Авторы: Юрий Каменский, Вера Каменская.
Серия: Фантастический боевик.
Объём произведения: 14,5 АЛ
На почту выслал отредактированный текст и синопсис.
[align=center]Аннотация[/align]
[tab=30]Весь жанр альтернативной истории покоится на "А что было бы, если бы...?" Вот, и герой этого романа старший лейтенант милиции, угодив, ненароком, в 1911 год, оказался перед этой дилеммой.
[tab=30]К счастью, Стас - человек действия. Думать можно и быстро и очень быстро. А посему, быстро просчитав ключевые моменты того непростого времени, он решает, для начала, спасти от пули анархиста Богрова премьер-министра Столыпина. Главное, ввязаться, а там бой покажет...
[align=center]Часть I. Неучтённый фактор
[/align][tab=30]С пустяка всё, в общем-то, началось. Конечно, когда собираешься на «огнестрел», все семь чувств мобилизуются по-полной. А тут, делов-то, учителку допросить по мошенничеству. В числе прочих доверчивых дур дала деньги на дешёвую чёрную икру. Ну, это додуматься надо. Так, где эта умница преподаёт?
[tab=30]Стас заглянул в ежедневник. Гимназия № 1520… а, в Леонтьевском, рядом со старым МУРом. Сам-то он, конечно, этого не застал, здание в Большом Гнездниковском снесли ещё до войны.
[tab=30]Погода, на удивление, была солнечная. Для московского марта явление, прямо скажем, нетипичное. Можно и пешочком пройтись, благо, не так уж далеко, а то уже все лёгкие в кабинете прокурил.
[tab=30]Старший лейтенант Сизов сбежал по лестнице, предъявил постовому на выходе удостоверение и, открыв тяжёлые двери, вышел на улицу. Солнышко светило уже по-весеннему, а, вот, ветерок подувал довольно свежий. Он, сощурившись, поглядел прямо на солнце, застегнул до горла молнию на куртке и медленно сошёл по ступенькам.
[tab=30]Стайка смешливых студенток торопилась в стеклянную кафешку, окидывая его, на бегу, оценивающе-озорными взглядами. Следом степенно прошагал пенсионер в «профессорских» очках, ведя на поводке рыжую таксу с поседевшей мордой. С балкона её гулко приветствовал басом чёрный дог, стуча хвостом по ограждавшим его свободу прутьям – видать, старые знакомцы. Бабуля, спеша к подъезжавшему на остановку автобусу неловко задела его хозяйственной сумкой, а саму её, чуть не сбил с ног скейтбордист, торпедой пролетевший мимо.
[tab=30]Где-то, на грани слышимости, взвывала сирена скорой помощи, спеша на вызов. В воздухе зависло сизое облако выхлопа от кативших волной машин, ещё часок, и начнутся пробки. У каждого свои дела и заботы, никому до него и дела нет. Неторопливо шагая по Страстному бульвару, Стас думал не о предстоящем допросе. Чего там голову ломать, всё просто, как задница ребёнка. Из головы не выходила вчерашняя книга. Имя у автора было какое-то интересное – Мархуз… или фамилия такая? Он даже «забил» его в Яндекс, узнав, помимо всего прочего, что это какая-то сказочная зверюга. Уже по этому было ясно, что писатель – большой оригинал.
[tab=30]Книга была написана в жанре альтернативной истории. Такое впечатление, что весь литературный мир просто помешался на этой «альтернативке» – кромсают эту бедную историю, кто во что горазд. Впрочем, «Старший царь Иоанн Пятый», не в пример другим сочинителям, написан был весьма занятно. И заставлял задуматься, если уж на то пошло. Хотя бы, о том, что наша жизнь – это цепь сплошных случайностей. Вот, к примеру, заболей он сейчас, и все дела, которые у него в производстве, достанутся Мишке.
[tab=30]Не в том, даже, дело, что «сожитель» по кабинету будет клясть его последними словами. Просто стиль работы у них очень разный. Михаил, прямой, как ручка от лопаты, работая с подозреваемыми, подавлял их волю. Нет, не кулаками. Битьё – последнее дело, чистой воды профанация. Ну, заставишь ты человека протокол допроса подписать, и что? Посидит он недельку в камере, послушает опытных «сидельцев», с адвокатом поговорит – и пошла в прокуратуру «телега».
[tab=30]Дело даже не в том, что оперу прокурорские и «охотники за головами[sup]1[/sup]» ведро крови выпьют. Её и по надуманным поводам сосут – только в путь! – а, просто, жулик в судебном заседании ту же песню споёт. И будет оправдан, это же вам не старые времена, конец XX века на дворе. Гуманизация, гласность, плюрализм и ещё, Бог знает сколько, всякой модной светотени. Спасибо просвещённой Европе, можно подумать, что до них мы щи лаптем хлебали.
[tab=30]Так, что, Бредбери, пожалуй, в чём-то был прав – если в меловом периоде раздавить бабочку, получишь «на выходе» другого президента. Другое дело, что никто этой закономерности, конечно, не проследит, и примет, как должное. Ещё и скажет с умным видом: «История не знает сослагательного наклонения». Это она сама вам доложила, что ли?
[tab=30]Визг тормозов хлестнул по нервам, заставив вскинуть глаза. Сверкающий радиатор «Лэнд Крузера» надвигался на него неотвратимо, и время, словно растянулось. Стас уже чувствовал тепло от двигателя, запах сгоревшего бензина, машина надвигалась медленно и неуклонно, как паровоз, идущий под уклон. Тело не успевало уйти с пути, а, тут ещё, нога зацепилась за бордюр.… Он рванулся, что было сил, и вдруг…
[tab=30]…прямо перед глазами возникла храпящая лошадиная морда, в лицо пахнуло едким лошадиным потом. Конец оглобли ударил в грудь, выбивая из лёгких остатки воздуха. Улица закружилась перед глазами. Последнее, что он услышал, падая на спину, это отборный мат.
[tab=30]
[tab=30]Приходя в себя, он почувствовал неприятный холод на лице, словно его уткнули мордой в подтаявший сугроб. Стас попытался смахнуть это холодное, но кто-то удержал его руку.
[tab=30]– Лежите, молодой человек, – произнёс спокойный мужской голос.
[tab=30]В голове всё ещё продолжалось вращение, он открыл глаза, увидел склонившегося над ним человека с бородкой. Свет раздражал и Стас опять смежил веки.
[tab=30]«Врач со «скорой», – всплыла мысль. – Ещё не хватало в «Склиф» загреметь. Вот хрен им, вроде, не сломано ничего. Неделю продержат, а я потом дела лопатой разгребай. А откуда взялась лошадь?».
[tab=30]А люди, стоя над ним, обсуждали его так, словно его тут не было, или он уже умер.
[tab=30]– Видать, нездешний…
[tab=30]«С чего бы это? Коренной москвич, между прочим…».
[tab=30]– Мериканец, видать. Вишь, штаны строчёные. Я одного такого видал…
[tab=30]«Это он о джинсах, что ли? Нашёл, блин, диковину – джинсы в Москве… Деревня, что ли? Да их в любом селе…».
[tab=30]– Не помер бы…
[tab=30]«А, вот, хрен вам, не дождётесь».
[tab=30]Пересиливая себя, Стас открыл глаза и попытался сесть.
[tab=30]– Лежите, лежите, вам вредно шевелиться.
[tab=30]Опять этот, с бородкой.
[tab=30]– Мне лежать вредно, – буркнул Стас. – Времени нет.
[tab=30]Он с трудом поднялся, прислушиваясь к себе. Грудь, конечно, побаливала, но вполне терпимо. Отряхивая брюки, он мельком бросил взгляд на стоящих рядом людей. То, что с ними «что-то не то», он понял сразу. Вот, что именно «не то»? Сознание постепенно прояснялось и, потихоньку, начинало давать оценку той информации, которую, не скупясь, подавали глаза.
[tab=30]Сейчас, конечно, самой странной одеждой удивить кого-либо трудно, но, чтобы вот так, все сразу? Словно попал в массовку на киносъёмках о «старом времени». Естественно, что извозчик, стоящий рядом с пролёткой, одет, как извозчик начала века. И дама с манто на плечах, ну, прямо, тебе, барыня с картинки, а рядом с ней открыла рот простецкого вида бабёнка в плисовой юбке. Сопел и озадаченно скрёб пятернёй макушку пузатый дядька. Лезли на глаза вывески с «ять». «Ряженые», в свою очередь, пялились на него, как детсадовцы на новогоднюю ёлку. Сейчас, конечно, каких только сервисов нет… и шоу… кого сейчас этим «ретро» удивишь? Но куча логических «нестыковок» росла лавинообразно.
[tab=30]Вместо асфальта – брусчатка. По Страстному, за всё время, проехала одна машина – такое же ретро, как и всё вокруг. Разные, там, фаэтоны, пролётки… да, и то, не слишком много. В сравнении, разумеется, с тем потоком машин, который он видел не далее, как минут пять-десять назад. И последней каплей – рослый городовой, направляющийся, именно, к ним. То, что это был настоящий городовой, Стас даже не усомнился. Три гомбочки на шнуре – городовой высшего оклада или унтер-офицер.
[tab=30]Это только в дурном чтиве герой, оказавшись в непонятном месте, долго щиплет себя за все части тела, пытаясь проснуться. Если человек не пьян и в своём уме, спрашивается – к чему лишние телодвижения? И так, ведь, видно, что это явь, а не сон. Веди себя соответственно обстановке, потом разберёшься – как тут оказался. Когда будет время. Если будет.
[tab=30]– Что случилось, господа? – городовой вежливо приложил пальцы к козырьку.
[tab=30]– Дык, это…, – извозчик замялся.
[tab=30]– Господин городовой, – вперёд выступила дама в манто, – вот этого господина иностранца сбила лошадь вот этого извозчика.
[tab=30]Глядит победно, нос кверху – ни дать, ни взять, отличница, «сдающая» училке шалунов-одноклассников. Ну, погоди, зубрилка…
[tab=30]– С чего вы, собственно, взяли, что я иностранец? – пожал плечами Стас. – К вашему сведению, я потомственный москвич.
[tab=30]– Ну, вы так одеты, – стушевалась дама. – Я прошу прощения, конечно…
[tab=30]Городовой, повернувшийся к извозчику, замер и вновь обратил взор на Стаса.
[tab=30]– Действительно, сударь, одеты вы, прошу прощения, более, чем странно.
[tab=30]Как-то, с лёгкой руки «совковых» писателей, облик городового царской России сформировался в стереотип гоголевского Держиморды – эдакий здоровый бугай, причём, обязательно, хамоватый и не дурак кулаком в рыло зарядить. И сейчас Стас с интересом разглядывал унтера. Ну, разве, что здоровый, конечно: рост за сто девяносто, это точно. Литые плечи, ни грамма лишнего веса, кисти рук (именно, они очень многое говорят об уровне подготовки) как у хорошего бойца – широкое запястье, крепкая ладонь, пальцы сухие и сильные.
[tab=30]В остальном, как говорится, с точностью до наоборот. Держится, как профессионал – уверенно, но без хамства. Глаз цепкий, как у хорошего опера. Когда он окинул Стаса быстрым взглядом, тому, грешным делом, показалось, что он и ствол под курткой засёк. Хотя, по идее, не должен бы…
[tab=30]– Будьте любезны, господин москвич, предъявить мне свой паспорт. И вы документы свои несите, – это уже извозчику.
[tab=30]Тот вздохнул и покорно поплёлся к пролётке.
[tab=30]– Ну-с…
[tab=30]– Паспорта у меня с собой нет, – спокойно ответил Стас, лихорадочно соображая – стоит ли предъявлять служебное удостоверение.
[tab=30]«Ксива» действительна до 1995 года. Трудно предсказать реакцию городового на такой документ. Ни черта, конечно, не понятно, но то, что он, каким-то макаром, провалился во времени – печальный факт. «Бритва Оккама» сбоев не даёт – ничем другим происходящее объяснить было нельзя.
[tab=30]– Ну, что ж вы так-то…, – полицейский укоризненно покачал головой. – Разве вам неизвестно, господин…
[tab=30]Он вопросительно посмотрел на Стаса.
[tab=30]– Сизов Станислав Юрьевич.
[tab=30]– …господин Сизов, что при ношении оружия паспорт обязательно нужно иметь при себе? Это же у вас пистолет под курткой, я не ошибаюсь?
[tab=30]Пока он произносил эту тираду, Стас уже прокачал вариант – как ему в этой дурацкой ситуации поступить.
[tab=30]– Господин городовой, у меня есть служебное удостоверение. Но, боюсь, если я его предъявлю, ситуация запутается ещё больше.
[tab=30]– И что вы предлагаете?
[tab=30]По глазам полицейского было видно, что он тоже прокачивает возможные варианты.
[tab=30]– Я прошу вас сопроводить меня в полицейское управление. Это, ведь, рядом, если не ошибаюсь? К господину извозчику у меня претензий нет. Но его данные я бы, на всякий случай, записал. На случай, если вы в моём рассказе усомнитесь.
[tab=30]– Гм, – хмыкнул унтер. – Нечасто, надо сказать, меня самого приглашают пройти в управление. Обычно бывает наоборот. Запоминать извозчика нужды нет, потому что он нас довезёт. Не так ли, Артём Ефимыч?
[tab=30]– Дык, мы завсегда, – просиял возница, у которого, после слов Стаса, было видно, камень с души свалился. – Прошу!
[tab=30]– Вы позволите мне вперёд? – любезно поинтересовался у стража порядка Стас.
[tab=30]Он предпочёл не дожидаться приглашения унтера. Ежу понятно, что тот спину не подставит.
[tab=30]– Сделайте одолжение, – чуть заметно усмехнулся тот.
[tab=30]«Не задержание, а, прямо, светский раут какой-то, – подумал Стас, усаживаясь на мягкое сиденье, – цирлих-манирлих».
[tab=30]Городовой, придерживая шашку, уселся напротив, извозчик свистнул и, под цокот кованных копыт, пролётка проворно свернула в Большой Гнездниковский.
[tab=30]«Вот же, занесла нелёгкая, − мелькнуло в голове, − и, что родителям сообщат? Пропал без вести при исполнении…?»
[tab=30]А, может, его обратно в своё время перекинет, нечто подобное он, краем уха, слышал… или читал… и, что самое смешное, зафиксированы такие случаи было именно в царской жандармерии, да ещё парочка за границей, кажется, в Англии.
[tab=30]
[tab=30]Как и ожидал опытный опер, пролётка остановилась не у главного крыльца. По знаку городового извозчик придержал лошадей у незаметного подъезда.
[tab=30]― Всего вам, ваше степенство, ― пожелал он в спину Стасу.
[tab=30]― Ждите здесь, ― обронил унтер. – Вас вызовут. Проходите, пожалуйста.
[tab=30]Они прошли длинным коридором, поднялись по лестнице, прошли ещё одним коридором, затем снова спустились. Да, уж…. Вид казённого учреждения во все времена одинаков и неистребим – те же аккуратные таблички на дверях, такие же запахи.
[tab=30]― Сюда, ― городовой указал на тяжёлую дверь из тёмного дерева.
[tab=30]Войдя, Стас сразу понял, что его привели в дежурную часть. Попади он в любое государство, дежурку ни с чем не спутаешь. Те же запахи, те же звуки, за стойкой ― к бабке не ходи ― дежурный. И плевать, что форма на нём не серая, а звёзд между двумя просветами не одна, а две. Один взгляд, брошенный на них, едва они шагнули через порог, сказал всё. Повинуясь жесту городового, Стас присел на деревянную лавку рядом с барьером. Мысленно усмехнулся, приметив за стопкой бумаг, на тумбочке, медный чайник.
[tab=30]― Кого привёл, Семёнов? ― привстав, дежурный с любопытством оглядел Стаса.
[tab=30]Смотрел, конечно, в основном, на одежду.
[tab=30]― Непонятный случай, господин пристав, ― сдержанно произнёс городовой.
[tab=30]― Угу, ― буркнул тот, ― у меня этих случаев полный «собачник» . – Пиши донесение и шагай на пост. Дойдёт очередь, разберусь.
[tab=30]― Извините, господин пристав, ― твёрдо сказал Семёнов. – Случай, действительно, неординарный. Господин Сизов, покажите нам своё удостоверение, сейчас самое время. И пистолетик ваш, будьте любезны.
[tab=30]Стас , изрядно вспотевший в кожаной куртке, вжикнул «молнией» и, достав красную «корочку», подал её Семёнову. Тот, не спуская с него взгляда, передал документ приставу. Затем опер плавным движением расстегнул «оперативку» и, медленно вытянув двумя пальцами родной ПММ , протянул его городовому. Тот с удивлением осмотрел пистолет.
[tab=30]– А я-то думал, что всё оружие знаю, – озадаченно посмотрел он на дежурного. – Приходилось вам видеть такое?
[tab=30]– Это, что, бельгийский? – спросил пристав, взяв оружие у Семёнова.
