Отверг (рассказ)

[toron]

Чудом уцелевшие - лучше, чем без воздуха. Воздух есть везде!)))

Криво сказал, да... Суть в том, что закопанное в глине дерево не гниёт. Руины турлучных домов, кои лично разгребал, имели прекрасно сохранившуюся древесину, без следов гнили. А ей было уж лет за пятьдесят!
Надо будет переписать более вменяемо

А что до чуда... балки там валяются столетиями, на свежем воздухе чуда не будет. Даже в фантастике

Чем вытравливали, глоткой????))) По тексту получается именно ей.))

Тады "Ой!".
Переделаю, спасибо.

[toron]

Прода

Костёр освещает нас оранжевыми всполохами. Парни спят, сотрясая храпом пещеру. Не возьмусь сказать, кто кого осиливает в данном соревновании. Гарольд даром что мелковат и субтилен, а в храпе с Лосём соперничает - мама не горюй!

Я же решил дежурить первым.

Тихо потрескивают дрова, дым плавно затягивает в большую расщелину над головой. Пещера во многих местах связана с поверхностью. Тут вон, если приглядеться, даже звёзды видно. Наверно, завтра нас будут ловить. Ну… хай ловят. В пещере их численное превосходство ни разу не преимущество.

Достаю конину, которую мы уже нарезали и даже слегка просолили. Надо бы подольше, но и так сойдёт. Нанизываю мясо на толстую шерстяную нить. Постараемся хоть немного закоптить. Дров должно хватить. Тем более у каждого есть мешочек с травами, позволяющими сохранить мясо, даже без огня, методом сушки.

Место для ночлега выбрали удобное.

Здесь пещера круто изгибается, вода течёт где-то. Пол гладкий, скользкий от глины и ощутимо наклоненный. С нашей стороны часть породы обвалилась, образовав почти отдельную комнатку из валунов. Так что, здесь я готов драться хоть с целой Ордой.

А, кроме того степняки не любят драться пешими. Не то, чтоб совсем не могут, но не любят крепко. Порой до потери боеспособности. Ещё меньше их тянет в подземку, где даже луком толком не воспользуешься. Поэтому мысль о штурме вызывает у меня исключительно положительные эмоции: трофеи, разминка и плюс чувство глубокого морального удовлетворения.

Расположив мясо в самодельную коптильню, из сланца и наковырянной глины, присаживаюсь у стены и размышляю о всяком. О прошлом, будущем и, главное, наболевшем – куда ж нас нахрен занесло-то, а?!

Чуйка тихим тревожным голоском нашёптывает про «сады реконов». Разум этот шёпот старательно давит. Меньше всего на свете хотелось бы попасть в «сады». Это дорога в один конец. Ибо реконы, это... реконы…

***

Колонизация Иномирья покрыта мраком неизвестности. Все, кто пережил те времена – а колонисты живут долго – молчат о них насмерть. Оно и понятно. Целые горы костей до сих пор попадаются в самых неожиданных местах. Чернеющие среди праха пули и «снайперские» болты – исчерпывающе объясняют, кто автор данного «произведения». Мы на них натыкались десятки раз.

Так что да, я б на месте участников тоже помалкивал.

Однако наш «континентальный» метод колонизации был всё же относительно гуманен. Маги с помощью «великих чудес» или лекарских навыков находили себе влиятельных покровителей среди местной элиты и старались врасти в это общество. Все, кто выжил – обзаводились связями и нешуточным влиянием.

Затем подтягивали «коллег по цеху» и образовывали тайные ордена. Потом тащили нас – «пехоту» повышенной надёжности. Для создания личной гвардии. Ибо на местных наёмников полагаться, что кукурузу курить – не только вредно, но и бесполезно. Средневековый мир он такой, да. Разве что изменников вырезать под корень регулярно и помногу. Что и делалось, но не давало качественного результата. Уж такие здесь люди, дальше своей семьи у них рынок, где всегда можно и торговаться, и работодателя поменять. Не уведомляя его об этом.

Худо-бедно, маги встроились в реалии местной жизни и смогли затащить туда нас.

Так, среди прочих появился Оркап. Некогда захудалый торговый клан, который активно роднился с представителями других народов и легко принимал в свои ряды странных чужаков. Потому и стал идеальной площадкой для внедрения «варягов» с Земли и быстро вырос до целого государства.

В солидные древние рода, блюдущие чистоту крови и породы, внедриться было практически невозможно, да никто и не пытался. Оркап и ему подобные стали основой для колоний, а кланы… ну… о них я уже говорил. Компактно сложены в укромных местах. Не шибко добрый метод, согласен. Но ведь был и другой – ещё хуже.

Использовали его печально известные «северные маги», поселившиеся в тундре среди малочисленных полудиких племён. Слухи о художествах «северян» ходили и ранее. Особенно про увлечение тёмными богами с массовыми жертвоприношениями.

Но однажды они превзошли сами себя.

На безлюдном островке они создали крепость-порт. Инженерный шедевр – неприступный для местных, но позволяющий ловить рыбу, а позже и торговать. Под её защитой подготавливались небольшие, но хорошо вооружённые дружины исключительно из землян – «чёрные отряды», как они себя сами называли. В народе их прозвали реконами. Реконструкторами, то бишь. А кого ещё звать махать топором в средневековых реалиях? Кружок кройки и шитья для этого дела подходит не слишком.

На самом деле, туда брали всех, кто был готов для грязной и кровавой работы. А кличка прилипла в основном из-за их наставников. Вот те действительно дело «топора и лука» знали превосходно и за хорошие деньги могли обучить любое полено. Они и обучили, и возглавили «чёрные отряды», обеспечив «северных магов» качественной боевой машиной, растущей год от года.

Фактически реконы – это первые земляне, ставшие профессиональными воинами Иномирья. Не телохранителями и не личной гвардией, а именно боевиками, заточенными под кровавый замес.

Серией набегов реконы обеспечили себе и добычу, и такое имя, что многие кланы предпочитали откупаться, лишь бы не связываться с этими отморозками. Тех, кто «связывался» заманивали целыми отрядами в ловушки и пускали на колбасу, а то и топили как котят прямо в море. Флот у реконов и сейчас круче любого известного нам.

