Александр Позин. Меч Тамерлана. Книга первая. Крестьянский сын, дворянская дочь.

[NbuhRjirby]

Глава 13. Яблоков

[align=center]«Материя, существуй, ибо что же другое бессмертно!
Вы ждали, безгласные лики, вы ждёте, всегда прекрасны,
И мы принимаем вас, не колеблясь, мы жаждли вас, неизменно,
А вы не отринете нас, не затаитесь,
Вы — наша помощь во всем, мы вас не отвергенм — мы вас утверждаем в себе,
Мы вас не исследуем, нет!
Мы просто вас любим — ибо вы совершенны.
Вы отдаете лепту вечности,
И — велики ли вы или малы — вы отдаёте лепту душе.»
Уолт Уитмен[/align]

Когда в прихожей раздался звон колокольчика, Маргарита Павловна поневоле чертыхнулась: Мария, прислуга, еще не вернулась с рынка, а самой идти открывать ой как не хотелось. В свои сорок с гаком она ясно осознавала, что в ней мало что осталось от двадцатилетней восторженной курсистки, по уши влюбившейся в будущее светило, как она тогда думала, отечественной науки. И лицо не то, и фигура – еле в дверь влазит. Да и «светило», хоть и остался таким же стройным кузнечиком как был, однако эпоху в лингвистике не совершил, а прозябает в периферийном городишке в должности директора училища. До генерала, правда, дослужился. Детей нет, известности – тоже, зато осталось нечто иное, несравненно более ценное: из отношения не подверглись ржавчиной времени, а остались такими же нежными и уважительными друг к другу, как и двадцать лет назад.
Колокольчик снова подал звук, на сей раз более требовательно, и, вздохнув, хозяйка дома двинулась в сторону входной двери.
- Душенька, мне показалось, что кто-то пришел. – подал голос Максим Фролович из своего кабинета. Он с раннего утра засел за статью, и отрывать его от работы не полагалось.
- Слышу, Максимушка! Уже иду. – успокоила его супруга, думая что пришла молочница, вот бестолковая баба, никак не может запомнить дни, по которым они берут молоко.
Однако на пороге стояли, переминаясь с ноги на ногу, юноша и девушка. Оба были на загляденье хороши! Стройный крепыш, кровь с молоком, молодецкая удаль так и прет, держал под руку мадемуазель с открытым личиком и бриллиантовыми глазами, прекрасную как сама юность.
- Вам кого? – несколько оторопело пытала хозяйка, убежденная, что молодежь ошиблась адресом.
- Мы… вот по какому делу… - начал было тянуть кота за хвост молодой человек.
Но девица, обладавшая от природы более живым нравом, перебила:
- Нам крайне важно повидать Максима Фроловича. Не сочтите за труд доложить о нас?
И тут Маргарита Павловна ее узнала: да это та самая гимназистка, что плакалась где-то с месяц назад в Струковском саду, пытаясь предотвратить стычку между реалистами и гимназистами. Хотя узнать в цветущей девушке заплаканную девчушку было, право скажем, нелегко.
- Да уж не знаю, стоит ли? Не предвестник ли вы несчастья, дитя мое? – с ноткой укоризны улыбнулась Маргарита Павловна. – Хотя, ладно, проходите, а то я страсть как люблю секреты, которых мне так не хватает в этой жизни.
Николка при этих словах удивленно взглянул на Наталку: он оказывается был в неведении о ее похождениях. Наталка в ответ на взгляд легонько подтолкнула Николку локтем и вполголоса сказала:
- Я тебе потом все расскажу.
И, улыбнувшись хозяйке, взяла парня под руку, и они вошли в дверь.
Проведя детей в гостиную, хозяйка постучала, как требовала их семейная церемония, в кабинет и, не дожидаясь приглашения, вошла.
- К тебе посетители, душа моя.
Максим Фролович недовольно отвлекся от работы.
- А позволь, душенька спросить, кто в столь ранний час к нам с визитом изволил?
- Юноша и девушка, Фролушка. – в зависимости от настроения супруга величала мужа то Максимушка, то Фролушка. – Причем - судя по счастливо светящемуся лицу барышни и глуповатому виду молодого человека – влюбленная парочка.
- А не прогнать ли нам в шею эту влюбленную парочку? – задумчиво пробормотал Максим Фролович, несколько раздраженный таким оборотом дела.
- Боюсь, что увидев визитеров, ты сам не захочешь их отпустить.
- Раз уж так, то – проси!
- Никого не надо просить, я их уже пригласила, молодые люди ожидают в гостиной.
- В таком случае неси мой пиджак, и галстук, галстук не забудь, - распорядился Яблоков, скидывая халат и оставаясь в сорочке с жилетом, - Да, и поставь на огонь чайник.
Выйдя из кабинета, он остановился, по привычке заложил большие пальцы рук в карманы жилета, склонил голову и стал внимательно рассматривать непрошенных гостей. Под пристальным взглядом директора училища, Николка с Наталкой почувствовали себя неуютно. Наконец Максим Фролович решил, что пауза затянулась:
- Ну, что мне с вами теперь прикажешь делать, юноша? В полицию сдать? – в отличие от многих своих коллег директор училища по прозвищу Батя никогда не позволял себе тыкать в отношении своих учеников.
- Но, господин директор, я же… - начал было что-то лепетать Николка.
Но был прерван Яблоковым:
- Вы о чем думали, дурья башка? Я же по должности обязан это сделать! Но готов выслушать ваши объяснения по этому поводу. – и обернувшись к девушке, он сменил гнев на милость и совершенно другим тоном обратился к ней. – А вас, барышня, я тоже просил бы об осторожности, если у вашего спутника своих мозгов нет. Я же помню, как вы самоотверженно пытались предотвратить побоище. Да, жаль не успели мы с вами.
Хоть не за тем они сюда пришли, пришлось Николке излагать события месячной давности.
- Так-так. – произнес Яблоков задумчиво, а затем быстро приказал: - Ну-ка, вытяните-ка руки перед собой!
Удивленный Николка машинально выбросил перед собой обе руки.
- Ладони, ладони раскройте, а то можно подумать, что быть меня собираетесь.
Юноша разжал кулаки, а Максим Фролович наклонился и через пенсне стал внимательно их рассматривать. Затем удовлетворенно хмыкнул.
- Ваше счастье, Николай, что изложенная версия совпадает с моими наблюдениями. Как я и думал – вы не убийца!
- Значит, полицию вызывать не будете? – подала голос Наталка, не на шутку испугавшаяся за Николку.
- Пусть полиция пока подождет, - снисходительно усмехнулся Яблоков, - К тому же я имею доказательства невиновности вашего кавалера.
- Как? – вскричали они оба.
- Вот и ладно! – подала голос молчавшая до сих пор Маргарита Павловна, страсть как она любила секреты и загадки.
- Сударыня! – Максим Фролович укоризненно посмотрел на супругу. – Разве я не говорил вам вскипятить чайник? Пора уже по чашечке в качестве мировой.
Как не хотелось ей не пропустить ни слова, однако пришлось идти на кухню готовить чай. К радости хозяйки у плиты уже копошилась кухарка, поэтому, распорядившись насчет чая, она поспешила обратно, дабы утолить свое любопытство. Она застала мужа упивающимся своей проницательностью:
- Я вас, Николай, хорошо изучил за эти годы, хоть вы и не догадывались об этом. Всегда уважал вашу позицию по отношению к этому так называемому цупу, позорящему наше училище. Зная несгибаемый характер, я ни минуты не сомневался, что кастет, послуживший орудием убийства, не ваш. Не тот у вас характер-с! А теперь скажите, кастеты изготавливаются индивидуально, конкретно под определенную руку?
- Не совсем так. – стал объяснять Николка. – Зачастую они универсальны: свинец заливается в форму под общий шаблон. В принципе, ведь руки не сильно отличаются. Но иногда профессионалы иди «деловые» делают себе индивидуальное оружие. Это или если рука нестандартная, или просто для форса. Но это сложнее: требуется слепок сделать, изготовить новую форму. Зато тогда кастет как влитой сидит, и пальцы целее будут, ведь при сильном ударе при больших отверсиях для пальцев, их легко сломать.
- Я не случайно просил вас руки показать. У вас, Николай, руки рабочего человека – большие, натруженные, сильные. А кастет, который нашли на месте драки, изготовлен под маленькую руку, вы его просто не сможете надеть. Значит, вы – невиновны!
И Наталка, и Николка слушали рассуждения Яблокова затаив дыхание. Вот он – шанс! Шанс обрести настоящую свободу и восстановить честное имя.
- А как это вы установили! – осторожно спросил Николка.
- Судя по расстоянию между отверстиями ладошка у носителя этого с позволения сказать оружия очень узкая, впору предположить что она принадлежит женщине, но дам среди нашей братии не водится. Но есть и второй параметр – диаметр отверстий для пальцев. Он маленький настолько, что не каждый обычный человек является обладателем столь тонких пальцев. Этот кастет индивидуального изготовления именно потому, что его обладатель не сможет обращаться обычным, стандартным, если можно так выразится , изделием. Ищите среди своего окружения юношу с чрезвычайно узкой ладонью и тонкими и, скорее всего длинными пальцами.
- Я, кажется, знаю такого! – медленно и задумчиво произнес Николка.
- И у меня есть предположение на сей счет. – кивнул Яблоков.
- Да это же!.. Это… У меня прямо перед глазами стоят эти паучьи пальцы. – возбужденно вскочила Наталка, положив руки на стол. – И что мы здесь сидим? Надо бежать в полицию, к следователю – рассказать об этом!
Максим Фролович спокойно сидел и даже несколько укоризненно смотрел на через чур импульсивную девицу. Взглянув на своего директора, более спокойный и рассудительный Николка, хотя у него тоже душа рвалась наружу, положил свою ладонь на ладонь Наталки и легонько, но внушительно пару раз похлопал по ней. Это возымело действие – барышня как-то сразу успокоилась и села на свое место.
- Я думаю, что не стоит пороть горячку: сесть обратно я всегда успею, а вот как скоро выпустят и выпустят ли вообще? Это надо еще посмотреть. – внушительно и серьезным тоном произнес юноша. – Максим Фролович, посоветуйте, как лучше поступить?
- Вот я слышу речь не мальчика, но мужа! – высказал свое одобрение Яблоков, поглаживая свою академическую бороду. - Я вам вот что скажу: доказательств у нас нет!
- Как? – изумились молодые люди. – А кастет?
- Все мои предположения носят умозрительный характер. Кастет я видел недолго и издалека. Нужна экспертиза, опыт. Я захотят ли прислушаться к нашей аргументации - это вопрос. Во всяком случае, следователю я об этом говорил, но мои слова остались баз внимания.
- Почему? – не выдержала и спросила Наталка с кислым выражением лица
- Представь: у них все так хорошо и логично складывалось, а тут мы явимся со своими догадками. Полиция расценит это просто как попытку вставить палку в колеса. Дело в том, что наша правоохранительная система очень инертна и неохотно признает свои ошибки. Получив Николая обратно, они обрадуются и ни за что не отпустят. Тем более, что в городе уже создан соответствующий настрой в общественном мнении. А состряпать безукоризненное для суда дело в нашем городе не составит никаких трудностей. Вы знаете, сколько на городских базарах стоят услуги «очевидцев»?
- Мне говорили, что копеек двадцать – пятьдесят, в зависимости от сложности дела. – уныло сказал юноша.
- Вот! – Яблоков назидательно поднял вверх указательный палец. – Пусть даже рубль, но заинтересованные следователи предъявят суду целый ворох свидетелей.
- Что же нам делать?
- То же, что и делали! – продолжил свою мысль Максим Фролович, попутно отметив местоимение «МЫ» в словах юной особы, которая была ему смутно знакома. – Надо быть просто хитрее их. Розыскной раж у них рано или поздно пройдет, рутина и новые дела отвлекут внимание, тогда они станут значительно более восприимчивы к нашей аргументации. Надо просто подождать этот годик. Главное – пересидеть и не попасться, а лучше уехать на это время. Но не болтаться по всему городу.
Яблоков говорил, а сам напрягал память, где же он встречал эту девушку? В парке? Нет! Вернее, в парке была, конечно, она, но тогда ему было не до разглядываний. Нет, он знал ее ранее, совсем девочкой и эти воспоминания связаны только не с городом и не с парком. Где же? Неожиданно он прервал свои рассуждения и спросил:
- Молодые люди, мы уже час разговариваем, а не представлены друг другу. Николая то я знаю – он мой ученик, а Вы, юная леди, кем будете?
Сие замечание заставило покраснеть Наталку, действительно как-то невежливо получилось: ворвались в дом, напросились на разговор, а представиться забыли.
Она открыла было рот, дабы устранить возникшее недоразумение. Но была спасена вплывающей в гостиную полной женской фигурой, несущей поднос чайным прибором. Слышавшая конец разговора, Маргарита Павловна проявила женскую солидарность и с порога перешла в наступление:
- Я ты, старый черт, разве дал эту возможность? Не успели бедные детки войти, так ты сразу полицией стал грозить, руки рассматривать.
Неожиданно грозный директор реального училища, Батя, проявил необъяснимую покладистость в отношении своей дражайшей супруги:
- А я что? Я – ничего! Порядок, однако ж, должен быть, этикет, так сказать.
- Вот сядем за стол чай пить – тогда и перезнакомимся.
Вслед за вплывшей в комнату хозяйкой, внесла самовар горничная и принялась ловко сервировать стол. Незаметно на столе появилась плетенка с вкусно пахнущими свежими булочками, розетки с медом и вазочки с вареньем, бублики и целая голова мраморно-белого волжского масла.
Ах, русское чаепитие! Куда до него китайским чайным церемониям и восточным посиделкам в чайхане! Особое русское хлебосольство придало ему не просто ритуал отхлебывания жидкости, а род трапезы, не менее важной, чем обед и ужин. А что за чудеса кухни возникли, обязанные сему ритуалу! Знаменитые русские пироги и расстегаи, блины и кулебяки, печенье и бублики. За чаепитием заключались пари и союзы, ударяли по рукам партнеры, мирились соперники, велись важные беседы о мировых проблемах и местных сплетнях.
У Яблоковых все было подчеркнуто устроено на русский лад. Никаких пирожных с французскими названиями и прочих диковинок заморской кухни. Никаких чашек, а только простые стаканы в подстаканниках. В качестве исключения за столом находилось место только для ароматных хрустящих французских булок. Что поделать, любил Максим Фролович хруст французских булок, водилась за ним такая слабость. А Маргарита Павловна предпочитала лаваш, доставляемый из кавказского погребка «Эльбрус» с изображением армянина над входом и красноречивой надписью на двери: «Заходы, дюша мой!»
По первому стакану чая провели в молчании, словно пробуя крепко заваренный сакральный для русского человека напиток на вкус и аромат. Наконец Наталка, привстав, попыталась изобразить книксен:
- Извините за допущенную оплошность и позвольте представиться: Наталья Александровна Воинова, ученица выпускного класса С…кой женской гимназии.
- Ну, конечно! - Яблоков хлопнул себя ладонью по лбу. – А я-то вспоминал, где я мог вас видеть! Этот лоб! Эти воиновские глаза! Вам говорили, мадемуазель, что вы чрезвычайно похожи на своего знаменитого деда? А черные брови и роскошные волосы, несомненно, от вашей бабушки-турчанки. Боже мой, как я раньше не догадался!
- Вы знали моего дедушку? – дрожащим от волнения голосом спросила девушка.
- Не только знал, но и гостил у него неоднократно. И тебя не раз к себе на руки брал. Однако, ты уже тогда была постреленком и непоседой, ну никак не могла усидеть на одном месте, все норовила в лес удрать, похоже с этим сорванцом – и Максим Фролович указал на чрезмерно удивленного Николку.
- А что вы делали в наших краях? – совсем уж невежливо поинтересовалась Наталка, но Максим Фролович не обратил на это внимания.
- Дружил я с твоим дедом, несмотря на разницу в возрасте, почитай в десять годков. Любили мы с ним встретиться, поговорить, поспорить. Эх, золотое было время. Я тогда все Жигулевские горы исходил, записывал наши волжские сказки, предания песни. Была у меня мечта – найти среди волжских сказаний следы древнерусских былин. Кстати, - Батя, как за глаза называли реалисты своего директора, обернулся к Николке, - Я и вашего батюшку хорошо знаю, бывал у него в гостях. Вы знаете, что Ваша бабушка, Пелагея Никодимовна, - знаменитая сказительница, настоящий кладезь народной мудрости.
- Ну, кладезь, не кладезь, - отвечал Николка, польщенный, что и про его семейство вспомнили, - Но песен и сказок она изрядно знает. На все зимние вечера ее историй бывало хватало, а без ее песен я и уснуть то не мог. И вы знали бабушку Пелагею?
- Знал!? – полувопросительно ответил Батя. – Не просто знал, а записал с ее слов немало сказок и песен, благодаря вашей бабушке попытался ввести в научный оборот два варианта былин об Илье Муромце. Но не вышло,.. да, ладно, не будем о грустном. – он огорченно махнул рукой.
- Почему же не будем? – мальчик на удивление оказался настырным. – Чем ученым мужам не пришлись ко двору сказки бабуши Пелагеи?
- Не оценил степени косности нашей науки, закостенелости в ненависти к России и русским в просвещенных кругах. – было видно, что воспоминания даются Максиму Фроловичу с трудом. – Оказалась никому не нужной правда о старинах, то бишь, былинах. Молод, горяч был, не слушал предостережений от более старших коллег.
Он остановился передохнуть, достал носовой платок и долго сморкался, так что его плешь покраснела и покрылась испариной. Возникшей паузой немедля воспользовалась Маргарита Павловна и наполнила стаканы ароматной темной жидкостью:
- Вы ешьте, ребята, не стесняйтесь, раз уж Максим Фролович оседлал своего любимого конька – это надолго.
Наконец Яблоков закончил свои гигиенические процедуры и уставился на собеседников:
- На чем я остановился?
- На том, что русские ученые есть ненавистники своего народа. – предельно конкретно подсказала Наталка, которой не нравилось отношение Яблокова к коллегам. Еще один неудачник от науки сваливает свои провалы на козни коллег.
Между тем Максим Фролович продолжил:
- К сожалению, это правда, милая барышня. А как можно расценивать доминирующие в нашей научной среде взгляды на русских как на нацию рабов, а на Россию как на вековую тюрьму? Что преподают нашим студентам профессора? Лекции о татарских основах Русского государства! О влиянии крепостничества на характер русского народа! О неправовом и насильственном генезисе образования России! Вся отечественная наука дает обоснование насильственному уничтожению Русского государства.
- А, может, не все ладно в стране нашей, если такие мысли витают и в научной среде? – приготовился было спорить Николка.
- Не будем о текущем моменте, договорились? – прервал его Яблоков. – Так мы увязнем в спорах и до былин не дойдем. Вы, батенька, нынче обижены на весь белый свет, а для размышлений и суждений требуется холодная голова.
Таким тоном с Николкой мало кто разговаривал, учитывая его физические возможности и репутацию, но это был БАТЯ – непререкаемый авторитет среди учеников. Поэтому он предпочел смолчать и слушать, ведь слушать – совсем не значит соглашаться. Батя, между тем, продолжил:
- Ведь что такое былина, точнее старина? Не что иное, как героический эпос нашей страны, аналогичный «Песне о нибелунгах» и «Песне о Роланде». Все это – боевые песни дружинников в период складывания государства, и носители их – профессиональные военные, феодалы. А найдены былины были у поморов Русского Севера, в крестьянской среде. Начало положено экспедицией в Олонецкую губернию Александра Федоровича Гильфердинга. Авторитет его оказался так высок, что отныне былины ищут исключительно в Архангельской, Вологодской и Олонецкой губерниях. Считается, что они сохранились только в среде не знавших крепостного права поморов, а Русский Север – нечто вроде холодильника, где былины остались нетленными едва ли с часов Киевской Руси. Попытки найти былины в центральной, коренной России воспринимаются научным сообществом как отъявленная ересь. Мой доклад на заседании Русского географического общества о найденных следах автохтонных былин в Симбирской и Казанской губерниях просто подвергли остраскизму. Оппоненты кричали, что русские в условиях татарского ига и крепостного права не могли сохранить свой героический эпос, что крепостное право выработало у русских рабскую психологию и что рабам не по силам создать такие поэтические образы богатырей!
Максим Фролович прервался, отдышался, отхлебнул чаю и продолжил значительно более спокойным тоном.
- Все мои труды – результаты многолетних экспедиций не были приняты во внимание. А ведь я нашел и записал более десятка былин, которые могли прийти сюда только из Московской губернии. Кстати, сказания бабушки Пелагеи к ним не относятся.
- Почему?
- Мало записать былину, надо провести сравнительный анализ с подобными сюжетами, оценить стиль, приглядеться к носителям этого варианта, выяснить путь, по которому былина пришла в эту местность.
- Так сложно? – протянула девушка.
- А вы как думали, дитя мое? Былина о многом может рассказать. Когда началась крестьянская колонизация поволжской степи, сюда пришли мирные земледельцы, носители окрестьяненного варианта былинных сюжетов. В них подчеркивается крестьянский характер Ильи Муромца, присутствуют приметы народного сельскохозяйственного быта, делается упор на охрану и защиту русской земли от басурман и супостатов. А в старинах бабушки Пелагеи, напротив, любовно и со знанием дела описывается боевое оружие, доспех и сбруя, подробно рассказывается о поединках с находниками. А что из этого следует?
- Ну-у-у! –что-то невразумительное попытался сформулировать Николка.
Но Максим Фролович прервал потуги своего ученика:
- А свидетельствует это о том, что предки Николая сравнительно недавно стали крестьянствовать, не более двух веков. Заломовы, скорее всего, - из военно-служилого сословия, коих посадили на землю только после ликвидации волжского казачества и однодворцев, а пришли они в Жигули из Северо-Западной Руси, скорее всего Новгородской земли.
- Мне бабушка Пелагея говорила, что основатель нашего рода – ушкуйник Васька Кистень, осевший в Жигулях. – вставил свое слово Николка, которому не терпелось поделиться этим фактом. – Но мы это воспринимали как красивую сказку, легенду.
- И напрасно, это как раз все объясняет. Ушкуйники были разбойниками, а значит,
воинами и вышли они как раз из Новгорода или Вятки. Так что с исторической памятью у великороссов все в порядке, что не скажешь о малороссах.
- Как это? – заинтересовалась Наталка, которой все не давал покоя отголосок давнего спора со своим милым другом.
- А так, что в современной Малороссии, или Украине, если хотите, осталось очень мало от Киевской Руси. Забыто все: от героического эпоса до архитектуры. Даже династия растворилась, даже вере православной изменили. Язык и обычаи почти растеряли. Как будто новый народ пришел на место русинов.
- Так ведь монголо-татарское разорение, потом иго. – попыталась найти оправдание Наталка.
- У нас что, всего этого не было? Было! Меня не оставляет в покое гипотеза, что современные малороссы – вовсе не предки восточных славян, руссов. Великий исход славянского населения Приднепровья в Волго-Окское междуречье еще не изучен и ждет своего часа и своего исследователя. А на обжитые земли вокруг Днепра пришли, выживаемые со стороны Степи, кочевники – черные клобуки. Они и стали основным этническим элементов современных малороссов, обрусевших во время повторной колонизации Поднепровья выходцами с Волыни.
- Не может быть, чтобы такое явление прошло незамеченным летописцами. – вставил свое слово Николка.
- Оно и не прошло, свидетельства об этом разбросаны по летописям, их просто нужно сложить вместе и получиться ясная картина. Русские – один из самых государственных народов Европы! Что только не происходило в нашей истории: и Смуты, и разорения. Всякий раз у русских получалось из ничего вновь возродить государство. Ничего подобного нет в жителях в Малороссии. Даже тех Рюриковичей, что были – и тех растеряли, кроме умудрившихся вовремя сбежать в Московию или Польшу. Одни банды с атаманами во главе бродили по той территории.
- Максим Фролович, а можно утверждение, что русские – государственнический народ истолковать по-иному? Каждый раз после годов свободы они сами добровольно надевают себе на шею ярмо в виде царей и помещиков. Может, не так неправы те, кто считает, что рабская психология свойственна славянам? Вот доктор Белавин, например,..
- Что ты! Что ты! – замахал руками на своего мученика Батя, - Этот субъект спит и видит, чтобы нас в немецкое ярмо отдать. Для этого и придумываются подобные теории. А какое государство должны воссоздавать они были должны? Или прежнее крепостническое самодержавное государство или полный хаос и раздел страны между соседями. Иного и быть не могло!
- Вот мы с Наталкой увлекаемся Тимуром и его противостоянием с Баязетом. – Николка решил подвести не в меру разговорчивого старика к интересующей теме. – Правда ли на стороне османского султана в этой битве героически сражались сербы? Как такое могло быть? Чуть больше десяти лет прошло после битвы на Косовом поле, а сербы уже сражаются за своего угнетателя! Славяне что, рабы, целующие руку своего господина?
- М-да-а! – Максим Фролович провел раскрытой пятерней по своей голове от лба к затылку. – Какая каша у вас в голове, ребята! Я попытаюсь ответить вам, в вы не перебивайте, договорились?
Наталка и Николка согласно кивнули, и Батя, попросив Маргариту Павловну наполнить его стакан, продолжил:
- Мы ведь не считаем стойкость и героизм трех смоленских хоругвей в сражении при Грюнвальде[33] свидетельством рабской покорности славян? А ведь Смоленское княжество незадолго до этого было завоевано мечом и кровью. Просто пред лицом нашествия крестоносцев объединились все: и литвины, и поляки, и русские. Почему у сербов не могли быть схожие мотивы? Турки – противник знакомый, давний, почти что свой. А о жестокостях Тамерлана ходили легенды. Это для изменивших Баязеду наемников-татар Тамерлан с его воинами были «своими», а для сербов тщетно было рассчитывать на жалость завоевателя, у них не было иного исхода, кроме героической смерти. К тому же верность данному слову у славян в чести, а сербы были связаны с османами вассальной клятвой. Поэтому сербы отчаянно сражались в окружении, а потом с боем пробились к основным силам армии Баязеда, в то время как восемнадцать тысяч татар перешли на сторону Тамерлана. Вот она – славянская воинская доблесть! Тамерлан одержал победу благодаря своему таланту воителя, воинской хитрости, чрезмерной гордыни Баязеда, предательству «союзничков», а не… - тут он хитро посмотрел на Наталку, - Вовсе не благодаря какому-то мифическому мечу.