[tab=30]– Русский, – криво улыбнулся Стас.
[tab=30]Как ни просчитывал он своё положение, всё равно выходило плохо. Исход варьировался от «плохо» до «полный п..дец». Что не радовало, конечно.
[tab=30]– Это где у нас такое? – услышал он и поднял голову.
[tab=30]Дежурный пристав, раскрыв его служебное удостоверение, пялился в него, как та коза на афишу.
[tab=30]– Министерство Внутренних эс-эс-эс-эр… и печать какая-то странная….
[tab=30]– Действительно до восьмого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года, – прочитал Семёнов и посмотрел на Стаса, – да, сударь, вы были правы, пригласив меня сюда. Ну, я, всё-таки, надеюсь, что вы, как-нибудь, сможете это объяснить.
[tab=30]– Объяснить не вопрос, – хмыкнул тот, решив плюнуть на всё и идти, что называется, «ва-банк. – Сможете ли вы поверить моим словам?
[tab=30]– Ну, я тут столько сказочников уже видел…, – хмыкнул пристав. – Одним больше, одним меньше….
[tab=30]И Стас рассказал. Спокойно, не торопясь, по порядку. Когда он назвал свой год рождения, оба слегка приподняли брови. После эпизода с джипом и сменившим его извозчиком дежурный кивнул Семёнову на дверь и тот, не проронив ни звука, вышел. Вернувшись минут через десять, он положил на стол дежурного густо исписанный бланк.
[tab=30]– Извозчик полностью подтверждает, что сей господин возник из ниоткуда прямо посередине улицы.
[tab=30]На вопросительный взгляд пристава добавил: «Договориться они не могли, конечно. Господин Сизов в сознание приходил на моих глазах. Да, и…».
[tab=30]Он махнул рукой. Это и без слов было понятно – на хрена извозчику это надо?
[tab=30]– Ну, и что делать прикажете? – потёр щёку дежурный. – Решительно, теряюсь….
[tab=30]– Вы можете мне сказать, – нарушил паузу опер. – Какое сегодня число? И какого года?
[tab=30]– А, ну, да, – кивнул пристав. – Ваш интерес понятен. 27 августа 1911 года.
[tab=30]– Ладно, господин пристав, пошёл я на пост. История, конечно, интересная, но недосуг.
[tab=30]– Иди, иди, Семёнов. И в самом деле…
[tab=30]– Прощевайте, господин Сизов. Надеюсь, увидимся ещё. Очень мне хочется поспрашивать вас кое о чём. Если не возражаете, конечно.
[tab=30]– Не возражаю, – вздохнул Стас. – Куда я теперь денусь….
[tab=30]Когда за городовым закрылась дверь, он, вдруг, хлопнул себя по лбу.
[tab=30]– Погодите, господин пристав… у вас, ведь, Кошко Аркадий Францевич командует?
[tab=30]– Статский советник Кошко – глава нашей полиции. Значит, сохранилось его имя в анналах истории?
[tab=30]– Сохранилось, – кивнул Стас. – А правда, что к нему на приём любой человек с улицы попасть может?
[tab=30]– Правда, – кивнул тот.
[tab=30]– Нужно мне кое-что важное ему сообщить. Как вы понимаете, мне многое известно.
[tab=30]– Понимаю, – посерьёзнел пристав. – Ежели вы, господин Сизов, не мистификатор, от вас большая польза выйти может. Сейчас вас проводят. Коренев!
[tab=30]Из смежного помещения вышел высокий молодой человек, одетый, как щёголь.
[tab=30]«Рубите мне голову, если это не опер», – поймав быстрый изучающий взгляд, подумал Стас.
[tab=30]– Коренев Владимир Иванович, сыщик, – представил его дежурный. – А это господин Сизов Станислав Юрьевич, наш коллега. Владимир Иванович, проводи господина Сизова к Аркадию Францевичу. Я его по телефону предупрежу.
[tab=30]Они снова отправились в путешествие по длинным коридорам. На сей раз шли недолго. Корнев несколько раз незаметно, как ему казалось, бросал любопытные взгляды на одежду Стаса, но не заговаривал.
[tab=30]Наконец, они остановились перед дверью, на которой красовалась металлическая табличка со словом «Приёмная». Открыв её, сыщик пропустил опера вперёд. Сидящий за столом полицейский офицер при их появлении вежливо встал.
[tab=30]– Это вы – господин Сизов? Аркадий Францевич ожидает вас.
[hr]
[sup]1[/sup]«Охотники за головами» (милицейский сленг)- сотрудники Управления Собственной Безопасности,надзирающая за чистотой рядов. Когда ещё эта организация звалась инспекцией по личному составу, менты её звали "инспекцией по борьбе с личным составом".
[tab=30]
[align=center]
[/align][tab=30] Ну, прямо, как в кино… Портрет царя Николая на стене, тяжёлые бархатные шторы и соответствующая времени обстановка – полный антураж. Из-за массивного стола, навстречу ему, поднялся высокий плечистый мужчина с пышными усами, в точности, как на портрете в книге.
[tab=30] – Здравствуйте, Аркадий Францевич.
[tab=30] – Присаживайтесь, пожалуйста, – русский Шерлок Холмс радушным жестом показал на кожаное кресло. − Как вас прикажете величать? Спасибо, Владимир Иванович, можете быть свободны.
[tab=30] Молодой сыщик, положив перед начальником пистолет и удостоверение, неслышно исчез за дверью.
[tab=30] – Итак?
[tab=30] – Стас. Станислав Сизов. Сыщик.
[tab=30] – А, коллега…, – Кошко, раскрыв удостоверение, внимательно изучал его. − Оперуполномоченный, хм… что за странная должность, право слово….
[tab=30] – Что тут странного? – пожал плечами опер. − Хотя, да… опер-упал-намоченный. Это у нас так прикалываются… шутят, в смысле.
[tab=30] – Забавно, – хохотнул сыщик. − Упал-намоченный. Умеет русский народ что-нибудь эдакое вывернуть….
[tab=30] – Раньше, вообще-то, нас звали инспекторами уголовного розыска.
[tab=30] – Ну, гораздо благороднее звучит, – одобрительно кивнул статский советник. − А то, упал-намоченный… дурной вкус. Вы в каком году свет увидели, господин Сизов?
[tab=30] – В шестидесятом, – ответил Стас и, уже ответив, сообразил, что матёрый сыщик попросту «заговорил зубы» . − В тысяча девятьсот шестидесятом.
[tab=30] – И пистолет ваш изготовлен, аккурат, в год вашего рождения, – задумчиво сказал Кошко. − Прямо, тебе, Герберт Уэллс. И что, машина времени изобретена? Нет, судя по вашим показаниям.
[tab=30] – Нет, не изобрели ещё.
[tab=30] – Я так и понял. Знаете, что мне нравится во всём этом происшествии, так, это, полнейшая его нелепость.
[tab=30] – Ну, да, – кивнул Стас, – выдумать можно было и чего-нибудь пополезнее.
[tab=30] – Вот, именно, – кивнул знаменитый сыщик, – пополезнее, верно изволили заметить. Ничего, кроме головной боли, вам эта история не сулит.
[tab=30] – Вот, именно, – буркнул опер.
[tab=30] Аркадий Францевич потёр лоб.
[tab=30] – Рассуждая меркантильно, для вас сие приключение – как зайцу курево, а, вот, мне, как сыщику… ну, как дар свыше. Вы, смею надеяться, в гимназии по истории Отечества хорошо успевали?
[tab=30] – Успевал, – с кривой усмешкой кивнул Стас, вспомнив учебник «История СССР» . – А самое главное − сам потом по истории нашей книги читал. Для вас я, конечно, ценный источник информации, козе понятно.
[tab=30] Кошко, конечно, отметил сарказм, прозвучавший в ответе собеседника, но никак на это не прореагировал, только бровь, чуть заметно, поднялась.
[tab=30] – И про меня память сохранилась?
[tab=30] И по тому, как он это спросил, Стас понял, что вопрос не праздный.
[tab=30] «И тебе, – ухмыльнулся он про себя. − Ничто человеческое не чуждо».
[tab=30] – Про вас помнят, – кивнул он. − Вас ставят нам в пример. Вас называют русским Шерлоком Холмсом.
[tab=30] – Приятно, конечно, слышать. Но я совсем заговорил вас, прошу прощения.
[tab=30] Он снял телефонную трубку.
[tab=30] – Сергей Иванович, будьте любезны, закажите в ресторане обед на две персоны. Нет, сюда. Благодарю вас.
[tab=30] – Ну, вот, – улыбнулся Кошко. − Сейчас отобедаем, чем Бог послал, а потом, уж, не обессудьте, вы мне расскажете о вашем прошлом, а я послушаю про наше будущее, прошу прощения за каламбур.
[tab=30]
[tab=30] …Статский советник аккуратно промокнул усы хрустящей салфеткой. Адъютант внёс накрытый салфеткой поднос, на котором стоял накрытый чайник, серебряная сахарница и два чайных стакана в подстаканниках.
[tab=30] – Благодарю, Сергей Иванович.
[tab=30] Кивнув, офицер неслышно исчез за дверью.
[tab=30] – Чай, я полагаю, в России пить не перестали? – поинтересовался Кошко, наполняя стаканы тёмным, как дёготь, напитком.
[tab=30] – Не перестали, – кивнул Стас, отхлёбывая из стакана. − Такого, правда, редко попить удаётся. Спешка, гонки. Пакетики больше.
[tab=30] – Шёлковые, как у китайцев, что ли?
[tab=30] – Бумажные, – тяжело вздохнул опер.
[tab=30] – Бумажные? – удивился сыщик. − Ну, это, воля ваша, моветон чистейшей воды. Как можно?
[tab=30] – Бог с ним, с чаем, – решительно мотнул головой Стас. − Есть дело, которое отлагательства не терпит. Через четыре дня, в Киеве, студент Дмитрий Богров выстрелом из револьвера[sup]1[/sup] убьёт Петра Аркадьевича Столыпина.
[tab=30] – Подробности помните? – Кошко сразу подобрался, как перед прыжком.
[tab=30] – Царь со всем двором будет находиться в Киеве. Там же, естественно, будет и премьер-министр.
[tab=30] Стас рассказывал сухо, коротко, отстранённо. Эмоции кончились, началась работа.
[tab=30] – Начальник Киевского Охранного Отделения… по-моему, фамилия – Кулябко…
[tab=30] Кошко молча кивнул.
[tab=30] – …от своего агента Дмитрия Богрова получил информацию, что ночью в Киев прибыла женщина, на которую боевой дружиной возложено произвести террористический акт – убийство Столыпина.
[tab=30] Богров сказал, что знает её в лицо и поможет, если что, опознать. Кулябко выписал ему пропуск в театр. Богров прошёл туда и произвёл в премьер-министра два выстрела из револьвера. От мгновенной смерти его спас орден, в который попала пуля. Изменив направление, она миновала сердце. Пятого, если не ошибаюсь, сентября, Столыпин умрёт в больнице. Говорят, существовала версия, что Богров выполнял задание охранки.
[tab=30] Всё время, пока Стас рассказывал, сыщик слушал его, не перебивая. За всё время он не задал ни одного вопроса. Когда опер замолчал, он долго сидел, что-то обдумывая. Стасу нетрудно было просчитать ход его мыслей. Он сам, окажись на месте Кошко, пробивал бы два направления. Первое – не является ли его странное появление частью гигантской дезы? Непонятно, конечно, с какой целью, но когда ясно станет – поздно будет. В политике, порой, такие многоходовки прокручивают, гроссмейстер курит. А второе – если правда, как уберечь премьера, который, по жизни, советов не слушает, а прёт, как бык на красный свет? Задачка не для первого класса, прямо скажем.
[tab=30] – Значит, есть такая версия, что начальник жандармского отделения этому поспособствовал? – сказал, наконец, Кошко, – Кулябко, конечно, бурбон и дурошлёп, каких поискать… но человек честный.
[tab=30] – У меня такое впечатление, что его попросту переиграли, – решился вставить Стас.
[tab=30] Кошко молча кивнул, продолжая что-то обдумывать.
[tab=30] – Значит, так, господин инспектор… кривить душой не стану, есть у меня соображения на ваш счёт. Как «про», так и «контра», уж не обессудьте. Коли сами сыщик, стало быть, знаете, в нашем проклятом ремесле доверие дорогого стоит… и обойтись может недёшево. Но ставки больно высоки. Потеряем Петра Аркадьевича – Россию просрём, прошу прощения.
[tab=30] Он испытующе посмотрел на опера. Стас молчал. Прав был известный сыщик, чего уж там.
[tab=30] – Сделаем мы вот что, – продолжил Кошко. − Я назначаю вас чиновником для особых поручений. Формальности наверху утрясу сам, это моя печаль. Но, коли окажется, что вы, сударь, мистификатор, не обессудьте – застрелю сам.
[tab=30] – Я согласен, – спокойно сказал Стас. − Про Столыпина и у моих современников такое же мнение. Только главная беда не в террористах, а в царе. Слабоват ваш самодержец, вы уж извините, если чего нарушил невзначай.
[tab=30] – Он уже не только наш, но и ваш тоже, – с нажимом сказал сыщик. − И «нарушил», смею заметить, не то слово. Впредь советую думать.
[tab=30] – Вот вы и додумались, – непримиримо буркнул Стас. − Премьера грохнули, потом сообща Россию большевикам слили. А через восемьдесят лет опера в кабинетах вешаться начали, потому что семья голодом сидит, а зарплату по три месяца не платят.
[tab=30] Его понесло. Но вызывающий взгляд опера натолкнулся на растерянные глаза великого сыщика. Там была такая неприкрытая боль, что Стасу стало стыдно.
[tab=30] – Как такое может быть? – тихо спросил Кошко.
[tab=30] – Простите, – Стасу стало нестерпимо стыдно, словно маленького ребёнка по лицу хлестанул. − Простите меня, Аркадий Францевич. У нас там, последнее время не всё благополучно было. Вам рассказать – не поверите. Да, и не стоит, наверное….
[tab=30] – Стоит, – твёрдо сказал сыщик. − Но об этом позже. Коли всё так, как вы говорите, это поломать надо. Но сейчас главное – Петра Аркадьевича уберечь.
[tab=30] − Вы, как, – перевёл он разговор в более насущное русло. − Своё оружие предпочитаете или из нашего арсенала лучше взять? Боюсь, что такого типа патронов сейчас не найти. Разве, что…
[tab=30] Он, осмотрев ПМ, умело отжал защёлку, вытащил магазин и, выщелкнув патрон, покрутил в пальцах.
[tab=30] –…от Парабеллума Борхард-Люгера подойдёт?
[tab=30] – Нет. Этот на миллиметр короче. И тип другой.
[tab=30] – Так, как?
[tab=30] – Вот, Парабеллум я бы взял. Можно?
[tab=30] – А почему нет? – пожал Кошко могучими плечами. − Парабеллум, так Парабеллум. Ну, и переодеться, конечно, нужно. В эдаком-то виде, вас, Бог знает, за кого примут. При вашей новой должности невместно, знаете ли.
[tab=30] – Да, кто спорит? – удивился Стас. − Только, вот, наши деньги тут не в ходу, а ваших у меня, сами понимаете, нет.
[tab=30] – Позвольте полюбопытствовать.
[tab=30] Он взял протянутую двадцатипятирублёвку, внимательно её осмотрел, потёр лоб, – вот этот профиль мне, воля ваша, кого-то напоминает.
[tab=30] – Ну, да, – ухмыльнулся Стас. − Сейчас-то он, пожалуй, что, в розыске. Владимир Ильич Ульянов – Ленин, основатель первого в мире государства рабочих и крестьян.
[tab=30] – Основатель государства? – брезгливо покривил губы Кошко. − Адвокатишка этот, социалист?
[tab=30] – Вот, потому они вас и сожрали, – безжалостно сказал опер. − Что не принимали вы их всерьёз. Они с вами либеральничать не будут. Ладно, не ко времени эта тема, потом расскажу со всеми подробностями. Про сон дня на три забудете, ручаюсь.
[tab=30]
[tab=30] Через два часа старший лейтенант милиции Сизов, а ныне чиновник для особых поручений при главе Российского сыска, входил в кабинет Кошко. На сей раз он был одет в серый двубортный костюм из шерстяной ткани. Одежда, в принципе, не слишком-то отличалась от той, к которой он привык. За исключением, разве, что, котелка. Но в эти годы появляться на улице без головного убора было, решительно, не принято.
[tab=30] В кармане лежала солидная пачка денег и документ, удостоверяющий, что Сизов Станислав Юрьевич вам не абы кто, а о-го-го. И, как завершающий штрих его нового положения, новенький Парабеллум, привычно засунутый за ремень брюк.
[tab=30] – Проходите, Аркадий Францевич вас ожидает, – сообщил адъютант.
[tab=30] – Благодарю вас, Сергей Иванович, – вежливо отозвался Стас, открывая двери.