Постепенно «чёрные» повыбивали всех сильных противников, их крепости выросли уже на больших обитаемых островах. Говорят, добрались и до иноязычного «сектора», наведя шороху и там.

Скорее всего, врут. Сектора раскинуты по поверхности планеты далеко друг от друга. Шельфовый океан не даёт строить большие океанические парусники. Так что встретиться с «братьями по планете» в наших условиях малореально. Однако сам этот слух говорит о многом. Далеко забрались! Весь островной массив оказался под их властью.

На континент «островитяне» тоже наведывались регулярно. Впрочем, поначалу колонисты их не интересовали. Хватало «дичи» из местных. Они даже заключали союзы с колониями, дабы придавить то или иное княжество. Колонии шли на это с радостью, ибо постоянно платили дань соседям. Серьёзной армии ни у кого не было, а феодальное ополчение с княжеской дружиной сталкивать – всё равно, что сразу в землю закопать.

Совместно, земляне передавили «князей», как хорёк курицу. После чего колонии радостно забили на все договоры с княжествами и прибрали к рукам часть их земель.

Кроме того, из «чёрных отрядов» к нам регулярно сбегали бойцы, и даже командиры. Хитрые «дембеля» прекрасно знали, что их навыки и опыт на юге оплатят куда более щедро, чем дома. Не менее хитрые маги, всячески их заманивали к себе. Колонии спешно обзаводились армией по примеру реконов. И матёрые вояки с огромным опытом пришлись как нельзя кстати.

Вклад бывших реконов в дело обороноспособности южных колоний оказался таков, что «чёрные» начали вешать своих за попытки «дембельнуть». Особенно когда начались конфликты между «братьями по планете».

Реконы методично отжимали «княжеские» земли мало интересуясь криками о недавних договорах и вообще колониями как чем-то существующим. Но вскоре им пришлось-таки внести поправки в своё мировоззрение.

В ходе пограничных конфликтов лёгкая конница колонистов, в сочетании с землянами-аркебузирами забила насмерть несколько отрядов тяжёлой пехоты реконов. Командовал нашими героями понятно кто. Они же и отрабатывали тактику взаимодействия конницы и пехоты.

У реконов тогда ещё конницы не было.

Не спасли их ни большие щиты, с длинными пиками, ни крутые десантные кораблики, ни опыт и храбрость. Конница легко уходила от стены щитов и пик. Пробивная сила аркебуз гарантированно прошибала щиты, разваливая строй и делая неповоротливых пехотинцев лёгкой добычей степняков ополченцев.

Почуяв, что масть пошла – несколько колоний объединились и вышибли реконов изо всех форпостов на берегу, загнав обратно в тайгу и на острова.

Лет пять их слышно не было, уже и забывать начали. А зря.

Вторично реконы высадились в сухой полупустыне. Там, где на целые дни пути нет ни воды, ни высокой травы. Говорят, северные маги подняли воду из глубин подземелья и посреди мёртвых просторов создали целый оазис.

Конницей реконы, обзавелись за пару лет, заключив союз с парой кочевых племён, ставших поставщиками лошадей. Ну и как всегда подтянули инструкторов с Земли.

Также они скопировали у нас «натяг». Только вместо аркебуза оставили свой хорошо отработанный пехотный арбалет. Разве что сделав его легче. Со свинцом них туго, а вот железа хоть отбавляй.

И вскоре началась вторая часть марлезонского балета.

О крепости мы узнали лишь после начала набегов. От пленных.

На глазах офигевшего «союза колоний» появился новый «Крым». Но не от слова «курорт», а от слова «звиздец». Реконы появлялись из ниоткуда и уходили в никуда. Загорелись сёла и даже города, людей в плен уводили тысячами. Остановить это оказалось невозможно. У реконов есть какие-то «тропы», по которым они могут ходить через сухие степи. Но как именно – неизвестно.

Пограничные земли пылали кострами до горизонта. Все, кто спасся от смерти или плена, тысячами бежали на юг вглубь континента, порождая массу конфликтов за пастбища и земли. Разгребать всё это приходилось наиболее сильным колониям, ибо остальные с обезумевшим людским валом уже не справлялись. Чего собственно реконы и добивались, умышленно сея ужас и смерть на севере степей, и порождая хаос на юге.

Потом был крупный набег на Оркап. Но наша мобилизационная система в стиле Ивана Грозного оказалась для них полным сюрпризом. В кратчайшие сроки удалось призвать массу мелких земле- и скотовладельцев, кои свои источники доходов отрабатывали военной службой. Вечный порок феодальной армии — неявку, преодолевали силами "службы безопасности". Успешно, кстати говоря. Всё-таки у нас есть связь, которая и не снилась средневековым предкам. А ещё современные чиновники, с опытом работы "дома". Маги даже их ухитрились сюда затащить.

Реконов цинично поймали на их любимый приём - разгромить армию и начать грабёж. Сначала у стен Зуркича – второго города страны – выставили войско, с большой долей «мужиков»-ополченцев. Типа «вот всё что наскребли». Их реконы даже не разбили – разогнали. После чего, пехота спокойно осадила Зуркич, а конница развернулась веером и начала «чёс» по нашим землям, с грабежом и отловом пленных.

Цинично, да. И людей угробили, и массу гражданских поставили под удар. Но страх прямой «честной» схватки с реконами у наших правителей оказался сильнее, жалости и жадности. Что делать, власть - это всегда хитрость, изворотливость и крайний цинизм.

Запылали наши сёла, и стойбища, завыли и зарыдали люди, оплакивая убитых и уведённых с верёвкой на шее. Но навстречу уже шли три отмобилизованных ударных группировки, выкашивающие «рейдеров» словно сорную траву. Они управились всего за три-четыре дня, раздавив конные отряды реконов по одному.

Оставшись без конницы, и не сумев овладеть Зуркичем с его припасами, реконы решили сматывать удочки. Шли огромным каре, казавшимся неприступным. Однако мы его постепенно раздёргивали на части. В «дело» включились и «левые» кочевники, кружившие рядом, с целью поживиться чем-нибудь. А вскоре подошли осмелевшие соседи-колонисты, поспешившие выразить реконам все накопленные чувства.

Отступление «чёрного войска» превратилось в дорогу смерти, усеянную сотнями трупов истыканных стрелами и изрубленных до потери узнаваемости. Если кто и вышел к своим, то их наверняка можно было посчитать по пальцам.