[NbuhRjirby]

Глава 13. Яблоков
[align=center]
«Материя, существуй, ибо что же другое бессмертно!
Вы ждали, безгласные лики, вы ждёте, всегда прекрасны,
И мы принимаем вас, не колеблясь, мы жаждли вас, неизменно,
А вы не отринете нас, не затаитесь,
Вы — наша помощь во всем, мы вас не отвергенм — мы вас утверждаем в себе,
Мы вас не исследуем, нет!
Мы просто вас любим — ибо вы совершенны.
Вы отдаете лепту вечности,
И — велики ли вы или малы — вы отдаёте лепту душе.»
Уолт Уитмен[/align]

Когда в прихожей раздался звон колокольчика, Маргарита Павловна поневоле чертыхнулась: Мария, прислуга, еще не вернулась с рынка, а самой идти открывать ой как не хотелось. В свои сорок с гаком она ясно осознавала, что в ней мало что осталось от двадцатилетней восторженной курсистки, по уши влюбившейся в будущее светило, как она тогда думала, отечественной науки. И лицо не то, и фигура – еле в дверь влазит. Да и «светило», хоть и остался таким же стройным кузнечиком как был, однако эпоху в лингвистике не совершил, а прозябает в периферийном городишке в должности директора училища. До генерала, правда, дослужился. Детей нет, известности – тоже, зато осталось нечто иное, несравненно более ценное: из отношения не подверглись ржавчиной времени, а остались такими же нежными и уважительными друг к другу, как и двадцать лет назад.
Колокольчик снова подал звук, на сей раз более требовательно, и, вздохнув, хозяйка дома двинулась в сторону входной двери.
- Душенька, мне показалось, что кто-то пришел. – подал голос Максим Фролович из своего кабинета. Он с раннего утра засел за статью, и отрывать его от работы не полагалось.
- Слышу, Максимушка! Уже иду. – успокоила его супруга, думая что пришла молочница, вот бестолковая баба, никак не может запомнить дни, по которым они берут молоко.
Однако на пороге стояли, переминаясь с ноги на ногу, юноша и девушка. Оба были на загляденье хороши! Стройный крепыш, кровь с молоком, молодецкая удаль так и прет, держал под руку мадемуазель с открытым личиком и бриллиантовыми глазами, прекрасную как сама юность.
- Вам кого? – несколько оторопело пытала хозяйка, убежденная, что молодежь ошиблась адресом.
- Мы… вот по какому делу… - начал было тянуть кота за хвост молодой человек.
Но девица, обладавшая от природы более живым нравом, перебила:
- Нам крайне важно повидать Максима Фроловича. Не сочтите за труд доложить о нас?
И тут Маргарита Павловна ее узнала: да это та самая гимназистка, что плакалась где-то с месяц назад в Струковском саду, пытаясь предотвратить стычку между реалистами и гимназистами. Хотя узнать в цветущей девушке заплаканную девчушку было, право скажем, нелегко.
- Да уж не знаю, стоит ли? Не предвестник ли вы несчастья, дитя мое? – с ноткой укоризны улыбнулась Маргарита Павловна. – Хотя, ладно, проходите, а то я страсть как люблю секреты, которых мне так не хватает в этой жизни.
Николка при этих словах удивленно взглянул на Наталку: он оказывается был в неведении о ее похождениях. Наталка в ответ на взгляд легонько подтолкнула Николку локтем и вполголоса сказала:
- Я тебе потом все расскажу.
И, улыбнувшись хозяйке, взяла парня под руку, и они вошли в дверь.
Проведя детей в гостиную, хозяйка постучала, как требовала их семейная церемония, в кабинет и, не дожидаясь приглашения, вошла.
- К тебе посетители, душа моя.
Максим Фролович недовольно отвлекся от работы.
- А позволь, душенька спросить, кто в столь ранний час к нам с визитом изволил?
- Юноша и девушка, Фролушка. – в зависимости от настроения супруга величала мужа то Максимушка, то Фролушка. – Причем – судя по счастливо светящемуся лицу барышни и глуповатому виду молодого человека – влюбленная парочка.
- А не прогнать ли нам в зашей эту влюбленную парочку? – задумчиво пробормотал Максим Фролович, несколько раздраженный таким оборотом дела.
- Боюсь, что увидев визитеров, ты сам не захочешь их отпустить.
- Раз уж так, то – проси!
- Никого не надо просить, я их уже пригласила, молодые люди ожидают в гостиной.
- В таком случае неси мой пиджак, и галстук, галстук не забудь, - распорядился Яблоков, скидывая халат и оставаясь в сорочке с жилетом, - Да, и поставь на огонь чайник.
Выйдя из кабинета, он остановился, по привычке заложил большие пальцы рук в карманы жилета, склонил голову и стал внимательно рассматривать непрошенных гостей сквозь свойственный только ему одному прищур глаз. Под пристальным взглядом директора училища, Николка с Наталкой почувствовали себя неуютно. Наконец Максим Фролович решил, что пауза затянулась:
- Ну, что мне с вами теперь прикажешь делать, юноша? В полицию сдать? – в отличие от многих своих коллег директор училища по прозвищу Батя никогда не позволял себе тыкать в отношении своих учеников.
- Но, господин директор, я же… - начал было что-то лепетать Николка.
Но был прерван Яблоковым:
- Вы о чем думали, дурья башка? Я же по должности обязан это сделать! Но готов выслушать ваши объяснения по этому поводу. – и обернувшись к девушке, он сменил гнев на милость и совершенно другим тоном обратился к ней. – А вас, барышня, я тоже просил бы об осторожности, если у вашего спутника своих мозгов нет. Я же помню, как вы самоотверженно пытались предотвратить побоище. Да, жаль не успели мы с вами.
Хоть не за тем они сюда пришли, пришлось Николке излагать события месячной давности.
- Так-так. – произнес Яблоков задумчиво, а затем быстро приказал: - Ну-ка, вытяните-ка руки перед собой!
Удивленные ребята машинально выбросили перед собой обе руки.
- Ваши ладошки, барышня, мне вовсе не нужны, а вот молодого человека… - он внимательно посмотрел на Николку, державшего перед собой крепко сжатые кулаки. - Ладони, ладони раскройте, а то можно подумать, что быть меня собираетесь.
Юноша разжал кулаки, а Максим Фролович наклонился и через пенсне стал внимательно их рассматривать. Затем удовлетворенно хмыкнул.
- Ваше счастье, Николай, что изложенная версия совпадает с моими наблюдениями. Как я и думал – вы не убийца!
- Значит, полицию вызывать не будете? – подала голос Наталка, не на шутку испугавшаяся за Николку.
- Пусть полиция пока подождет, - снисходительно усмехнулся Яблоков, - К тому же я имею доказательства невиновности вашего кавалера.
- Как? – вскричали они оба.
- Вот и ладно! – подала голос молчавшая до сих пор Маргарита Павловна, страсть как она любила секреты и загадки.
- Сударыня! – Максим Фролович укоризненно посмотрел на супругу. – Разве я не говорил вам вскипятить чайник? Пора уже по чашечке в качестве мировой.
Как не хотелось ей не пропустить ни слова, однако пришлось идти на кухню готовить чай. К радости хозяйки у плиты уже копошилась кухарка, поэтому, распорядившись насчет чая, она поспешила обратно, дабы утолить свое любопытство. Она застала мужа упивающимся своей проницательностью:
- Я вас, Николай, хорошо изучил за эти годы, хоть вы и не догадывались об этом. Всегда уважал вашу позицию по отношению к этому так называемому цупу, позорящему наше училище. Зная несгибаемый характер, я ни минуты не сомневался, что кастет, послуживший орудием убийства, не ваш. Не тот у вас характер-с! А теперь скажите, кастеты изготавливаются индивидуально, конкретно под определенную руку?
- Не совсем так. – стал объяснять Николка. – Зачастую они универсальны: свинец заливается в форму под общий шаблон. В принципе, ведь руки не сильно отличаются. Но иногда профессионалы иди «деловые» делают себе индивидуальное оружие. Это или если рука нестандартная, или просто для форса. Но это сложнее: требуется слепок сделать, изготовить новую форму. Зато тогда кастет как влитой сидит, и пальцы целее будут, ведь при сильном ударе при больших отверсиях для пальцев, их легко сломать.
- Я не случайно просил вас руки показать. У вас, Николай, руки рабочего человека – большие, натруженные, сильные. А кастет, который нашли на месте драки, изготовлен под маленькую руку, вы его просто не сможете надеть. Значит, вы – невиновны!
И Наталка, и Николка слушали рассуждения Яблокова затаив дыхание. Вот он – шанс! Шанс обрести настоящую свободу и восстановить честное имя.
- А как это вы установили! – осторожно спросил Николка.
- Судя по расстоянию между отверстиями ладошка у носителя этого с позволения сказать оружия очень узкая, впору предположить что она принадлежит женщине, но дам среди нашей братии не водится. Но есть и второй параметр – диаметр отверстий для пальцев. Он маленький настолько, что не каждый обычный человек является обладателем столь тонких пальцев. Этот кастет индивидуального изготовления именно потому, что его обладатель не сможет обращаться обычным, стандартным, если можно так выразится , изделием. Ищите среди своего окружения юношу с чрезвычайно узкой ладонью и тонкими и, скорее всего длинными пальцами.
- Я, кажется, знаю такого! – медленно и задумчиво произнес Николка.
- И у меня есть предположение на сей счет. – кивнул Яблоков.
- Да это же!.. Это… У меня прямо перед глазами стоят эти паучьи пальцы. – возбужденно вскочила Наталка, положив руки на стол. – И что мы здесь сидим? Надо бежать в полицию, к следователю – рассказать об этом!
Максим Фролович спокойно сидел и даже несколько укоризненно смотрел на через чур импульсивную девицу. Взглянув на своего директора, более спокойный и рассудительный Николка, хотя у него тоже душа рвалась наружу, положил свою ладонь на ладонь Наталки и легонько, но внушительно пару раз похлопал по ней. Это возымело действие – барышня как-то сразу успокоилась и села на свое место.
- Я думаю, что не стоит пороть горячку: сесть обратно я всегда успею, а вот как скоро выпустят и выпустят ли вообще? Это надо еще посмотреть. – внушительно и серьезным тоном произнес юноша. – Максим Фролович, посоветуйте, как лучше поступить?
- Вот я слышу речь не мальчика, но мужа! – высказал свое одобрение Яблоков, поглаживая свою академическую бороду. - Я вам вот что скажу: доказательств у нас нет!
- Как? – изумились молодые люди. – А кастет?
- Все мои предположения носят умозрительный характер. Кастет я видел недолго и издалека. Нужна экспертиза, опыт. Я захотят ли прислушаться к нашей аргументации - это вопрос. Во всяком случае, следователю я об этом говорил, но мои слова остались баз внимания.
- Почему? – не выдержала и спросила Наталка с кислым выражением лица
- Представь: у них все так хорошо и логично складывалось, а тут мы явимся со своими догадками. Полиция расценит это просто как попытку вставить палку в колеса. Дело в том, что наша правоохранительная система очень инертна и неохотно признает свои ошибки. Получив Николая обратно, они обрадуются и ни за что не отпустят. Тем более, что в городе уже создан соответствующий настрой в общественном мнении. А состряпать безукоризненное для суда дело в нашем городе не составит никаких трудностей. Вы знаете, сколько на городских базарах стоят услуги «очевидцев»?
- Мне говорили, что копеек двадцать – пятьдесят, в зависимости от сложности дела. – уныло сказал юноша.
- Вот! – Яблоков назидательно поднял вверх указательный палец. – Пусть даже рубль, но заинтересованные следователи предъявят суду целый ворох свидетелей.
- Что же нам делать?
- То же, что и делали! – продолжил свою мысль Максим Фролович, попутно отметив местоимение «МЫ» в словах юной особы, которая была ему смутно знакома. – Надо быть просто хитрее их. Розыскной раж у них рано или поздно пройдет, рутина и новые дела отвлекут внимание, тогда они станут значительно более восприимчивы к нашей аргументации. Надо просто подождать этот годик. Главное – пересидеть и не попасться, а лучше уехать на это время. Но не болтаться по всему городу.
Яблоков говорил, а сам напрягал память, где же он встречал эту девушку? В парке? Нет! Вернее, в парке была, конечно, она, но тогда ему было не до разглядываний. Нет, он знал ее ранее, совсем девочкой и эти воспоминания связаны только не с городом и не с парком. Где же? Неожиданно он прервал свои рассуждения и спросил:
- Молодые люди, мы уже час разговариваем, а не представлены друг другу. Николая то я знаю – он мой ученик, а Вы, юная леди, кем будете?
Сие замечание заставило покраснеть Наталку, действительно как-то невежливо получилось: ворвались в дом, напросились на разговор, а представиться забыли.
Она открыла было рот, дабы устранить возникшее недоразумение. Но была спасена вплывающей в гостиную полной женской фигурой, несущей поднос чайным прибором. Слышавшая конец разговора, Маргарита Павловна проявила женскую солидарность и с порога перешла в наступление:
- Я ты, старый черт, разве дал эту возможность? Не успели бедные детки войти, так ты сразу полицией стал грозить, руки рассматривать.
Неожиданно грозный директор реального училища, Батя, проявил необъяснимую покладистость в отношении своей дражайшей супруги:
- А я что? Я – ничего! Порядок, однако ж, должен быть, этикет, так сказать.
- Вот сядем за стол чай пить – тогда и перезнакомимся.
Вслед за вплывшей в комнату хозяйкой, внесла самовар горничная и принялась ловко сервировать стол. Незаметно на столе появилась плетенка с вкусно пахнущими свежими булочками, розетки с медом и вазочки с вареньем, бублики и целая голова мраморно-белого волжского масла.
Ах, русское чаепитие! Куда до него китайским чайным церемониям и восточным посиделкам в чайхане! Особое русское хлебосольство придало ему не просто ритуал отхлебывания жидкости, а род трапезы, не менее важной, чем обед и ужин. А что за чудеса кухни возникли, обязанные сему ритуалу! Знаменитые русские пироги и расстегаи, блины и кулебяки, печенье и бублики. За чаепитием заключались пари и союзы, ударяли по рукам партнеры, мирились соперники, велись важные беседы о мировых проблемах и местных сплетнях.
У Яблоковых все было подчеркнуто устроено на русский лад. Никаких пирожных с французскими названиями и прочих диковинок заморской кухни. Никаких чашек, а только простые стаканы в подстаканниках. В качестве исключения за столом находилось место только для ароматных хрустящих французских булок. Что поделать, любил Максим Фролович хруст французских булок, водилась за ним такая слабость. А Маргарита Павловна предпочитала лаваш, доставляемый из кавказского погребка «Эльбрус» с изображением армянина над входом и красноречивой надписью на двери: «Заходы, дюша мой!»
По первому стакану чая провели в молчании, словно пробуя крепко заваренный сакральный для русского человека напиток на вкус и аромат. Наконец Наталка, привстав, попыталась изобразить книксен:
- Извините за допущенную оплошность и позвольте представиться: Наталья Александровна Воинова, ученица выпускного класса С…кой женской гимназии.
- Ну, конечно! - Яблоков хлопнул себя ладонью по лбу. – А я-то вспоминал, где я мог вас видеть! Этот лоб! Эти воиновские глаза! Вам говорили, мадемуазель, что вы чрезвычайно похожи на своего знаменитого деда? А черные брови и роскошные волосы, несомненно, от вашей бабушки-турчанки. Боже мой, как я раньше не догадался!
- Вы знали моего дедушку? – дрожащим от волнения голосом спросила девушка.
- Не только знал, но и гостил у него неоднократно. И тебя не раз к себе на руки брал. Однако, ты уже тогда была постреленком и непоседой, ну никак не могла усидеть на одном месте, все норовила в лес удрать, похоже с этим сорванцом – и Максим Фролович указал на чрезмерно удивленного Николку.
- А что вы делали в наших краях? – совсем уж невежливо поинтересовалась Наталка, но Максим Фролович не обратил на это внимания.
- Дружил я с твоим дедом, несмотря на разницу в возрасте, почитай в десять годков. Любили мы с ним встретиться, поговорить, поспорить. Эх, золотое было время. Я тогда все Жигулевские горы исходил, записывал наши волжские сказки, предания песни. Была у меня мечта – найти среди волжских сказаний следы древнерусских былин. Кстати, - Батя, как за глаза называли реалисты своего директора, обернулся к Николке, - Я и вашего батюшку хорошо знаю, бывал у него в гостях. Вы знаете, что Ваша бабушка, Пелагея Никодимовна, - знаменитая сказительница, настоящий кладезь народной мудрости.
- Ну, кладезь, не кладезь, - отвечал Николка, польщенный, что и про его семейство вспомнили, - Но песен и сказок она изрядно знает. На все зимние вечера ее историй бывало хватало, а без ее песен я и уснуть то не мог. И вы знали бабушку Пелагею?
- Знал!? – полувопросительно ответил Батя. – Не просто знал, а записал с ее слов немало сказок и песен, благодаря вашей бабушке попытался ввести в научный оборот два варианта былин об Илье Муромце. Но не вышло,.. да, ладно, не будем о грустном. – он огорченно махнул рукой.
- Почему же не будем? – мальчик на удивление оказался настырным. – Чем ученым мужам не пришлись ко двору сказки бабуши Пелагеи?
- Не оценил степени косности нашей науки, закостенелости в ненависти к России и русским в просвещенных кругах. – было видно, что воспоминания даются Максиму Фроловичу с трудом. – Оказалась никому не нужной правда о старинах, то бишь, былинах. Молод, горяч был, не слушал предостережений от более старших коллег.
Он остановился передохнуть, достал носовой платок и долго сморкался, так что его плешь покраснела и покрылась испариной. Возникшей паузой немедля воспользовалась Маргарита Павловна и наполнила стаканы ароматной темной жидкостью:
- Вы ешьте, ребята, не стесняйтесь, раз уж Максим Фролович оседлал своего любимого конька – это надолго.
Наконец Яблоков закончил свои гигиенические процедуры и уставился на собеседников:
- На чем я остановился?
- На том, что русские ученые есть ненавистники своего народа. – предельно конкретно подсказала Наталка, которой не нравилось отношение Яблокова к коллегам. Еще один неудачник от науки сваливает свои провалы на козни коллег.
Между тем Максим Фролович продолжил:
- К сожалению, это правда, милая барышня. А как можно расценивать доминирующие в нашей научной среде взгляды на русских как на нацию рабов, а на Россию как на вековую тюрьму? Что преподают нашим студентам профессора? Лекции о татарских основах Русского государства! О влиянии крепостничества на характер русского народа! О неправовом и насильственном генезисе образования России! Вся отечественная наука дает обоснование насильственному уничтожению Русского государства.
- А, может, не все ладно в стране нашей, если такие мысли витают и в научной среде? – приготовился было спорить Николка.
- Не будем о текущем моменте, договорились? – прервал его Яблоков. – Так мы увязнем в спорах и до былин не дойдем. Вы, батенька, нынче обижены на весь белый свет, а для размышлений и суждений требуется холодная голова.
Таким тоном с Николкой мало кто разговаривал, учитывая его физические возможности и репутацию, но это был БАТЯ – непререкаемый авторитет среди учеников. Поэтому он предпочел смолчать и слушать, ведь слушать – совсем не значит соглашаться. Батя, между тем, продолжил:
- Ведь что такое былина, точнее старина? Не что иное, как героический эпос нашей страны, аналогичный «Песне о нибелунгах» и «Песне о Роланде». Все это – боевые песни дружинников в период складывания государства, и носители их – профессиональные военные, феодалы. А найдены былины были у поморов Русского Севера, в крестьянской среде. Начало положено экспедицией в Олонецкую губернию Александра Федоровича Гильфердинга. Авторитет его оказался так высок, что отныне былины ищут исключительно в Архангельской, Вологодской и Олонецкой губерниях. Считается, что они сохранились только в среде не знавших крепостного права поморов, а Русский Север – нечто вроде холодильника, где былины остались нетленными едва ли с часов Киевской Руси. Попытки найти былины в центральной, коренной России воспринимаются научным сообществом как отъявленная ересь. Мой доклад на заседании Русского географического общества о найденных следах автохтонных былин в Симбирской и Казанской губерниях просто подвергли остраскизму. Оппоненты кричали, что русские в условиях татарского ига и крепостного права не могли сохранить свой героический эпос, что крепостное право выработало у русских рабскую психологию и что рабам не по силам создать такие поэтические образы богатырей!
Максим Фролович прервался, отдышался, отхлебнул чаю и продолжил значительно более спокойным тоном.
- Все мои труды – результаты многолетних экспедиций не были приняты во внимание. А ведь я нашел и записал более десятка былин, которые могли прийти сюда только из Московской губернии. Кстати, сказания бабушки Пелагеи к ним не относятся.
- Почему?
- Мало записать былину, надо провести сравнительный анализ с подобными сюжетами, оценить стиль, приглядеться к носителям этого варианта, выяснить путь, по которому былина пришла в эту местность.
- Так сложно? – протянула девушка.
- А вы как думали, дитя мое? Былина о многом может рассказать. Когда началась крестьянская колонизация поволжской степи, сюда пришли мирные земледельцы, носители окрестьяненного варианта былинных сюжетов. В них подчеркивается крестьянский характер Ильи Муромца, присутствуют приметы народного сельскохозяйственного быта, делается упор на охрану и защиту русской земли от басурман и супостатов. А в старинах бабушки Пелагеи, напротив, любовно и со знанием дела описывается боевое оружие, доспех и сбруя, подробно рассказывается о поединках с находниками. А что из этого следует?
- Ну-у-у! –что-то невразумительное попытался сформулировать Николка.
Но Максим Фролович прервал потуги своего ученика:
- А свидетельствует это о том, что предки Николая сравнительно недавно стали крестьянствовать, не более двух веков. Заломовы, скорее всего, - из военно-служилого сословия, коих посадили на землю только после ликвидации волжского казачества и однодворцев, а пришли они в Жигули из Северо-Западной Руси, скорее всего Новгородской земли.
- Мне бабушка Пелагея говорила, что основатель нашего рода – ушкуйник Васька Кистень, осевший в Жигулях. – вставил свое слово Николка, которому не терпелось поделиться этим фактом. – Но мы это воспринимали как красивую сказку, легенду.
- И напрасно, это как раз все объясняет. Ушкуйники были разбойниками, а значит,
воинами и вышли они как раз из Новгорода или Вятки. Так что с исторической памятью у великороссов все в порядке, что не скажешь о малороссах.
- Как это? – заинтересовалась Наталка, которой все не давал покоя отголосок давнего спора со своим милым другом.
- А так, что в современной Малороссии, или Украине, если хотите, осталось очень мало от Киевской Руси. Забыто все: от героического эпоса до архитектуры. Даже династия растворилась, даже вере православной изменили. Язык и обычаи почти растеряли. Как будто новый народ пришел на место русинов.
- Так ведь монголо-татарское разорение, потом иго. – попыталась найти оправдание Наталка.
- У нас что, всего этого не было? Было! Меня не оставляет в покое гипотеза, что современные малороссы – вовсе не предки восточных славян, руссов. Великий исход славянского населения Приднепровья в Волго-Окское междуречье еще не изучен и ждет своего часа и своего исследователя. А на обжитые земли вокруг Днепра пришли, выживаемые со стороны Степи, кочевники – черные клобуки. Они и стали основным этническим элементов современных малороссов, обрусевших во время повторной колонизации Поднепровья выходцами с Волыни.
- Не может быть, чтобы такое явление прошло незамеченным летописцами. – вставил свое слово Николка.
- Оно и не прошло, свидетельства об этом разбросаны по летописям, их просто нужно сложить вместе и получиться ясная картина. Русские – один из самых государственных народов Европы! Что только не происходило в нашей истории: и Смуты, и разорения. Всякий раз у русских получалось из ничего вновь возродить государство. Ничего подобного нет в жителях в Малороссии. Даже тех Рюриковичей, что были – и тех растеряли, кроме умудрившихся вовремя сбежать в Московию или Польшу. Одни банды с атаманами во главе бродили по той территории.
- Максим Фролович, а можно утверждение, что русские – государственнический народ истолковать по-иному? Каждый раз после годов свободы они сами добровольно надевают себе на шею ярмо в виде царей и помещиков. Может, не так неправы те, кто считает, что рабская психология свойственна славянам? Вот доктор Белавин, например,..
- Что ты! Что ты! – замахал руками на своего мученика Батя, - Этот субъект спит и видит, чтобы нас в немецкое ярмо отдать. Для этого и придумываются подобные теории. А какое государство должны воссоздавать они были должны? Или прежнее крепостническое самодержавное государство или полный хаос и раздел страны между соседями. Иного и быть не могло!
- Вот мы с Наталкой увлекаемся Тимуром и его противостоянием с Баязетом. – Николка решил подвести не в меру разговорчивого старика к интересующей теме. – Правда ли на стороне османского султана в этой битве героически сражались сербы? Как такое могло быть? Чуть больше десяти лет прошло после битвы на Косовом поле, а сербы уже сражаются за своего угнетателя! Славяне что, рабы, целующие руку своего господина?
- М-да-а! – Максим Фролович провел раскрытой пятерней по своей голове от лба к затылку. – Какая каша у вас в голове, ребята! Я попытаюсь ответить вам, в вы не перебивайте, договорились?
Наталка и Николка согласно кивнули, и Батя, попросив Маргариту Павловну наполнить его стакан, продолжил:
- Мы ведь не считаем стойкость и героизм трех смоленских хоругвей в сражении при Грюнвальде[33] свидетельством рабской покорности славян? А ведь Смоленское княжество незадолго до этого было завоевано мечом и кровью. Просто пред лицом нашествия крестоносцев объединились все: и литвины, и поляки, и русские. Почему у сербов не могли быть схожие мотивы? Турки – противник знакомый, давний, почти что свой. А о жестокостях Тамерлана ходили легенды. Это для изменивших Баязеду наемников-татар Тамерлан с его воинами были «своими», а для сербов тщетно было рассчитывать на жалость завоевателя, у них не было иного исхода, кроме героической смерти. К тому же верность данному слову у славян в чести, а сербы были связаны с османами вассальной клятвой. Поэтому сербы отчаянно сражались в окружении, а потом с боем пробились к основным силам армии Баязеда, в то время как восемнадцать тысяч татар перешли на сторону Тамерлана. Вот она – славянская воинская доблесть! Тамерлан одержал победу благодаря своему таланту воителя, воинской хитрости, чрезмерной гордыни Баязеда, предательству «союзничков», а не… - тут он хитро посмотрел на Наталку, - Вовсе не благодаря какому-то мифическому мечу.