[tab=30] Уже на самом пороге он быстро глянул через плечо и поймал взгляд, полный неприязни. Да, не любит его адъютант, это, и к бабке не ходи. Хотя, с чего бы, кажется. Или он всех не любит, кто к шефу его слишком близко приближается?
[tab=30] – Ну, вот, совсем другое дело, – приветствовал его статский советник. − Сейчас подадут машину. Поужинаем в поезде, время дорого.
[tab=30]
[tab=30] Привокзальная площадь встретила их звонкими воплями мальчишек продающих газеты, что лихо лавировали меж публики, криками бойких лоточников предлагавших горячие, с пылу, с жару пирожки да бублики.
[tab=30] На перроне всё было чинно – звонок колокола, отметившего прибытие состава, пыхтение паровоза, окутанного шипящим паром. И, никакой тебе суеты и нервозности при посадке в вагоны. Носильщики в фартуках таскали чемоданы, баулы и саквояжи отбывающих пассажиров под ленивым взглядом дежурного.
[tab=30] А перрон жил своей жизнью – грудной смех дамы в длинной накидке и галантный поклон провожавшего её офицера. Весёлый щебет малышей, что, под присмотром тощей maman и дородной няньки? проследовали в соседний вагон. Чопорный немец важен и невозмутим, а следом семенит «колобок» в котелке и при монокле. На него насмешливо поглядывают молодые офицеры и весёло смеются, полные молодости и юношеской бесшабашности. Ага! Сделали стойку на миловидную девицу. М-да, ничто не ново в этом мире!
[tab=30] Звякнул первый удар в колокол и провожающие покинули вагоны. На второй удар, паровоз ответил свистком и запыхтел, выбрасывая в небо клубы дыма. Поезд вздрогнул, дёрнулся и, сдвинувшись с места, стал набирать ход. Стас, думая о своём, провожал взглядом уплывающий перрон. Заглянувший в дверь кондуктор вежливо поинтересовался: не изволят ли господа откушать чаю или предпочитают пройти в ресторан? Однозначно, здесь обслуживание пассажиров на должном уровне – это вам не брезгливо- хамский сервис из его времени.
[tab=30] Он постепенно вникал в жизнь этой России и ловил себя на мысли, что ему искренне жаль её терять – такую. За окном вагона проплывала чёрная, как чернила, ночь с редкими огоньками полустанков.
[tab=30] – Поверьте, Станислав, – вздохнул Кошко, добавляя по чуть-чуть коньяка в стаканы с чаем. − Я ведь старый сыщик, битый-перебитый. То, что вы мне правду говорите, я и так вижу.
[tab=30] – Не могу понять –продолжал он. − Как так случиться могло, что Государь, вообще, с этой, прости, Господи, швалью, в переговоры вступал? В девятьсот пятом всех этих робеспьеров один Семёновский полк разогнал, как ветер осенние листья. Где же лейб-гвардия была? Только не говорите, что и они измене предались.
[tab=30] – Не предались, – грустно покачал головой Стас. − Сгинули в Мазурских болотах. Он их сам туда направил. Вот так-то, Аркадий Францевич.
[tab=30] Этому диалогу предшествовал долгий рассказ. Стас, щадя сыщика, провёл экскурс в отечественную историю. Правда, про самые крайние моменты – про сажание священников на кол и прочее средневековье – он, пожалев нервы собеседника, слишком-то не распространялся. Кошко за глаза хватило и того, что он услышал. Про разгул терроризма он и так был в курсе. Про русско-германскую войну тоже слушал спокойно. Рассказ про расстрел царской семьи заставил статского советника стиснуть зубы, только желваки заходили на скулах.
[tab=30] Опер, глядя на неподдельное замешательство статского советника, уже стал задумываться – во зло или во благо его появление здесь? Юношеским максимализмом он, давно уже, не страдал. И про бабочку Рея Бредбери помнил хорошо. А, также, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями. Одно он понимал прекрасно – полного понимания ситуации от здешних он не добьётся. Монархисты будут верны царю, вне зависимости от того, во зло или во благо это обернётся России. Революционерам, также, вынь да положь свержение самодержавия, и никаких гвоздей. А потом друг за друга примутся, как пауки в банке.
[tab=30] Интересно, чиновник для особых поручений – достаточно большая «шишка» для того, чтобы начать свою игру? Да, нет, – мысленно одёрнул он сам себя, – с ума сошёл, что ли? Дешевле между Сциллой и Харибдой втиснуться. Там, и то, шансов больше. Да, что там… если, уж, говорить о шансах, их у него, как у мышки меж двух жерновов.
[tab=30] – Ладно, коллега, – зевнул Кошко. − Давайте спать, пожалуй. В Киев только завтра вечером прибудем. Государь через пять-шесть дней, только, приедет. Так, что, время, я думаю, у нас есть. Да, как вам здешние удобства? У вас-то, поди, прогресс шагнул так далеко, что нам, тёмным, и не снилось.
[tab=30] – Как вам сказать, – уклончиво ответил Стас. − Я же в генеральских вагонах не ездил. В простых, само собой, такой роскоши нет. Но поезда, конечно, быстрее ходят. Спокойной ночи, Ваше Высокопревосходительство.
[tab=30] Он, понемногу, начал врастать в эту новую старую жизнь.
[hr]
[sup]1[/sup]Стас не оговорился, именно так написано в материалах уголовного дела. Дело в том, что примерно до 30-х готов ХХ века слова "пистолет" и "револьвер" были полноправными синонимами.
[tab=30]
[alignb=center]
[/align][tab=30] Поезд прибыл в Киев, когда уже начало смеркаться. Путешественники вышли на перрон. Правда, было ещё достаточно светло, и фонари не горели.
[tab=30] Когда они вышли на привокзальную площадь, к ним лихо подкатила пролётка.
[tab=30] – Куда изволите, господа?
[tab=30] Стас оглянулся на Аркадия Францевича – он и в прежней жизни в Киеве никогда не был.
[tab=30] – На Фундуклеевскую, в «Эрмитаж», – небрежно бросил тот, усаживаясь на сиденье.
[tab=30] – А что, извозчик не знает, на какой улице гостиница? – тихонько хмыкнул Стас.
[tab=30] – Чтобы кругами не катал, как приезжих, – отмахнулся Кошко, думая о чём-то своём.
[tab=30] Оказывается, трюки таксистов родились до появления собственно такси, как такового. Вот уж, воистину, ничто не ново под Луной.
[tab=30] Поняв, что статскому советнику не до него, Сизов откинулся на мягкое сиденье, с интересом разглядывая улицы, по которым их вёз извозчик. Они не слишком-то напоминали те старые хроники, которые ему приходилось видеть. Может, дело в том, что чёрно-белые фильмы с неестественно спешащими персонажами, мало напоминали вот эти улицы с живыми и спокойно идущими по своим делам людьми. Скорее, это походило на изображение из художественного фильма. Строго говоря, эти улицы, что называется, глаз не цепляли – всё обыденно, разве что, прохожие одеты чуть иначе, да разные там пролётки и кареты вместо автомашин.
[tab=30] Они вышли возле гостиницы «Эрмитаж», никем не встречаемые, и прошли внутрь. В огромном холле, за стойкой скучал портье. При их появлении он мгновенно сбросил с себя сонную одурь и уставился на вошедших с величайшим вниманием.
[tab=30] – Номер на двоих, – бросил Кошко, небрежным жестом подавая паспорт.
[tab=30] Стас подал свой, мельком отметив, что паспорт сыщика выписан на имя мещанина Фадеева Ивана Петровича. По-видимому, и здесь хватало интриг между службами. Если так, задача их усложняется на порядок – вряд ли глава здешней жандармерии примет их с распростёртыми объятиями и будет обсуждать с ними свою агентуру.
[tab=30] «Я бы, точно, не стал», ― честно признался сам себе Стас, шагая за «начальством» по ковровой дорожке в их номер.
[tab=30] В процессе дальнейшего обсуждения деталей операции выяснилось, что он был абсолютно прав в своих подозрениях.
[tab=30] ― Кажется, одно дело делаем, ― с досадой говорил шеф российского сыска, расхаживая со стаканом чая в руках по роскошному номеру.
[tab=30] ― Ладно бы, касалось чего-то, действительно, секретного. То, что эти рэ-эволюционэры, ― он произнёс это слово с невыразимым презрением. ― Стучат жандармам друг на друга, как очумевшие дятлы ― секрет Полишинеля. Надеюсь, хотя бы, вам, в конце XX века, не знакомы эти беды?
[tab=30] ― Какое там, ― вздохнул опер. ― Как бы, ещё не хуже, чем у вас.
[tab=30] – Как? – поражённый, Кошко встал, как изваяние. – Стоп! Разве я неверно понял, что у вас там… м-м… государство рабочих и крестьян, так?
[tab=30] – Так, – обречённо кивнул Стас, чувствуя себя лектором, которого обязали втолковать младшей группе детского сада, чем просто коммунизм отличается от военного коммунизма.
[tab=30] – А кто у вас там революционирует, позвольте полюбопытствовать? Что там, у рабочих и крестьян, свои парии и патриции появились?
[tab=30] – Вы удивительно точно выразили суть проблемы, – Сизов криво усмехнулся. – Впрочем, они никуда и не девались.
[tab=30] – Да-а…, – покачал головой сыщик. – Бедная Россия… похоже, не суждено ей долго жить без потрясений.
[tab=30] – Ну, кто предупреждён, тот вооружён.
[tab=30] – Что?! Что вы хотите сказать?
[tab=30] У статского советника Кошко был такой вид, словно его тюкнуло по темечку ньютоново яблоко. Опер смотрел на него с усмешкой. Едва он окончательно осознал, что попал в этот мир всерьёз и надолго, пришло понимание, что, если можно остановить убийство Столыпина, почему бы не остановить революцию?
[tab=30] Как бы ни вздорно это звучало, задача не показалась ему безнадёжной. Трудной, почти невозможной ― да! Но, как у нас говорят ― «чуть-чуть» не считается. Стас не был каким-то, там, идеалистом. Скорее, наоборот ― решая какую-то задачу, он становился прагматичным до безобразия. Но, как это ни парадоксально, среди сослуживцев старший лейтенант Сизов слыл безбашенным идеалистом. По той простой причине, что Стаса, «упавшего на след», не могло остановить ничего. Кроме, разве что, прямого приказа. Да, и то…
[tab=30] Прыжки с крыши на крышу, проникновение в квартиру через балкон на седьмом этаже и прочие подвиги создали ему репутацию, которой он, как трезво оценивал сам Стас, ни в коей мере не заслуживал. Лучше всего, пожалуй, его характеризовал один случай. Тогда в крупных городах России, как раз, набирали силу подростковые банды. Драка «район на район» была, в то время, обычным делом. Он заступил дежурным по отделению, а вечером ему по «прямой связи» дежурный по городу сообщил, что навстречу друг другу движутся две большие группы подростков, и предполагаемая встреча должна произойти, именно, на их территории. ОМОН поднимать поздно – успеют, разве, что, уже в самый разгар побоища. К тому же, дети…
[tab=30] Чёрт его знает, действительно ли «городовой» считал, что спецназ поднимать нецелесообразно, или просто «отмазывался», потому что проспал это дело, Стас вникать не стал – какая теперь разница? Чем дежурный по отделению может отреагировать на массовую драку? Да, ничем. Это прекрасно понимали оба, но один «сливал» ответственность на другого. И, у этого «другого» выхода было два. И оба тупиковые – ни хрена не делать, сославшись на то, что в его подчинении, на момент поступления информации, были только помдеж и водила. Либо выехать туда одному и стать жертвой группового нападения. Даже, если повезёт остаться в живых и сохранить табельное оружие (если, конечно, можно поверить, что любопытные малолетки не станут забирать оружие у лежащего трупом мента), долгое отписывание в прокуратуре по разным глупым вопросам.
[tab=30] Однако, Стас поступил до безумия просто. Взяв из ружпарка автомат, он оставил на своём месте помдежа и выехал на ту самую «точку рандеву». Ему повезло – он точно рассчитал, что «сходняк» разразится, аккурат, во дворе школы. Въехав туда, он спокойно вышел из машины и, поглядев на то, как с двух разных концов через заборы уже начали спрыгивать «передовые». А потом, так же спокойно подал команду: «Разойдись!» и дал очередь вверх. Подростки брызнули врассыпную и инцидент, таким образом, был исчерпан.
[tab=30] Трудно сказать, чего тут было больше – везения или расчёта. Сам Стас придерживался второй версии. Руководство и сослуживцы, как и следовало ожидать – первой.
[tab=30] – Как ты мог додуматься – на детей с автоматом? Ты с ума сошёл, что ли? – в ужасе вопрошал его потом начальник отделения.
[tab=30] – Евгений Савельевич, – невозмутимо отвечал Стас. – Всё было рассчитано: пока драка не началась, они ещё соображали. Они же не дураки – на автомат кидаться. Наоборот – на них мент с автоматом вышел. Это же приключение – они гордиться этим будут, друзьям пересказывать. И цена этому делу – три акаэмовских патрона. И потерпевший один-единственный.
[tab=30] – Кто?! – в ужасе вскричал «Бивень» (как звали за глаза шефа).
[tab=30] – Помдеж, – ухмыльнулся Сизов. − Автомат чистить пришлось. А, если бы я их не остановил, их бы больше было.
[tab=30] Победителей, как правило, не судят, и всё обошлось устным «скрипом» начальства и от коллег – устными порицаниями в матерной форме. Здесь, конечно, ситуация посложнее. Стас прекрасно понимал, что революция – это не толпа пьяных матросов, под настроение взявших Зимний. Любая революция – это, во-первых, большие деньги. Он знал, что большевиков, меньшевиков, эсеров и прочих весьма интенсивно финансировали со стороны.
[tab=30] Причём, не только иностранные разведки, которым стабильная Россия нужна была, как чирей на заднице. Столь ненавистные пролетариатом буржуи, которых рабочие и крестьяне потом вожделённо стреляли и развешивали по фонарям, тоже в этом поучаствовали – будь здоров! Понять их, конечно, можно. Устроить буржуазную республику вместо набившего оскомину самодержавия – вот на эту морковку и повелись промышленники. Недооценили они большевиков, чего уж там.
[tab=30] Соответственно, отсюда вытекает и второй важный фактор – люди. Точнее, личности. Ленин, Сталин, и иже с ними, недоумками являются только в воспалённом воображении советского интеллигента. Ну, с них спрос какой… В этих, весьма своеобразно устроенных, головах великолепно стыкуются такие противоречивые обстоятельства, как то, что умница и гениальный политик Черчилль считал одним из выдающихся правителей «параноика» и «кровавого палача» Сталина. Впрочем, Бог с ними, грех смеяться над убогими….
[tab=30] И Стас прекрасно понимал, что проигрывает им по всем позициям, кроме одной-единственной – он знал прикуп.
[tab=30] И потому, глянув в ошарашенные глаза великого сыщика, он широко улыбнулся.
[tab=30] – Я хочу сказать, что у нас с Вами есть шанс спасти Россию.
[tab=30] И, взяв бутылку, вопреки всякому этикету, набуровил себе коньяку прямо в чайный стакан и махнул его одним глотком.
[tab=30]
[tab=30] Поутру статский советник Кошко отправился с визитом к начальнику Киевского жандармского отделения Кулябко.
[tab=30] – Ох, знали бы вы, Станислав, как не хочется мне визит этот наносить, – вздохнул он.
[tab=30] – Догадываюсь, – кивнул Стас. – С «соседями» общаться – одно удовольствие.
[tab=30] – Соседями? – не понял сыщик, – А! В смысле – соседний департамент? Забавно подмечено, надо будет коллегам рассказать, повеселятся изрядно. Ну, а вы, пока, по городу погуляйте, что ли…
[tab=30] «А, в самом деле, – подумал опер. – Рассиживаться-то некогда. Хоть, к театру подходы поглядеть».
[tab=30] Говоря откровенно, не слишком-то он верил, что Аркадий Францевич с жандармом смогут прийти к единому мнению. Реакция последнего вполне предсказуема – за информацию спасибо и – до свидания! Мы профессионалы, мы сами, без сопливых, разберёмся.
[tab=30] Это правильно, конечно, что каждый занимается своим делом, иначе это не работа была бы, а сущий дом терпимости – не поймёшь, кто, кого и за что. Однако, верно и то, что «специалист подобен флюсу – он односторонен». Прав был Козьма Прутков. И про то, что ковчег строил любитель, а «Титаник» – профессионалы, тоже сказано не в бровь, а в глаз.
[tab=30] «В общем, – хмыкнул, про себя, Стас, шагая по утренним улицам Киева. – На жандарма надейся, а сам не плошай».