И вот уж полгода как на дальних рубежах царит грозная оглушительная тишина.

***

Задумавшись, я не сразу и заметил, как руки теребят кусок плотной ткани. Сначала я замер, пытаясь на ощупь понять, откуда она торчит. Затем, не поверив пальцам, посветил фонариком. И только потом, отскочил как ошпаренный.

Прямо из каменной стены торчали несколько кусков «всепогодного» кавалерийского плаща с хорошо узнаваемым гербом Оркапа…

[toron]

Проснулся я от крика. Точнее, приглушённого стона. Полсекунды мозг лениво пытался найти варианты, кто там разорался, а потом тело словно пробило молнией. Вскочил как в учебке под вопли нашего десятника.
Вокруг было тихо. Переливались огнями угли, над которыми коптилось мясо. Лось и Гарольд подвесили факел и увлечённо играли в карты. В черной бездне пещеры тихо шуршал сквозняк.
Может, послышалось?
Потянувшись, стряхиваю остатки сна. Иду к подземной речке сполоснуть лицо в ледяной воде. И снова замираю. Крик – далёкий и оттого слабый, прозвучал где-то рядом. Причём сверху.
Что за!…
Подсветив фонариком, обнаруживаю нечто вроде трубы над головой. Она торчит из скалы, уходя через трещину куда-то вверх. Очередной крик слышался оттуда, вырываясь через лопнувший стык.
– Уж полчаса такое… – хрипло сказал Лось, нарисовавшись сзади. Заметив мой взгляд, добавил. – Я её тоже не сразу приметил. Труба… из шкур, похоже… – он поднял палку с «фонариком», пытаясь подсветить.
– Вряд ли, – говорю. – Скорее, обмазанный глиной камыш со вставками… Ладно, пошли обед готовить, а потом прогуляемся по окрестностям.
***
Подбросив в костёр дровишек, нанизываю мясо на шампура, сделанные из трофейных стрел. Пока разгорались дрова, снова обхожу стену, ощупывая её миллиметр за миллиметром. Пытаюсь найти, где смыкаются створки, зажавшие плащ? Но порода словно заросла намертво — цельный сплошной камень.
- Удивительно! – сажусь у костра. – Такое ощущение, что не было никакой трещины!
– Тебе ещё что-то удивительно? – фыркнул Лось, убирая карты в подсумок. – Мне статуи хватило.
- Не… но с ящером ладно – заряд, разряд. А как могла слипнуться стена?
- Да никто там не слипался! – раздражённо отмахнулся Петька, отвлекаясь от складывания палатки. – Грани подогнаны и смыкаются плотно. Без микроскопа ничего не увидишь. Мне другое интересно – он кивнул на гору припасов, - как всё это тащить будем?
– А мы половину съедим, – поясняет Лось, глядя с воодушевлением, как я переворачиваю мясо на углях.
– Уж в тебе не сомневаюсь! – с чувством высказался Гарольд.
Тащить и впрямь предстояло немало. В основном еду и воду, но и кое-что из конфискованного тоже. Ту же палатку, например. Мы из крепости налегке выезжали, мазуриков гонять. Никто не думал, что нас зашвырнёт за тридевять земель. А потому в матчасти изрядные пробелы.
Пока я «давил харю», отбывая смену в царстве Морфея, парни разобрали трофеи. Получилось негусто. Помимо всяких «мыльно-рыльных» принадлежностей, нашлись иглы с нитками, кремень с трутом, немного соли. Самым ценным оказался лёгкий и вместительный бурдюк.
Нашли ещё стрелы и запас наконечников – и бронебойные, и срезни. Реконы воюют везде и помногу, а потому и вооружение у них разнообразное, чтобы противостоять и степным конникам, и тяжёлым бойцам севера.
Собственно, и всё.
Портят обозы наличный состав! Им лишнее лень таскать, а нам из-за этого трофеев не достаётся. Другое дело – налётчики, особенно если после удачной вылазки. Вот их трупы шмонать – одно удовольствие...
Наконечники пришлось выбросить, и так тяжко будет. Хотя, подозреваю, Лось всё равно десяток прикарманил. Ну, это неизбежные издержки.
***
Через несколько минут приглашаю всех к столу. Достаю конину с углей, нанизанную на палочки от вражьих стрел, передаю товарищам. Гробовая тишь разбавилась хрустом перемалываемой пищи. В таких условиях и лепёшка – деликатес, а уж жареное мясо и вовсе изыск.
– Мастер! – похвалил Лось, уминая один кусок за другим.
– На свадьбе шеф-поваром будешь, – сказал Гарольд, срезая с мяса тонкие ломти острым ножом.
– На какой свадьбе? – не понял Лось.
– Этот ворчун, – показываю на Гарольда шампуром, – мою сестру склеил на Земле. Мы с ним скоро родственниками станем.
– Как всё запущено… – кивнул Лось. – Ты его и в штрафбат по блату взял, да?
– В гробу я такой блат видал! – фыркнул Гарольд. – Сам справился!
– Караван, поди, в засаду завёл? – невинно интересуюсь. – За долю малую?
– Слышь ты, – распетушился Петька, – ты меня с собой не путай! Я человек интеллигентный.
– Ох-ох, ты ж ёпт… – едва не давлюсь мясом. – И что ж натворил, тилигент?
– Ну, – Гарольд помялся. – Я служил на "Линии 6", в пограничной крепости под Яркалой. Караваны водил…
Слушая Петьку, невольно вспоминаю те места. Это на южных рубежах Оркапа. Очередной регион "блуждающих земель", вокруг которого налепились десятки княжеств и две колонии – мы и Табджан.
Кочевники в тех местах не ходят, "блуждающих земель" боятся. Предпочитают их огибать, как и торговцы прошлых лет. Но наши с помощью навигаторов начали гонять караваны напрямую. Из Табджана ведут табуны на продажу, обратно – железо и ткани. Местные князьки и кочевники пускают слюни на это богатство, но не лезут по вышеуказанной причине. Купцы же вынуждены платить нас за проводку товаров.