[NbuhRjirby]

Четвертое явление меча

[align=center]«Суров мой краткий приговор:
Всему на свете есть цена!
Огнём горит стальной узор –
Священной вязи письмена.»
Мария Семенова[/align]

[align=center]«Река времен в своем стремленье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.»
Гаврила Державин[/align]

Юноша и девушка сидели, словно пораженные громом. Откуда? Максим Фролович расхохотался:
- О цели вашего визита я догадался сразу, лишь вас увидел, молодые люди! Только бесшабашные кладоискатели и любители загадок имеют столь глупый вид заговорщиков.
Вот так конфуз! Молодые люди посрамлено переглянулись:
- Да мы, собственно, и не таимся, нас просто интересует история Меча Тамерлана. – оправдательно заговорил Николка.
Но Батя перебил его:
- Меня еще полгода назад некий поляк предупреждал, что по городу шляется пара очумелых подростков, интересующихся холодным оружием, так что ваш визит был вопросом времени.
- Колоссовский! – с досадой воскликнул юноша.
Между тем Яблоков встал из-за стола и обратился к супруге:
- Спасибо за чай, душа моя! – затем повернулся к гостям и приглашающим жестом указал на дверь, ведущую в соседнюю комнату, - Что ж, молодые люди, я думаю, что наш разговор следует продолжить в моем кабинете.
И направился в сторону кабинета.
- Спасибо! Спасибо! – прокричали повеселевшие ребята Маргарите Павловне и едва ли не бегом рванули за Батей.
«Дети! Сущие дети! А ведь поди туда же – в любовь и тайны играют». – снисходительно подумала дама. Она не пошла за ними – пора уже и хозяйством заняться, да и к коллекции мужа она была совершенно равнодушна. Впрочем, все, что она хотела узнать, она услышала.
Войдя за заветную дверь, молодежь замерла в восхищении перед открывшейся их взору картины. В нарушение всех традиций под домашний кабинет директора реального училища и большого ученого была отведена самая большая в доме комната. И если стену с оконной нишей занимал письменный стол, то одна стена была занята стеллажами с книгами, а на двух других размещалась великолепная коллекция старинного холодного и огнестрельного оружия. Дух замер у юноши с девушкой при виде сияния стали клинков, бронзы и позолоты отделки ножен и гард, блеска камней, коими были инкрустированы кинжалы и пистолеты, сабли и мушкеты. Впрочем, некоторые экземпляры хранили на себе печать времени и коррозии, и до них явно еще не дошла заботливая рука реставратора.
-Ну, как вам? – спросил, усмехаясь в бороду, довольный собой Батя.
Николка не в силах и слова вымолвить, лишь молча кивнул.
- А ведь это исключительно местный материал!
- Как это? – не поверила Наталка.
- Да, да! Вся коллекция составлена из образцов, найденных на раскопках курганов и могильников Поволжья, привезенных из археологических экспедиций по нашему краю или выкупленных у старожилов здешних мест, – значительно произнес Яблоков и, обращаясь к Наталке, добавил, - В этом и есть коренное расхождение между моей коллекцией и коллекцией вашего деда.
- Вы видали его коллекцию?
- Не только видел, но и помогал разбирать, изучать. Много мы с ним спорили об оружии, о роли славянства. Твой дедушка был замечательный человек, патриот, отстаивающий идею особого пути России, пути отличного от Западной Европы.
Николка, видя, что собеседники увлеклись разговором и престали обращать на него внимание, подошел к стене и стал поглаживать висевшую на ней богато инкрустированную саблю, как вдруг вздрогнул от окрика Максима Фроловича:
- Нравится?
Он моментально отдернул руку и обернулся:
- Нравится!
Максим Фролович подошел, снял саблю и протянул ее Николке:
- Попробуй!
Юноша, не веря такой удаче, взял левой рукой за ножны, а правой за эфес. Рука привычно легла на предназначенное для нее место, и Николка почувствовал, что словно всю жизнь только и занимался, что фехтовал, впрочем, уроки Наталкиного деда не забылись. Он подержал саблю несколько мгновений на вытянутых руках перед собой, а затем потянул за эфес, вытащил клинок и взметнул его вверх. Потом, пробуя оружие на вес, два раза рубанул воздух слева и справа от себя.
- Молодец! – как сквозь сон услышал он голос Бати. – Сабля, XIV век. Неизвестный арабский мастер. Твой Васька Кистень вполне мог такой саблей рубить супостатов. Ты обращаешься с оружием, словно родился в обнимку с ним. – Батя незаметно перешел на «ты», что свидетельствовало о высшей степени доверия.
- Спасибо Олегу Игоревичу, его наука.
- Дай-ка я попробую. – сказала ревнивая к чужому вниманию Наталка и подойдя к Николке забрала у него саблю.
Девушка привычными, хорошо отработанными движениями провела несколько фехтовальных приемов, а в заключение описала клинком круг над головой и с силой, несвойственной хрупкой девушке, нанесла разящий удар - опустила его прямо перед собой. Глядя на свою подругу, Николку охватил азарт, и пока Наталка упражнялась в фехтовании, он, уже не спрашивая у владельца коллекции, подскочил к стене, схватил еще одну саблю и оголил ее. В тот момент, когда Наталка со свистом рубанула воздух перед собой, юноша подскочил и в последний момент подставил свой клинок. Сабли скрестились, и раздался характерный для схватки звон стали. Поединщики отскочили и встали в боевую стойку друг против друга. Оба раскраснелись и тяжело дышали. Глаза Наталки метали молнии. Взгляд юноши был непреклонен. Ни с того, ни с чего намечалась нешуточная схватка.
- Но-но! – осадил, готовых порубить друг друга любовничков, Яблоков, вставая между ними. – Этак вы не только друг друга в капусту покрошите, но и комнату мою разгромите.
По мере того, как ребята остывали и разглаживались черты их лица, он продолжал свои нотации:
- Запомните, друзья мои, для поединка нужна веская причина и холодная голова, а без этого – сплошное баловство и хулиганство. Однако, мой респект Вашему деду, сударыня, обучил он вас изрядно.
- Он нас в детстве обучал бою и на мечах, и на саблях, и на ножах. Учил стрелять из огнестрельного оружия. Вот – вспомнилось… - несколько смущенно, но с оттенком гордости сообщила девушка.
- А его, Меч Тамерлана, вы видели? – неожиданно спросил Максим Фролович.
- Не только видела, но и в руках держала! – похвалилась девица.
- И я, и я тоже видел! – поспешил вставить слово Николка.
- Вот и я видел. – с каким-то странным оттенком в голосе сказал Батя. – И ничего странного не заметили?
- Он словно искрится и светится. Предстваляете, светящийся клинок? – мечтательно, прикрыв глаза, сказала Наташа.
- Видывал я такие клинки. – отвечал Батя. – Такими свойствами обладают клинки из звёздного, то есть метеоритного металла. Если смотреть на такое лезаие под углом в сорок пять градусов, то можно заметить как по голубовато-золотистому отливу пробегают огоньки, словно искры или звёздочки - это и есть остаточные метеоритные компоненты. Смотрится, конечно, бесподобно. Но я не об этом спрашивал, а самой форме меча, его строении.
Настал черед проявить свои знания знатока оружия юноше:
- По форме это не совсем традиционный меч, а нечто среднее между мечом и саблей. Об этом свидетельствует легкий, едва уловимый изгиб, полуторалезвийный клинок и развитая гарда, полностью прикрывающая руку со стороны клинка.
- Ваш диагноз? – спросил Батя, изумленный осведомленностью отрока.
- Если бы не знал, что он изготовлен в Передней Азии, то сказал бы, что это западнооевропейский палаш.
- Браво, юноша! – похвалил Батя и продолжил. – А знаете ли вы, что палаши, сочетающие свойства меча и сабли, появились впервые в Индии и Передней Азии и лишь позже были заимствованы европейцами. И особо любимы были палаши как раз у тюрок, то есть в том числе и татар. Длинный рубяще-колющий клинок, массивней, чем у сабли, и более легкий, чем у меча, делал палаш страшным оружием, превосходившим по своим боевым качествам и европейский меч и восточную саблю. Признаюсь честно, поначалу было желание выставить вашего деда лжецом и хвастуном, ибо официальная история Меча Тамерлана хорошо известна, но увидав его воочию, моя уверенность поколебалась. Если и был на самом деле Меч Тамерлана, если это не красивая легенда, то он должен быть именно таким. Но сие недоказуемо, ибо о дальнейшем пути этого меча все давно известно.
- Как это? Как такое может быть? – вскричали Наталка и Николка, до глубины души пораженные таким оборотом дела.
- А так, что Меч Тамерлана принадлежит Российскому императорскому дому и хранится в арсенале Гатчинского дворца под Санкт-Питербургом!
Молчали девушка с юношей, как громом пораженные этим известием, пытаясь осмыслить сей факт.
- Может в Гатчине не Меч Тамерлана, может там что-то другое? – попыталась робко возразить девушка.
Максим Фролович с сочувствием смотрел на поникших детей – искателей, лишенных цели, но что он мог сделать?
- Давайте я вам расскажу подлинную версию этого меча, а вы сами решите – расставаться с иллюзиями, или нет.
Наталка и Николка согласно кивнули.
- Это ведь Восток, загадочный Восток, который всегда был полон мифов, мистики и экзотерики. Чем, собственно говоря, и привлекателен для сплошь рационального Запада. А миф о Мече Тамерлана – одна из самых основательных сказок Востока. Он был чем-то вроде нашей «палочки-выручалочки» или «меча-кладенца». Его владельцу покровительствовали небеса и сопутствовала удача, он был непобедим в бою. Есть Меч Тамерлана – не нужно войска, не требуется его организация, вооружение и снабжение. Вышел в поле – и один посек всех врагов: размахнулся – улица, отмахнулся – переулочек. Обладание мечом означало победу и власть если не над всем миром, то над Азией. Хотя, отправляясь в Самарканд, Тамерлан как будто забыл о мече. Во всяком случае в походе на завоевание Китая волшебный меч не фигурирует. Быть может, чудесные свойства Меча Тамерлана были преувеличены. Но миф, единожды рожденный, начинает жить собственной жизнью и развиваться по законам мифотворчества. Железного Хромца не стало спустя три года во время похода в Китай. При внуках распалась созданная им империя. А миф о необыкновенном мече продолжал жить и обрастал новыми легендами и подробностями.
За обладание артефактом, имеющим мистическую силу, в Передней Азии развернулась нешуточная борьба. Каждый средневековый князек желал обладать предметом дающим власть над остальными. Перипетии сией склоки не представляют абсолютно никакого интереса. Важен лишь факт, что, в конце концов, Меч Тамерлана оказался в сокровищнице персидских шахов из династии Сефевидов. Именно Персия претендовала на господство над всей Азией. И аргумент Меча Тамерлана для персидских шахов был отнюдь не лишним, особенно в разрезе их многовекового противостояния с Блистательной Портой, тоже претендующей на роль властителя Азии. Во время бесконечных войн клинок не раз проносили перед войсками накануне битвы, вручали прославленным полководцам, но непохоже, что это как-то по особому сказывалось на итогах битв: иной раз побеждали персы, иногда – соперники, но никогда – про причине наличия Меча Тамерлана у персов.
Когда в 1826 году началась война с Россией, персы решились вновь воспользоваться реликвией. С великой помпой Меч Тамерлана был вручен отправлявшемуся на войну Гассан-хану, сардару Эриванскому. В Персии Гассан-хан, или Хусейн-хан Каджара[34], слыл полководцем удачливым и отважным, недаром он с гордастью носил титул Серарслан, что означало «Глава льва». Серарслан успешно воевал против Турции, а в противостоянии с русскими ему удалось в 1808 году отстоять крепость Эривань. Вот и в новой войне с Россией военачальник уповал не только на свою удачу и воинское мастерство, но и чудесный дар Меча Тамерлана. И, действительно, первые действия персов будто бы оправдали сей расчет. Двигаясь в авангарде персидских войск, шестнадцатитысячная группировка сардара Эриванского вступила в русские пределы и стала продвигаться вглубь Грузии, сметая малочисленные русские посты. Русские части с боем отступали. – рассказывал Батя сидя за большим письменным столом, повернувшись к визитерам и лишь иногда, для освежения памяти, заглядывал в большую книгу. – Однако, мне думается, что в первоначальных успехах пресловутый меч как раз не при чем. Причины здесь более прозаического свойства и как раз чисто русские. Прав, тысячу раз был прав Иван Андреевич, писавший что «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет». Успеху в ведении боевых действий мешала склока между командующим Отдельным Кавказским корпусом генералом Ермоловым Алексеем Петровичем и подчиненным ему командующим войсками Кавказского округа Иваном Федоровичем Паскевичем[35]. Тем более у Алексея Петровича был «пунктик» по поводу кавказских горцев, которые, по его мнению, могут нанести удар в спину. Поэтому, если Паскевич предлагал решительное наступление, то Ермолов предпочитал постепенно и методично вычищать от персов и местных мятежников Кавказ. Государь, известное дело, предпочел точку зрения своего любимца – генерала Ивана Федоровича Паскевича и, отстранив Ермолова, поставил его наместником на Кавказе и командующим Отдельным Кавказским корпусом.
- Не тот ли это Паскевич, который в 1830 году усмирял восставших поляков, а в 1848 году утопил в крови революцию в Венгрии? – не выдержала и перебила Яблокова Наталка.
- Он самый, – неодобрительно покосился на нахальную девицу рассказчик, недовольный тем, что его прервали. – Однако я бы предостерег от поспешных выводов. Там было все не так однозначно, как представляется «прогрессивной общественности» - любителям готовых и простых рецептов. Но не будем прерываться на эти факты биографии знаменитого генерала. Это тема отдельного разговора. Я, с Вашего позволения, продолжу.
- В течение весны 1827 года Паскевич разбил вторгшиеся на территорию Российской империи персидские войска, даже волшебный меч-кладенец не помог, и летом приступил к покорению Эриванского ханства. Тут не стоит обольщаться насчет слова «покорение», а то господа революционеры любят порассуждать об извечной агрессивности русских и о России как тюрьме народов. Эриванское ханство представляло собой типичное государство-паразит, где проживало мирное и трудолюбивое армянское население. Христиане, землепашцы и торговцы, они подвергались жестокому угнетению со стороны мусульманской военно-феодальной знати. Мало того, что все эти ханы и беи жестоко угнетали армян, жируя за их счет, они нередко устраивали массовую резню христиан. К слову сказать, местным мусульманам жилось там не намного легче. Поэтому действия России, помимо защиты своей территории от разбойничьего нападения, имели высоко гуманистический характер освобождения единоверных армян от чужеземного ига и разорения разбойничьего гнезда. Если бы не стремительное наступление русских войск армян бы просто перерезали! А вы говорите, Паскевич! – усмехнулся, глядя на Наталку, Максим Фролович. – Персидские войска были рассеяны, их главнокомандующий Аббас-Мирза бежал в соседние Бакинское и Нахичеванское ханства, пытаясь обезопасить от русских Азербайджан. А носитель Меча Тамерлана Хуссейн-хан во главе сильного гарнизона укрылся в Эривани. 25 сентября к городу подступили передовые русские части под командованием генерал Афанасия Ивановича Крассовского[36] и приступили к осаде и артиллерийскому обстрелу крепости. По рассказам одно из русских ядер даже попало в дворец сардара, ударилось об стену в его кабинете и сбило портрет наместника. Стремясь избежать бессмысленного кровопролития, генерал Паскевич выдвинул ультиматум, в котором требовал сдаться на милость победителя и предлагал почетные условия капитуляции. Но Хуссейн-хан не удостоил русских ответом, уповая на чудесную силу Меча Тамерлана, что довольно странно, ведь клинок до сего дня никак себя не проявил. Тем не менее, на рассвете 30 сентября гарнизон предпринял вылазку, пытаясь пробиться через русские войска на соединение к своим. Впереди на лихом коне с легендарным мечом над головой несся сардар Эриванский. К сожалению для персов, русские солдаты ничего не ведали о всесокрушающей силе Меча Тамерлана. Егеря залегли и открыли беглый прицельный огонь по наступавшим персам, а кавалерийский отряд улан в синих мундирах и черных мокрых шапках стал обходить наступавших с фланга. Пытаясь избежать окружения и плена, Хуссейн бежал обратно в крепость.