[tab=30]
[tab=30] Раскатистым басом бухнул колокол, и его голос долго висел в воздухе над золочёными куполами, которые поднимались над городом, словно шлемы древних воинов. Не «утяжелённый» выхлопом свежий воздух бодрил, дышалось легко, он с любопытством разглядывал вывески на мелких лавочках и магазинах. Поспешал служивый люд, извечно боявшийся опоздать. Звонко цокая копытами, прогарцевал молоденький корнет, судя по его серьёзному виду, с поручением. Подпрыгивая на брусчатке колёсами, проскрипел тяжело нагруженный обоз, его, сигналя, обогнало блестящее авто, за рулём которого гордо восседал затянутый в кожу водитель.
[tab=30] − Вот же, зараза, −хмыкнул вполголоса Стас. - Наверняка, круче Шумахера себя мнит.
[tab=30] Почему-то, взглянув на эту парочку, Стас сразу решил, что они идут в театр. Более того, они не просто туда направляются, они – плоть от плоти этого театра. Было в них что-то такое… богемное, что ли. Обе они были высокими и стройными. Но, судя по их одежде, пошитой, хоть и с претензиями, но явно у местечковой портнихи, до высшего сословия им было далеко. У одной были большие светлые глаза. Настолько большие, что он сразу, по привычке, окрестил её Стрекозой. Вторая имела острые черты лица и Стас, про себя, обозначил её Птичкой.
[tab=30] Он был уверен, что их принадлежность к миру искусства определил верно. Возможно, взгляд, которым обе «стрельнули» в рослого симпатичного опера. А может, те самые, невесомые флюиды, которые он, как опытный мент, уловил «верхним чутьём». Стас, за годы службы в ментуре, привык этому чувству доверять. Не единожды оно спасало его от неприятностей, а пару раз, точно, от верной смерти.
[tab=30] Потому, даже не успев, как следует, «обсосать» сам-на-сам это неожиданное наитие, он сделал шаг по направлению к девицам. Медлить не следовало, ибо театр был уже на расстоянии прямой видимости.
[tab=30] – Простите, мне, Бога ради, мою неучтивость. Позвольте представиться – коллежский секретарь Сизов Станислав. Вы не подскажете мне, как пройти в Оперу?
[tab=30] Они, словно, ждали этого. Стрекоза радостно заулыбалась, словно встретила давнего друга. Птичка, наоборот, скромно потупилась. Однако, при этом так «даванула косяка», что любой, что-то понимающий в женщинах, понял бы, что если её подругу можно «снять» за пять секунд, считая вдох и выдох, то эта сама кого хочешь «снимет».
[tab=30] – Вика, – наклонила голову большеглазая.
[tab=30] – Ника, – в тон ей представилась подруга.
[tab=30] – Если вы нас проводите немного, – кокетливо поглядела на него большеглазая. – Вы придёте прямо к Опере.
[tab=30] – С превеликим удовольствием, – галантно поклонился Стас, пристраиваясь рядом. – В вас за версту видно служительниц муз. О, музы! Мельпомена, Полигимния и Талия! Италия! – воскликнул, поражённый в самое сердце, Марк Антоний, и Рим мгновенно был переименован.
[tab=30] Девушки весело рассмеялась. Новоявленный кавалер, явно, пришёлся им по вкусу. И одет более, чем прилично. Им, бедным служительницам искусства, было так тяжело пробиться в этом мире! В мечтаниях они грезили – нет, совсем не о принце, скорее, о состоятельном господине – желательно молодом и щедром, взявшим под свою опеку юное дарование. И предел девичьих грёз – удачное замужество! Вот и сейчас, кто его знает, может, это госпожа Фортуна вдруг расщедрилась, подбросив им такой шанс?
[tab=30] – Да, чувствуется, что музы и вас почтили своим присутствием.
[tab=30] – Да что вы! – картинно схватившись за лоб, продолжал «бутафорить» Стас. – Я туп, косноязычен и неуклюж… и, лишь при виде вас, в моей душе проснулся поэт, готовый пятистопным ямбом восторгаться каждым сантиметром ваших туфелек.
[tab=30] – У, какой вы комплиментщик, – не то осуждая, не то восторгаясь, протянула, кокетливо поведя плечиком, Птичка.
[tab=30] – Сегодня вечером дают «Сказку о царе Салтане», – с гордостью сообщила Стрекоза. – На представлении будет сам государь Император.
[tab=30] – Сам государь? – сделал «большие глаза» опер. – Получается, вы будете там допоздна… Жаль… Значит, принести Вам цветы и шампанское не удастся….
[tab=30] – Ну…, – Стрекоза метнула быстрый взгляд на подругу. – Вообще-то….
[tab=30] – Нет ничего невозможного. Есть там один тайный ход и мы вам его покажем. Только дяде Васе, столяру, нужно заплатить двугривенный.
[tab=30] – Да я ему целковый заплачу, – пылко воскликнул Стас, одарив обоих таким взглядом, что Стрекоза зарделась, как майский цвет, а Птичка подарила многообещающий взгляд.
[tab=30] Подойдя к театру, девицы направились в обход здания, поманив за собой Стаса, и остановились перед какой-то неказистой дверью, которая оказалась не заперта. В полутёмном коридоре горела мутная лампочка, пахло деревом и клеем. Из двух дверей одна была заперта на висячий замок, а из второй лился свет и чей-то, напрочь лишённый музыкальности, голос распевал арию Ленского:
[tab=30] – Я-а лю-у-блю-у вас… Я-а лю-у-блю-у вас, Ольга…
[tab=30] – Дядя Вася! – позвала Стрекоза-Вика.
[tab=30] – Ась? – из дверей выглянула седоватая борода, поверх которой блестели два грачиных глаза.
[tab=30] – Дядя Вася, здравствуйте, – пропела Птичка-Ника. – Как здоровье ваше?
[tab=30] – А, это вы, стрекозки…, – разулыбался «певец». – Старика пришли…
[tab=30] Договорить он не успел. Входная дверь распахнулась, и вошёл рослый полицейский. Стас поглядел на погоны – зелёный, как у старшины, только лычка серая.
[tab=30] «Вроде, околоточный надзиратель…» – припомнил он, вспоминая то, что успел прочесть в кабинете Кошко.
[tab=30] – Здравствуйте, кто заведует данным помещением?
[tab=30] – Я, господин околоточный, – вытянулся «во фрунт» дядя Вася. – Столяр Василий Куценко, мещанин.
[tab=30] – А вы, молодые люди? – околоточный повернулся к Стасу.
[tab=30] – Барышни мне рекомендовали дядю Васю, как искусного столяра, – не моргнув глазом, ответил Стас. – Хочу этажерку под книги заказать.
[tab=30] – Ясно, – кивнул тот. – Однако, прошу здесь долго не задерживаться. Проводится важное мероприятие.
[tab=30] – Да, мы, уже, почти договорились, – улыбнулся опер. – Сейчас уйдём.
[tab=30] – Скажите, милейший, – потеряв к ним интерес, околоточный снова повернулся к столяру. – Отсюда можно пройти внутрь Оперы?
[tab=30] – Никак нет, – «поедая глазами» начальство, отчеканил дядя Вася. – Так, что, помещение замкнутое.
[tab=30] – А эта куда ведёт? – заглянув в столярку, показал надзиратель, показывая на запертую дверь.
[tab=30] – Так, что, не извольте беспокоиться, – засуетился столяр. – Это кладовка наша.
[tab=30] – Откройте.
[tab=30] Убедившись, что кладовка не имеет выхода, он снова повернулся к Стасу.
[tab=30] – Извинения прошу, служба. Позвольте взглянуть на ваши документы.
[tab=30] Внимательно посмотрев паспорт, он поднял на опера внимательный взгляд.
[tab=30] – Где остановиться изволили?
[tab=30] – В «Эрмитаже».
[tab=30] – С какой целью в город пожаловали?
[tab=30] – Коммерческие дела.
[tab=30] – Всего хорошего, – вернув паспорт, околоточный вышел.
[tab=30] – Беспокоится начальство, – ехидно хихикнул дядя Вася. – Так, что-с, молодой человек, этажерку заказывать будем?
[tab=30] – Ну, дя-а-дя Вася, – капризно протянула Ника. – Этот молодой человек – наш друг. Проведи его сегодня вечером к нам, пожалуйста.
[tab=30] – Не-не-не, сегодня и не просите, – замотал головой столяр. – Видите, что сегодня творится, прямо, Содом и Гоморра.
[tab=30] Стрекоза-Вика, за спиной подруги, обозначила хорошо знакомый оперу жест, потерев большой палец об указательный. Стас понятливо кивнул и, расстегнув пальто, достал из кармана портмоне.
[tab=30] Хорошо, что он, завтракая в ресторане, разменял одну из четвертных банкнот. Ради такого дела, как бы, и не жалко, но столяр, получив такую сумму, точно, заподозрил бы неладное.
[tab=30] Порывшись в отделении для монет, он извлёк на свет Божий серебряный рубль и протянул его столяру.
[tab=30] – Выпейте, уважаемый, за здоровье нашего государя Императора.
[tab=30] – Ну, разве, что, за Императора…, – пробурчал и, помявшись чуток, уцапал-таки, монету. – Вы, ваша милость, подходите, эдак, за полчаса до начала, я вас проведу.
[tab=30]
[alignb=center]
[/align][tab=30] Помахав девицам рукой на прощание, Стас проследил, как они вошли в здание Оперы, присел на скамеечку и полез в карман за папиросами. «Уинстона», к которому он привык, здесь, конечно, не было. Но «Тройка», которую он купил в ресторане, оказалась штукой вполне приличной.
[tab=30] − Итак, всё, как обычно, − усмехнулся он, глядя на стайку горластых воробьёв, затеявших разборки над оброненной горбушкой хлеба. − Имея нужное знакомство, проникнуть на объект труда не составит.
[tab=30] Он раскрыл коробку, отмечая, краем глаза, что какая-то фигура, покружив по площадке перед входом, направляется к нему.
[tab=30] – Простите, не разодолжите папиросой?
[tab=30] Стас поднёс горящую спичку к папиросе, выдохнул дым и полез в карман.
[tab=30] – Сделайте одолжение, – и отметил с внутренней усмешкой, что, оказавшись здесь, стал выражаться как-то старомодно, атмосфера так действует, что ли…
[tab=30] Протягивая раскрытую коробку, он взглянул на просителя. Видел он уже это лицо, точно! Лично не встречал, но… такое чувство, словно только вчера, разглядывал его в свежей ориентировке. В документах, которые он перелопатил у Кошко? Не факт, но возможно… Размышляя, он не забывал, краем глаза, отслеживать перемещения «объекта». А тот, собственно, никаких особых телодвижений не совершал. Отошёл и присел на другую скамейку.
[tab=30] В это время к нему подошёл какой-то, хорошо одетый, господин. Трудно сказать, почему, но Стасу показалось, что, более всего, он похож на чиновника. Спроси – почему, он бы не ответил.
[tab=30] «Интуиция, Ватсон…».
[tab=30] Безмятежно выпуская дым вверх, Стас, искоса, наблюдал за «объектом» и его визави. Они продолжали сидеть, о чём-то тихо переговариваясь, а опер, любуясь вычурным зданием Оперы, размышлял – удастся ли Аркадию Францевичу добиться толку от главы местных жандармов. При этом он, не забывая о шушукающейся парочке, мысленно, чисто по привычке, составлял словесный портрет "усатого": высокий, лицо европейского типа, волос русый с сильной рыжиной, носит усы, держится прямо, как военный…
[tab=30] Стоп! Вот оно! Так держатся люди, постоянно носящие форму. Полицейский? Жандарм? Военный? Нет, полицейского, пожалуй, следует отбросить – они умеют цивильное носить – работа обязывает.
[tab=30] В это время «военный» поднялся и, небрежно кивнув, пошёл прочь.
[tab=30] – Александр Иванович! – окликнул его «объект».
[tab=30] От Стаса не ускользнуло, как Александр Иванович, непроизвольно, стрельнул глазами по сторонам.
[tab=30] «Ага, узнанным ты быть не хочешь! – хохотнул про себя Стас, – Спасибо, господин «стрелок»! Вот, потрафил, так, потрафил!»
[tab=30] Собеседник двумя быстрыми шагами, вернулся к «объекту». Видно было, что он что-то ему выговаривает. Тот, слушая его, смотрел почтительно, но его губы непроизвольно кривились, выдавая презрение к собеседнику.
[tab=30] «Куратор от жандармерии?» – продолжал «прокачивать» Александра Ивановича опер.
[tab=30] Упомянутый собеседник, меж тем, попрощавшись, направился прочь. Заметив, как профессионально он оглянулся, Стас отказался от мысли последовать за ним и, ещё более, склонился к мысли, что имеет дело с жандармом.
[tab=30]
[tab=30] Аркадий Францевич Кошко, меж тем, возвращался от начальника Киевского жандармского отделения. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри всё бурлило, как в Везувии. [tab=30] Нет, Кулябко, конечно, был вежлив и предупредителен. Ещё бы! Начальник отделения города не может «через губу» разговаривать с главой департамента государства. Но! Службы разные, это во-первых. Во-вторых, жандармерия, как ни крути, стоит повыше полиции.
[tab=30] – Проходите, пожалуйста, господин статский советник. Чем могу быть полезен? – Кулябко был вежлив, но, не более того.
[tab=30] – Господин полковник, мне поступила важная информация, которую я считаю необходимым довести до вашего сведения.
[tab=30] – Слушаю вас.
[tab=30] Кошко вздохнул.
[tab=30] – У меня есть все основания считать, что ваш агент Богров Дмитрий ведёт с вами двойную игру.
[tab=30] – Это какая-то ошибка, – сделал «морду чайником» жандарм. – И, вообще, я не могу обсуждать агентурные вопросы с кем бы то ни было. Это строжайше запрещено циркулярами и вам об этом превосходно известно.
[tab=30] – Если мне известно о самом факте агентурного контакта, то смешно ссылаться на секретные циркуляры, – не удержался от лёгкой колкости Аркадий Францевич. – Богров сообщил вам о женщине, которая готовит террористический акт. Смею вас заверить, это только легенда. Никакой женщины не существует. Богров лично собирается стрелять в премьер-министра Столыпина.
[tab=30] К чести (или наоборот) Кулябко, на его лице не дрогнула ни одна жилка. Разве, что, лицо его стало донельзя официальным.
[tab=30] – Мне ничего не известно ни о каком Богрове, – отчеканил полковник.– Мне ничего не известно ни о каком покушении. Я не могу обсуждать вопросы секретной работы с посторонними. Даже с вами, уважаемый господин Кошко.
[tab=30] – Хорошо, – кивнул Аркадий Францевич. – У меня к вам только одна просьба. Распорядитесь выписать пропуска в Оперу. Для меня и моего помощника.
[tab=30] – Один для вас лично, – сухо ответил жандарм. – Простите великодушно, но места в двенадцатом ряду строго лимитированы, а ответственность, случись, не дай Бог, что, с меня никто не снимет.
[tab=30] Он достал из стола пропуск и, вписав в неё посетителя, витиевато расписался.
[tab=30] – Прошу вас.
[tab=30] – Честь имею, – поднялся Кошко.
[tab=30] – Честь имею, – встал хозяин кабинета.
[tab=30] Проходя через приёмную, он столкнулся с высоким рыжеватым господином, входящим в отделение с улицы. Мельком он отметил, что где-то видел этого господина, но он был не в том настроении, чтобы вспоминать.
[tab=30] Когда он, всё ещё пылая праведным гневом, поднялся в номер, Стас был уже там.
[tab=30] – О результате не спрашиваю, – опер отхлебнул чаю из стакана, который держал в руке, расхаживаю по номеру. – Простите, по лицу видно.
[tab=30] – Да, общение с «соседями», – употребил новое словечко Кошко.– То ещё удовольствие, смею заметить.
[tab=30] – Бог с ними, – махнул рукой Стас. – Это было, есть и будет. Нам главное – информацию реализовать.
[tab=30] ‒ Мне дали только один пропуск, причём, именной. ‒ С досадой сказал статский советник, снимая пальто и шляпу.
[tab=30] ‒ Это, конечно, горе, ‒философски заметил опер. ‒ Но не беда. Я нашёл способ попасть внутрь без всякого пропуска. Я опер или где?
[tab=30] ‒ В смысле ‒ «или где»? ‒ озадачился Аркадий Францевич.
[tab=30] ‒ Это шутка такая, не обращайте внимания. У меня сейчас два срочных вопроса: что за тип встречался с Богровым и где мне пристрелять ствол? Второй, даже, срочнее первого.
[tab=30] ‒ И думать забудьте, ‒ замахал руками сыщик. ‒ В присутствии Первого Лица государства оружие может иметь только личная охрана.
[tab=30] ‒ Ага. И террористы, ‒ съязвил Стас. ‒ У них, видать, особое положение. И потом, вы забыли, что я через чёрный вход приду. Меня на входе обыскивать не будут.
[tab=30] ‒ Ну, ‒ задумался Кошко. ‒ Особу моего статуса, положим, обыскивать не положено…
[tab=30] ‒ Вот, именно, ‒ хмыкнул опер. ‒ А то, больно уж мы законопослушные. На радость всякой сволочи.