– …И вот, – продолжал Гарольд, – шатался я как-то возле крепости, бездельничал, пока «мои» караваны собирались. И встретил…
– Девку, – подсказываю, проверяя коптящееся мясо.
– Откуда знаешь? – удивился Гарольд, но уловив мой скептический взгляд, слегка смутился. – Ну, да… медичку из наших…
– Понял, Лосяра, – поворачиваюсь к Вадику, – какой у меня родственничек наклёвывается?
– Споётесь! – кивнул Лось. – Ну, и чего дальше-то?
– Крутить её начал. Туда-сюда… Даже имя узнал. Марта! – Петька довольно причмокнул, закатив глаза.
– Хороша, что ль? – ухмыляюсь. – Во всех положениях?
– Да я ж ничего не успел! – раздосадовано сказал Гарольд. – Вызвали её в гарнизон и – привет! Медичек редко из крепости выпускают…
– Чтобы местных не провоцировать! – хмыкнул Лось.
– Походил я так пару дней, среди шатров и верблюдов, забыть не смог. Решил всё же найти способ связаться.
Он вздохнул, задумчиво повертев шампуром.
– Ты зубочисткой своей не размахивай, – ласково предложил я, уклонившись от очередного выпада. – Глаз выколешь!
Гарольд убрал шампур, скептически глянул на недоеденные куски и потёр светлую короткую бородку.
– Эх! Не осилю…
– Лосю отдай.
– Нашёл через знакомых двух аборигенов, которые коменданту прислуживали… Хотел нанять на это дело, да они и разговаривать не стали.
– Важные люди! – ухмыляюсь. – У самого коменданта полы моют.
– СБшников боятся, – пояснил Лось. – До усрачки.
– Я уж и рукой махнул, – продолжал Петька, протягивая доппаёк осоловевшему от еды Вадику (мой кусок он уже доел). – Но тут меня бес попутал.
– Вот же рожа козлиная! – посочувствовал я.
– …у нас в стане СБшник обитал, – продолжил Гарольд, не обращая внимания. – Сонный такой дядя. Частенько отлучался в домино с караванщиками играть. А цепь с бляхой «СБ» оставлял на столе, чтобы они его не боялись.
– Расслабились вы там, на югах!
– Уже напряглись… – недобро ухмыльнулся Петька. – В общем, прохожу мимо его шатра, а он пуст, бляха на столе лежит. И пришла мне в голову мысль…
– При спермотоксикозе лучше мыслям не доверять, – посоветовал Лось, пережёвывая подаренный кусок.
– Ты, Петя, слушай! – говорю. – Вадик хорошо это знает…
Лось важно кивнул, потом замер и подозрительно покосился в мою сторону.
– Поздно! – вздохнул Гарольд. – Черти эти как бляху увидели, сразу присмирели. Всё сделаем, господин! Как скажешь!
– Ну, ты даёшь! – икнул Лось. – Вы чего, караванщики, травкой, приторговываете?
– Почему приторговываем? – удивился Гарольд. – Открыто продаём. Она ж не в запрете. Но я не пользуюсь…
– Понятно дело, – заржал Лось. – Своей дури без краёв.
– Отлезь… – фыркнул Петька. – Так вот, приказал я им достать списки медслужбы гарнизона. И в тот же день уехал, как раз караваны собрались. Недели через две возвращаюсь - крепость на измене. Диверсанты документы увели! Всех выезжающих шмонают, только перья летят – очереди, ругань, шум и гам. Я аж похолодел. Понял, чья работа. Думаю, найду – убью нахрен! А они уже у ворот: Эй! Караль! – ну, Гарольд в смысле. – Вот, держи! И суют пачку листов. Я глянул – там список всех офицеров крепости, кто чем командует, кто чего делает…
- Что нашли, то и упёрли, - ухмыльнулся Лось. – Ты от них чего-то другого ожидал?
– Стратегические секреты Родины! - говорю. - Продавай – не хочу!
– Какой там «продавай»! – фыркнул Гарольд. – Я уже представил, как на шее петля затягивается. Это, спрашиваю, точно всё? А они аж обиделись. Почему всё? Мы на целый ящик нагребли!
– Твою ж мать! – хохотнул я.
– И где, кричу, этот грёбаный ящик?! А мы его уже сами в СБ сволокли. Попросили тебе передать.
Лось хрюкнул и сполз по стене, ухитряясь жевать и давиться со смеху одновременно.
– Качественно! – подытожил я, вытирая скупые мужские слёзы. – С гарантией! Если уж нырять в дерьмо, то ласточкой. И что ж ты сделал-то?
– В СБ помчал, конечно! Явку с повинной организовывать, пока они ящик не вскрыли...
И тут нашу беседу грубо прервали.
В мгновение ока каменная плита практически бесшумно ушла в сторону, открыв проход в котором мелькнули четыре силуэта.
Это оказалось сюрпризом для всех. Бесконечно долгий миг мы неподвижно таращились друг на друга.
А потом завертелось.
Мелькнувшие в руках алебарды.
Мой бросок ножа и два хлопка «дежурного» Вадькиного аркебуза.
Хруст – Гарольд через рычаг натянул тетиву своего оружия.
В этот же миг с грохотом упали три тела. Четвёртое же развернулось и кинулось бежать. Лось бросился было за ним, но споткнулся и упал на колено.
– Тим! – Гарольд швырнул аркебуз, я перекинул Лосю, а тот выстрелил едва ли не раньше, чем поймал.
Тяжёлая пуля, впечаталась беглецу в затылок. Он пролетел по инерции метра полтора и с лязгом грохнулся посреди слабоосвещённого коридора.
– Успели… – тихо выдохнул Лось и машинально вытер лоб куском того самого кавалерийского плаща, разрезанного каменной стеной надвое.
– Вот и я успел! – вздохнул Гарольд, ловко подтаскивая бревно к проходу, чтоб не закрылся. – Поэтому вместо виселицы тут с вами развлекаюсь…