К вечеру положение осажденных ухудшилось. Город горел. Жители города, прежде рабско повиновавшиеся своему повелителю, стали роптать. В сардара летели проклятья из их уст и комья грязи из их рук, поэтому наместник предпочел спрятаться во дворце. Могло дойти до расправы, и Хуссейн-хан решился на бегство. Под покровом ночи он попытался спуститься на канате, спущенном с крепостной стены. Однако его ждала неудача: хан едва не свалился в овраг, расположенный рядом, только бесценная реликвия персидских шахов, Меч Тамерлана, выскользнув из ножен, укатилась в пропасть. Приготовленные лошади куда-то пропали, а недалеко располагался лагерь продавшегося гяурам Джафар-хана, который громко похвалялся принести русским голову сарадара Эриванского. Пришлось Гассану возвернуться восвояси. Уж и не знаю, сказочные свойства Меча Тамерлана неведомы, а вот его владельцам он приносил одни несчастья, словно какое-то проклятье наложено на него, ибо сам персонаж этот, Хуссейн-хан, выглядит в этой истории чрезвычайно нелепо. Он еще, вернувшись обратно, умудрился с досады ножны от меча об стену разбить, а цены они были немереной.
На следующий день русские пошли на решительный штурм крепости. Ничего не оставалось сарадару Эриванскому, как сдаться на милость победителей. Пленил его генерал-лейтенант Красовский Афанасий Иванович. Принял он ценного пленного с полагающейся его сану почестью, заверил, что обращаться с ним будут со всевозможной учтивостью и осведомился о том, не нуждается ли в чем пленник. Первая просьба Хуссейн-хана Каджары, сардара Эриванского была весьма неожиданна: пленник попросил разыскать оружие, поведав о значении сего меча. Тут заканчивается история собственно военная и начинается история детективная и загадочная.
Конечно, Красовский пообещал немедленно приступить к поиску, хотя сразу решил Меч не возвращать. У генерала на него были свои виды. Именно поэтому никто из русских не был осведомлен о мече и в поиске участия не принимал. Назначенный начальником Эриванской области, Красовский решил привлечь к поиску известного ренегата Джафара, хана Айрюкского, по-видимому, пообещав взять его в долю. Джафар-хан Айрюкский свистнул своих джигитов и те прочесали овраг возле крепостной стены, где несколькими днями ранее пытался удрать злополучный Гуссейн. Меч вскоре отыскался на дне оврага, но вот беда, при падении куда-то запропастился необычайной чистоты и прозрачности алмаз, украшавший навершие эфеса меча. Это был удар! Без драгоценного камня меч не представлял и половины ценности, что до его магических качеств, то и Николай I, и его генералы были людьми сугубо рационального образа мыслей, в отличие от предыдущего Российского Государя.
Однако нет преград, которых не одолели бы русские! Недолго погоревав, Красовский приказал вызвать к себе ювелира и распорядился изготовить золотое украшение и вместо алмаза увенчать им Меч Тамерлана. С Джафар-ханом и его джигитами Красовский, кстати, расплатился, причем золотом, видимо запустив руку в ханскую казну. Паскевич и Красовский, два хитрых потомка малорусских казаков, сразу невзлюбили друг друга. Но если Паскевич во главе угла ставил прежде всего дело, то Афанасий Иванович принялся деятельно интриговать против своего начальства. Красовский замыслил через голову своего командира послать Меч Тамерлана в подарок императору. Что он и сделал, сопроводив Меч письмом, в котором было записано:
«В благословенных руках Вашего Величества, да повторит он светлый удар Тамерлана, сокрушив врагов веры и че¬ловечества».
Но расчет генерала был неверен. Положение Паскевича было не в пример прочнее, чем у его предшественника, Ермолова, коего Государь не любил за независимый нрав и его шашни с декабристами. Поэтому к дару Николай I остался совершенно равнодушен, и распорядился поместить его не Оружейную палату Кремля, где ему самое место, а в Гатчинский арсенал, где он и поныне хранится. Вот, собственно, и вся история Меча Тамерлана. – Максим Фролович взглянул на слушателей, ожидая вопросов.
На некоторое время в кабинете воцарилась пауза – дети осмысливали рассказ Яблокова. Наконец Николка спросил:
- А что вы об этом думаете?
- Трудно сказать! – Батя пожал плечами. - Слишком многое в этой истории попахивает жульничеством. Алмаз могли элементарно припрятать и джигиты, и Джафар, и Красовский. Знатные мошенники, видать, были. Меч, кстати, тоже могли заменить. Нельзя сбрасывать со счетов и знатного пленника – Гассан попросту мог выдать за Меч Тамарлана иной клинок. Все персонажи пытались объегорить друг друга! Не исключено, что это вообще не Меч Тамерлана, а подлинное орудие затерялось в глубине веков. А, может, их вообще было несколько. Вопросы, вопросы...
- Но Вы же сами говорили, что видели меч в имении Воиновых?
- Видел! И он поколебал мое убеждение в верности официальной версии. Главный аргумент – алмаз – присутствует, Наталья, в Вашем мече, а в гатчинском экземпляре – кусок золота. – резюмировал Яблоков, и, полуобернувшись к Наташе, поинтересовался. - Кстати, а где он сейчас?
- Н-н-не знаю! Пропал! – отозвалась девушка, морща при этом лоб – Исчез! Когда дедушка отправлялся в свои путешествия – всегда брал с собой. Но скоро уже минет как три года, когда дед пропал, оставив после себя прощальную записку. Я хоть тогда и маленькая была, - да ты и сейчас не шибко большая, подумал Яблоков, пока Наталка продолжала, - Но все помню! Он писал, что покидает нас навсегда, оставил отца распорядителем имущества за исключением коллекции оружия, его записей и особенно Меча Тамерлана, именно так было указано. Скорее всего, меч или припрятан где-нибудь в имении, либо храниться в особняке в Москве.
- Искали?
- Папа все перерыл, но тщетно. Да и мы с Николкой немало излазили по поместью и тоже ничего не нашли. Дедушка особо указал, что по истечении трех лет, если он до этого не появится, огласить завещание, которое находится у какого-то московского нотариуса.
- Значит, меч где-то здесь. Эх, взглянуть бы на него еще раз! А еще лучше – отдать специалистам, провести экспертизу. Даже если он не легендарный Меч Тамерлана, то все равно уникальный, достойный изучения объект. – в Яблокове заговорил пытливый исследователь.
- Я точно знаю – это тот Меч! – с горячностью заявила Наталка. – Мой дед был честным человеком и не стал бы наводить тень на плетень, если бы у него были сомнения.
Николка был более уравновешен, чем его подруга, поэтому попытался рассуждать:
- Итак, что мы имеем в пассиве? Наличие одноименного меча в Гатчине и документально подтвержденную историю его там появления. В активе же – рассказанная Вами авантюрно-детективная история, допускающая множество версий и трактовок по поводу подлинности гатчинского клинка. И, главное, наличие меча у Воиновых, в точности совпадающее с легендарным описанием Меча Тамерлана. Только непонятно его исчезновение на Кавказе и появление на Балканах, где он попал в руки Олега Игоревича…
- Не наличие, а отсутствие. – поспешил вставить Батя. – Все рассуждения будут иметь смысл, только при наличии артефакта.
- Значит, надо найти! – убежденно сказал юноша. – И мы с Наташей отыщем его!
- Допустим, меч вы нашли. И что вы дальше собираетесь с ним делать?
- Максим Фролович! – девушка подняла на Батю свои большущие ясные глаза, которым отказать не было никакой возможности. – Если мы с Николкой отыщем меч, не соблаговолите ли принять его на хранение в Вашу коллекцию?
- Что так? – казалось, что Батя совсем не был удивлен. – Извольте объяснить!
- Я уже давно выросла из того возраста, когда слепо обожают своих родителей, а в моем случае этого обожания не было и вовсе. Я стараюсь трезво смотреть на ситуацию и, как мне ни больно об этом говорить, коллекция в руках отца – ее гибель. Такие понятия как историческая ценность, духовное наследие - для него пустые звуки, он ценности измеряет звоном монет и шелестом купюр. Меч он пропьет или проиграет так же быстро и успешно, как это произошло с имением, домом, имуществом.
- Что, так все серьезно? – Батя перевел взгляд на Николку.
Тот все подтвердил кивком головы.
- Хоть это и против моих правил, но, считайте, что мое согласие Вы, милая девушка, уже получили. – сказал Яблоков и усмехнулся в бороду. – В конце концов, Вы ведь тоже наследница! Да и как можно отказать этим честным, горящим юным огнем, глазам! И из уважения к Вашему дедушке мой долг – помочь его внучке сохранить ценную реликвию.
Беседа явно подходила к концу, и Николка, решив что уже собрал всю информацию, подумывал как бы ловчее улизнуть от не в меру словоохотливого собеседника. Однако Яблоков сумел еще раз огорошить ребят, пригласив их в свою экспедицию.
- Я в начале месяца отправляюсь в археологическую экспедицию на реку Кондурчу[37], не угодно ли Вам, молодые люди, принять в ней участие. Гарантирую Вам изнурительную работу под июльским солнцем, массу интересных впечатлений, возможно, любопытных находок и, конечно, новые знания по истории родного края. А Вам, Николай, сие будет вдвойне полезно, заодно отсидитесь подальше от назойливых полицейских ищеек, от их как говорится «всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей».
Предложение Николке показалось весьма дельным, в словах Бати определенно был резон, поэтому он обратился к подруге:
- Поедем? А то мне страсть как душно в четырех стенах сидеть!
Как ни хотелось девчушке ответить согласием, она отрицательно покачала головой:
- Мне же в Москву надо! Ты что, забыл? Едь один.
- Ах, да! – разочарованно вздохнул парень и решил поинтересоваться у Бати. – А что там, на этой речке? Могильник какой? Или город древний?
- Вот – молодежь! – с досадой резюмировал Яблоков. – Ничего-то вы из отечественной истории не знаете, зато зарубежной интересуетесь! Про Ангорскую битву все знаете, а то, что на территории нашей губернии происходила не менее кровопролитное сражение, одна их крупнейших битв Средневековья, ни сном, ни духом.
- Какое сражение? – Наталке стало любопытно.
- Да ваш Железный Хромец на берегах Кондурчи, небольшой речушке, что на севере губернии течет, устроил грандиозную сечу со своим приятелем, а потом врагом, Тохтамышем. Хан Золотой Орды был разбит и бежал к Витовту, Великому князю Литовскому. Для России эта битва – еще одна веха в трудном пути освобождения от татарского ига.
- Не пойму, какое к нам это имеет отношение? – пренебрежительно бросил Николка, которого так и подмывало поскорее удрать, уже голова пухла от высокоумных размышлений Бати. – Ну, передрались два степных хана, а Русь-то причем?
- А притом, вьюнош, что после войн Тимура и Тохтамыша коренным образом меняются взаимоотношения Орды и Московии. Оставаясь формально вассальными, они перешли на новый уровень. Уже не Москва клянчит ярлык на великокняжеский стол, а Витовт Литовский и Василий Московский, тесть и зять, кстати, соперничают чьего кандидата сделать золотоордынским ханом.
- Как это?
- После окончательного разгрома Тохтамыша два его сына нашли убежище в Вильно, а двоих царевичей приютила Москва. Естественно каждый хотел видеть на столе в Золотой Орде своего царевича. Поначалу Витовту удалось провести своего ставленника, но затем промосковский кандидат сверг и убил своего братца, завладев престолом. Его, впрочем, тоже скоро свергли. В конце концов, при поддержке Витовта в Орде воцарился еще один тохтамышев сын, но к тому времени Василий и Витовт пришли к родственному согласию.
- Ка-ак инте-ересно-о-о! – протянула Наталка.
- Вот! – Максим Фролович снова учительским жестом поднял вверх указательный палец. – А я что говорю? На месте сражения мы будем искать не только оружие и украшения, главное – найти следы участия в битве русских войск. Официально русские княжества не принимали участие в этой чисто тюрской разборке, но наши охотники там были, лихие люди в основном: наемники, казаки, те же ушкуйники. Не исключаю, - он обратился к Николке, - Что и ваш предок мог помахать там своим кистенем. Эх, жаль время упущено. Если этим летом война не начнется, обязательно побываем на Кондурче.
- Какая война?
- Которая может начаться в любой момент. Понимаете, друзья мои, мир в Европе уже давно висит на волоске. Все, что можно захватить и разграбить, уже давно позахвачено и разграблено. Новых земель нет ни в Азии, ни в Африке, поэтому великие державы могут только урвать что-то друг у друга. А вмешается в разборку одна страна – тут же подтянуться и другие.
- В целом, я согласен с вами, Максим Фролович, - встрял Николка, - Но для войны нужна очень веская причина, никто по любому поводу не будет ломать хрупкое равновесие.
- Отнюдь, никакой причины не требуется, достаточно только искры, чтобы старушка-Европа полыхнула. Вот, например, чем вам не искра? – Батя взял со стола лежащую на подносе утреннюю газету. – Пишут, что в Боснии сербы очередного эрцгерцога подстрелили.
- Да разве это повод? – не согласился Николка и, заглянув в газеты, продолжил. – Каждый день в Европе палят и взрывают, да и у нас в России достаточно и великих князей, и министров, а уж генералов и не счесть, на тот свет отправили. Разве это повод, чтобы страны в глотки вцепились? К тому же, этот Фердинанд у Иосифа разве единственный? У него этих эрцгерцогов поди пруд пруди.
- Не скажи! – возразил Батя, - Наши бомбисты – сугубо местного разлива. А тут международным скандалом попахивает. Может этот случай рванет, а может, какой иной, но Европа обречена на бойню, только сербов жалко – крайними сделают, и Россия в стороне остаться не сможет. Если в течение июля ничего не начнется – значит европейская куча-мала переносится на будущий год: осень и зима – неподходящее время для марширующих пехотных колонн.
Неизвестно, сколько бы Яблоков еще продержал ребят, но вошедшая Маргарита Павловна решительно заявила, что Максиму Фроловичу пора на прогулку – врачи рекомендуют. Получив поддержку с неожиданной стороны, молодые люди с облегчением раскланялись и удалились восвояси.

[NbuhRjirby]

Глава 14. Николка.

[align=center]«Не шути, мати, зеленая дубравушка,
Не мешай мне, добру молодцу, думу думати.»
Народная разбойничья песня[/align]

В глуби Жигулевских гор, среди бескрайних лесов на небольшом пригорке затерялась поляна. В центре поляны растет могучий красавец-дуб. Широко раскинул свои руки-ветви вековой богатырь. Среди затейливой кроны, прямо на ветвях владимирская ребятня устроила шалаш. Настелили дощатый пол, соорудили крышу из веток и прошлогодней соломы, натащили ящики для стола и стульев, соорудили лежак из свежего сена. Именно здесь, в этом надежном убежище-укрытии обосновался Николка после своего бегства из города.
Полуденная жара. Горячее июльское солнце выжигает своими палящими лучами все живое. Кажется, что пожухла вся зелень. Даже листья деревьев повяли в ожидании вечерней сумрачной прохлады, а то и проливной скоротечной июльской грозы. Зной таков, что дается с трудом каждое движение. В шалаше на бледно-зеленой охапке свежескошенного сена ржавым пятном выделяется красно-рыжая копна непослушных мальчишеских волос. Паренек лежит, закинув руки под голову, на лице играет слабая блаженно-расслабленная улыбка. С такой глуповатой улыбкой можно думать только о женщине, женщине желанной и любимой. И, действительно, Николка думал о Наталке, о том, что приближается час, когда суженная, а только так считал парень о своей любимой женщине, вырвавшись из своего треклятого душного дома, прибежит к нему на свиданье. От таких сладких мыслей наступала истома, и ярче разгоралось желание. Вот уже десять дней сидит в своем шалаше Николка, вот уже десять дней прибегает к нему Наталка. Вот уже десять блаженных дней они страстно обретают друг друга, познают тайны любимого тела, осваивают язык любви. Мир словно замер вокруг них, словно июльская жара остановила бег времени. А ведь еще совсем недавно предшествующие бурные события едва не поставили крест не только на райской неге последних дней, но вообще на свободе. Думы паренька плавно переключились с приятного объекта на недавние и не столь радужные события, кои произошли в последние дни пребывания в городе С.