[tab=30] Аркадий Францевич крякнул, но возражать не стал.
[tab=30] ‒ Тир тут недалеко есть, в полицейском отделении. Пистолет должен быть, как родной, тут вы совершенно правы. Отрадно видеть, что наши потомки не растеряли того наследия, которое мы собираем по крупицам.
[tab=30] ‒ Конечно, ‒ отозвался Стас, не желая огорчать хорошего человека.
[tab=30] Растеряли ‒ это ещё слабо сказано. Просрали ‒ вернее будет. Причём, всё, что можно. И, даже то, что нельзя. Остались крупицы ‒ вот, это верно. Впрочем, статскому советнику об этом знать не обязательно, у него тут своих забот ‒ выше крыши. «Довлеет дневи злоба его», верно говорили древние.
[tab=30]
[tab=30] В отделении полиции, как и следовало ожидать, проблем не возникло. Начальник отделения, проникшись, при виде высокого гостя, выделил им в помощники здоровенного хмурого унтера.
[tab=30] ‒ Унтер-офицер Калашников, ‒ представил он его. ‒ В стрельбе, уверяю вас, чистый виртуоз. Располагайте им, как мной.
[tab=30] ‒ Позвольте осведомиться, Ваше Высокородие…, ‒ повернулся унтер к Аркадию Францевичу.
[tab=30] ‒ Соблаговолите, ‒ кивнул тот.
[tab=30] ‒ Дежурная пристрелка или под конкретное задание?
[tab=30] ‒ Под конкретное.
[tab=30] ‒ Извольте условия назвать, ‒ деловито сказал унтер, ‒ всё, в лучшем виде, сделаем.
[tab=30] Они спустились в тир. Здоровяк открыл ключом тяжёлую дверь и пропустил высоких гостей вперёд. Стас огляделся. Хороший, добротный служебный тир. Без электронных наворотов, конечно, откуда же им тут взяться, в начале XX века?
[tab=30] ‒ Так, какие условия? ‒ поинтересовался унтер, включая подсветку.
[tab=30] ‒ Объект движущийся, внезапно появляющийся, мишень грудная, дистанция десять-пятнадцать метров, в условиях временного дефицита, ‒ отчеканил, без запинки, опер. ‒ В смысле, времени будет мало. Секунда-две, не больше.
[tab=30] ‒ Соображаете, Ваше благородие, ‒ с уважением отозвался Калашников, перебирая мишени.
[tab=30] Он выбрал из стопки несколько нужных и пошёл вперёд. По щелчку невидимого тумблера на расстоянии примерно пятнадцати метров повернулись семь ростовых мишеней, стоящие одна возле другой, на расстоянии метра друг от друга.
[tab=30] ‒ Ваше Высокородие, ‒ шепнул Стас. ‒ Такой тир, по-моему, заслуживает, как минимум, благодарности. У нас такие же.
[tab=30] ‒ Стреляйте, Ваше благородие, ‒ кивнул, возвращаясь на рубеж, Калашников.
[tab=30] Кошко, с явным интересом, наблюдал за тем, как его молодой коллега, сделав шаг вперёд, расстегнул пиджак и пристально поглядел на мишени, словно прикидывал расстояние до цели.
[tab=30] ‒ Господин унтер-офицер, ‒ не поворачиваясь, попросил Стас.‒ Скомандуйте мне, пожалуйста.
[tab=30] ‒ Слушаюсь, Вашбродь, ‒ отозвался унтер. ‒ Приготовиться… пли!
[tab=30] Стас, откинув полу пиджака, выхватил Парабеллум. Одна за другой, подряд, засверкали вспышки, загрохотали выстрелы, зазвенели вылетающие гильзы.
[tab=30] ‒ Проверить мишени, ‒ скомандовал Калашников.
[tab=30] Когда они, втроём, подошли к мишеням, унтер крякнул.
[tab=30] ‒ Изрядно, Станислав, ‒ кивнул статский советник.
[tab=30] Стас внимательно осмотрел пробоины ‒ попали все пули, но, в центре были только две, прочие пять были в разных концах мишеней, но ближе к краю.
[tab=30] ‒ Нет, ещё разок, пожалуй, надо, ‒ покачал головой опер.‒ Никто мне второй попытки не даст. У меня один выстрел. Найдутся ещё патроны? ‒ повернулся он к унтеру.
[tab=30] ‒ Не извольте беспокоиться, Вашбродь, ‒ уважительно отозвался тот. ‒ Берите, сколько потребуется. Видать, важное у вас задание.
[tab=30] ‒ Ваша правда, ‒ кивнул Стас, возвращаясь на рубеж.
[tab=30] Он вынул пустой магазин и передал его унтеру. Вторая серия была более удачной. После пятого отстрела он, наконец, приобрёл необходимую уверенность. Пока Стас чистил оружие, Кошко о чём-то тихо разговаривал с начальником отделения. По довольному виду последнего легко можно было определить предмет беседы. Без сомнения, рекомендация опера упала на благодатную почву.
[tab=30]
[tab=30] Без всякой помехи Стас прошёл в столярку. Хозяин помещения коротал время, шаркая рубанком досточку и отчаянно коверкая мелодию, ублажал свой слух очередной арией. Увидев его, дядя Вася, находящийся уже в изрядном подпитии, поднял открытую ладонь к плечу, как бы говоря: «Все как надо!» Тяжело поднявшись, он вышел в коридорчик и неверными руками отомкнул замок на второй двери. На недоумённый взгляд опера он плутовски подмигнул и, шагнув внутрь, одним движением, привычно отодвинул стоящий у стены шкаф.
[tab=30] − Вот ведь оно, как получается, − дохнул свежим перегаром. − Дело то молодое, опять же, лишнего глазу не терпит.
[tab=30] За сдвинутой мебелью обнаружился аккуратный проём в стене.
[tab=30] ‒ Подсобное помещение, ‒ пояснил он. ‒ Выходит к «мужской комнате». Дальше, ваша милость, сами не теряйтесь, а дядя Вася своё дело сделал.
[tab=30] Выйдя в коридор, Стас убедился, что «внедрение» прошло удачно. Зайдя в курительную комнату, он спокойно выкурил папиросу и направился к буфету. Несмотря на то, что первое отделение уже началось, в буфете он оказался не единственным. Советская дисциплина ещё не пустила здесь корни ‒ буфет работал без перерыва. Ты купил билет, а, уж, в буфете ты сидишь или в партере ‒ это твоя трагедия. Да, и актёры, у которых выход не скоро, перекусить заглядывали или рюмашку пропустить для бодрости. Правда, из пятерых, как он определил, трое были его коллегами ‒ видимо, их задачей было «перекрывать» входы в зрительный зал. Но, к счастью, его появление никакой реакции не вызвало ‒ мало ли, захотел человек коньячку выпить.
[tab=30] «Мы артисты, наше место в буфете», ‒ насмешливо подумал Стас и заказал кофе «по-варшавски» с эклером.
[tab=30] В перерыве между первым и вторым актом просторное фойе наполнилось людьми. Блистая украшениями и обмахиваясь веерами, дамы в годах неспешно обсуждали увиденное. Молодые демонстрировали свету наряды и высматривали претендентов на обязательный бал в честь высокого гостя. Мужчины были галантны и, как отметил Стас, успевали поговорить не только о музыке, но и решать, заодно, какие-то свои дела.
[tab=30] − Господь с вами, милейший князь, − благодушно улыбался собеседнику лощёный ротмистр-кавалерист, − эвон, сколько милых барышень из старинных родов в глубинке печалятся. Женитесь голубчик, а на приданое свои дела поправите.
[tab=30] − Помилуйте батенька, − гудел баском господин с окладистой бородкой, − да за такие деньги лошадку необъезженную брать больно накладно. Увольте меня от такого удовольствия, да и вам не советую! Зато на Орловских конюшнях есть, из чего выбрать и цена не кусается.
[tab=30] Высмотрев Кошко, он продефилировал перед ним, но подходить не стал ‒ они заранее договорились, что не стоит обнаруживать знакомство. Когда началось второе отделение, Стас прогулялся в курительную комнату. Когда опер входил туда, он почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд и, обернувшись, увидел одного из тех, с кем коротал время в буфете.
[tab=30] «Видимо, два отделения в буфете ‒ это немного слишком», ‒ размышлял он, затягиваясь душистой папиросой.
[tab=30] Аккуратно потушив её в пепельнице, он вышел и снова направился в буфет.
[tab=30] ‒ Простите, могу я взглянуть на ваши документы, ‒ услышал он за спиной спокойный голос.
[tab=30] Стас неторопливо повернулся ‒ перед ним стоял тот служивый, чей взгляд он поймал пять минут назад. Достав из кармана удостоверение полицейского, он раскрыл его перед глазами коллеги.
[tab=30] ‒ По личному заданию господина Кошко, ‒ негромко сказал он.
[tab=30] ‒ Прощения просим, ‒ извинился тот, ‒ служба.
[tab=30] Кивнув, Стас продолжил свой путь. На счастье, он много раз перечитывал описание убийства Столыпина, данное губернатором Киева. Потому, едва закончилось второе отделение, опер быстро прошёл в первую дверь. Столыпина он увидел почти сразу. Тот стоял, как и описывал губернатор, примерно на уровне второго ряда, беседуя о чём-то с двумя господами весьма важного вида. Почти сразу он заметил ещё два знакомых лица ‒ Аркадий Францевич в парадном мундире стоял в двух шагах от премьера. А рядом с ним ‒ вот те на! ‒ обретался высокий рыжеватый господин, которого он видел сегодня мирно беседующим возле театра. На сей раз, правда, он был затянут в шикарный смокинг.
[tab=30] «Богрова бы не прохлопать», ‒ едва успел подумать Стас, как события вдруг резко перешли в иной временной режим. Взгляд Кошко вдруг метнулся куда-то за спину оперу. Рука сыщика быстро нырнула в карман и появилась уже с небольшим Браунингом. Однако, рыжий оказался быстрее. Прыгнув вперёд, он повис на руке статского советника, заставив его опустить оружие.
[tab=30] Едва Стас увидел взгляд Кошко, он понял, что террорист уже у него за спиной. Поэтому, когда он повернулся назад, Парабеллум уже был у него в руке. Богров, в нескольких шагах от него, поднимал руку с пистолетом. Увидев прямо перед собой человека с оружием, убийца, перекосив лицо, резко повернул ствол на Стаса. Поздно! Парабеллум в руке опера выплюнул пулю. Во лбу студента появилась аккуратная дырочка и он, не сводя со Стаса заполошного взгляда, завалился назад.
[tab=30] Истошный дамский визг, парочка сомлевших девиц, толпа бурлящей волной шарахнулась в разные стороны. Увидев, что Богров опасности уже не представляет, опер опустил руку с оружием.
[tab=30] ‒ Что тут происходит? ‒ прозвучал за спиной властный голос.
[tab=30] «Столыпин, ‒ безошибочно определил Стас, но повернуться не успел ‒ кто-то схватил его за руки, с силой выкручивая их назад. ‒ Чёрт с вами, ломайте. Главное, чтобы тут второй стрелок не появился».
[tab=30] Его развернули лицом к премьеру.
[tab=30] – Отпустите господина статского советника, – коротко бросил Столыпин.
[tab=30] Охранники выпустили Кошко. Тот, красный от гнева, дёрнул головой, словно ему жал воротничок мундира.
[tab=30] – Извольте объясниться, Аркадий Францевич. – Премьер смотрел на сыщика спокойно, – что всё это означает?
[tab=30] – Пётр Аркадьевич, прикажите отпустить этого молодого человека. Это мой сотрудник и он только что спас вам жизнь.
[tab=30] – Отпустить, – приказал премьер и, в ту же секунду, Стас почувствовал, что свободен. Разминая кисти рук и подчиняясь знаку Кошко подошёл к «начальству».
[tab=30] – Вы, – Столыпин повернулся к двум охранникам, всё ещё стоявшим возле Кошко. – Вынести труп, передать чинам полиции, чтобы поместили в покойницкую на сохранение.
[tab=30] Те, коротко кивнув, бросились выполнять поручение. Зал отмер, послышался приглушённый гул сотен голосов, шёпотом обсуждаюших произошедшее. В оркестровой яме музыканты, будучи ещё не в курсе событий, настраивали свои инструменты. Вот, только высунувшийся на выстрел дирижёр имел бледный вид, но рта предусмотрительно не открывал. Оно ему надо? Попробуйте после такой новости привести музыкантов в рабочее состояние.
[tab=30] – Что происходит, Пётр Аркадьевич? – послышался из ложи спокойный, чуть картавый голос.
[tab=30] Стас повернулся вправо – в ложе бенуар стоял во весь свой небольшой рост император Николай Второй, собственной персоной. В белом парадном мундире, в точности такой, каким он выглядел на фото и на портретах.
[tab=30] – Ваше Величество, я полагаю, что здесь имело место очередное покушение на вашего покорного слугу. Я разберусь и доложу вам.
[tab=30] – Хорошо, – кивнул Николай. – Никто из людей не пострадал?
[tab=30] – Слава Богу, нет. Предполагаемый террорист убит.
[tab=30] – Туда ему и дорога. Разберитесь, кто это допустил, Пётр Аркадьевич, и незамедлительно доложите.
[tab=30] – Слушаюсь, – кивнул премьер. – Прошу со мной, господа, – он показал рукой впереди себя.
[tab=30] – Ваше Высокопревосходительство, – вперёд выступил рыжеусый. – Я не могу отпустить вас без охраны.
[tab=30] – А куда смотрела ваша охрана, когда в меня стрелял террорист? – насмешливо поинтересовался Столыпин. – Охраняйте государя, Александр Иванович, и оставьте мне мои заботы.
[tab=30] Видно было, как побагровела шея полковника, но, сдержавшись, он коротко кивнул, отступив в сторону. Обернувшись, Стас мельком поймал его взгляд, полный ненависти. И понял, что не ошибался насчёт жандармов.
[tab=30]
[alignb=center]
[/align][tab=30] Они прошли через фойе и вошли в кабинет администратора. Непременный портрет Самодержца и специфика заведения – яркие афиши и фотографии знатных особ и прославленных певцов, оказавших Опере честь своим присутствием. Трое служащих, сидевших за столами, при виде двух высоких чинов вскочили и вытянулись в струнку.
[tab=30] – Господа, я прошу вас ненадолго освободить кабинет, мне необходимо провести дознание. Я – министр внутренних дел Столыпин.
[tab=30] Повторять не было нужды. Клерки быстро, но без суеты, покинули помещение оставив их одних. Захлопнувшаяся дверь приглушила гул голосов прогуливавшейся публики, увлечённо обсуждающей детали несостоявшегося покушения. Они ещё услышали звонок об окончании антракта, голоса смолкли и донеслись приглушённые звуки музыки.
[tab=30] – Ну-с, – премьер, усевшись за стол, расстегнул верхнюю пуговицу мундира. – Располагайтесь, господа. Аркадий Францевич, я вас попрошу рассказать всё по-порядку. Сидите, сидите… я полагаю, разговор будет долгим.
[tab=30] Кошко секунду помолчал, как бы, собираясь с мыслями.
[tab=30] – Четыре дня назад, – начал он. – Из надёжного источника я получил информацию, что на вас готовится покушение …
[tab=30] Столыпин слушал, не перебивая. Когда рассказ Кошко подошёл к сегодняшнему дню, он легонько прихлопнул ладонью по столу.
[tab=30] – Стоп! Вы хотите сказать, Аркадий Францевич, что к вам пришёл незнакомый человек, сообщил, что он, якобы, явился из грядущих веков и вы, вот так, запросто, приняли это на веру?
[tab=30] Он хмыкнул и с сомнением покрутил головой.
[tab=30] – Либо вы мне не всё сказали… либо…, – он сделал паузу и потёр пальцами лоб. – Либо, извините, но вам зря доверили вашу должность.
[tab=30] «Ну, вот, − грустно подумал Стас, наблюдая, как краснеет шея сыщика. − Опять доказывать, что ты ни прямо, ни косвенно не являешься гималайским верблюдом… вот, оно мне надо?»
[tab=30] – Пётр Аркадьевич, – совладав с собой, спокойно ответил статский советник. – Я, как вам известно, сыщик, а, следовательно, недоверчив. Но и тупо не верить тому, что видишь… это, простите, другая крайность.
[tab=30] – Стало быть, были какие-то артефакты?
[tab=30] – Были, как не быть… Первый – служебное удостоверение полицейского, датированное концом XX века. Фактура, исполнение, реквизиты – всё другое. Даже, название нашего государства. Союз социалистических республик, если не ошибаюсь? – повернулся он к Стасу.
[tab=30] – Союз Советских Социалистических Республик, – неохотно ответил тот. – Впрочем, Союза, как такового, уже почти год, как не существует. Сейчас наше государство называется Российская Федерация. Просто удостоверения ещё не сменили.