[Котыч]

Во! Вот эта прода будет повеселее. На прошлой, когда было описание Мира - заскучал...

[toron]

На прошлой, когда было описание Мира - заскучал...

Значит надо будет "размазать" описание мира по тексту. Чтоб не скучали

[Котыч]

Ага. Очень правильная мысль.

[toron]

– Убираем их, быстро!
Ей-ей, даже сочувствую этим парням. В конце концов, не они, а мы к ним припёрлись посреди бела дня.
С тихим шуршанием стаскиваем тела к огню поближе. Теперь можно и рассмотреть подробнее, с кем свела судьба.
Лица… странные. Я даже запнулся.
– На «крика» похож, – задумчиво говорит Лось.
Кстати да. "Крики", или «кряки» это народ, живущий на высокогорном плато. Говорят – сам не видел – что у них рыжий волос исключительно зелёные глаза и не растут бороды. Ни на кого не похожи, в том числе и речью. Сами по себе мальчики, свои собственные.
Славятся «крики» многовековой самоизоляцией. Когда-то они перешли на материк с затонувшего острова и до сих пор боятся жить в низинах. Купцы рассказывали о гигантской отмели, где океан по колено и посреди воды стоят массивные храмы, точь-в-точь как у этих зеленоглазых рыжиков.
И это значит – мы севернее Оркапа! Ибо там «криков» никто никогда не видел.
Экипировка одинаковая. Под буро-зелёным сюрко чешуйчатый доспех. Из оружия – бердыш, коим можно и конника зарубить, и в тесном коридоре накоротке работать. Также большой нож. У одного обнаружился свисток. К счастью, воспользоваться им он не успел…
– Если это и наёмники, то «под флагом»… На ополчение как-то не похожи, слишком хороши.
– Орден? – Гарольд раскрыл ладонь, на которой лежали три поблёскивающих амулета. Они представляли собой фиолетовый ромб, на котором из серебряных линий и двух алых камней красовалось схематичное изображение хмурой рептилии.
– Может и орден, – говорю, – Только вот…
Громкий крик на сей раз сотряс коридор. Мы переглянулись. Опять началось.
– Только вот, что? – спросил Гарольд.
– Снимайте с них сюрко, вот что! – распорядился я.
– Кровь заметят, – посетовал Лось, рассматривая алое пятно на плече.
– В полумраке прокатит, – закидываю арбалет за спину, проверяю, чтобы ничего не звякало при походке.
Трупы Лось спрятал в реке, под скалой. Их там с собаками не сыщут. Костёр щедро залили водой и закидали булыжниками. Всё, погостили и ладно.
***
Чужой прикид, издавал запах чего-то странного, едкого. Тем же несло и от покойников. Может, пропитка от сырости? Подумав, сунул сюрко в сумку. Надену позже, а то нюх сбивает…
Взяв бердыши, идём по коридору. В конце деревянная дверь. Надавливаю на бронзовый рычаг, и она плавно отходит в сторону.
– Внимание!
Мы застыли статуями, готовясь взорваться тысячами ударов и бросков.
Из расширяющегося просвета вместе со скупым потоком света сюда хлынул океан запахов. Сырость… нет… вот так – СЫРОСТЬ! А также камень и дерево, пища и наоборот. Ещё человеческий пот и... кровь. Слабый, но отчётливый запах свежей крови, неприятно пощекотал ноздри. Кто говорит, что к нему привыкают? Врут!
Одного лишь запаха я не ощутил – того самого, специфического, которым пахнут наши новые сюрко. И это хорошо. Хорошо когда противника можно учуять раньше, чем увидеть.
Проход раскрылся полностью. Перед нами открылась каменная лестница, ведущая вниз к большому залу полсотни метров диаметром. Отсюда видна лишь часть помещения, причём самая тёмная – правая же сторона залита бледным голубоватым светом.
И оттуда сквозняк несёт запах крови…
Коридор закончился, мы оказались на лестничной площадке. Отсюда виден весь зал. Дальняя его часть хорошо освещена, там, у высокого потолка светится десяток пульсирующих огоньков. Под ними сверкает огромная, словно стеклянная арка.
Середина зала полна ящиков и тюков, расставленных «квадратно-гнездовым способом». Виден патруль из четырёх воинов, скользящий вдоль стены, противоположной от нас. Ещё один патруль шуршит среди ящиков. Плохо!
– Чего делать будем? – тихо спросил Гарольд.
Переглянувшись с Лосём, пожимаю плечами.
– Пропустим их и – направо, к освещённой части.
– Почему туда?
– А там светлее, Петь. У тебя другие варианты есть?
Лось насмешливо фыркнул, Гарольд покосился на него, но промолчал.
Едва патрули ушли в другую часть зала, освободив путь, как мы нырнули в скопище ящиков и, прижавшись к ним, замерли.
– Это НЕ средневековые люди, – тихо едва слышно шепчет Гарольд, ткнув пальцем в клеймо на ящике. Внутри оказались плотно запечатанные горшки с «земляным жиром», по-нашему – нефтью.
– Фигня! – возражает Лось. – Я о таких колониях и не слышал! Могли грабануть кого-нибудь...
– А это тогда откуда? – Гарольд продемонстрировал какой-то корнеплод. – Кругом пустыня!
– Привезли… в чём проблема?
– В блуждающих землях, Лось! Не ходят местные по ним…
Слушая их вполуха, внимательно осматриваю пол. Сверху капает какая-то извёстка и на плоском камне отчётливо видны все следы. Здесь дорожки протоптаны основательно, а вот там, откуда мы пришли их меньше. Стало быть, патруль там не ходит.
– И что, – Лось старательно запихал корнеплоды в котомку, и так забитую мясом, – думаешь, колония?
– Да как тебе сказать… – начал было Гарольд.
– Тихо! – шикнул я на спорщиков, заметив приближение патруля. Мы молча слились с ящиками и терпеливо дождались, когда они пройдут мимо, в светлую часть зала.
Снова раздался приглушённый крик. И совершенно точно – со стороны арки.
Лось раздражённо всматривается в ту сторону.
– Да что они там делают…
Неожиданно, шарахается назад и шлёпается на пол.
– Там! Там!
И прежде чем я успеваю спросить, что именно «там» – Вадик поднимается во весь рост и делает шаг в сторону арки.
Куда?!
Рывком укладываю его на пол, взяв в болевой захват. Но он и не сопротивляется. Как кукла… Стеклянные глаза фокусируются на мне, лицо искажается гримасой ярости.
– КТО ТЫ?
– Конь в доспехах! – хрясь по щеке, благо под чужие вопли особо и неслышно.
– ИДИ КО МНЕ!
– Обязательно! – хрясь ещё разок… да очнись ты!
Ага, отпустило, кажется.
– Что… – в голубых глазах Лося бездна удивления. – Ты… ты это видел?
– Тихо ты!
Поднимаюсь, чувствуя, как тело мелко трясёт.
– Где?
– Над… аркой… фух… – Лось лёг набок, восстанавливая дыхание.
Смотрю наверх. Что он там увидел?
Ох, ты…
Высоко, на самом потолке, белеет знакомый ящер, прикованный цепями к скале.