Возбужденно-радостные они с Наталкой возвращались от Яблокова, словно глоток свежего воздуха хлебнули от общения с Батей. Им казалось, что все самое трудное уже позади, и ребята строили радужные планы, но, подходя к нумеру Гимназистки, услыхали шум возни. Бордель вообще не тихое место, и много чего происходит в нумерах с проститутками, но это была ИХ Глаша, и парень решил вмешаться: посмотреть, что происходит. Велев Наталке подождать за дверью, он решительно шагнул в нумер. К великому изумлению Николка обнаружил своего друга-недруга Сеньку, заламывающего Гимназистке руки и приговаривающего при этом:
- Не отдашься – ославлю перед всем миром. Вся Васильевка знать будет, чем ты в городе занимаешься!
Девушка отбивалась, как могла, от назойливого клиента:
- Пошел прочь, постылый! Нет на свете таких денег, чтобы в кровать с тобой лечь!
В два шага Николка преодолел расстояние от двери до кровати и отвесил Сеньке такую оплеуху, что тот кубарем покатился в угол.
- Ну что ты, что? Все хорошо! успокойся. – парень прижал к груди рыдающую Глашу. – Он больше не придет, я позабочусь.
- А-а-а! Вот и наш беглец обнаружился! Так ты теперь вместе с этой грязной шлюхой на пару работаешь? – раздался злорадный голос из угла.
То говорил, потирая ушибленное место, Сенька:
– Быстро ты, братец, сутенером заделался, значит, клиентов вместе дурачите? А твоя дражайшая Наталка знает, чем ты занимаешься, пока как Дездемона честь свою хранит, вот дура!
Надо же было такому случиться, что как раз в этот момент в дверном проеме показалась любопытствующая Наталкина головка, что вызвало новый поток Сенькиного красноречия.
- Ба-а, я смотрю у вас тут целая бригада собралась: две потаскухи и жиголо впридачу! Что, Наташка, жалко было другу отдаться? Я еще чуть не молился на нее! А она в девки гулящие пошла! – несмотря на побои, Сенька чувствовал себя более, чем уверенно, ведь именно он являлся хозяином положения, поэтому, по-прежнему лежа на полу, продолжал куражиться.
Ну, что с ним, таким наглым, делать? Пришлось стукнуть покрепче. Затем обмякшее тело связали, завернули в одеяло и с величайшими предосторожностями снесли вниз, за поленницу. Ещё раньше, когда Николка только обживался на новом месте, он обнаружил в сарае, что за поленницей, старый заброшенный погреб, который именно сейчас кстати пришелся. Сбросив бывшего дружка в погреб, следом за ним спустили и ведро, что они, сволочи что ли? Убедившись, что мерзавец пришёл в чувство и зашевелился, закрыли погреб, привалив для надёжности валун, и пошли в апартаменты Гимназистки – совещаться. За крики на волновались – из подземелья кричи, не кричи – не докричишься.
Требовалось срочно обсудить, что делать с пленным. Не убивать же его, в конце концов! А отправить восвояси, надавав на дорогу хорошую порцию пинков и тумаков – тоже не дело! После этого их поимка оставалась вопросом времени, счет шел даже не на дни – на часы и минуты. И одним Колей в данном случае аресты уже не ограничатся, как сообщников заметут всех. В каморке появился срочно извещенный Кирилл, у которого едва ли не через всю левую скулу проходил еще розовый и неогрубевший рубец, придававший парню вид видавшего виды морского волка. Зашла взволнованная последними событиями хозяйка, Зинаида Архиповна, чье предприятие было под угрозой краха, одетая по такому случаю в простое платье, она меньше всего походила на блистательную Мадам Зи-зи, а стала той, кем была на самом деле – простой русской бабой. К сожалению, не было среди них Колоссовского, их мозга и двигателя, который все колесил по необъятным просторам Империи в поисках подходящего металла для своих трамвайных рельсов. Решили оставить в неведении Алексея, Николкиного брата, дабы не подвергать ненужной опасности его семью. Думать надо было быстро. Вывод был прост: если нельзя заставить замолчать Сеньку, то нужно исчезнуть из города самим. Обнаружилось немало препятствий к немедленному бегству. Нужны были паспорта, для объявленного в розыск Николки, и для Глаши, имеющей желтый билет, а желательно вообще для всех. И, конечно, требовались деньги, немало денег.
- Акция! – первым сказал Николка.
По размышлении все признали, что это был единственный выход. Поначалу все ужаснулись самому факту вступления на преступный путь, но незаметно от обсуждения возможности акции и моральности сего действа перешли к практическому выбору конкретного объекта.
- Эх, кабы знать как дело обернётся - собачника потрясли бы, - молвил Николай, - Пожалели мы его чуток. Легко отделался.
- Хорошая мысля приходит опосля. – насмешливо перебил мечтания друга Кирилл, потирая свежий красный рубец..
А Наташа добавила:
- Всех наших проблемм это всё равно не решает. Нам бы для Глаши документ справить.
- У этого развратника Козлобородого, говорят, денег куры не клюют. – бросила фразу Глаша, пылающая жаждой мести за свою поруганную юность.
Теперь настал черед ужаснуться Зинаиде Архиповне, ведь занимая скромную должность секретаря губернского суда, сей паук опутал паутиной притонов и публичных домов весь город. Развратник, поставляющий молодых девочек сильным людям и в городские бордели. Грязный делец, наладивший сбыт кокаина и организовавший подпольные игорные заведения, доходные дома и ночлежки. Он держал на коротком поводке многих влиятельных в городе лиц и немалую долю отстегивали ему продажные чины полиции и суда.
- Этот упырь способен уничтожить любого, кто встанет на его пути! – подвела итог сказанному Зинаидва Архиповна.
Но, ужаснувшись, крепко задумалась.
- Но есть у него в доме подвальчик заветный. – медленно, размышляя, стала она вести разговор. – А в подвальчике – сейф. Много чего храниться в том сейфе, многих секреты хранит он.
- Это вы к чему, Зинаида Архиповна, -поинтересовалась Наташа невинным тоном, а у самой глазки-то загорелись.
И Николай хорошо знал цену горящим Наташиным глазам.
- А к тому это я, дети мои, что не только для себя расстараемся – для всего города хорошее дело сделаем.
- Как это?
- А кроме чистых бланков и денег лежит в этом сейфе самое заветное – источник могущества этого паука – закладные, расписки, сведения о нехороших делишках некоторых людей.
- Точно! – теперь загорелись глаза и у Николая. – Выврвем жало у гадюки – изымем эти бумаги у него. Без них – он никто и ничто.
- А ключ от сейфа у него завсегда на цепочке, что на груди висит, прямо рядышком с образком. Сама видела.
- Виоистину так, и я тот ключик видела1 – добавила Глаша и отчего-то засмущалась.
Но этого никто и не заметил – ребят охватил охотничий азарт.
- Все-таки можно! Только если взяться с умом. – рассудил Кирилл, усиленно почесывая зудящий шрам. – И еще,.. нужен живец на которого клюнет наш потаскун.
- Он есть! – несколько пафосно воскликнула Наталка. – Пусть Глаша научит и даст мне свои наряды.
- Не выйдет! – воскликнул Николка, совсем недовольный таким оборотом дела. – У тебя глаза не шибко блудливые для такого дела.
Глаша возразила:
- Никаких нарядов и блудливых глаз здесь не нужно, умения тут ни к чему! К этому козлу должна явиться робкая гимназистка, попавшая в безвыходную ситуацию. А еще он в игры поиграть любит, гад, пока за дело возьмется. Вот тут бы его и прищучить!
И был разработан ПЛАН! Ребята осознавали, что их ПЛАН не был безукоризнен и имел немало слабых мест, но при отсутствии времени приходилось полагаться на импровизацию.
- Что с Сенькой делать будем? – вдруг задала вопрос Наталка.
- А ты его уже жалеешь? – ехидно спросил ревнивый Николка.
- Я тебя сейчас ударю! – шутливо разгневалась Наталка, и уже серьезно: - В самом деле, его же куда-то надо деть.
- Ничего, посидит в погребе пару дней, главное не забывать кормить, а до ветру ходить – ведро есть. А там запугаем и отпустим, все равно нам или пан или пропал. – здраво рассудил Николай.
Стали планировать операцию. Хотели, прихватив фотографа, ворваться в скромное жилище прохиндея, и застать его в момент приставаний к скромной гиназистке – Наташе. Далее планировалось разыграть суд, где две богини – Эриния и Фемида, дожны были зачитать приговор, напирая на изменения в Правилах содержания борделей 1901 года, в которых разрешенный возраст привлечения к занятию проституции поднимался с шестнадцати лет до двадцати одного года. По замыслу ребят, Козлобородый сам должен был отдать им и ключ, и бумаги, и деньги. Да только затормозил все эти фантазиии Николай.
- Стоп! Вы как хотите, ребята, но я Наталку на это дело не пущу! – решительно заявил он. И, предупреждаяя готовый сорваться с губ милой протест, добавил. – Как мы уловим момент, когда ваходить надо? А вдруг уже будет поздно?
- Правильно говоришь! – поддержала Николая Глаша. – Не нужна мне свобода такой ценой.
- А чё мы кобылу за хвост тянем? – добавил Кирилл. – Или у нас с тобой Колян кулаки маленькие? Что мы, без всяких этих премудростей ключик отобрать не смогём?
Всё вышло как и предсказывал Кирилл. Акция прошла на кураже. Никто не ожидал, что Козёл окажеться таким ничтожеством и раскиснет от несколькоих тумаков. Двое верзил, азартно мутузивших свою жертву, казались ему чудовищами. Особенно хорош был один, со свежим шрамом через все лицо, истинный головорез. Они грубо встряхнули чинушу, поставили на ноги и пребольно скрутили руки Козлобородого. Затем усадили его на стул, попутно отвесив несколько чувствительных пощечин. Большего не потребовалось: ужасный злодей, паучина, опутавший своими сетями весь город, изрядно струхнул и сразу же расклеился. Не лучше громл были и их сообщницы. Одна их них, сущая фурия, наклонившись к нему прошипела:
- Забыл, паскуда? Много, значит, после меня таких юных и беззащитных поперебывало в твоих потных ручонках. А я все помню! Все помню: как ты терзал мое невинное тело, как юность мою сгубил, как в шестнадцать лет в притон спровадил, продал.
Добил, и без того трясущуюся душу, другой головорез, помоложе и покоренастей, который, словно невзначай поигрывая ножичком, предложил:
- Так давайте лучше отрежем ему хозяйство, и дело с концом.
Этого вынести Козлобородый уже не мог: обмочился и заскулил, прощаясь с жизнью. А тот верзила, что помоложе, срезал цепочку на шее, и, взяв ключ, сказал:
- Ладно, живи пока, хоть ты этого и не заслуживаешь. А вот жало у тебя мы вырвем.
В сейфе были разложены золотые червонцы в мешках, ассигниции стопками, несколько кип компроментирующих документов и чистые бланки паспортов, доверенностей и других важных докуметов, оформленнывх чин по чину, с печатями и подписями. Нашла документы на свой дом и Зинаида Архиповна, которая хоть и считалась полновластной хозяйкой борделя, одако купчая на её имя хранилась в заветном сейфе. Было решено червонцы взять себе, ассигнации – в топку, закладные, доверенности и долговые расписки разнести по адресам их обладателей, чтобы знали, что отныне им ничего не угрожает.
Так и сделали, заперев предварительно Козлобородого в подвале. Никлай остался в доме – охранять Козла, да и не след ему было лишний раз светиться в городе. Долговые расписки самого полицмейстера взялась доставить его превосходительству лично в руки Зинаида Архиповна. А остальные остаток дня побегали, разнося ветер свободы по улицам губернского города С. Не одна душа уснула спокойно в тот вечер, не один брак им удалось сохранить в этот день, не одна семья избежала разорения и нищеты благодаря ребятам, не один человек не стал подносить револьвер к виску, спасаясь от позора. Взохнул спокойно в тот вечер губернский город. А уже ночью весёлые девицы несерьёзного дома порассказывали своим клиентам, как обмишурился Козлобородый, обставленный заезжими гастролёрами. И уже на следующий день губернский город С. был поставлен в известность о позорном падении занменитого мошенника.

Уходить было решено той же ночью. Сначала долго рядились кому доверить заполнение паспортов. Кирил был малограмотен. Николке не доверили – мальчишка ещё, а всем известно как небрежны мальчишки. Неплох был почерк у Наталки, но – азартна и торопыга. Остановились на Глаше, и девушка спокойным калиграфическим почеркеом заполнила все документы.
- Всё! Свободна! – выдохнула девушка, поставив последнюю точку.
А Кирилл подошел, обнял Глашу и прижал к своей груди её голову:
- Никому теперь тебя не отдам!
Расставание с Кириллом и Глашей вышло тяжелым: друзья, друзья настощие, уходили в неизвестность и будущее их было туманным, впрочем как и их с Наталкой судьба. Наташа плакала навзрыд, обнявшись с Глашей, а Кирилл, с чемоданом в руке, стоял рядом и, насупившись, быстно-быстро моргал глазами. И Николай, хоть и крепился, нет-нет, да и смахивал со щеки непрошенную слезу.
Однако прежде чем уходить, требовалось покончить с последним делом. Когда ушла собираться Наталка, Коля спустился в сарай, где сидел заранее извлечённый из погреба и привязанный к опоре Сенька. Он присел рядом и развязал пленнику рот, несмотря на ненависть пылающую у того в глазах.
- Арсений, я тебя сейчас отпущу, а ты меня выслушай, объясниться наконец надо. – начал было Николка, но был перебит злобным шипеньем бывшего друга.
- Вы что думаете, вам эти художества с рук сойдут? Да я сейчас!..
- Ничего ты сейчас не сделаешь, а если и доложишь в полицию – никого уже не найдешь. Мы ушли! – спокойно возразил Николка. – Может, и не увидимся вовсе, поэтому скажи, зачем ты меня подставил? Это ведь ты убил того гимназиста!
По тому, как вздрогнул Сенька, он понял, что догадка Бати верна.
- Я не хотел,.. видит Бог, не хотел! Само собой как-то получилось. Я только устроил это побоище, чтобы помешать вашей с Наташкой дружбе. Это по моему приказу Витька Соков, мой зверь, закидал гимназистов пакетами с карбидом. Я думал, что выйдет обычная склока.
- Ну, зачем? Для чего? – спросил Николка, но осекся.
С такой пылающей из Сенькиного взгляда ненавистью он еще не сталкивался. Это было не холодное равнодушие, и не брезгливое презрение, и даже не открытая неприязнь. Это была именно ненависть, ненависть чистая, без примесей.
- Да потому что я тебя НЕ-НА-ВИ-ЖУ! – сказал Сенька сначала тихо, вполголоса, но затем голос его становился все громче и последние фразы он едва не выкрикнул в лицо Николке. - Я тебя ненавижу с тех пор, когда ты один из нашего потока осмелился сказать НЕТ цуку. Ненавидел, когда тебя били, и когда ты независимо и свободно ходил по училищу в то время, пока мы вынуждены были пахать на своих дедов. Ненавижу за то, что ты был всегда первым и в драке и в учебе. Боже, более всего я желал, чтобы этот черномазый отделал тебя на арене как следует, и чем крепче Наталка сжимала мою руку в волнении за тебя, тем более я желал твоего позора. А более всего ненавижу, что ты увел, захватил мою Наталку. Она моя! Она моя по праву! Это моя добыча! И если ты меня отпустишь, то знай: где бы ты ни был, я отмщу! Я уничтожу тебя! Я отберу у тебя мою Наталку! Я все сказал!
Бросив все это в лицо Николке, Сенька замолк. Внешне Николкино лицо оставалось спокойным, но внутри бушевал ураган. «Никогда не выдавай противнику своих эмоций!» - наставлял Натлку и Николку Дед, Олег Игоревич Воинов, во время их занятий по фехтованию. Помнится, что что-то подобное говорил и Батя, Максим Фролович Яблоков.
- Я понял, учту! – только и ответил Николка.
достал припасенный для такого случая нож и… стал разрезать путы на запястьях и щиколотках Арсения.

С воспоминаний о темах не очень далеких, но, тем не менее, не столь радостных, мысли юноши плавно перетекли на более приятный предмет. И Милая, и Наталочка, и Натусик, и Любимая, как только не называл Николка предмет своего обожания. Постепенно день стал клониться к зениту, поэтому возлюбленная должна была появиться уже скоро. Как ни скрашивали эти ежедневные часы любви, вынужденное сиденье в их детском шалаше Николка переносил с трудом: деятельную натуру мальчишки съедало нетерпенье. Как было промеж ними сговорено, Наталка должна была ехать вместе с родителями в Москву на оглашение дедова завещания. Следом в Первопрестольной должен появиться и Николай. Дальше их мечты скрывались в дымке неопределенности.
Общим местом их было желание Наталки сбежать от родительской опеки и пожениться. Денег на первое время хватит. А там… Ничего толкового они пока придумать не додумались. Начать новую жизнь, чистую и светлую? Как Петя Трофимов с Аней? Пожалуй! Но, чем заняться и на что жить? Молодые люди были людьми грамотными и передовыми, поэтому с сочинениями господина Чехова, коими увлекалась передовая часть общества, были знакомы не понаслышке. И, в отличие от прогрессивной публики, относились к героям романа более чем скептически. Наталке, имевшей природную живость характера и склонность к решительным действиям, претили пустые разговоры о светлой счастливой жизни. Тем более, посещая революционный кружок и вращаясь в кругу десятков двух таких вот прыщавых «вечных студентов», она давно поняла, что за красивыми фразами о свободе, те довольно неуклюже пытаются замаскировать страстное желание залезть под юбку к объекту своих проповедей. И надо было быть полной дурой, чтобы повестись на такие примитивные приставания, а к дурам девушка себя явно не относила. Николке вообще были чужды прекраснодушные герои пьесы. Он вырос в совершенно иной среде и среди совершенно иных людей: деятельных, хозяйственных и предприимчивых. Его мужицкой натуре претили пустая болтовня и воздушные мечты. Николка готов был признать за образец Лопатина, как раз к коему читающая прогрессивное общество предлагало относиться с если не презрением, то с пренебрежением. Поэтому в обществе Николай предпочитал помалкивать.
Посвятить себя поискам Меча Тамерлана? Заманчиво! Но, с чего начать? Первые дни по прибытии в Васильевку они вновь излазили все вокруг, посетили все укромные места, заглянули во все их детские схроны и секреты. Натусик втихаря обшарила весь дом. Как-то, пользуясь временным отсутствием Наталкиных родителей, они тщательно обследовали подвал. Результатов – ноль! Дело осложнялось необходимостью прятаться Николке, и быть максимально осторожным.
Размышляя таким образом, Николка задремал и проснулся лишь ощутив на своих губах вкус сладких уст любимой.
- А вот и я, мой Неваляшка!
- Любимая!
- Любимый!
- Я принесла тебе поесть.
- Потом! Потом!
Со страстью, свойственной молодым юношам с бурлящей кровью, он принялся целовать Наталку в уста. Девица не могла устоять против такого натиска, тем более что сама была не против такого развития событий. От Николки вкусно пахло лугом и свежевыкошенным сеном, а осознание того, что акт любви свершается на охапке сена, придавало охватившему их любовному экстазу новые краски.
Любовь в послеполуденный июльский зной, надо сказать, задача не из простых, требующая немалых сил и трудов. Поэтому после пылких любовных упражнений влюбленные, тяжело дыша, опустились на соломенную лежанку. На Николку напал какой-то необыкновенный жор. Парень протянул руку к принесенной девушкой корзине со снедью, пошарил там и извлек здоровенный кусок мяса и впился в него голодными зубами. Нагая Наталка лежала возле юноши, раскинув руки и прикрыв глаза, и украдкой любовалась процессом поглощения пищи, глядя на Николку из-под полуприкрытых ресниц. Наконец Николке пришло первое насыщение, и он обратил свой взор на обнаженную нимфу, лежащую возле него.
- Наталочка, скоро уже? А то я истомился уже сидячи в шалаше, аки зверь дикий.
Поначалу девушка и глаз не раскрыла, и звука не произнесла, только мелко подрагивающие длиннющие ресницы выдали ее: все-то она видела и слышала. Затем, как-бы неохотно, открыла глаза, подняла голову и положила ее на ладонь согнутой в локте руки.
- Споро сказка сказывается, да не скоро дело делается! – наконец нараспев произнесла Наталка, разомкнув свои уста и очи. А затем, подражая сельскому выговору, продолжила: - Да, чтой-то милому моему невтерпеж стало? Почитай всего десять днёв сиднем сидячи. Ужо злякался, что прознают про твое лежбище? – и сама не вынесла и засмеялась над кривой попыткой подражанья. – На следующей неделе батюшка мой собрался в Сызрань за билетами ехать, и добавила. – Это если протрезвеет.
- Вот хорошо! – обрадовался юноша. – А там и я билет куплю. Может на одном поезде и поедем.
- Меч здесь не найден, - задумчиво сказала девушка, - Это не значит, что его здесь нет, но вероятнее всего он в московской усадьбе. Приедем в Москву – перероем и там все…
Внезапно Наталка оборвала себя на полуслове, и взгляд ее стал задумчивым, словно она к чему-то прислушивалась внутри себя. Николка поначалу ничего не заметил и продолжил рассуждения, наконец он замолчал и ошалело уставился на Наталку.
- Ты слышишь, ты тоже слышишь его? – оглушительным шепотом, словно боясь спугнуть, спросила Наташа.
- Его, это кого? – спросил в ответ Николай, хотя прекрасно знал, что имеет ввиду девушка.
- Голос! Как будто кто-то словно пытается заговорить со мной. – заговорщическим тоном произнесла Наталка. – Только не говори, что ты этого не слышишь, а то я подумаю, что уже лишаюсь рассудка.
- Не волнуйся – ко мне тоже является в последнее время этот Глас. – успокоил подругу Николка. – Причем слышится каждый раз, когда начинаю думать о Мече Тамерлана.
- Вот хорошо! Вдвоем с ума не сходят.
- Не-е знаю, - задумчиво протянул юноша, - Вдвоем, конечно, разум не теряют, хотя случаи массового помешательства известны. Но если это действительно Меч до нас достучаться хочет, то он бы только тебе сигналы посылал.
- С чего бы это?
- Ты – хозяйка, наследница! Я к нему каким боком? Голь перекатная! Если бы это был действительно Глас Меча, то ты бы его одна слышала.
- Что-то мне стало жутко. – призналась девица. – Голоса... Вот и сейчас, пока мы разговариваем, у меня в голове что-то слышится.
- У меня тоже. – сообщил Николка.
- Ужель это и взаправду Меч? Я-то всегда считала себя реалисткой и не верю во всякие чудеса.
Николка не ответил, прислушиваясь к внутреннему Голосу:
- «Я – Меч!» - вдруг заявил парень, и Наталка удивленно воззрилась на него, а Николка с радостным возбуждением продолжил. – Я слышу! Глас сказал «Я – Меч!»
- И я, я теперь тоже это слышу! – девушка вслушивалась. – «Я – здесь!»
- «Приди ко мне!»
- «Возьми меня!»
- «Владей мной!»
После расшифровки первых неотчетливых слов, ребята, как ни прислушивались к себе, больше ничего не услышали. Ведь это были, скорее, не слова, а сигналы, символы, мысленные образы, которые уже попадая в голову трансформировались в слова. Видя, что его подругу бьет мелкая дрожь, Николка лег рядом с ней и нежно обнял девушку. После напряженной работы мозга оба ощутили охватившую их усталость. Постепенно их мысли приобрели более плавное течение, наступила расслабленность и влюбленные уснули сладким сном.
Уже вечерело, когда Николка проснулся от чьего-то пристального взгляда. Машинально откинув валявшуюся в беспорядке одежду в сторону мирно посапывающей обнаженной Наталки, он приподнялся на локте, осторожно сняв девичью головку со своего плеча, и огляделся. Почувствовав в стороне лаза какое-то шевеленье, юноша пристально посмотрел и увидал знакомую белобрысую голову.