[tab=30] Он, примерно, догадывался, какое впечатление произведёт на Столыпина грядущее название государства. Но тот перенёс удар стойко, только испарина выступила на лбу.
[tab=30] – Час от часу не легче, – пробормотал премьер, поворачиваясь к Кошко. – Ещё что-нибудь было?
[tab=30] – Да. Пистолет неизвестной конструкции. Под патрон, которого в мире, насколько мне известно, не существует. Дата изготовления, выбитая рядом с серийным номером, опять-таки – вторая половина ХХ века. Всё это находится у меня в гостиничном номере.
[tab=30] – Это всё?
[tab=30] – Не совсем. Самое главное – Станислав с точностью, почти до минуты, до шага каждого из участников, знал о том, что будет совершено, простите, ваше убийство. Самое главное, он заранее знал не только то, что Дмитрий Богров будет стрелять в вас, он, также, заранее расписал всю диспозицию – что государя в ложе не будет, что полковник Спиридович в момент покушения выйдет на улицу. Согласитесь, этого знать заранее не мог никто. Ну, разве что, нечистая сила.
[tab=30] – А вы меня в церковь отведите, – буркнул Стас. – Обряд экзорцизма, я думаю, должен вас убедить.
[tab=30] Столыпин, покраснев, бросил на шутника грозный взгляд, опер уставился на него совершенно безмятежно. Сейчас, именно, сейчас закладывается фундамент будущих отношений. Если поймут сразу, что помыкать им не получится, тогда можно с ними кашу сварить. А нет, так нет. Тогда «в одного» воевать придётся.
[tab=30] Разговор с премьером закончился уже за полночь, но домой, то бишь, в гостиницу, им сразу уйти не удалось. Судебный следователь, проводивший допрос, был въедлив, как серная кислота. Конечно, они с Кошко легенду составляли тщательно, но пару раз, не меньше, в глазах опытного следака возникало эдакое лёгонькое сомнение. Впрочем, расстались мирно.
[tab=30] Протокол допроса чиновника для особых поручений при начальнике Московской сыскной полиции С.Ю.Сизова
[tab=30] 2 сентября 1911 г.
[tab=30] 1911 года, сентября 2-го дня, судебный следователь Киевского окружного суда по особо важным делам В.И. Фененко, в кабинете администратора Киевской Оперы, допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля, с соблюдением 443 ст. Уст. угол. суд. и он показал:
[tab=30] Зовут меня Сизов Станислав Юрьевич, 33 лет, православный, , коллежский секретарь, постоянно проживаю в С.-Петербурге, а временно в городе Киеве, в гостинице «Эрмитаж», на Фундуклеевской.
[tab=30] В конце августа сего года, находясь по служебной необходимости, на одном из собраний социалистов-революционеров, из случайно услышанного разговора мне стали известны обстоятельства готовящегося покушения на министра внутренних дел России Столыпина П.А. Обстоятельства складывались так, что доложить о поступивших сведениях я не мог. Ввиду срочности и важности, сразу после того, как я доложил об услышанном своему начальнику статскому советнику Кошко А.Ф., было решено отправиться в Киев вслед за кортежем государя Императора, где также находился министр внутренних дел.
[tab=30] Получив от своего начальника статского советника Кошко А.Ф. пригласительный билет, я находился в фойе Киевской Оперы, периодически, во время антракта, заходя в зрительный зал, поскольку, из подслушанного разговора, мне было известно, что покушение состоится, именно, в перерыве.
[tab=30] Войдя, в очередной раз, во время второго антракта, я направился ко второму ряду. По знаку статского советника Кошко А.Ф. я понял, что Богров находится у меня за спиной. Достав свой служебный пистолет, я повернулся назад и увидел, что Богров уже целится в министра внутренних дел Столыпина. Увидев в моих руках оружие, он перевёл ствол на меня. Поскольку моей жизни угрожала непосредственная опасность, я выстрелил в Богрова на поражение.
[tab=30] На предложенный мне вопрос о том, кто были люди, от которых я узнал о покушении, ответить не могу, так как это составляет служебную тайну – данные люди находятся в оперативной разработке по другому делу.
[tab=30] Подписали: 1. коллежский секретарь Сизов С.Ю.: "С подлинным верно, мною прочитано, дополнений и изменений не имею. Ходатайств не заявлял".
[tab=30] 2. И. д. судебного следователя В. Фененко.
[tab=30] Присутствовал прокурор суда Брандорф.
[tab=30] Присутствовал товарищ прокурора Лашкарев.
[tab=30] С подлинным верно: секретарь при прокуроре Киевской судебной палаты Ковалев.
[tab=30] Стаса никто не потревожил и он продрых в номере почти до обеда. Ополоснув морду и побрившись, он задумался: заказать кофе в номер или выпить его в ресторане?
[tab=30] «Быстро же ты к приличной жизни привык, – подколол он сам себя, и сам же себе ответил. – Человек быстро привыкает к хорошему».
[tab=30] И дело даже не в том, что он сейчас целый чиновник для особых поручений при статском советнике. Такое ЗДЕСЬ мог себе позволить рядовой опер. Коллежский секретарь – тот же старлей. И оклад у него такой же, как у обычного сыщика, несмотря на то, что должность, вроде бы, более значительная. Имея такое жалование, можно презрительно губы скривить, когда тебе жулик деньги предлагает. Грустно это сознавать. И какого хрена им тут не хватает?
[tab=30] Выйдя из номера, Стас спустился по лестнице вниз, прошёл в ресторан и занял место за столиком. Публика на него внимания не обратила, да и с какой стати? Зашёл приличный молодой человек позавтракать, заглянул в меню и сделал заказ официанту – ничего особенного. Закурив душистую папиросу, ударился в размышления. Разговор со Столыпиным закончился неожиданно. Премьер-министр предложил ему занять при нём ту же должность, что и при Кошко. Сам статский советник, вопреки ожиданию, воспринял это как должное. То ли, будучи человеком широко мыслящим, понимал, что непродуктивно такого информированного кадра в сыщиках держать, то ли хотел избавиться от лишних хлопот. В процессе его разговора со Столыпиным неожиданно всплыли и очень приятные подробности – более высокий оклад (он и от этого-то ошалел…) и чин коллежского асессора.
[tab=30] Стас, не лучше любого нашего современника, разбиравшийся во всех этих чинах, немало озадачился. В его сознании, с лёгкой руки господина Чехова, «коллежский асессор» было синонимом пресмыкающегося перед всеми мелкого чиновничка. Уже по дороге в гостиницу Кошко, посмеиваясь над его вопросом, объяснил, что это, по нашим меркам, подполковник.
[tab=30] – …а там и до надворного советника недалеко, – добавил он спокойно.
[tab=30] Официант принёс кофе и Стас, с удовольствием прихлёбывая из чашечки, продолжил раздумья.
[tab=30] «Итак, вечный вопрос – что делать? Столыпин, как самурай, готов принять смерть, но не поступиться своими принципами. Он молодец, конечно, но что-то мне подсказывает, что он не жилец. В этой должности, во всяком случае. Или убьют, или снимут к чёртовой матери. Впрочем, убить постараются в любом случае. Долго этой войны Николашке не выдержать, кошке ясно. Он же не Ричард Львиное Сердце, отнюдь».
[tab=30] «Властитель слабый и лукавый…» – вспомнилось Стасу.
[tab=30] Он хмыкнул. Надо же, как точно сказано, хоть и не про него.
[tab=30] «Ай, да Пушкин, ай, да сукин сын… Ладно, вернёмся к нашим баранам. Действительно, бараны, без всякого, там, переносного смысла. Этот упёрся – он, видите ли, царю присягал. Хотя этот самый царь его, в прошлой жизни слил, не задумываясь. Молодец, конечно, премьер, чего там. Стас чувствовал, что и сам бы так же поступил на его месте.
[tab=30] И с революционерами, чует моё сердце, та же песня будет. Этим, наоборот, вынь, да положь Россию без царя. Бесы, одно слово, верно их Достоевский обозвал.
[tab=30] А я, как та Соня с мытой шеей, посередине. Ох, как я, теперь, Кассандру понимаю… несладкая у неё жизнь была».
[tab=30] «Но, ведь, провидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах…».
[tab=30] «Ох, не накаркайте мне, Владимир Семёнович… Ладно, подобьём бабки. Я спас Столыпина и, при этом, грохнул собственноручно освободителя России от душителя-вешателя, былинного, мать его, героя, русского богатыря Богрова Мордко Гершевича.
[tab=30] Отсюда автоматически вытекает, что моей крови жаждут: анархисты, социалисты, эсеры и, вообще, революционеры всех мастей – понятно, почему; масоны – потому, что сейчас ими Столыпин с Курловым займутся, ох, не по-детски. Очень они им нехилую «баню» организуют. Получается, тайные ложи в эту операцию столько бабла влили, а им, за их старания, хрен во всю морду. Им меня, обязательно, убить надо. Это для них, просто-таки, дело чести.
[tab=30] А, учитывая, что Правительство и Государственная Дума масонами нашпиговано, как булка изюмом, хреновое твоё дело, старший лейтенант Сизов. Или, как там тебя, коллежский секретарь… Подводя итоги, можно смело сказать, что против тебя сразу и католики, и гугеноты. Сиречь, Правительство, Государственная Дума и вся эта долбанная оппозиция, включая революционеров. А за тебя только Столыпин, рыцарь без страха и упрёка. Который сам, непонятно, сколько протянет.
[tab=30] Успели, хотя бы, они с Курловым эту операцию по «зачистке» масонских лож провести. Глядишь, и товарищу Сталину не придётся «большую чистку» устраивать. Хотя… масоны, они же, как гидра – одну голову сносишь, взамен две новые отрастают".
[tab=30] От раздумий его отвлёк официант, что убрал пустые тарелки и обмахнув со скатерти крошки поставил заказанный десерт. Пока он неслышно лавировал возле стола, Стас оглядел зал. Ничего нового, молодая семейная пара за соседним столом пьёт кофий со сладким пирогом. Устроившись у окна за заставленном блюдами столом основательно заправляется дородный купчина. Сбоку, жеманно вздыхая кушают пирожные две курсистки, постреливая глазами на молодых клерков и разочарованно вздыхают, когда те, расплатившись уходят. Стас вернулся к своим раздумьям, прерванным приходом халдея.
[tab=30] "Товарищ Сталин… А, ведь, это мысль! Единственный, пожалуй, здравомыслящий человек среди этих одержимых. Те страшилки, которые про него демократы, с придыханием, рассказывают, страшилки и есть.
[tab=30] Сделать из обескровленной войнами и революциями аграрной России могучую индустриальную империю параноику не под силу, что бы там ни говорили.
[tab=30] Несколько, правда, смущает его верность вождю мирового пролетариата… Впрочем, Ленин тут, скорее всего, фигура прикрытия, не более того. Очень хитрый, кстати, был политикан, настоящий Талейран.
[tab=30] Всё время, пока он был у власти, искусно поддерживал равновесие, используя тот момент, что Троцкий и Сталин постоянно грызлись, как кошка с собакой. Да, и как им было жить в мире? Один – «пламенный трибун», авантюрист с мощной харизмой, за которым стояли масонские ложи и еврейский интернационал. Другой – немногословный работяга, «паровоз», который вытягивал самые безнадёжные ситуации… И, при этом, осетин. В революционной среде, где тон задавали евреи и грузины, он был обречён на вечный «второй план»… если бы не железная воля, недюжинный ум и талант организатора.
[tab=30] Если Ленин беззастенчиво использовал его и Троцкого, как систему противовесов, по принципу «разделяй и властвуй», то и они, в свою очередь, держались за него, как за мощную, практически, непотопляемую (Ильич многократно успел это доказать) политическую силу.
[tab=30] Но! Натура Троцкого, хотел он того или нет, лезла изо всех дыр, побуждая его рваться в лидеры. А Сталин при Ленине оставался верным преторианцем. Не тот человек был Ленин, чтобы уступать кому-то. И, потому, выиграл Сталин. Как, позднее, примерно через полста лет, тихий и непритязательный генерал Аугусто Пиночет, которому надоела революционная вакханалия его сподвижников, одним махом «зачистил» всех «пламенных трибунов» и твёрдой рукой повёл свою страну к богатству и процветанию. Памятники нужно ставить этим людям, а не на могилы плевать».
[tab=30] Стас тяжело вздохнул.
[tab=30] «Итак, что мы имеем с гуся? Во-первых, нужно исчезнуть. Для всех. Особенно, учитывая тот факт, что в лицо его ещё не знают. Предложение Столыпина, конечно, лестно, но сам он, как говорят американцы, «хромая утка». А, впрочем, почему бы и нет? Не знаю, есть ли тут такое понятие, как «вольный стрелок»… но, почему бы ему и не быть?»
[tab=30] Он взял из портсигара папиросу и, прикурив, стал бездумно наблюдать за компанией офицеров, завтракавших за соседним столом. Вопреки советским фильмам, вели они себя совершенно спокойно. Никто не пил шампанское «из горла», не махал револьвером и не требовал, угрожая оружием, петь «Боже, царя храни».
[tab=30] Какое-то вино, правда, присутствовало. Но военные лишь слегка пригубливали стоящие перед ними бокалы. Мысли опера приняли грустное направление. Он уже успел заметить, что здесь, в 1911 году, культура потребления спиртного привела бы в ужас любого замполита. Пили все. И, вместе с тем, пьяных, практически, не было. Говоря другими словами, культура пития была на высоте. Если мужчина, садясь обедать, выпивал рюмочку «Столового вина № 21», как именовали здесь водку, к концу сытного обеда он был пьян не более, чем схимник, лет тридцать не видевший водку даже издалека. Белое вино подавали под рыбу, красное – под мясо. Для улучшения пищеварения, и не более того. Никто не стремился высосать всю бутылку. Бокал, от силы два.
[tab=30] И, если после этого офицеру придётся применить оружие, судью будет интересовать не то, что он пил во время обеда, а позволяло ли его состояние осознавать свои действия и руководить ими. И только.
[tab=30] «Да, вас бы в наше время, когда боишься стрелять в вооружённого преступника, потому что вчера вечером выпил, за ужином, бутылку пива, – горестно посетовал он про себя. – О чём это они там спорят?»
[tab=30] Стас прислушался.
[tab=30] – …в России никогда не будет меритократии[sup]1[/sup], – сидящий к нему спиной вполоборота офицер возбуждённо отхлебнул из бокала и так стукнул им о стол, что вино плеснуло на скатерть.
[tab=30] – Оставьте, поручик, – лениво протянул сидящий напротив другой, настолько лощёный, что показался Стасу похожим на «голубого». – Откуда ей взяться, при нашей-то дикости? Мы азиаты, и этим всё сказано.
[tab=30] – А что вы хорошего в европейцах нашли? – хмыкнул первый. – Наши крестьяне – и те более порядочны, чем эти вылизанные хлыщи.
[tab=30] – Оригинальные у вас взгляды, Всеволод, – заметил пожилой офицер, на плечах которого красовались непривычные погоны с одним просветом, но без единой звезды .
[tab=30] – Взгляды, как взгляды, – отмахнулся поручик по имени Всеволод. – Сейчас пол-России так думает.
[tab=30] – Вы не Россия, – саркастически ухмыльнулся «лощёный». – Вы жандарм, Всеволод, душитель всего светлого и прогрессивного, кровавый пёс загнивающего царского режима. Впрочем, мы тоже.
[tab=30] – Когда-нибудь, Ники, вы дошутитесь, – обронил пожилой.
[tab=30] Только тут до Стаса дошло, что мундиры этих офицеров были не защитного, а какого-то серо-голубоватого цвета – так, это жандармы! Как там Лермонтов писал, «и вы, мундиры голубые…». Ага, теперь ясно. И Бог с ними… но тут Стас услышал то, что, невольно, заставило его насторожить уши. Офицеры, в общем-то, разговаривали вполне прилично, вполголоса. Он был единственным, кто сидел рядом. Ну, и слух у него, конечно, был на высоте.
[tab=30] – …если бы полицейский этого социалиста не пристрелил, как собаку, – сказал Всеволод. – Ничего бы ему страшного не грозило. Сослали бы на каторгу, он бы оттуда сбежал через месяц-другой и жрал бы пиво где-нибудь в Женеве. А так – раз! И дырка в башке, молодец этот парень. Предлагаю поднять за него бокалы.
[tab=30] «Ну, вот, – усмехнулся опер. – Начинаю зарабатывать репутацию у коллег».
[tab=30] Он положил в меню деньги за кофе, поднялся и пошёл к выходу. Проходя мимо столика, за которым завтракали трое жандармов, он услышал за спиной голос пожилого.
[tab=30] – На месте этого парня я бы в пустыню удалился, как Илия. Теперь за ним террористы такую охоту устроят. Одним выстрелом этот господин себе врагов нажил везде, где можно.
[tab=30] «Очень оптимистично они меня подбодрили, – подумал Стас, выходя в холл гостиницы. – Надо бы газетку какую-нибудь купить, прочесть о себе какие-никакие новости».