Мысль о семье, утонувшей по одному, в попытках вытащить предыдущую жертву из колодца, пришла на ум слишком поздно. Едва вгляделся в ящера, как глаза у него засветились огнём, усиливающимся с каждой секундой. Меня скрутило так, что «в зобу дыхание спёрло». Тело онемело.
Так наверно и пошёл бы я на безмолвный зов… Но многолетняя практика беспрерывного осознавания себя в окружающем мире даром не прошла. Почуяв, где и как обрубаются связи между Мною и телом, начал сопротивляться.
Свет алых глаз резко ослаб, в его пронзительных лучах вижу объёмную тень человека, висящего в пустоте, словно голографическая проекция. Коренастый широкоплечий, как сказал бы Лось - с «квадратной мордой». Человек вертел головой, словно пытаясь меня разглядеть. А вместо глаз зияющие дырища, чёрные как сама тьма...
– КТО ТЫ?!
…Блин! Лежу на земле, и меня беспощадно трясёт Лось, схватив за грудки левой рукой. Он бы и оплеух навешал, да вопли уже прекратились, повезло моим щекам…
– В…в…всё!
Лежу пластом, ощущая булыжник под печенью. А встать не могу… Над головой каменный купол, капающий известью. А ещё две обеспокоенные физии, то и дело поглядывающие в сторону патрулей.
– Ты как?
– Как идиот! Долго я лежу?
– Минут десять, – Лось снова глянул куда-то, прищурился. – Патрули новые появились. В нашу пещеру пошли.
– Похоже, забеспокоились, – поднимаюсь, чувствуя, как кружится голова. – Что ж, назад пути нет. Идём вперёд.
– Т… туда? – Лось робко показал на «стеклянную» арку.
– Есть другие варианты?
– По коридорам…
– Это мы всегда успеем, – дрожащей рукой шарюсь в подсумке в поисках сюрко. – Надо арку посетить. Вдруг там выход? А то потом охраны нагонят.
– Кстати да, – согласился Гарольд. – Они весь зал не освещают, стало быть, недешёвое удовольствие. Зато арка, прямо как днём.
– Да понял… – вздохнул Вадик. – Всё равно не нравится мне это.
***
Медленно шагаем по влажному покрытому белой дрянью полу. Помимо звука капели, в пещере неслышно ничего. Огромный зал, словно сам по себе и никого нет. Только иногда можно услышать вялое шуршание сквозняка. Могила, блин…
Однако красться здесь не самая хорошая идея. Заметить могут. Лучше идти «по наглому», благо тут полумрак и можно выдать себя за патруль. Мешки за спиной, конечно, то ещё палево, но бросать их и вовсе глупость.
Впереди начинается освещённая зона. Число фонарей над головой в несколько раз выше. Арка чуть левее за «лесом» из ящиков. Она ведёт в коридор, бывший не то пещерой, не то гигантской трещиной. Свод арки ниже верхней части и там чернеет пустота. Даже камнями заложить не удосужились, рукожопы! Стало быть, можно наверх слазать!
Ящер висит там же, но я уже на него не смотрю. Одного раза хватило.
Из стены торчат толстые палки, на которых висят лампады с чадящим пламенем. Их отблеск доходит и сюда, оставляя на доспехах слабые отражённые искры. Нам надо постараться туда не дойти, а рассмотрев всё и вся, свернуть к последним рядам ящиков. Дальше видно будет…
– Твою мать! – прошептал Лось, едва мы дошли до лампадок. Рассмотрев ближе, вздрогнул и я. "Палки" оказались окаменевшими руками, выставленными, словно в мольбе. Скрюченные пальцы удерживали лампадки, качающиеся на бодром сквозняке. Тихо потрескивало пламя, освещая навек застывшие силуэты всех полов и возрастов. Чёрный траурный дым плавно уходил под купол...
– Замуровали! – Гарольд прикрыл рот рукой, подавляя рвотные позывы.
– И выпотрошили! – тихо выдохнул Лось. – Вот же твари!
Совсем другими глазами смотрю на вереницу огоньков, тянущуюся на добрую половину периметра зала. Совесть уже не терзает насчёт тех четверых. Извините, что мало! Хотя нет, не извиняйте, ещё ж ничего не кончилось…
Поток недобрых мыслей прервал резкий шелест. Метрах в десяти от нас резко открылась дверь. Вжик! – и полстены отошло, как и не было. Мы подпрыгнули, как наэлектризованные, вцепившись в оружие.
Превращаюсь в чистое внимание, ощущая малейшее движение около себя. Схватись, кто из моих товарищей за оружие – придётся атаковать. С исчезающими шансами на незаметность. Но и Лось, и Гарольд, к счастью, ориентировались на меня, продолжая мрачно вышагивать за спиной.
Идём. Под сапогами хлюпает известковая вода. Навстречу вразвалочку двигается десяток теней. Идут не таясь. Слышно тяжёлое дыхание. Звуки шагов далеко разносятся внутри свода.
Ещё несколько шагов, вот они уже практически в упор. Рука сжимает рукоять до боли. Мы их видим. А они нас.
Оружия нет, мешки тащат. Глаза в пол, на нас даже не взглянули.
Рабочие…
Прошагав мимо, они завернули в «лес» из стопок ящиков и горок тюков.
Прокатило!
Не меняя темпа, выходим прямо на освещённую площадку и, щурясь в ярких лучах, добираемся до стены, которая возле арки. В десяти шагах, видна её ближайшая колонна, переливающаяся в свечении десятков огней.
Мы в закруглённом углу зала. Здесь темно, а на контрасте с ярким светом – ещё темнее. Тихо сбрасываю с себя доспехи, снимаю сапоги. Лось помогает, чтобы ничего не звякнуло. Гарольд сидит, опершись о стену, и смотрит на «лампадки», поглаживая аркебуз. Крепко его впечатлило. Что значит, на передовой ни разу не был. Кабы не сорвался в самый неподходящий момент…
Ладно, Лось присмотрит. А я полез.