[NbuhRjirby]

Глава 14. Фролка

[align=center]«Если вам предлагают солгать
И друзей своих опорочить,
То придется в душе выбирать
И страдать: тайно память ворочать.»
Петр Вяземский[/align]

Фролка Аниськин уже давно не мог отвести взгляд от представившейся ему картины. Совершенно голые Николка и Наталка спали на охапке сена. Николка лежал, закинув руки за голову, а на его плече доверчиво примостилась голова девушки. Фролка, замерев в неудобной позе на веревочной лестнице с просунутой в шалаш головой, смотрел и корил себя нещадно. Что он, пацан-малолетка, чтобы зырить украдкой? Иль голых мужиков и баб не видал? Этого добра за свои тринадцать лет насмотрелся он изрядно! И в бане, и на реке, когда вместе с пацанами за купающимися голыми бабами и девками подглядывал.
Но то были проказы, а сегодня он впервые смотрел на свою госпожу уже взрослеющим подростковым взглядом. Каштановые волосы девушки струились почитай до самого пояса, а небольшие упругие груди мерно вздымались в такт дыханию. Манил, притягивал взгляд и затейливый бугорок курчавых волос между девичьих ног. Все-то было ладно в барышне, токмо, на взгляд мальчишки, худа больно, не чета деревенским девкам да бабам. Ну ничаво, думал Фрол, худоба — вещь временная, а мясо — дело наживное, нарастет исчо. Рядом с барышней спокойно спал этакий могучий богатырь с крепкими руками и широкой грудью, которая спокойно и могуче поднималась и опускалась. Грешно украдкой любоваться, но Фролка, застыв как изваяние, ничего с собой сделать не мог и продолжал смотреть, отвести взгляд было выше его сил.
Мальчик и не заметил, что дыхание Николки изменилось, он открыл глаза и уставился прямо во Фролкину сторону. Опомнился, лишь когда услышал окрик:
- А, ну, брысь отсель!
И вслед за голосом в сторону Фролкиной головы полетел башмак. Краем глаза мальчик успел заметить, что очнувшаяся ото сна Наталка пытается укрыться какими-то остатками одежды, и мешком слетел с лестницы вниз, больно ударившись о землю. Поднялся, потирая бок.
- Что надо? - вопрошал тот же совсем не дружелюбный голос.
Фрол задрал вверх свою красную от стыда физиономию и увидал свесившуюся из лаза голову Коли.
- Это я, Фролка. - хнычущим голосом сообщил паренек.
- Вижу. - уже значительно спокойнее и гораздо более мягко ответил Николка. – А тебя не учили, что подглядывать нехорошо?
- Я нечаянно, так получилось, я вас искал. - запинаясь бормотал Фролка.
Николкина говорящая голова ненадолго скрылась. Анискин готов был провалиться от стыда под землю. Ему, наверное, было бы легче, если бы он видел, что влюбленные, переглядываясь, буквально угорали от смеха. Наталка, прикрыв рот ладошкой, лукаво улыбалась, поглядывая на Николку. А Николай сам едва сдерживался от давящих к смеху позывов.
- Ладно, так и быть, прощаем тебя на первый раз, - раздался Наталкин голос, - Давай, полезай к нам, сказывай, что за дело у тебя.
Фролка снова стал взбираться по лестнице и опять просунул голову в лаз. Картина была уже иная. Ребята, насколько было возможно за такое короткое время, уже привели себя в порядок. Наталка была в сорочке и юбке, лишь волосы прибрать не успела, и они по-прежнему струились у нее до пояса. Николка же ограничил себя тем, что удосужился нацепить подштанники, и вправду, ему-то нечего бояться обмишуриться. Убедившись, что все нормально и друзья не погонят его, как давеча было, Фролка залез в шалаш.
- Вам дяденька записку прислал. - сообщил мальчик, доставая из-за пазухи и протягивая сложенный вчетверо листок.
- Кому из нас прислал, и что за дяденька? - настороженно спросил Николка, осторожно взяв листок и держа его на весу.
У него были причины для опасения, ибо считалось, что об этом схроне не знает никто, окромя Николкиных родичей, а те вряд бы стали присылать сообщение с Фролкой, Тихоныча, которому Наталка безгранично доверяла, и самого Фролки, доставлявшего Николке еду, одежду и газеты.
- Вантажный такой дядька, с усиками и в сюртуке анженера. - сообщил Николка голосом тайного лазутчика. - Ко мне его Тихоныч подвел.
- Колоссовский! - в один голос вскричали ребята. - А он-то как здесь оказался?
Фрол обрадовался возможности посплетничать и стал быстро, захлебываясь и опережая мысли, рассказывать о последних событиях.
- Как только ты с обеда убежала в шалаш, - объяснял он, обращаясь к Наталке, - на полицейском катере из города понаехало много народа. Какие-то полицейские чины, арестантская команда, два важных господина в цивильном и господин анженер. И сразу в помещичий дом пожаловали. Ваш батюшка заволновался, закрылся в кабинете с полицейскими начальниками и господами. Уж о чем там они совещались, не знаю, да только меня послали к нашему уряднику, а Александр Олегович приказали мамке накрывать на стол. Я, когда от урядника возвернулся, то меня в прихожей Тихоныч перехватил и подвел к господину анженеру. Тот велел передать весточку и на словах сказал, что пущай поторопятся, времени мало. Пока, дескать, господа полицейские отобедать изволят, часа два есть, но не более.
Анискин закончил и вопросительно посмотрел на друзей. А те, развернув, наконец, листок склонили над ним сврои головы и одновременно принялись читать.

В селе Фрол Аниськин слыл славным малым и хорошим товарищем. Но вот беда, сверстники его в свой круг не принимали, обзывая подкидышем и байстрюком. Да! Да! Отца своего паренек никогда не знал, и говорили соседи, что его мать, Анисья «принесла дитё в подоле». Анискин ведь не фамилия, а так, кличка. «Малыш, ты чей?» - спросят его бывало, а тот, пока не подрос и стал кое-чего понимать ответствовал: «Анискин». Так и повелось. Семья была у них безлошадная, самая бедная. И голодать бы мальцу. Да пожалел их старый барин. Взял в господский дом и пристроил Анисью в помощницы к старой кухарке. Уже больше десятка лет минуло с тех пор. Сгинул прежний барин, отошла к Богу старуха-кухарка, а непутевая девка Анисья прижилась, такие чудеса сподобилась готовить из скудных барских запасов, что пальчики оближешь.
Пацанчик, слава Господу, рос справным и здоровым. За неимением друзей-приятелей тянулся к старшей ребятне, хвостиком увивался за Наталкой, Николкой и Сенькой. Те только усмехались такой собачьей привязанности хлопца, поначалу гнали от себя, но потом привыкли, использовали на посылках и даже стали ощущать свою ответственность за мальца.
Наталка и Николка читали письмо со все возрастающей тревогой:

[align=center]«Ну и номер вы отмочили, друзья мои! Весь город, почитай, на уши подняли. Да что весь город, из Москвы за Николаем приехали. Если вам, Николай, дорога свобода, то уходи немедленно. Сейчас должна начаться облава. Наталье ничего пока не угрожает, пусть возвращается домой. И сообщите мне, где мы можем встретится, чтобы поговорить более детально.
Да, Меч Тамерлана существует!
Ваш К.К.»[/align]

Первой опомнилась девушка и, едва дочитав последние строки, тут же метнулась к ящику для сиденья, внутри которого хранились Николкины документы, деньги и личные вещи.
- Быстрей! Быстрей! Что ты стоишь как столб? Каждая минута дорога! – торопила она Николку.
Наконец и он вышел из оцепенения и стал лихорадочно одеваться. Не разбирая, сгреб все свои вещи в котомку. Когда все уже было готово, и вся троица спустилась вниз, Фролка вдруг вспомнил:
- Я же с кухни вам чеснок захватил, надо подошвы натереть, чтобы собака след не взяла.
- Молодец! – похвалил Николка и доверительно положил ему руку на плечо и пристально взглянул парню в глаза. – А теперь запомни и передай инженеру, что я его буду ждать в отцовском карьере в полночь. Наталка знает, где это.
- Да и я знаю. – пробормотал Фролка, у которого все млело внутри: в первый раз в жизни с ним так тепло и доверительно говорили. И мальчик решил перенести любую муку, но не предать своих друзей.
- Вот и ладно! – продолжил Николка, которому некогда было наблюдать за движениями Фролкиной души. – Наталка домой идет одна, а ты уничтожь все следы моего пребывания здесь. Шалаш теперь твой и сделай так, чтобы нашли в нем именно тебя.
- Хорошо. – сказал Фролка и отвернулся, чтобы не видеть прощальные поцелуи влюбленных.
После прощания Николай быстро натер чесноком подошвы сапог и направился в сторону лесной чащи.
- Мы встретимся! – крикнула ему вдогонку Наталка.
- Встретимся! Обязательно встретимся! – прозвучало в ответ.

[NbuhRjirby]

Глава 15. Сенька

[align=center]«Единожды предав – предаст не раз,
Единожды солгав – солжет и дважды,
Хоть ложь не выставляют на показ,
Но избежать ее не сможет каждый.»
Елена Аткина[/align]

Почти сутки проспал Сенька после плена. Хоть и не было над ним никаких особых издевательств и избиений, однако сказалось четырехдневное сидение на привязи. Проспавшись, потребовалось утолить сильнейший голод. Сенька посетил располагавшуюся неподалеку ресторацию, заказал себе обильный обед и стал размышлять о мести.
Вернуться в Васильевку и пустить слух о непотребном поведении своих бывших друзей? Мелко! И ненадежно. Слух-то - вещь обоюдоострая, и еще неизвестно как все может обернуться. Вдруг односельчане его самого на смех поднимут? Тем более он подозревал, что его приятелям глубоко начихать на мнение сельчан, после всего, что они проделали, путь домой им пока все равно заказан.
В полицию однозначно заявлять глупо. Если они не смогли отыскать Николку у себя под носом, то с чего бы проявят рвение, когда он далеко. А в том, что его обидчиков уже и след простыл, он был уверен. Да и где теперь их найти? Необъятна Россия, много по ее просторам разного люда шатается: коммерсанты да нищие, революционеры да аферисты всех мастей. Попробуй сыскать нужного человека! Они могли двинуться по железке, могли уплыть по воде, да и пешком далеко уйти можно. Нет! В полицию обращаться дело безнадежное! Тем более, что у самого рыльце в пушку, вдруг проявят служебную расторопность и начнут копать в мутной истории с дракой.
Остается одно — искать лихих людей. Те, что сами не в ладах с законом. Тех, что если им потребно, иголку в стогу сена найдут, а уж человека в России отыскать им раз плюнуть.
Дожевывая десерт, Арсений, наконец, допетрил — вот оно, решение — найдено!
Но тут же обнаружились два, если не препятствия, то обстоятельства, осложняющих дело. Где их искать, нужных людей? Тать[39] объявление с перечнем услуг в газете не размещает, и на базаре с плакатом не стоит. Все, кого Сенька знал - так, хулиганье, мелюзга, горчичники, как и он. Конечно, в их среде иные особи кичились реальными связями с представителями городского дна, дельцами преступного мира. Однако он сильно подозревал, что это все - пустое бахвальство, не более, чем стремление повысить свой авторитет. Хотя, конечно, следовало проверить и не отметать этот способ выйти на нужных людей. А еще, Яценюк сильно подозревал, что бандитский мир — не благотворительная организация, и задаром пальцем не пошевелят, не то, что гоняться за беглецами по всей России. Значит, их нужно заинтересовать, и лучше всего — денежными знаками и звонкой монетой. А вот как это сделать при отсутствии вышеназванного, Сенька решительно никак не мог придумать.
Поэтому в отвратительнейшем настроении юноша допил остывший кофей, бросил деньги на стол и уже собрался уходить, как вдруг его осенило. Ладно, Глаша и ее звероподобный дроля, да и Колян — отрезанные ломти, их ничего не держит, иное дело — Наталка. Она не порывала с семьей, в этом ей нет резона. Поэтому после всех выкрутасов в губернском городе С., она как невинная овечка, вполне могла спокойно отправиться под отчую крышу. За размышлениями парень не заметил, как вышел из ресторации и пошел по бульвару. Ноги машинально направили его в сторону Стурковского сада. Значит, продолжал он мерковать, прикинулась, сучка, паинькой и живет себе в Васильевке, в барской усадьбе. Как пить дать, ее кавалер где-нибудь поблизости ошивается. Значит, Наталку и Николку можно будет достать. Сам он, конечно, связываться с бывшим дружком побаивался, слишком памятны были тумаки его огромных лап. Но вот не боящимся ни черта, ни бога ребяткам из городских притонов сие по силам. Плохого настроения, как ни бывало, в мыслях Сенька уже видел Николку в кандалах, а его подружку — в своих объятиях. От предвкушения столь сладкой мести он аж руки потирал от удовольствия.
По мере того, как ноги его сами вели с парку, в голове стал складываться план. Прежде всего, надо найти контакты нужных людей. А уж они-то и выполнят всю грязную работу. Коляна, его злейшего врага, убивать не стоило, достаточно изувечить и выведать местонахождение этой шлюхи, Глаши. В том, что пыточных дел мастера среди воровского люда найдутся, Сенька не сомневался. Потом, гада можно будет сдать полиции. То-то они рады будут! Наташку он возьмет себе — это желание обладать недоступным сжигало всю его душу — но возьмет ненадолго. Надо дать и исполнителям полакомиться — отведать свежего молодого мяса. Нет большего унижения для молоденькой девицы, чем надругательство над ее телом, значит, нет и лучшего удовольствия для Сеньки, упивающегося жаждой мести. А там, дай бог, и Глашу достать можно. Само собой решался вопрос и оплатой, много в усадьбе Воиновых не возьмешь, но коллекция оружия цены, говорят, необыкновенной. О том, какая судьба ждет Наталкиных родителей и остальных домочадцев усадьбы, Сенька старался не думать, как карта ляжет.
По мере приближения к Струковскому саду, намерения Сеньки изменились. Было еще рановато и всегдашняя компания горчишников еще не собралась, поэтому негодяй подумал, что нелишне нанести визит Клавдии Игоревне Воиновой, дабы проверить свои догадки. Не доходя до своей первоначальной цели путешествия, он решительно свернул и направился в иную сторону. К дому Воиновой он подходил не без опаски, а вдруг Натали рассказала все старой мымре? Да, нет! Не может она поведать о столь интимных вещах, даже несмотря на близость внучки к бабушке.
К великой досаде Сеньки, Клавдия собиралась уходить и запирала дом.
- Здравствуйте, Клавдия Игоревна! – с величайшей любезностью издали окликнул он пожилую даму. – А я к Вам! Не уделите мне одну минутку?
Клавдия обернулась и близоруко посмотрела на подходящего к ней юношу. При этом Арсений сделал попытку припасть к руке дамы, но старая нигилистка с негодованием отдернула руку. «Старая Карга!» - с досадой подумал он.
- Давненько ты у нас не бывал. Что так? – из вежливости спросила Клавдия.
- Дела, дела: учеба, экзамены. – Сенька был сама любезность. – Ксения Игоревна, а не подскажете, где сейчас Наталка, давно ее не видел, соскучился.
- Как где? – удивилась дама. – В родительском доме, конечно, экзамены-то уже кончились. Вот и разъехались все по домам, один ты, шаромыжник, без дела по городу шлешься.
- Зачем сразу шаромыжник? – изобразил он попытку обидеться. Главного он уже достиг, и его догадка блестяще подтвердилась. – Занят был, а на днях тоже домой поеду, там с Наталкой и увидимся. Прощевайте, госпожа Воинова!
Махнув на прощанье шляпой, он едва ли не бегом направился в сторону сада. Где его поджидало страшное разочарование.
Он опять оказался прав! Все эти «опытные» старые товарищи, водящие, по их словам, дружбу с воротилами преступного мира, на поверку оказались простыми пустобрехами. Вот уже два часа Сенька осторожно заводил разговор то с одним, то с другим, и все больше и больше чувствовал: пустышку тянет. Лишь один прищурился и смерил парня оценивающим взглядом.
- А тебе оно надо? – с подозрением в голосе спросил он.
- Надо! Обязательно надо! – с замирающим от предвкушения сердцем ответствовал Сенька. – Дело есть.
Но ответ окончательно похоронил Сенькины мечты:
- Понимаешь, раздрай у них идёт нонче. Был у них нужный человечек в суде, помогал за долю немалую, да фуфло их корешок оказался: развели как лоха два гастролёра заезжих. Обчистили. Вот братва и вызверилась на него, бабки, те что у него были, отобрали - поделить не могут. Пока не поделят по понятиям – пальцем не пошевелят.
- А что за гастролеры эти? – с надеждой в голосе поинтересовался Арсений. – Может они?
- Да нет их уже в городе, куш сорвали – и в бега. Весь город перерыли, а их уже и след простыл.
Понял Сенька, что надо искать другие пути знакомства с представителями городского дна. В подобной тягомотине прошел еще один день, пока Сенька не осознал всю тщетность своих усилий по поиску воровских контактов среди своих приятелей по хулиганским развлечениям в саду. К решению поставленной задачи требовалось подойти с другой стороны.

Однажды в знойный летний день молодой человек, томясь бездельем, прогуливался по главной аллее Струковского сада. Светлый парусиновый костюм, модная соломенная шляпа-канотье[40] и легкая безответственная тросточка выдавали в нем современного прожигателя жизни, представителя «золотой молодежи», прогуливающего папашины деньги. От нечего делать Арсений Яценюк купил у мальчишки свежую газету, приказал другому, сунув ему в руку медяк, принести стакан холодного ситра и сел на скамейку под сенью старой липы. Лениво прихлебывая теплый противный лимонад, надул негодник, Сенька не спеша просматривал рекламные объявления в газете. Замер, уставившись взглядом в одно из них, все в затейливых виньетках:
Скоро! Скоро!

[align=center]Открытие салона модного плат’я
Мадам Бахларевой

Пошивъ модного дамъского i мужскаго плат’я, ремонтъ старого.Принимаемъ заказы на составленiе приданого, iмеются материи i отделки к нимъ для бальных, венчальных и визитных плат’ев. Кружева дюшес, брюссель и шантили, а также цветы французские и варшавские. Принимаются заказы на верхние вещи и детские костюмы.[/align]

Ниже был напечатан знакомый адрес. Ба-а, никак мадам Зи-зи окрас сменить решила! Что в мире делается-то! Так ведь скоро ни одного приличного заведения с веселыми девицами в городе не останется. Стоп! Сенькины мысли заработали в ином направлении, когда вспомнил, что именно в этом доме он провел несколько не самых приятных в жизни дней. В голове застряла мысль: а не связан ли крутой поворот в жизни публичного дома с теми событиями, которые произошли с ним? А не навестить ли домик, авось что-нибудь выгорит. С этими мыслями Сенька, не теряя даром времени, направился в сторону бывшего публичного дома.
Отчего-то он не решил сразу зайти в салон, а остановился на другой стороне улицы. Смущали крики, раздававшиеся внутри дома.
- Воровка! Аферистка! – пронзительно, по-бабьи завывал мужской фальцет. – Мало того, что дом отхватила, так еще и девиц спрятала. Где девочки! Девочки где, я тебя спрашиваю?
- На! Выкукси! – по всему видно, что мадам Бахларева покрутила перед носом фальцета кукишем. – Дом мой, что хочу, то с ним и сделаю. Девочек он захотел, кот драный! Чаек своих в обиду не дам! Распустила я их, понял, распустила. Улетели, упорхнули чайки мои. Достаточно ты над ними поизмывался. Нет больше тут твоей власти! Пошел вон, пес шелудивый! – и далее, чуть потише. – Выкиньте-ка эго отсель, ребята.
Двери распахнулись, и с крыльца кубарем скатился кот и пес в одном лице, на поверку оказавшимся тщедушным мужичонкой непрезентабельной наружности.
Размышлять было некогда. Ясно, как божий день, что бандерша в сговоре с той компанией, поквитаться с которой было для Сеньки пределом мечтаний. Не мог же он без ведома хозяйки несколько дней проваляться у нее в сарае. А этот мужичок с козлиной бородкой и внешностью мелкого чиновника вполне мог тоже оказаться одной из жертв.
- Что, дядя? Выставили? – тон Арсения был доброжелательным, однако с оттенком снисходительности.
Мужичек зло обернулся на насмешника, но обнаружив перед собой сосунка, успокоился. Сенька продолжил уже значительно более сочувственным голосом:
- Оне и не такое могут, добро хоть не обчистили.
Взгляд пострадавшего стал заинтересованным.
- Ну-ка, подойди ко мне, юноша! – приказным тоном сказал он своим высоким скрипучим голосом.
Сам не зная почему, но Сенька повиновался.
- Ты что-то знаешь, знаешь ведь? – спросил собеседник.
- Ну-у, кое что знаю, в зависимости оттого, что вы хотите узнать. – отчего-то стал тянуть кота за хвост парень.
Далее произошло неожиданное: с силой, необычной в этом тщедушном старикане, тот положил ему руку на плечо и с такой силой надавил на него, что Сенька скривился от боли и присел он неожиданности. Тот продолжал давить, пока Яценюк не взмолился:
- Дяденька отпусти, я все скажу.
- То-то же! – промолвил Козлобородый и перестал давить.
Однако руки не разжал, а только крепче уцепился за Сенькино плечо, словно боясь, что юноша сбежит. Одновременно что-то холодное и твердое уперлась парню в бок, и он догадался, что это револьвер.
- А теперь, щенок, проедемся до моего дома и поговорим. И я подумаю над твоими сведениями, стоят они чего-то, али нет.
Арсений и не собирался сопротивляться, поскольку понял: он нашел то, что нужно.
Уже дома, в скромной квартире Козлобородого, новый знакомый, наконец, отпустил саднящее плечо молодого человека, повернул к себе и не терпящим возражения тоном приказал:
- Рассказывай!