[hr]
[sup]1[/sup] Меритокра́тия (букв. «власть достойных», от лат. meritus — достойный и др.-греч. κράτος — власть, правление) — принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка.
[tab=30]
[alignb=center]
[/align][tab=30] Выйдя в холл гостиницы, Стас, по привычке, поискал глазами киоск. И, не найдя, вышел на улицу. Где-то неподалёку, кажется, было что-то, похожее. Стас зашагал в сторону театра, внимательно «озирая окрестности» на предмет печатного слова. Девицу эту он заметил ещё издалека. Во-первых, сработало пресловутое мужское начало – очень привлекательная внешность. Она сидела на скамеечке и мечтательно смотрела куда-то вдаль. Поймав взгляд опера, она улыбнулась и, поднявшись, направилась к нему так, словно только его и ждала всё это время.
[tab=30] Возможно, не будь этого разговора жандармов в ресторане, Стас не сориентировался бы так быстро. То, что в сумочке что-то увесистое, он отметил машинально, по привычке, и вдруг, сообразив, бросился к девице на долю секунды раньше, чем она сунула в неё руку. Во вскинутой руке глянул в лицо тупорылый «дамский» браунинг. Стас резко нырнул вниз, пуля ветром прошла по волосам. В эту же секунду он поймал тонкое запястье и привычно выкрутив его от себя и вверх. Террористка выстрелила ещё раз, но эта пуля не причинила никакого вреда облакам, а пистолет перекочевал к оперу.
[tab=30] «Куда её?», – на секунду задумался опер, поймав краем уха со стороны испуганное оханье свидетелей происходящего.
[tab=30] В своём времени было всё ясно, а тут… чужой город, чужое время… он машинально увернулся от пинка девицы, которой явно мешал длинный подол для более сильного и точного удара.
[tab=30] «Ах, ты, тварь!»
[tab=30] – Товарищ Осип! – вдруг пронзительно закричала она.
[tab=30] «Ах, тут ещё и Осип есть!»
[tab=30] Отпустив её руку, Стас резко развернулся назад. Прямо на него, вытаскивая что-то из-за пазухи, двигался парень, то ли в гимназической, то ли в студенческой (Стас в этих тонкостях не разбирался) форме. Их разделяло метров пять-семь. Так и есть! В руке незнакомца был револьвер, который он, не мешкая, навёл на опера. Припав на одно колено, как учили[sup]1[/sup], Стас выбросил вперёд руку с пистолетом, нажал спуск. Однако, выстрела не последовало. Грохот выстрела «студента», короткий свист возле правого уха.
[tab=30] – Стоять!» – закричал кто-то, и ударили выстрелы.
[tab=30] Стас бросился под ноги «студенту», перекатываясь, чтобы подсечь его, но тот неожиданно стал валиться на него. Вывернувшись из-под падающего тела, Сизов рванул его на себя. И увидел ничего не выражающее лицо с закатившимися глазами. Голова бессильно мотнулась – студент был мёртв. На виске его зияла дырка, из которой по щеке сбегала струйка тёмной крови.
[tab=30] – Бросить оружие! – скомандовал кто-то за спиной.
[tab=30] Стас откинул браунинг на газон и повернулся. Перед ним, с пистолетами в руках, стояли трое жандармов, сидевших за соседним столиком.
[tab=30] – Что случилось? – спросил пожилой ротмистр, тяжело дыша.
[tab=30] – Как видите, меня хотели убить, – пожал плечами опер. – Видимо, вы были правы, нужно в пустыню уходить.
[tab=30] Жандармы быстро переглянулись. Никаких дурацких вопросов не последовало – они, конечно, помнили его, и то, что он слышал их разговор, сообразить труда не составляло.
[tab=30] – А, так это вы социалиста вчера пристрелили? – хмыкнул «лощёный». – Примите поздравления, отличный выстрел.
[tab=30] – Покажите, пожалуйста, документы, – непреклонно набычился старый жандарм.
[tab=30] Прочитав паспорт и удостоверение, он молча протянул их Стасу. В нескольких шагах уже маячили двое городовых. Оперативно они тут работают, надо признать. Конечно, когда городовые на каждом углу. Впрочем, по рассказам стариков, и у нас было не хуже, пока Хрущёву сдуру не показалось, что преступность находится при последнем издыхании. Лысый кукурузник, недолго думая, объявил во всеуслышание, что в 1980 году покажет последнего преступника в музее, а милицию, ничтоже сумняшеся, сократил. С тех самых пор, несколько постовых «закрывали» не часть улицы, а часть района, а опера и участковые ногами отрабатывали то, что недосмотрела патрульно-постовая служба.
[tab=30] – Тут девица где-то была, – спохватился Стас, – она в меня первая стреляла.
[tab=30] – Какая девица? – опять переглянулись жандармы.
[tab=30] – Девицу видали? – обратился Всеволод к городовых.
[tab=30] – Какая-то девица на извозчике укатила минуту назад, – степенно козырнув, ответил один из городовых. – Но я это издалека видел, остановить не мог.
[tab=30] – Ладно, – устало сказал Стас. – Я её сам прошляпил, пока с её напарником возился. Шустрая, стерва, как вьюн.
[tab=30] – Что происходит, господа? – к ним подходил, в распахнутой шубе, Кошко Аркадий Францевич.
[tab=30] – Простите! – вздёрнув голову, повернулся к нему «лощёный».
[tab=30] – Успокойтесь, поручик, – одёрнул его пожилой. – Это статский советник Кошко. Здравствуйте, Аркадий Францевич.
[tab=30] – Рад видеть, Филипп Осипович, – протянул руку тот. – Вы, Станислав, смотрю, пользуетесь шумным успехом.
[tab=30] Стас криво усмехнулся, пожав плечами. А что он ещё мог сказать?
[tab=30] Добрых два часа их промурыжили в отделении. Когда Стас, усталый и злой, вошёл в холл гостиницы, вся жандармская троица находилась там. Увидев его, они дружно встали с кресел.
[tab=30] «Ну, блин, ещё и эти!»
[tab=30] Но, как выяснилось, цели жандармов были далеки от служебных.
[tab=30] – Позвольте представиться, – щёлкнул каблуками Всеволод. – Поручик Исаев. Всеволод.
[tab=30] – Поручик Тиссен. Друзья зовут меня Ники.
[tab=30] – Штаб-ротмистр Павлов. Филипп Осипович. Просим с нами отобедать.
[tab=30] – Поручик… виноват… коллежский секретарь Сизов. Станислав. Меня, вообще-то, Аркадий Францевич ждёт, – пожимая всем троим руки, неуверенно ответил Стас.
[tab=30] Оговорку он допустил умышленно, чтобы не подумали, что он какой-нибудь «шпак». Кроме того, он что-то смутно помнил, опять же, из художественной литературы, что жандармы сами были весьма заносчивы, и такое простецкое отношение им было не свойственно. Там, кроме того, упоминалось, что жандармам подавать руку, вроде бы, было не принято. Впрочем, это, кажется, касалось военных, а он-то такая же ищейка, как и эти трое. Да, и чёрт с ним.
[tab=30] «За «не знаю» не отвечаю», – озорно подумал Стас, вспомнив, весьма к месту, одну из самых распространённых «откоряк»[sup]2[/sup] в блатной среде.
[tab=30] – Аркадий Францевич, по приказу свыше, срочно выехал в Петербург, – сообщил штаб-ротмистр. – Просил передать, чтобы вы выезжали следом. Но сегодня поездов до Петербурга уже не будет. Поедете завтра утром.
[tab=30] – А мы сами завтра уезжаем туда же, – сообщил Всеволод. – Так, что, поедем вместе, если не возражаете.
[tab=30] – Не возражаю, – отозвался Стас, мимоходом подумав, что в компании трёх жандармских офицеров его убить будет несколько посложнее.
[tab=30] – Ну, что, господа? Все формальности улажены, все верительные грамоты вручены,– ехидно встрял лощёный Ники. – Пора за стол! Нет-нет, в ресторане пускай купчишки пьют, нам невместно, – добавил он, увидев, что Стас покосился в сторону ресторана.
[tab=30] Они поднялись в номер, где уже был накрыт шикарный стол. Впрочем, вполне возможно, что шикарным он был только в глазах опера времён перестройки, а здесь считался вполне обычным или, даже, чем-то на уровне нашего «водка, килька, плавленый сырок».
[tab=30] – Я полагаю, мне нужно внести свою долю, – не очень уверенно обратился он к Филиппу Осиповичу, но тот в ответ только махнул рукой.
[tab=30] – И думать не смейте!
[tab=30] – Это стол в вашу честь! – смеясь, пояснил Всеволод. – За спасение господина Столыпина, дай ему Бог долгих лет жизни, и за ваш меткий выстрел!
[tab=30] – Воля ваша, – не стал спорить опер.
[tab=30] Стас сидел в купе, не высовывая носа, а поезд вёз его прямиком в Петербург. Всеволод дрых, как дитя, на верхней полке. Неплохие ребята оказались, эти жандармы. Совершенно ничего общего с тем, что писали о них в книжках его детства. Зато с комитетчиками или, как они сейчас зовутся, с фээсбэшниками – как горошины из одного стручка. Даже пьяные, вели разговор грамотно, говоря много, но ни слова лишнего. И, само собой, «раскручивали» его, как могли. И не их вина, что лишнего ничего так и не узнали.
[tab=30] Стас усмехнулся. Что с них возьмёшь, работа такая. А, вот он много интересного узнал. Потому что на «прочие» темы они говорили охотно и много, а его и не интересовали их секреты. Хватило за глаза и того, что он стал лучше понимать местную расстановку сил. Кстати, она его совсем не обрадовала.
[tab=30] Хотя, с 1907 года стараниями Столыпина волна террора в стране пошла на спад, полностью он не прекратился. По неполным данным, за последние пару лет отмечено около двадцати тысяч (!) террористических актов и экспроприаций, от которых пострадало, по всей империи больше семи с половиной тысяч человек.
[tab=30] – И сейчас всё идёт к тому, что будет ещё хуже, – мрачно поделился прогнозом штаб-ротмистр. – Потому что положение премьера не просто херовое, а наихеровейшее.
[tab=30] – Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался опер. – Вот с этого места поподробней, пожалуйста.
[tab=30] Ему разъяснили, что, во-первых, реформы Столыпина нужного эффекта, всё-таки, не дали. Потому, как, возясь с крестьянами, премьер упорно не желает замечать так называемый «рабочий класс»…
[tab=30] – А это ему боком выйдет…, – пьяно щурясь, покачал указательным пальцем Ники.
[tab=30] Во-вторых, как оказалось, уважаемый Пётр Аркадьевич в правительстве – едва ли, не единственный монархист. Мнения всех остальных колебались от конституционной монархии до анархического антигосударственного общества.
[tab=30] – Все республиканцы и д-демократы, б-бля…, – прохрипел уже изрядно «кривой» Филипп Осипович. – Р-робеспьеры, с-суки….
[tab=30] В общем, чудно время провели. Теперь новые приятели дрыхли по своим местам, один Стас думу думал. Завтра они уже будут в Питере. Предстоит встреча с премьером. Он был уверен, что точно знает – чего тот хочет. Вот, только вопрос – надо ли всё это самому Стасу? Не факт, однако.
[tab=30] «А, утро вечера мудренее…», – и, махнув на всё рукой, он завалился спать.
[tab=30]
[tab=30] Ещё прощаясь с новыми товарищами, Стас заметил коренастого господина в клетчатом пальто, который поглядывал на него украдкой, но отвернулся, встретившись глазами. На секунду мелькнула малодушная мысль – тормознуть жандармов, сообщить, что за ним опять «хвост», но гордость не позволила.
[tab=30] Однако, получив сигнал тревоги, включились, сами собой, все восемь чувств опера. И, едва попрощавшись, он уже засёк второго. Молодой, элегантно одетый, с дамой, он зыркал на него, но, едва оказывался в поле зрения Стаса, начинал беззаботно смеяться и что-то говорить женщине. Что-то знакомое привиделось оперу, но та стояла спиной. Едва он успел сделать пару шагов, дама, не выдержав, повернула голову. Совсем немного, в три четверти, но он её узнал! Та, что стреляла в него на Фундуклеевской, рядом с киевским «Эрмитажем»! Если до этого момента ещё теплилась слабенькая надежда, что это не слежка, а игра расшалившихся нервов, то теперь последние сомнения отпали. Ждали именно его. И, явно, не затем, чтобы поздравить с прибытием в Северную Пальмиру.
[tab=30] Воспользовавшись тем, что грузный носильщик с чемоданом на плече на миг загородил троицу, Стас быстро вытащил парабеллум и сунул его в карман пальто. Вот, чем хорош Люгер, так это тем, что механизм затвора у него рычаговый. Если карман просторный, вполне можно стрелять, не вынимая руки, прямо сквозь подклад. С рамным затвором такой фокус небезопасен.
[tab=30] Попутно Стас быстро прикинул – а не метнуться ли к поезду? Проскочив под вагонами, можно сильно осложнить задачу этим мокрушникам. Однако, не стал. И не из глупой гордости, а просто мог не успеть. Сделав окончательный выбор, Стас пошёл прямо на «клетчатого». Но тот, неожиданно, сделал шаг навстречу и, вежливо коснувшись пальцами края котелка, тихо сказал: «Штаб-ротмистр Судеев, прислан Петром Аркадьевичем…»
[tab=30] – Сзади вас два террориста, – быстро, сквозь зубы, сказал Стас. – Осторожно…
[tab=30] И, не успев договорить, увидел, как молодой, выхватив пистолет, поднимает его на уровень глаз. Между ними двигались люди и стрелять сквозь карман было рискованно. С силой оттолкнув Судеева в сторону, опер присел, уходя с линии огня, и в этот момент загремели выстрелы, возле уха противно свистнула пуля, пронзительно закричала женщина. Вскинув пистолет, Стас выстрелил и увидел, как молодой, пошатнувшись, схватился за грудь и стал заваливаться на стену, оставляя на ней размазанную полосу крови. В ту же секунду голова террористки дёрнулась и затылок словно взорвался, выплеснув на стену тёмно-красный сгусток.
[tab=30] «Ротмистр попал, – машинально отметил Стас, чувствуя, что все эти «гонки» начинают ему надоедать. – Нет, точно, пора сваливать. До бесконечности везти никому не может. Не в этот раз, так в следующий укокошат. Настырные ребята…».
[tab=30] – Цел? – коротко спросил штаб-ротмистр.
[tab=30] Стас машинально кивнул, неотрывно глядя на лицо террористки. Большие глаза не мигая, смотрели в серое небо, и только ровная дырочка во лбу говорила о том, что они уже ничего не видят.
[tab=30] «Молодая красивая девка, – с какой-то обидой подумал опер. – И какого хрена тебе было в этих революциях? Влюблялась бы, детей бы рожала… дура, мать твою…».
[tab=30] – Клавдия Кислякова, белошвейка, – негромко сказал появившийся неизвестно откуда городовой, – С полгода уже в розыске висит… висела, – поправился он. – Что прикажете, Кирилл Степанович?
[tab=30] – Оформляй всё, как положено, – устало сказал тот. – Рапорта через пару часов пришлю. Поехали, господин Сизов, Пётр Аркадьевич ждёт.
[tab=30] На столе горела лампа под конусным абажуром из ткани, хотя на улице было уже светло.
[tab=30] – Проходите, Станислав, присаживайтесь. Вы сами-то православный?
[tab=30] – Да, – рассеянно ответил он, поудобнее устраиваясь в кожаном кресле. – А что, разве я на русского не похож?
[tab=30] – Имя у вас польское. А они, в основном, латинисты. Ну, да, Бог с ними. Пригласил я вас, вот, по какому поводу. Во-первых, согласны ли вы принять моё предложение? То, что я сделал в Киеве.
[tab=30] – Предложение, чего греха таить, заманчивое, – серьёзно ответил Стас. – Однако, бесплатных пирожных не бывает. Для начала объясните, хотя бы, в общих чертах, что будет входить в мои обязанности? Я пределы своих возможностей знаю, и деньги зазря получать не приучен.
[tab=30] Столыпин усмехнулся. Усмешка получилась какая-то коварная и, одновременно, грустная.
[tab=30] – Собственно, ответ – это плавный переход ко второму вопросу.
[tab=30] Он бросил на Стаса испытующий взгляд, но тот никак не прореагировал, просто сидел и ждал. Одно из «золотых правил» опера – если собеседник хочет что-то сказать, не мешай, дай ему высказаться.
[tab=30] – Наши полицейские специалисты изучили ваши документы и пистолет и в один голос утверждают, что и то, и другое изготовлено фабричным способом. Причём, технологии довольно сильно отличаются от ныне существующих. Не то, чтобы они совсем неизвестные, но другие.
[tab=30] В общем, либо вы, действительно, гость из грядущего, либо мы все сошли с ума. А если присовокупить сюда моё неожиданное спасение, то, лично у меня, сомнений не остаётся.