[Котыч]

"Мы молча слились с ящиками и терпеливо дождались, когда они пройдут мимо, в светлую часть зала." - ящики пройдут?)))))

[toron]

ящики пройдут?)))))

Всё пройдёт (с) И ящики пройдут...

[toron]

Я порой слышу беззвучное пение.
Переливы и сочетание каких-то вибраций что-то нашёптывают время от времени. Человеку не дано распознать их.
Но я научился понимать эмоции этого поющего безмолвия. Оно нашёптывает то, что придётся ощутить в ближайшее время. И никогда не ошибается.
Из освещённого коридора тянет тоской. Тоской и печалью с густой примесью страха. А ещё… надеждой, что ли?
***
Залезть на колонну оказалось куда проще, чем думалось. Неровно сложенные «хрустальные» кирпичи торчали краями, и шагалось по ним, как по ступенькам. От арки вглубь коридора тянулся ряд лагов из массивных окованных железом брёвен, служащих распором. Между ними около полутора метров – особо не расшагаешься. Но зато концы лагов лежали в длинном желобе, выбитом в скале.
Так и шёл – левая нога с бревна на бревно, правая на выбоину. Светящиеся под потолком лампы надёжно укрывали от взглядов снизу. Впрочем, там никого не было.
Первых обитателей я встретил в конце коридора у самой двери. В тех же сюрко, но доспех не чешуйчатый, а «белый» латный. На головах барбют с Т-образной щелью. Картину дополняли шипастые перчатки.
Лиц не видно, хотя светло. Но за разрезом лишь пугающая темень. В мощных руках двуручники, упирающиеся острием в пол. К стене приставлены два тула с дротиками.
Серьёзные ребята. Таких и аркебуз не прошибёт, если в корпус бить.
Пробираюсь дальше, в следующую комнату. От увиденного вздрагиваю.
К стене, напротив двери, подвешены два распотрошённых тела. Как ни странно, живые. Больше не орут – подрезанные голосовые связки издают только шипение и бульканье. Кровь стекает вниз по желобу. Рядом кровавый след волочения, завершающийся большой ямой. Чудное местечко…
Возле бедолаг стоят две юные девушки в серебристых платьях и платках, заляпанных кровью. Не торопясь, разделывают несчастных, раскладывая отрезанное в чаши. Похоже, работают так, чтобы жертвы как можно дольше оставались живы.
Ещё одна дама с красными лентами на шее и поясе, прикалывает содержимое чаш к большой доске, образуя рисунок, похожий на какую-то руну. По ней, время от времени, пробегает волна алого свечения. Оттуда жарит невидимым огнём. Инфракрасная лампа магического происхождения.
И вонь. Проклятая вонь потрохов. Блевать хочется!
И бежать отсюда со всех ног!
Я едва не поддался панике.
Так, спокойно! Не на бал с ледями шёл…
Прохожу до середины стены, стараясь быть лёгким, как пушинка, и бесшумным, как сквозняк. Всё-таки хорошо, что фонари под лагами. Я всех внизу вижу, а они меня – нет. Девки теперь подо мной, а у двери стоят ещё двое. Коренастый мужчина лет сорока в серебряном одеянии с золотыми полосами. Весьма странный. Чёрный зачёсанный назад волос и гладковыбритая физия – нонсенс для здешних мест.
И парень в такой же одежде, но без полос. К стене рядом приставлен бердыш с крюком, выпачканным в крови. Внешне – явный «крик», да и девицы с зелёными глазами.
Девицы... да...
– Террористку поймали!
– Расстрелять!
– Жалко, красивая.
– Хорошо, потом расстрелять.
Меня едва не пробило на ржач – вот дурак! От неосторожного движения скрипнул лаг, и я сжался в комок, желая стать пылинкой. Жрец резко поднял голову и, прищурившись, глянул в мою сторону.
Да это же тот, что искал меня в зале! Его лицо! С квадратной челюстью, густыми бровями и выпирающими надбровными дугами. И глаза…
А вот в глаза ему смотреть не стоило. Лишь глянул – и всё заволокло белой пеленой, дыхание сбилось. И только сердце колотилось, как бешеное…
Отпустило... как только не упал? Вроде даже не пошевелился, пока приход ловил. Что значит тренировка! Рефлекторно ощупываю нож – единственное оружие, взятое с собой. Что там внизу, заметили?
Вроде нет. Жрец смотрит на разделку тел, иногда жестами что-то поясняя девицам. Двигается медленно, часть его движений скрадывается, напоминая слайд-шоу. Девки внимательно на него смотрят, безмолвно кланяются и продолжают свою адскую работу. Всё проходит в гробовом молчании, ничего, кроме хрипов жертв, тишину не нарушает.
Позади жреца и его рыжего помощника за деревянной решёткой сидят четыре связанных пленника. Первого я опознал сразу: чёрный костюм, на котором висят грубо срезанные ремни от кирасы и наплечников, рядом валяются сапоги со шпорами. На стандартной славянской физии ссадина «от левого уха до правого колена». Штурмовой кавалерист, помесь рыцаря и кирасира. На плече две серебряных полоски – десятник.
Коллега! Вот только рекон…
Второй такой же, только брюнет и полоска одна – старший солдат, ефрейтор, то бишь.
Оба молча глядят в пол и демонстрируют хладнокровие.
Третий, бритый наголо степняк – в грязном халате и рваных чувяках – себя в чувствах не сдерживает: скалится, сыплет проклятиями и бьётся затылком о стену. Ну, с этим всё понятно…
А вот четвёртый – лохматый юнец и со шрамом под глазом – мне понравился. От него буквально веет олимпийским спокойствием и непрошибаемой уверенностью. Готов поспорить – боец какого-нибудь местного воинского клана. Такому убийственному хладнокровию их учат с детства, порой изуверскими методами.
На всё происходящее смотрит внимательно. Неужели варианты прикидывает?
Итак. Против – три девки и лишь два мужика в доспехах. С другой стороны – четверо боевых парней, плюс мы с Лосём.
Надо брать!
Неожиданно в комнату вошли ещё двое, и расклады резко изменились.