[NbuhRjirby]

Глава 16. Козятин

[align=center]«Расстилается, как кошка,
Выгибается, как змей...
Отчего ж таких людей
Мы чуждаемся немножко?»
Пьер-Жан Беранже. Перевод В. Курочкина[/align]

Секретарь С…кого городского суда Семен Семенович Козятин рассматривал в зеркале свое отражение. Занятие сие весьма презабавное, и многие люди не упускают случай посмотреть на себя со стороны. Одним это нужно для подтверждения своей убежденности в собственной исключительности и неотразимости, другие ищут возможность заглянуть поглубже в свое «Я» и разобраться в тайниках своей души. Семен Семенович глядел в зеркало ради ненависти. Ненавистью он питался, и она была смыслом его существования. Что поделать, если одним Господь дал и мужественное лицо, и статную фигуру, и развитый торс. Секретарю суда Козятину Господь дал оттопыренные уши и тщедушное телосложение, худобу и сутулость, мертвецки бледное лицо и жидкие русые волосы, зачесанные за уши. Подбородок венчала жиденька бороденка а-ля Наполеон III, отчего за глаза и не очень его кликали то Козлом, то Козлобородым. Однако ж без эспаньолки[41] тоже было никак нельзя, ибо низкий покатый лоб и почти полное отсутствие подбородка делали Семен Семеныча весьма похожим на одного из древних предков человека.
Обладая столь непрезентабельной внешностью, нечего было и думать ни о служебной карьере, ни о карьере покорителя женских сердец. С женщинами у него не складывалось с детства – противоположный пол его просто избегал. Вот и недавно полным фиаско закончилась попытка соблазнить молоденькую дочку земского доктора Белавина, Дашу. У него до сих пор перед глазами стояло ее серьезное, без тени улыбки лицо, и строгий, с оттенком брезгливости, взгляд ее серых глаз. Лицо, глядевшего на Козятина отражения, исказила гримаса негодования.
Не сложилось и с карьерой, господин Козятин прочно застрял в скромной должности секретаря суда. Однако, при помощи именно этой должности он, обладая природным умом и необыкновенной настойчивостью и силой воли, сумел сделать источником не только немалых доходов, но и стать одним из могущественных людей города. Куда там записным красавцам - прифрантившимся хлыщам с физиономией героев, у которых, кроме смазливого лица, ничего не было! Его реальная власть в городе была во сто крат больше власти губернатора или полицмейстера. Вот именно что была… До недавних событий. Фигура в зеркале снова досадливо поморщилась, словно бы спросила: «Ну, что ж ты, брат? Столько лет работы и все коту под хвост? Из-за нескольких шалопаев и пары шлюх уже в штаны наложил? Неужели отступишься и смиришься?»
Место секретаря суда хоть и было скромным и малозначительным, но это только на первый взгляд. Ступив на него двадцать лет назад, Козятин поначалу скромно вздыхал и печалился, однако освоившись, понял, какие перспективы пред ним открылись, какие горизонты замаячили. Должность сия хранила доступ ко многим личным секретам. Начал он с шантажа, мелкого, затем перешел на рыбу покрупнее. Городское чиновничество, полиция, купечество, их жены и дети, слуги и лакеи — постепенно все стали у него под колпаком. Делились взятками и барышами, оказывали мелкие услуги. Изучив привычки и привязанности этих людей, он перешел к оказанию платных и полезных услуг: кому-то дело требовалась разрешить в свою пользу, кто-то нуждался в получении крупного заказа, третий очень любил молоденьких девочек, четвертый, напротив, увлекался исключительно мальчиками. Чьей-то жене понадобился молодой жеребец — парень для любовного приключения, иной, напротив, позарез нужна была молчаливая повитуха. Многим сыночкам срочно требовались деньжата для игр, вина и девочек. Обзавелся Козлобородый и притонами для игр и домами терпимости. Потихоньку доказал полезность свою и преступному миру: закрывал дела, правил документы. Не забывал и себя, любимого: все самые юные девочки проходили через него, круглел счет в банке. Но жил скромно, на свое жалованье, излишеств старался избегать. Решил для себя: еще пару лет — и на покой — в Европы, на моря,
к благам цивилизации.
Однако ж вот как оно сложилось: постарел, оплошал, утратил цепкость. Полбеды было, что ограбили, беда была в том, что унизили. Моментально слух о том, что пал могущественный Козел облетела ночные притоны и полицейские части, подпольные казино и чиновничьи кабинеты, бордели и купеческие особняки. Кто-то зубоскалил втихомолку, иной смеялся в лицо. Полицмейстер, вертевшийся ранее у него ужом на сковородке, вовсе не принял. В воровском притоне нож наставили и сказали, чтобы дорогу туда забыл. Падение с Олимпа, который он выстроил в своем воображении, оказалось стремительным, сказалась особенность провинциального города, где новости, минуя прессу, распространяются в мгновение ока. Отражение в зеркале аж перекосило от ненависти. Ничего, они теперь за все поплатятся, и месть будет страшной. Благодаря Сеньке о своих обидчиках Семен Семеныч знал теперь если не все, то очень многое. Двое сосунков: юная соблазнительница и ее дружок-амбал. И пара постарше: Гимназистка со своим зверопоподобым уродцем в шрамах. Спокойно к Гимназистке он относиться не мог, зря она сказала, что он не помнит ее. Помнит! Еще как помнит! Это было одним из самых ярких воспоминаний за довольно мрачную жизнь Козятина. Знала бы она, скольких трудов стоило ему соблюсти им же установленный принцип: никогда не спать два раза с одной и той же феминой, никогда не встречаться вновь с соблазненными им девочками. Главная в шайке — конечно же, эта алчная сука, его верная помощница, предавшая своего хозяина, мадам Зи-зи, что б ей пусто было!
Двойник в зеркале исторгал волны ненависти, коими, аки вампир кровью, подпитывался Козлобородый. Процедура зарядки ненависти помогла. Он был снова готов действовать. И он знал, что надо делать!
Наскоро одевшись, он отправился на угол улиц Двроянской и Панской, где высилось пятиэтажное здание С...кой городской почты. Время клонилось к вечеру, поэтому надо было успеть до ее закрытия. Зайдя в здание, Семен Семеныч сразу же направился к окошечку, за которым торчала сонная физиономия телеграфиста.
- Срочно телеграфируйте в Москву!
- Пожалте, господин, заполните бланк. - досадливо побурчал телеграфист.
Торопясь, Козятин едва не обломал перо.
- Вам как, обычной или молнировать? – зевая, обратился телеграфист, явно не разделявший спешки клиента.
- Молнией, и побыстрее. Дело не терпит отлагательств! - с нажимом сказал Семен Семеныч и многозначительно показал глазами на свою зажатую в кулак ладонь.
Телеграфист намек понял правильно: его оперативность будет поощрена. Сонливость исчезла, а в действиях появилась сноровистость и подобострастность к щедрому клиенту:
- Отправим Вашу телеграмму сей момент.
Глянув текст, на мгновенье удивился его содержанию: чего только не выдумают. Но, в конце концов, не все ли равно, и он, усевшись за аппарат, застучал пальцами по клавишам, отправив телеграмму следующего содержания:
[align=center]

МОСКВА ТЧК ДВОРЯНСКИЙ ЗЕМЕЛЬНЫЙ БАНК ТЧК БАРОНУ ФОН ШТОЦУ ТЧК 666 ЗПТ 911 КОЗЯТИН

[/align]

Три шестерки были одним из символов Братства Звезды, в коем неприметный судейский чиновник занимал место Магистра Поволжья и подчинялся лишь Верховному Магистру Российской Империи, коему и была отправлена телеграмма. Его не смущало, что Верховный Магистр мало того, что немец, как раз этим-то и не удивишь, а и представитель другой державы. В конце концов — Братство Звезды — структура наднациональная и проповедует универсальные человеческие ценности. 911 — было сигналом бедствия в Братстве и пользоваться им можно было в исключительных случаях. Что-то Семен Семенычу подсказывало, наступил именно такой случай.
Ответ пришлось ждать недолго. Он едва успел допить свой кофе в кофейне напротив, как увидел, что в его сторону скорым шагом идет телеграфист. Главное – не выдавать своего волнения, поэтому Семен Семеныч щедро одарил телеграфиста, немало удивленного такой оперативностью, спокойно допил свой кофей и лишь потом с замиранием сердца развернул телеграфную ленту:
[align=center]

С… ТЧК ГОСПОДИНУ КОЗЯТИНУ ТЧК ВСТРЕЧАЙ МОСКОВСКИМ ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ТЧК БАРОН ФОН ШТОЦ

[/align]

Козлобородый торжествовал: получилось! Законы Братства нерушимы.

Когда Московский экспресс остановился у перрона и, к удивлению Козятина, из вагона вышли два человека. Первым на перрон спустился господин в котелке с густыми пшеничного цвета усами. Опираясь на тросточку, он важно подошел к встречавшим его Семену Семеновичу и Сеньке, ставшим за последние дни тенью Козлобородого. Его русский был весьма неплох:
- Ви, я польагаю, и есть тот замый Кофядин?
- Я он и есть, добро пожаловать на волжскую землю, господин барон. – Козятин и Сенька подобострастно поклонились гостю.
- Позвольте предздавить – наш кураторх из Европы князь Кронберг. – представил он второго визитера, выходящего из вагона. – И да, позаботьтесь о наших вещах.
- Князь Кронберг, к Вашим услугам! – абсолютно без акцента представился подошедший барон. – Осталась самая малость – подтвердить наши полномочия.
- Конечно, конечно, - поспешил Козятин и вытянул вперед руку с перстнем-печаткой на пальце. На перстне был выгравирован оттиск Знака: два квадрата, повёрнутые по отношению друг к другу под углом в 450 символизировали восьмиконечную звезду. Печатка со Знаком означала принадлежность к Братству Звезды.
- Ну вотх, карашо, взе формальности зоблюдены, можно и в готель. Какой предложите? – обратился Фон Штоц.
- На Панской «Националь».
Три члена Братства уселись в пролетку, Сеньке досталась роль носильщика.
После обустройства, состоялось совещание, на котором Козлобородый изложил свою просьбу, присовокупив пересказ Сенькиных приключений (Сенька, как несосотоящий в Братстве, допущен не был и выставлен за дверь).
- Что ж… - задумчиво проговорил князь, почесывая аккуратно подстриженную русую бородку. – Делу помочь, конечно, можно, и это наша обязанность – выручать членов братства. Есть одно условие – Натали Вы не получите и вообще – забудьте о ней, этой девочке уготована другая участь. Николая и Кирилла нужно будет успокоить и успокоить надолго. Николку – не убивать! Судьба второго нас не интересует. Глафиру можете взять себе, а вот публичный дом назад Вы не получите. Эксплуатация женщин – против устоев общества, смиритесь. В остальном – Ваш авторитет будет восстановлен в полном объеме. Соберите назавтра общий сбор всех членов Братства.
Козлобородый мог быть доволен: большая часть его просьб будет выполнена. Пусть не вся, но и этого довольно. Знал бы он, содержание беседы после ухода, не был бы так спокоен за свое будущее. А заодно бы лучше узнал о подлинных принципах и методах работы Братства Звезды.

[NbuhRjirby]

Братские дела

[align=center]«Лишь взял клинок — и полны очи слез.
Мечам таким непросто появиться:
Его ковали там, где гор откос,
И прятали среди стволов корицы.»
Юань Чжэнь[/align]

Проводив Козятина презрительными взглядами в спину, Магистр России и один из Магистров Европы перешли в своем общении на родной немецкий язык.
- Простофиля! – выразил свое мнение об ушедшем Штоц.
- Червяк! – согласился князь. – Между прочим – это Ваша кандидатура. Поневоле задумаешься, что представляют из себя другие Магистры, если этот таков. Мы стоим на пороге великих дел, изменится вся конфигурация земного мира, а на местах делами Братства управляют такие недотепы.
- Заменим, – виновато проговорил фон Штоц, стоя навытяжку перед куратором, – Устраним.
- Физически! – категорически потребовал Кронберг.
- Будет сделано! – отрапортовал Штоц.
Но барон уже не слушал Штоца, он задумчиво, скрестив руки у себя на груди, мерил шагами гостиничный номер. Магистру Империи только и оставалось – провожать взглядом своего проверяющего и ждать. Наконец, Кронберг остановился.
- Не нравится мне все это! Вроде, вот он, Меч, рядом, а не возьмешь! Почти полвека было потрачено в поисках, с тех самых времен, когда он вместе с той дурой-турчанкой оказался в этой варварской стране. Теперь мы у цели, и опять из-за глупой любви девчонки может пойти прахом.
- А в чем же дело? – поинтересовался фон Штоц.
- А в том, что Меч перестал отвечать на зов Великих Магистров, вот что! – в сердцах отвечал барон.
Он встал посередине комнаты, закрыл глаза и сосредоточился, вытянув перед собой руки ладонями вниз. В таком положении князь Кронберг, один из тринадцати Верховных Магистров Европы, один из шести Великих Магистров простоял несколько минут. Только струйка пота, стекавшая по виску, выдавала его напряжение. Наконец он прервал сеанс связи и в изнеможении опустился на стул.
- Ну, что? – осмелился задать вопрос Штоц, не спускавший взгляда с лица шефа.
Тот медленно покачал головой:
- Меч чувствуется очень слабо, он не хочет отвечать. Похоже, Меч нашел нового хозяина и настраивается на его волны.
- И это не Наследница?
- Нет, Наталья тут не причем. Существует другой, кто тоже может стать Носителем Меча Тамерлана.
- Но это же невозможно! Может быть только один Носитель, тот, кто его получил из рук Девы Дарующей Меч.
- И это должен быть я! – взорвался Великий Магистр. – Я должен получить Меч из рук этой соплячки! Ты ведь знаешь это пророчество – только собрав все артефакты - Братство обретет былую силу, только в этом путь к знаниям Несущих Свет.
- Господин! – обратился Штоц. – А как мог появиться еще один Носитель?
- Не знаю… Не знаю! – резко оборвал князь Кронберг. – Но этот дар был получен не от девчонки. Возможно, в прошлом была еще одна, не отслеженная нами линия наследования. И, похоже, она ведет к этому мальчишке, Николаю!

[NbuhRjirby]

Глава 17. Колоссовский
[align=center]«Кто ничего не знает – тот ничего не любит.
Кто ничего не умеет – тот ничего не понимает.
Кто ничего не понимает – тот ничего не стоит
Тот же, кто понимает, тот и любит, и наблюдает, и видит»
Парацельс[/align]

Между тем, ни о чем не подозревающий Колоссовский спустился на перрон вокзала с того же поезда, что и вояжеры Братства. Позади остались почти три недели изнурительной поездки по металлургическим районам России. Задача, которою он поставил перед собой, была выполнена, и инженер с хорошим настроением поехал к себе домой.
Неуемная энергия Казимира Колоссовского, а может горячая кровь польского шляхтича, требовала выхода, поэтому вместо того, чтобы спокойно отдохнуть с дороги, как сделало бы большинство русских людей, он, едва смыв дорожную пыль и переменив платье, нанял извозчика и приказал ехать к заведению Мадам Зи-зи. Извозчик, понятливо хмыкнув, тронул лошадей, но не удержался и обернулся к пассажиру:
- Оно барин понятно, дело молодое! Однако же, изволю заметить, зря туда едем.
- Что так? – раздраженно полюбопытствовал инженер, раздосадованный тем фактом, что извозчик вмешивается не в свое дело.
- А нет там ничего. Ни мамзелей, ни шампанского, ни веселья.
- Как это? – уже заинтересованно проявил интерес инженер.
- Так закрылось заведение, почитай уже с неделю как. Мадам девочек распустила, заведение закрыла, ремонт затеяла. Могу порекомендовать адрес, там все есть! И развеселые мамзели, и вино, и музыка.
- Нет! Нет! Правь, куда я сказал.
Новость была ошеломительной, и ее требовалось разъяснить. Значит, что-то произошло за это время? Пожалуй! Колоссовский досадовал на себя, что в такое время бросил ребят. Что за дрянная черта у него: быть уверенным, что все можешь контролировать, ведя несколько дел одновременно? Обязательно что-нибудь да упустишь! А из-за излишней самоуверенности под угрозой, быть может, жизнь и свобода ребят.
Бывший бордель встретил инженера звуками и запахами ремонта. Раздавался шум молотка и воющий звук пилы, пахло свежей краской и клейстером. Тучный и важный швейцар попытался не пропустить Колоссовского вовнутрь, доказывая, что мадам Балахарева отсутствует:
- Мадам в отъезде, через два дня будут, наказали никого не впускать. – говорил швейцар, в то время, как своим пузом оттеснял непрошенного визитера к выходу.
Но не на того напал: стройный и изящный поляк нашел таки щель между толстяком и стеной прихожей и ловко протиснулся меду ними. Представившаяся его взору картина являла собой зрелище полной перестройки. Куда-то исчезли мягкие диваны – олицетворение бесстыдной неги, на их месте ровными рядами столы для раскроя и шитья и швейные машины с ножным приводом. Вместо тяжелых драпирующих портьер, сияли, ожидая новые шторы, окна. Рабочие заканчивали оклейку новых светлых шпалер. Повеселела и посветлела обивка. Через черный вход Колоссовский прошел на задний двор, где команда столяров заканчивала сооружение какой-то плотницкой деревянной штуковины. Ни в сарае, ни за поленницей дров Николки не было.
Ничего не дал и визит к Алексею Заломову. Тот сам недоумевал. К тому же непонятным было поведение Кирилла, который без видимой причины вдруг потребовал срочного расчета и исчез из города в тот же день, что и Николка.
Обескураженный Казимир Ксаверьевич вернулся в свою квартиру, где его ожидал мальчишка-посыльный с конвертом. Развернув его, инженер прочитал короткий текст:
«666. 616 - завтра в 10 часов в гостиной у полицмейстера». 666 – знак таинственного Братства Звезды, членом коего Колоссовский имел честь состоять, а 616 – на языке их сигналов означало «Общий сбор». Колоссовский, относившийся к Братству как к некой игре, как к дани моде, как к пропуску в мир местного истеблишмента, тем не менее понимал, что отказаться от мероприятия никак невозможно.