Первый – степняк из породистых. Дорогой юшман, оружие и наручи позолочены. Остроконечный шлем исписан узорами и украшен парой драгоценных камней. Аккуратно подстриженная бородка и холёное лицо, но усы коротковаты, значит, не князь. Просто витязь. Он смотрит на бойню, не выказывая и тени эмоций. Для них это дело привычное…
Второй попроще, хотя тоже хорош. Доспех качественный, но без украшений. Вооружён, опасен - всё как надо. Видимо, телохранитель.
Пару минут воины ждали реакции на своё появление, но никто их вниманием не удостоил. Витязь начал терять терпение.
– Киануш! – сказал, едва не крикнул он, показав пальцем в сторону жреца. – Говорили, что ты великий маг! Но я вижу лишь эту скотобойню! И пещеру, в которой ты прячешься…
Он не договорил. Жрец повернулся. У витязя разом отсох язык. Прижавшись к стене, юнец жадно хватанул воздух ртом. Ага… знакомое дело, в глаза глянул...
– Вижу, – сказал жрец, – третий сын.
Жрец говорил двумя голосами одновременно! Высоким, как у юноши, и в то же время низким басом. И такое ощущение, что на разных языках. А ещё был и третий «голос» – мысленный, молотком отпечатывающийся в голове. Не слушать его было невозможно.
Витязь выпучил глаза, всё ещё прижимаясь к стеночке.
– Мне сказали… – робко протянул он, – ты укажешь земли, которые могут стать моими…
– Укажу, – продолжал забивать гвозди в голову жрец. – Ты живёшь на них.
– Это невозможно! – крикнул витязь. – В Ту-а-Ларе я лишь третий по праву на отцовский трон!
Тихо уползаю к стене, стараясь двигаться плавно. Я теперь знаю, где мы! Ту-а-Лар был крупнейшим княжеством, но реконы, совместно с нами, разгромили его в хлам. А город подпалили вместе с запертым там войском.
А этот малый – представитель недорезанной аристократии.
– Стань же первым! – отрезал жрец.
– У меня мало людей… – признался витязь.
– Признаешь власть Владыки, трон твой.
Телохранитель изумлённо посмотрел на хозяина, но тут же отвернулся, едва витязь заметил взгляд.
Эге… Бунт в Ту-а-Лар? Нынешние "авторитеты" на это не решатся, свежи ещё воспоминания о "стрижке и массаже", устроенные им "сборной Земли". Но одержимый властью молодой отморозок может и учудить.
– Но тогда на меня нападут все соседи! – сказал Витязь. – За нарушение договора.
– Самый опасный враг – чужаки из Альт-Лар! Их надо перебить первыми…
– Но… – витязь колебался. – Если я уведу войско… соседи выжгут дотла мои земли.
– Так сделай это быстро! – Киануш пригвоздил витязя взглядом. – Сможешь?
– Да… конечно… – поспешно сказал тот. – У нас с чужаками договор о мире. Их войско ушло на север... Они не ждут... Но ведь они вернутся!
– На пепелища! Наёмники восстанут, когда поймут, что платить им нечем, – Киануш подошёл почти в упор. – Ты переманишь их и восстановишь былое величие Ту-а-Лар!
Какой же у него мерзкий голос!
Глаза витязя загорелись. Заинтересовался сукин кот! Интересно, он знает, что южнее Альт-Лара находится Оркап, который резню союзников просто так не оставит? Видимо, не знает, у них плохо с географией...
Витязь с улыбкой повернулся к телохранителю, словно желая разделить радость, но тот снова отвёл взгляд.
– Я… – юнец ударил себя кулаком в грудь, доспех глухо звякнул, – я согласен! Согласен стать правителем Ту-а-Лар!
Киануш кивнул помощнику. Тот взял палку с крюком и ловко выволок лохматого из каморки.
Пленник попытался сбить крюк ногой, но получил удар древком в лицо. Вытерев разбитую губу о плечо, сел, гордо выпрямившись. Взглянул на юнца.
– Вот кто нас продал! Ну, спасибо, братец…
– Не продал, а подарил! – витязь презрительно оттопырил губу. – Много вас расплодилось, ублюдков. Со всеми земли делить…
– Тебе-то что делить, нищий! – засмеялся лохматый.
Юнец оскалился.
– Всё меняется…
– Не говори с жертвой… – отбил молотком Киануш. – Иначе не возьмёшь его силу.
– Я? – витязь побледнел. – Я сам должен… брать?
– Или ты… Или он у тебя… – жрец изобразил подобие улыбки. – Владыке Тысяч Табунов всё равно…
– Я! – крикнул витязь, и голос его дрожал. – Я! Принимаю Владыку! Я поставлю его храмы по всей своей земле! Пусть сгорят, кто пойдёт против нас!
Лохматый зло плюнул кровью и выругался, витязь этого не заметил.
– Я клянусь! – продолжал он. – Я…
– Достаточно.
Киануш взялся за амулет, висевший у него на шее. Амулет представлял собой голову ящера на белой металлической полоске. Он висел на золотой цепочке. Отстегнул. Полоска оказалась на одном конце цепи, а голова – на другом.
– Это мне? – спросил витязь, глаза его блеснули жадностью. – У меня слишком мало ценных вещей, каковые подобает иметь вождю…
– Доспех тебе дал отец, чтобы ты служил ему, – Киануш погладил пальцем амулет. – А раба подарил дядя, чтобы он шпионил за тобой.
Телохранитель вздрогнул и схватился за меч. Киануш крутанул цепочкой над головой и резко выпростал руку в сторону телохранителя. Стальная полоска чиркнула того по горлу, и он, хрипя и булькая, повалился на пол. Помощник тут же "пристроил" его у стены. Видимо, чтобы доспехи снять, прежде чем в яму скидывать.
Лицо витязя исказилось яростью.
– Собака! И смерть тебе собачья!
– Предашь нас, - пророкотал и пропищал Киануш, – смерть будет иной…
Витязь побледнел и застыл столбом.
Глухо упало тело одной из жертв. Помощник равнодушно подцепил его крюком и потащил к яме. Три фурии подошли к лохматому, с интересом его разглядывая. Тот сжался, похоже, собираясь отоварить кого-нибудь напоследок.
Скинув труп, помощник принёс серебряный костюм.
– Снимай своё железо, – повелел жрец – оно помешает ритуалу…
Дальше я не слышал, ибо спешил покинуть это жуткое место. Да и план действий практически созрел…