На следующий день верный своей пунктуальности инженер вошел в двери хорошо знакомой ему гостиной, где встретил изысканное общество. С первого взгляда было видно, что Братство Звезды – не для экзальтированных особ: никакого оккультизма и мистики. Больше похоже на заседание какого-нибудь аристократического клуба, все достаточно чопорно, в меру солидно, элитарно и… заурядно. Ни тебе магических ритуалов, ни кровавых жертвоприношений, ни итаинственных балдахинов и всего прочего оккультого антуража.
Кроме самого полицмейстера и товарища губернатора, городской истеблишмент был представлен несколькими крупными судейскими, земскими, и полицейскими чинами. Впрочем, была сошка и помельче. Наличествовало несколько служащих различных банков, причем в немалых чинах. Несколько членов известных в городе купеческих фамилий тоже не избежали искушения поиграть в заговорщиков и эзотерику, и были представлены среди членов Братства. С удивлением Колоссовский обнаружил и двух представителей духовенства. В общем, в членах Братства состояли все слои общества, за исключением промышленных рабочих и крестьян.
- Придурки! - про себя презрительно скривился Казимир. - И эти петухи собрались построить новый мир? Не имея в своих рядах ни одного представителя производительных классов? Да это просто клуб заигравшихся от безделья недоумков.
Рассуждения инженера были прерваны появлением новых персонажей, несомненно, являвшихся главными в сиим действе. Первым появился довольно тучный господин в котелке и рыжими кавалерийскими усами вразлет. Следом за ним шествовал моложавый осанистый мужчина, чье лицо украшали пышные бакенбарды и немецкая бородка, называемая а России скобелевской.
-Немцы! – безошибочно определил Колоссовский и сей факт не вызвал в нем прилива энтузиазма, ибо он был поляк. А своеобразная «любовь» поляков к немцам общеизвестна.
- Господа! – обратился толстяк к собравшимся с неподражаемым акцентом, лишь подтвердив предположение поляка. – Позвольте предздавиться: барон фон Штоц, управляющий Мозковским филиалом Дворянского земельного банка[42]и Верховный Магистр России.
Все встали и поприветствовали гостя кивком головы. К удивлению Колоссовского , никто не посмел возмутиться тем фактом, что ими руководит немец. Что за странная нация, думал инженер, тысячелетиями свою историю мерят, на каждом углу кричат о русском духе и русской душе, а все в учениках у немчуры ходят, никакой гордости!
Между тем барон продолжил:
- Прошу поддвердить ваши полномочия!
Все присутствующие, и Колоссовский в их числе, вытянули перед собой руку с перстнем. Фон Штоц удовлетворенно кивнул, а инженер отметил, что только в последний момент перед уходом из дома вспомнил и успел нацепить этот глупый перстенек.
- Мы зобрались, чтобы обзудить котовность Братстфа накануне феликих событий.Они потребуютх озобой спльоченности членофф Братстфа. З прискорбием витим, что в вашем городе нет единства среди членофф Братстфа. После известных зобытий многие манкируют афторитетом Магистра Волги косподина Козятина.
К удивлению Казимира на середину комнаты вышел тщедушный человек с узкими плечами и козлиной бородкой. Так вот каков, их вождь, с тоской думал он, все более скептически оценивая это сборище.
- Смею заверить зобравшихся о бесконечном нашем доверии к косподину Козятину, - с нажимом произнес Штоц, - Коему и предоставляю прафо вести зобрание.
Все адепты Братства вновь привстали со своих мест и принялись наперебой выражать Магистру Волги свою лояльность.
- Благодарю Вас, братья! - Мужичонка приосанился и окрепшим голосом продолжил. – Напоминаю собравшимся, что Братство – особая организация, собравшая всех неравнодушных к судьбе страждущего человечества. Поэтому решения Братства и указания руководства выше любого патриотического, гражданского и должностного долга. За невыполнение заветов Братства, или за желание покинуть его ряды одна дорога – смерть! И каждому воздастся по делам его!
Все опять принялись усердно кивать головами. Прямо как китайские болванчики, с иронией думал о них Колоссовский.
А козлообразный Магистр продолжал «жечь глаголом»:
- Мы удостоены великой чести, наш город почил своим присутствием один из Великих Магистров, наш европейский куратор князь Кронберг!
И Козятин театральным жестом повернулся в сторону держащегося пока в тени господина с бородищей на лице. Тот выступил вперед и слегка наклонил голову, выражая почтение к собратьям по почитанию культа Звезды.
- Братья! – начал он свою речь. – Мы знаем, что много тысяч лет назад на нашу с вами Землю упала Белая Звезда, являвшаяся домом для расы Древних. Выжившие после катастрофы Древние, коих мы величаем Несущими Свет, расселились и стали жить среди дикарей, каковыми были тогда наши предки. Именно Древние дали людям огонь, научили выращивать хлеб, плавить металлы и приручать диких животных, но они одарили человечество не всеми знаниями, коими обладали. Люди должны дозреть, построить более лучшее и более справедливое общество. Лишь тогда нам низойдет откровение, и станет доступен кладезь мудрости жителей Белой Звезды. Мы, Великие Магистры считаем, что час пробил! – голос говорившего обрел мощь и зазвучал зловеще и гулко. - Наступает время перемен. Грядущая великая война смоет всю грязь с человеческого общества. На обломках старых государств и империй будут построены Соединенные штаты Европы, место, где будут править закон, справедливость и порядок, а людская мудрость сделает нас достойными знаний Древних.
Колоссовский аж поежился от такой перспективы и поглядел по сторонам. Странное дело, но скепсис, похоже, владел им одним: остальные закрыв глаза, словно в трансе, внимали славам Магистра. Лишь на лицо полицмейстера временами набегала недоверчивая ироничная полуулыбка.
- Почему выдумаете, что война обязательно должна начаться? – вырвалось у него.
Князь Кронберг, повернувшись, внимательно посмотрел на него и без малейшего раздражения стал объяснять:
- А потому, что это мы все сделали для того, чтобы она началась именно сейчас. И не смотрите вы так на меня удивленными глазами. Война, скажете вы, это убийства и страдания? Но война – это и тот очистительный жертвенный огонь, который позволит на обломках старого мира построить новый мир, мир справедливый. Как гласит ваша русская пословица «Не разбив яйца, не приготовишь яичницу». Да, выживут не все, но выживут – достойные.
Казимир Колоссовский понял, что он жестоко просчитался, считая Братство балаганом.
Уже когда члены тайного общества начали расходиться, в спину инженеру раздалось:
- А Вас, пан Колоссовский, я попрошу остаться…

Колоссовский спешил: после сходки членов Братства времени оставалось совсем немного. Завтра ему предстояло предать своих друзей, невинных ребят волею случая оказавшихся в эпицентре большой игры.
- Ну уж дудки! Дырку им от бублика, а не Николая! – зло думал Колоссовский, едя на извозчике в сторону Трубочного завода, что располагался у самой черты города на отрогах Сокольих гор, плавно спускающихся к Волге, между Постниковым и Аннаевским оврагами.
Завод был молодым, он был построен ударными темпами в 1911 году во исполнение Указа Государя Императора «О строительстве военных заводов на казенные средства». Предприятие выпускало взрыватели для артиллерийских снарядов. На обширных пустырях вокруг завода кипела работа: возводился жилой поселок для рабочих.
У инженера имелся пропуск, поэтому он, беспрепятственно пройдя через проходную, быстрым шагом пошел по обширной территории предприятия. Рабочий день близился к завершению и следовало торопиться, Путь Колоссовского лежал в электромеханические мастерские, где работал член подпольного комитета левого крыла социал- демократической партии товарищ Гуль. Под этим псевдонимом знали рабочего-большевика Калактионова. При всем желании Колоссовского остаться над партийными дрязгами и не примыкать к какому-то определенному крылу революционного движения, за помощью он решил обратиться именно к большевикам: «Эти хоть слов на ветер не бросают, остальные – пустобрехи».
Товарищ Гуль оказался совсем молодым мужчиной с зачесанными вверх и назад густыми волосами и аккуратно подстриженными усами. Он неохотно оторвался от дела и, едва выслушав начало сбивчивого рассказа, перебил:
- Охолонь! Не обижайся, не поймем мы друг друга второпях. – он положил тяжелую руку на плечо Казимиру. – Давай сделаем так: через полчаса я заканчиваю работу, а ты пока подождешь меня в пивной. Лады?
- А где я найду пивную?
- Не заблудишься, - почему-то невесело усмехнулся Гуль, - Где проходная – там и пивная.
Действительно, сразу по выходу из проходной инженер обратил внимание на новый дом напротив, Это и была местная пивная. Внутри пивнушка поражала изобилием закусок, что подавались к знаменитому на всю Россию пиву, изготовленному в «Товариществе Жигулевского пивоваренного завода». Над стойкой были развешены красные раки и всевозможные сорта волжской рыбы: вобла и плотва, сазан и лещ, красноперка и судак. Рыба копченая и вяленая, сушеная и соленая…
Через полчаса двое мужчин, один в сюртуке инженера, второй в старенькой, но чистой рабочей робе, взяв по паре пива, сидели за столиком в углу и вели обстоятельный разговор.
- Я помню Неваляшку. – сказал рабочий и отхлебнул из кружки большой глоток янтарного напитка. – Мы с ребятами были в цирке на том представлении. Поэтому верю, что он не убийца: тому, кто быка одним ударом свалит, воровской кастет без надобности. А не пойти ли ему к Джембазу, в цирк?
- Зачем? – не понял инженер.
- Джембаз – наш человек. Его цирк распространяет для нас нелегальную литературу по всей России. – пояснил рабочий. – К тому же он сейчас гастролирует в Ставрополе-на Волге. А это совсем недалеко, и после гастролей цирк как раз отправляется в Москву. У тебя есть записная книжка и карандаш?
Инженер кивнул и протянул требуемое. Гуль открыл блокнот, помусолил карандаш и нацарапал на чистом листке какие-то знаки. Затем аккуратно оторвал лист и вручил его инженеру:
- Передашь Николаю, пусть отдаст листок Джембазу, он примет парня.
- А как же Кирилл с Глафирой? – напомнил инженер.
- С этими сложнее. Говоришь, что не знаешь, где они?
Инженер кивнул. Рабочий задумался, а потом, приняв решение, сказал:
- Эти двое пусть едут в Шую. Там товарищ Арсений создал крепкую организацию. Их встретят и помогут на первых порах. Но и от них должна быть отдача. Мы ждем, что твои подопечные станут в рады последовательных борцов за светлое будущее.
Пока Гуль писал явку для Кирилла с Глашей, Колоссовский с тоской думал, что и эти туда же: все о светлом будущем мечтают. Кому верить? Куда пойти? Все-таки лучше с этими: у них теория, а у тех – сказки.
Когда уже Колоссовский трясся на извозчике обратно, он снова перебирал в памяти события, которые развернулись после официального закрытия заседания С-кой секции Братства Звезды…

После ухода всех «братьев» инженер обнаружил, что в комнате кроме него остались все трое Магистров и хозяин дома.
- Теперь приступим к тем дельам, которые озтальных членофф общестфа не касаются и предназначены не для их ушей. – фон Штоц снова взял бразды правления в свои руки. – Послетние события потребовали нашего фмешательстфа, поэтому мы котофы выслушать пострадавших от действующей в городе шайки шантажистофф
По его знаку Козятин ввел в гостиную молодого человека, в котором Колоссовский без труда узнал Сеньку, приятеля Наталки и Николки.
По Сенькиному рассказу выходило, что он, узнав, что его односельчанка и подруга детства Глафира занимается проституцией, тайно проник в бордель с целью уговорить Глашу бросить этот недостойный промысел, грозя придать огласке сей постыдный факт. Девушка готова была согласиться, но в последний момент появился ее сутенер Николай, который зверски избил своего бывшего друга, связал его и на несколько дней запер в сарае.
- Ловко! – восхитился Казимир тому, как юноша подтасовывает факты. Зная ребят, он примерно представлял как это было на самом деле.
В конце Арсений не забыл упомянуть, что вышеупомянутый сутенер Николай и есть тот самый молодой человек, который обвиняется в убийстве гимназиста и не так давно сбежал из-под стражи.
При этих словах оживился полицмейстер, доселе безучастно сидевший в кресле и никак не выказывавший своего отношения в сему действу.
- Надо же! Этот мерзавец все это время был у нас под боком! Сейчас же распоряжусь поймать и доставить негодяя.
- Как же! Он только и ждет ваших ищеек, - насмешливо сказал Семен Семеныч, - Да его уже и след простыл. Лучше послушайте, что сотворила эта компания дальше.
По мере рассказа Козлобородого лицо инженера против его воли вытягивалось от удивления. Надо же было такое утворить? По версии Козятина выходило, что виновата во всем эта алчная хищница- бандерша, которая воспользовалась несмышленышами, дабы ограбить своего опекуна.
- Так ты и есть тот самый козлобородый сатир, которых соблазняет юных девственниц и потом направляет на путь порока? – насмешливо спросил Козятина поляк. – И мы должны подчиняться этой твари?
Он вплотную подошел к Семен Семенычу и грозно навис над ним. Козлобородый жалко сжался, думая, что его сейчас будут бить.
- Но, но! Полегче, пан поляк! – грозно прикрикнул на Казимира герр Штоц и напомнил. – Вы давали обет, помните? Кроме того, брат Козятин – ко-ро-шьи-й. Он обесчал нам, что больше не будет разтлевать малолеток, правта? – Козел только кивнул в ответ, несмотря на поддержку вид у него оставался затравленным. – А что касается новоиспеченную мадам Балапареффу, то у нас на нее планы и она нам прикодится в качездве добропорядочной фрау.
Но Казимир Ксаверьевич уже отошел и кивнул в ответ, хотя руки так и чесались пройти по козлиной харе.
- У каждого из нас свои недостатки. Не правда ли, пан Колоссовский? – вмешался князь Кронберг. – Я вот, например, спокойно разговариваю с вами, несмотря на то, что вы немцев на дух не переносите.
Колоссовский только усмехнулся в ответ.
- Более того, не позже чем завтра мы нанесем визит в село Владимировку, где Вы поможете нам отыскать ребят.
Колоссовский аж взвился:
- С какой стати я должен вам помогать? И откуда же мне знать об их местонахождении?
- С того, что вы, пан Колоссовский – член Братства, поэтому обязаны оказывать нам содействие, даже в ущерб каким-либо своим иным планам. – все таким же ровным, спокойным и вежливым голосом продолжал говорить Великий Магистр. – И к тому же, ведь это Вы некоторое время назад помогли Колье бежать из-под стражи! И вы помогали все это время скрываться молодому человеку.
Колоссовский вздрогнул. Придя в себя, он первым делом взглянул в сторону полицмейстера. Тот тоже расширенными от удивления глазами смотрел на инженера:
- Вот и все, господин инженер, вот вы и доигрались. А я-то еще считал Вас честным человеком! Немедленно арестую Вас.
- Не забывайтесь! – окрикнул князь Кронберг. – Никто никого арестовывать не будет! Мы не даем на это санкции! Более того, завтра вы выделяете в наше распоряжение полицейский катер и команду. Если отыщем Николая, привезем его к вам. Довольствуйтесь этим.
Полицмейстеру не оставалось ничего иного, как кивнуть в знак согласия.
- А что будет с Наташей? Она же вообще невинное дитя! – спросил Колоссовский, у которого на душе кошки скребли.
- Вы уже забыли, что это «невинное дитя» - ловкая налётчица? – Князь хитро посмотрел в сторону Козлобородого.
Колоссовскому пришло в голову, что Козятина, пожалуй, скоро заменят на посту Магистра, так жалко тот выглядел. И у него сильно подмочена репутация. Только на кого? Пожалуй, на полицмейстера, лучше кандидатуры у них все равно нет! Хотя инженер и разгадал их практику назначения в Магистры на местах людей не самых титулованных и облеченных властью, теневых авторитетов.
- Успокойтесь, Ничего с вашей Наташей не будет! Вернем в семью, к маме с папой. – продолжал князь Кронберг. – Наталья – наследница одного из аретефактов Древних – так называемого Меча Тамерлана. Братство заинтересовано в том, чтобы она отправилась вместе с родителями в Москву и присутствовала на оглашении последней воли своего знаменитого деда.
- «Да-а, дела-а-а!» - только и успел удивленно подумать инженер.

Дети внимательно слушали чудную историю Колоссовского. Лишь, когда он пересказывал Сенькин рассказ, непосредственная Наташа с жаром воскликнула:
- Поверьте, Казимир Ксаверьевич, он врет! Да все не так было.
Николай же, тоже пораженный такой наглой ложью, без конца повторял вполголоса:
- Каков подлец! Каков подлец!
- Боже, какие вы еще дети! Неужели непонятно, что главное – не так как было, а как рассказано. Я-то, зная вас, нисколько не сомневался, что все было по-другому, но перед остальными вы выглядите как исчадия ада.
Разговор происходил на краю старой выработки, куда инженера привела Наталья. Вечерний ливень прибил полуденную пыль. От обнаженного зева утеса пахло мокрыми камнями. На небе ярко светила полная Луна. Николка где-то успел раздобыть и накинул легкую тужурку, и с котомкой за плечами был похож на бродячего студента. Он был очень обрадован тем, что его путь лежит в цирк, причем в цирк, в котором он мечтал работать. Лишь горечь разлуки с любимой омрачало его юношескую страсть к перемене мест. Энергия била у парня через край. Поэтому Колоссовский не счел нужным скрывать всю сложность положения ребят, за которыми, очевидно, ведут охоту полиция, Братство и, вероятно, бандиты Козлобородого. Но ребята, как ему показалось, отнеслись к этому несколько легковесно. Гораздо больше их воодушевил факт, подтверждающий версию существования Меча Тамерлана и охоты за ним некоего Братства о котором они до сих пор и слышать на слыхивали.
- Значит, не одни мы верим в существование Меча Тамерлана? Еще какое-то Братство. И они думают, что Меч связан с какой-то Звездой и Древними? – спросил Николка.
- Не только верят, но и ищут его. – подтвердил Колососвский.
- Помнишь, Наталка, в манускрипте, который твой дед расшифровывал тоже упоминаются Несущие Свет и звездный металл из которого выкован Меч Тамерлана? – Николка обратил свой полный воодушевления взгляд к своей подруге.
Та кивнула, тоже охваченная радостным возбуждением, а юноша между тем продолжал:
- И ты теперь наследница, понимаешь, На-след-ни-ца!
Девушка несколько охладила его пыл:
- Вообще-то у меня есть еще папа, и Меч в первую очередь его… - начала было объяснять Наталка, но вдруг замерла, словно прислушиваясь, и замолчала, углубившись в себя.
- Это то, о чем я думаю, ты слышишь его? – вопрошал мальчик, и Наталка кивнула в ответ. – И я, я тоже слышу!
Инженер удивленно воззрился на них:
- Да в чем дело? Что вы там слышите?
- Ничего, ничего! – как-то слишком быстро ответила Наталка, возвращаясь в реальность.
Напоминание о Наталкином отце несколько поубавило юношеский пыл, но ненадолго, ведь Николка был в возбуждении и от предстоящей поездки:
- А что это за Братство такое? – обратился он к инженеру.
- Тайное общество, желают переделать мир к лучшему, вообще-то таких много сейчас развелось.
- Что-то наподобие масонов?
- Вроде, только посерьезнее. Есть мнение, что все эти бесчисленнве массоны, иллюминаты и прочие тайные сообщества – не более, чем ответвления, осколки некого могучего и единого Братства звезды. Оттого и враждуют, промеж собой, что всяк минт себя единственным носителем истины. верховные магистры утверждают, что ведут родословную от самих Древних, давших людям огонь.
- Надо же! Я и не думала, что до сего дня дожили поклонники Прометея! – удивилась Наталка.
- Я бы не был так легкомыселен, им что-то надо от тебя Наташа. – с нажимом произнес Колоссовский. – И если допустить, что мифы – лишь фантастическое, сказочное отражение каких-то реальных событий, то почему бы нет? Чем эта легенда хуже веры в воскресение Христа, а ведь миллионы верят. А эти – люди серьезные и цели у них – страшные. Поэтому, ребята, прошу вас, – он пристально смотрел мальчишке в глаза, - Будьте осмотрительны. До сего дня вы толькол множили ряды своих врагов.. В конце месяца в Москве ожидается оглашение завещания Олега Игоревича, ты должен быть рядом с Натальей. Меня терзают смутные сомнения, не готовит ли Братство Звезды какую-нибудь особую пакость Наташе к этому событию
Лишь увидев, что глаза парня снова стали сосредоточенными и все понимающими, инженер успокоился:
- Прощайте, друзья мои! – он обнял ребят. – Будьте осторожны и берегите себя, а пуще того – берегите друг друга.
Понимая, что сейчас на глаза выкатиться предательская слеза, он резко развернулся и быстрым шагом пошел в сторону усадьбы, давая время проститься влюбленным.

[NbuhRjirby]

Часть пятая. Неприкаянная

Братские дела

«И вот ответ: меча, что дорог Вам,
Мне самому коснуться нынче можно.
Ларец открыв, зажгу я фимиам,
И руки лишь умыв, возьмусь за ножны.»
Юань Чжэнь

Поезд мчался в темноту ночи. На мягких креслах пульмановского вагона уютно развалились два субъекта весьма примечательной наружности — Рыжеусый и Бородатый. На столике мерно позвякивали стаканы с недопитым чаем: беседа их увлекла значительно больше, чем банальное вагонное чаепитие.
- И как мы можем оценить итоги нашей миссии, князь? Как неудачные? - поинтересовался Рыжеусый.
- Напротив, ее итоги можно охарактеризовать как сдержанный оптимизм. - отвечал Бородатый, прихлебывая остывший чай. - Вот за что я так не люблю этих русских, так это за их варварскую привычку хлебать в дороге это пойло, называемое чаем.
- Но позвольте, ни одна их целей не была достигнута: Меч не нашли, этого Николая не ликвидировали, руководство секцией не заменили. И я сильно подозреваю, что из-за негодяя Колоссовского.
- Назначать магистров на местах — Ваша прерогатива, но я бы посоветовал остановиться как раз на кандидатуре этого строптивого поляка.
От удивления Рыжеусый открыл рот:
- Как так, он же поломал нам всю игру? Может уместнее будет полицмейстер?
Бородатый снисходительно улыбнулся:
- В последних событиях Колоссовский проявил решительность и изобретательность. Он – достаточно авторитетная фигура среди местного зверинца. Поэтому, как только этот малолетний негодник Арсений по нашему приказу ликвидирует Козятина и место Магистра станет вакантным, не задумываясь, назначайте Колоссовского. Тем более, он был использован втемную, и его энергия сослужила нам хорошую службу.
Рыжеусый взмолился;
- Позвольте, князь, я не успеваю за ходом Ваших мыслей.
- Он предупредил детей, это факт. Но он, в конечном счете, сыграл нам на руку. Мальчишка оторвался от девчонки, пусть и ценой побега. До того как они встретятся, дело будет уже сделано. К тому же мне вовсе не улыбалось отдать юношу, столь щедро наделенного талантами, в лапы полиции. На воле он целее будет, чем на каторге. Убирать его также было бы в высшей степени неразумно для интересов Братства. Неизвестно еще как все сложиться, и еще один человек, имеющий контакт с Мечом Тамерлана нам сможет пригодиться. А Наследница вернулась к родителям и самое позднее, чем через неделю будет вместе с ними в Москве.
- А что нам это дает?
- Мелко мыслите, господин барон! Мечом может владеть лишь тот, кто получил его из рук Девы. Фроляйн Наталья — Дева Дарующая Меч. Чем из меня, потомка Древних, не жених, несмотря на мои преклонные лета?
Такого номера Рыжеусый не ожидал и аж подпрыгнул на месте;
- Да, но...
- Никаких но! Папаша столько нам должен, что готов дочку продать взамен уплаты долга. Да, я думаю, и ей лестно будет из захудалой провинциалки стать княгиней Священной Римской империи. Мезальянс говорите? – Рыжеусый робко кивнул. - Я цивилизованный человек и не буду ограничивать ее приватную жизнь, ведь она так молода! Главное для меня — Меч! И могущество, которое он дает. А там пусть делает, что хочет.
- Сколько же у нас времени, князь? – спросил Рыжеусый.
- Немного. Мои агенты доносят, что война может начаться в любую минуту, самое позднее к началу августа. – авторитетным тоном проговорил Бородатый. – Поэтому стоит торопиться. К моменту объявления войны фройляйн уже должна стать моей супругой. потом нам нужно будет дней десять, чтобы покинуть эту страну навсегда.
- А мне, что надлежит делать?
- Обычную рутинную банковскую работу. Не мне Вас учить, барон, в финансовых вопросах вы дадите мне фору. А как Магистр вы должны будете отладить взаимодействие между секциями, оставить людей для связи. Тогда и можете отъехать в фатерланд. Ведь Россия все равно обречена – она не переживет войну. Новый мир будем строить без нее!