[tab=30] Стас вежливо наклонил голову.
[tab=30] – Теперь о ваших обязанностях. Советник. Тайный, если угодно. Вы знаете наше будущее. Кстати, теперь это и ваше будущее тоже.
[tab=30] – Я понимаю, – криво улыбнулся Стас.
[tab=30] Уж что-что, а это-то он понимал. Как и серьёзность той задачи, которую премьер, эдак, ненавязчиво, пытается на него повесить.
[tab=30] – Мне, вот, простите великодушно, одно непонятно, – продолжил Столыпин. – Государство у вас, как я понял, социалистическое. С какой тогда, спрашивается, стати, вы кровавого царского сатрапа спасать кинулись? Не вяжется как-то, согласитесь.
[tab=30] Министр смотрел пристально.
[tab=30] «Гляди, гляди, – ухмыльнулся, про себя, опер. – Сколько на меня уже глядели, ты бы знал… привык, знаешь ли…».
[tab=30] – Ну, государство наше уже месяцев пять, как не социалистическое. Говоря коротко, тот эксперимент, который сейчас начали большевики, признан неудачным. Хотя, конечно, это не может служить вам утешением. Не уверен, что мы можем изменить всё, но кое-что можно попробовать. С вашей помощью, естественно.
[tab=30] – Не хочется мне верить в то, что вы говорите, – медленно сказал премьер. – Но, факты, как говорят англичане, упрямая вещь. Так, помогите! Если мы с вами на одной стороне.
[tab=30] «А вот это не факт, – подумал Стас, – мне теперь окончательно ясно, что монархия, по крайней мере, в том виде, как здесь, своё отжила и подняться ей не дадут… скорее всего… зря, что ли, у меня три курса истфака за плечами? Но как мне в этом убедить правоверного монархиста? Задачка, блин…. Этот государь Император мне, говоря откровенно, доверия не внушает».
[tab=30] – Вот, что, Ваше Высокопревосходительство, – решительно сказал Стас. – Давайте-ка, я вам расскажу всё по порядку. А потом скажу – что, на мой взгляд, нужно делать. И тогда уже вы решите – стоит мне предлагать работу или, лучше, в «столыпинский галстук» меня засунуть.
[tab=30] – Зовите меня Пётр Аркадьевич, – коротко ответил премьер. – И не надо из меня чудовище делать. Я слушаю вас очень внимательно.
[hr]
[sup]1[/sup] В стандартном «маятнике» уход от первого выстрела – уход вперёд-влево и вниз, с приседанием на колено и одновременным уклоном корпуса.
[sup]2[/sup] Откоряка (блатной жаргон) – контрдовод, указывающий на какое-либо обстоятельство, исключающее прямой умысел того, кого в чём-либо обвиняют, довод позиции защиты.
[tab=30]
[align=center]
[/align][tab=30] – Ну-с, чем порадуете?
[tab=30] – Вот, – Стас положил перед премьером бювар и потёр пальцами красные глаза.
[tab=30] – Садитесь, Станислав, – кивнул Столыпин, – я вижу, что вы не выспались, но не отпущу пока, простите великодушно. Возникшие вопросы лучше разрешать сразу.
[tab=30] – Да, конечно, – кивнул Стас, присаживаясь.
[tab=30] Спать хотелось смертельно. Настолько, что немело лицо и не слушались пальцы. Чтобы отвлечься, он незаметно, как ему казалось, стал рассматривать Столыпина. Он уже знал, что они с Курловым провели блестящую операцию по обезглавливанию масонских лож. Сейчас уже в прессе стоял такой визг, что закладывало уши.
[tab=30] Ещё бы! Чёрный реакционер Столыпин и жандарм Курлов подняли свои кровавые руки на цвет русского общества. Вот, интересно, врачи, инженеры, учителя – не цвет. А эти бездельники, истово ненавидящие собственную Родину, с потрохами готовые её сожрать – цвет. Чудны дела твои, Господи…
[tab=30] Премьер поморщился, задев раненой рукой край стола. И об этом Стас уже знал. При аресте прибывшей из Франции разведчицы масонов Архангельской-Авчинниковой некий отставной гвардии полковник Козлянинов, выхватив револьвер, успел два раза выстрелить прежде, чем его скрутили. Жандармский офицер, заслонивший собой премьера, был убит наповал, но вторая пуля попала Столыпину в руку.
[tab=30] «Хорошая примета, – подумал опер. – Если бы ты был не жилец, рукой бы не отделался».
[tab=30] Правда, такого "гнойника", который они вскрыли, не ожидали даже сами жандармы. Но, очень быстро сверху пришло высочайшее повеление – аресты прекратить! Ну, и за трое суток Столыпин с Курловым успели немало. Но всё хорошее кончается, закончилось и это. Выйдя от Императора, Курлов отдал приказ: хватит! Документируйте тех, кто уже есть. Поотсекали часть щупальцев, и на том спасибо. А до головы не добраться. Пока не добраться, поскольку она за границей. Тем не менее, российскому масонству был нанесён жестокий удар, от которого оно, будем надеяться, оправится не скоро.
[tab=30] Размышляя, Стас и сам не заметил, как «вырубился». Он очнулся, только когда услышал, как премьер нарочито громко откашливается.
[tab=30] – Да, слушаю вас, – хрипло сказал он, продирая глаза.
[tab=30] Удивительно, каких-то несколько минут сна, а он чувствовал себя совершенно бодрым.
[tab=30] – Сейчас чайку с лимоном выпьем и вы мне кое-что разъясните.
[tab=30] Дверь кабинета тихо открылась и девушка в белой наколке внесла поднос, накрытый салфеткой, и поставила его на стол. На «спасибо» премьера сделала книксен и так же тихо вышла.
[tab=30] – Прошу вас, – Столыпин снял салфетку.
[tab=30] Отхлебнув горячего янтарного чая, Стас почувствовал, что жизнь вернулась к нему окончательно.
[tab=30] – Итак, – пригубив из стакана, премьер ткнул палец в документ. – «Вольный стрелок» – это то, что я думаю?
[tab=30] – Да, – кивнул Стас. – Агент с односторонней связью и чрезвычайными полномочиями.
[tab=30] – С односторонней, это?…
[tab=30] – Это значит, что я могу вам, в случае необходимости, позвонить, – продолжил опер. – А у вас связи со мной не будет.
[tab=30] – Мне это не нравится, но объясните.
[tab=30] – Охотно. Мы оба знаем конечную цель задания. Но обстановка уже изменилась. Вы живы, слава Богу, и жандармами, по-прежнему, командует Курлов, а не предатель Джунковский.
[tab=30] – Ну, этот господин в данный момент претендовать может, разве что, на должность старшего по камере, – зловеще оскалился Столыпин.
[tab=30] – Это радует, – скупо обронил Стас. – Но и, лишний раз, подтверждает, что колесо истории изменило ход и события уже не будут развиваться так, как это было в моём прошлом. Я ещё могу, при необходимости, внести нужные коррективы, а вы мне в этом, простите, не помощник.
[tab=30] – Ладно, – кивнул премьер. – Надо, так надо. Теперь по объявлениям в газете.
[tab=30] – По объявлениям… вы регулярно выставляете условленное объявление. Если его не будет, я звоню вам или связываюсь другим способом. Я делаю то же самое. Если мои объявления исчезли, значит, я мёртв или под контролем.
[tab=30] – Ясно, – кивнул Столыпин. – Скажите, а вы их не переоцениваете? Я революционеров имею в виду… Такие сложности…
[tab=30] – Вы их недооценили, – не слишком дипломатично буркнул Стас. – И они вас слопали с потрохами. Я уж лучше перестрахуюсь. Хочется, знаете, в новой России пожить по-человечески.
[tab=30] – Когда планируете начать?
[tab=30] – Да, прямо сейчас и планирую, – пожал плечами опер. – А чего кота за все подробности тянуть?
[tab=30] – Нет, уж, – решительно сказал премьер. – Сегодняшний вечер, пожалуйста, посвятите мне. Я дочерям обещал вас на ужин привезти. А оттуда вас сразу на конспиративную квартиру доставят. Договорились?
[tab=30] – Договорились, – кивнул Стас.
[tab=30] – Станислав, – окликнул его, у самых дверей, премьер. – Я хотел бы вам, на всякий случай, напомнить…
[tab=30] – Да, – повернулся к нему Стас.
[tab=30] – …моя дочь Наталья, после покушения в прошлом году…
[tab=30] – Я помню, – серьёзно ответил он. – Не беспокойтесь, меня трудно смутить такими вещами.
[tab=30] – Благодарю вас. Она ещё не оправилась… ну, вы понимаете.
[tab=30] Стас кивнул. После того, как ему пришлось собирать куски тел вокруг взорвавшегося автобуса, его, наверное, ничем уже пронять нельзя. И другого хватало. Он помнил, конечно, что у Натальи, средней дочери Столыпина, взрывом покалечило ноги. Ну, и что? Хотя, понятно, что он беспокоится. Отец же.
[tab=30]
[tab=30] – Мы перед Вами в вечном долгу за спасение папеньки.
[tab=30] – Напоите меня кофе, – улыбнулся Стас. – И будем считать, что мы в расчёте.
[tab=30] Вот, бывает же такое. Ведь самая обыкновенная девушка – круглолицая, глазастая. По большому счёту, и красивой-то не назовёшь. А вот, поди ж ты… Стас, едва глянул в эти серые глаза, сразу понял, что пропал. Никогда с ним такого ещё не было. Женился, развёлся… слава Богу, хоть детей не было, сейчас бы с ума по ним сходил. И женщин было – не сосчитать, самых разных. Он вдруг почувствовал, как кровь прилила к щекам. Этого ещё не хватало!
[tab=30] – Станислав, – воскликнула младшая, которую звали Елена. – Что вы так покраснели?
[tab=30] – Жарковато у вас…
[tab=30] Бросив взгляд на Наташу, он увидел, что она смущена не меньше его.
[tab=30] – Давайте-ка за стол, молодёжь, – спас положение Столыпин. – Гостя, как и соловья, одними баснями кормить не рекомендуется.
[tab=30] Однако, опер успел заметить, как они с Наташей, пряча улыбки, обменялись быстрыми взглядами.
[tab=30] «Ну-ну, – подумал Стас. – Хихикайте. Да что же такое, в самом-то деле? Неужто я влюбился? Уму непостижимо».
[tab=30] За обедом обстановка разрядилась. Столыпин очень смешно, в лицах, рассказывал разные случаи из своей жизни. Стас улыбался, девушки заливались смехом. Изредка, украдкой, как ему казалось, он поглядывал на Наташу.
[tab=30] – Станислав, ну, так же нельзя, – укоризненно сказала ехидная, как все младшие сёстры, Елена. – Вы на Наташу смотрите, как Казбич на Бэлу – вот, сейчас схватите и украдёте.
[tab=30] Наташа ощутимо порозовела.
[tab=30] – Ленка!
[tab=30] – Увы! – скорчил огорчённую мину Стас. – Мой Карагёз сегодня остался дома. Мы с вашим папенькой приехали на извозчике. А это, сами понимаете, не то.
[tab=30] – Да, – Елена огорчённо вздохнула, озорные глаза так и метали искры. – Нынешние кавалеры – не дикие горцы, романтика им чужда.
[tab=30] – Да, – в тон ей отозвался отец. – И домашние, и не горцы. Ленских всех перестреляли, остались одни Онегины. Простите великодушно, дочки, но кавалера вашего я забираю, – Столыпин-отец, поднявшись из-за стола, согнулся в шутовском полупоклоне. – Дела, барышни, уж не посетуйте.
[tab=30] – Ну, что ж поделаешь, –печально развела руками Елена. – Забирайте, папенька… всё равно, он для нас уже старый.
[tab=30] Весь вид её выражал воплощённую скорбь, и только озорной взгляд под трепещущими ресницами выдавал, что она с трудом удерживается от смеха.
[tab=30] – Да, идите уже, – рассмеялась она. – А мы, бедные затворницы, поскучаем, нам не привыкать.
[tab=30]
[tab=30] – Это, к сожалению, правда, – вздохнул Премьер, когда они вошли в кабинет. – После того взрыва живут, как в ските. Для этих мерзавцев ничего святого нет, им всё равно – старик, женщина, ребёнок… у них же светлые идеалы! Простите.
[tab=30] Стас молча кивнул.
[tab=30] – Ладно, давайте к делу. А, кстати, что вы там такое вспомнили за чаем? – он крутанул в воздухе пальцами. – Глаза у вас эдак... блеснули, я же видел.
[tab=30] – Скажите, – опер замолк, собираясь с мыслями. – Вы знаете, что такое кимберлитовая трубка?
[tab=30] – Нелепый вопрос, – пожал плечами Столыпин. – Знаю, конечно.
[tab=30] – А если я вам укажу место, где находится ещё не открытая кимберлитовая трубка, как быстро мы сможем начать её разработку? Для совершения революции требуются огромные суммы, это только дураки и профаны верят, что достаточно поднять народ. А на то, чтобы революцию загасить, нужны средства не меньшие, а большие.
[tab=30] – Согласен, – кивнул Премьер, потирая лоб. – В какой срок, говорите? А вы, действительно, знаете такое место? Хм… ну, если что и представляет какую-то трудность, так это только дипломатические сложности… Хотя, и их быть не должно – в Африке, знаете ли…
[tab=30] – Это не в Африке, – усмехнулся Стас. – Это в Архангельской области… виноват, губернии.
[tab=30] – Что? – развернулся к нему Столыпин – Вы хотите сказать... ?!
[tab=30] – Да, именно это я и хочу сказать. Там кимберлитовая трубка. И не одна. Четыре или пять, точно не помню. Точно – где, я могу указать одну. Впрочем, как я понимаю, в процессе можно вокруг вести разведку.
[tab=30] – Кимберлитовая трубка в Архангельской губернии, – Премьер в возбуждении заходил по кабинету. – Да вы себе представляете, какие горы мы с вами своротить можем?! Ведь до сей поры алмазы в России добывались только россыпью. А это…
[tab=30] – Простите, я знаю, – не очень вежливо перебил его Стас. – В Якутии и на Урале. В Якутии, кстати, тоже трубка есть. Но её ещё не открыли.
[tab=30] – Вы сущий пророк, – усмехнулся собеседник. – Я иногда задумывался – может, те пророки тоже, как и вы, из грядущего являлись. Только, в отличие от вас, признаваться в этом не спешили. Вы ведь тоже могли этим путём пойти. Глядишь, самого Распутина за пояс бы заткнули.
[tab=30] Говоря «самого», Столыпин заметно покривился, словно раскусил горькую миндалину.
[tab=30] «Не любишь ты «святого старца», – подумал опер. – По истории помню, что врагами вы были лютыми. Хотя, чего им делить-то было? Гришка, конечно, тот ещё сукин сын…».
[tab=30] – А, кстати, – повернув голову, Стас увидел, что Премьер пристально смотрит на него. – Почему вы по этой дорожке не пошли?
[tab=30] Опер бестрепетно встретил взгляд Столыпина.
[tab=30] «Нашёл кадета – взглядом давить» – весело подумал он.
[tab=30] Была у него, что греха таить, такая мыслишка. Ну, покуражился бы он лет пять, а потом… нет, уж, две «перестройки» на одну жизнь многовато будет. Дешевле, ей-Богу, революции хребёт сломать. Если не февральской, то октябрьской – обязательно. Только рокировку небольшую произвести.
[tab=30] – Я – русский офицер, – сказал он, заметив, что Премьер всё ещё ждёт ответа. – Разве этого мало?
[tab=30]
[tab=30] Стас был абсолютно прав. Колесо Истории, замершее на миллисекунду, скрипнуло, перемалывая угодившую в зубцы песчинку, и продолжало своё неумолимое вращение. Однако, оно чуть-чуть сбилось с прежнего хода… совсем немного, но достаточно, чтобы несколько мелких шестерёнок закрутились по-другому.
[tab=30] Остался жив Премьер-министр Российской Империи Пётр Аркадьевич Столыпин. И, следовательно, усиленного варианта несения службы, того, что заставило полицию и жандармов буквально «рыть носом землю», никто не объявил. А людей, которые в прежней жизни, были задержаны в ходе этих облав, никто не задержал.
[tab=30] И молодой человек, по прежнему варианту задержанный жандармами в знаменитом «Bonbon de Varsovie», едва успев заказать кофе, теперь продолжал смаковать его без помех. Лицом парень был смугл, носил усы – вся его внешность явственно выдавала в нём горца. Впрочем, эпитет «дикий», который так любят ставить впереди этого слова, к нему совершенно не подходил. Вполне приличный костюм сидел на нём, как влитой, а поведение явно свидетельствовало о хороших манерах. Звали этого молодого человека Иосиф. Это было имя, данное ему при рождении. Друзья же звали его просто – Сосо.
[tab=30] Он поставил опустевшую чашечку на столик, взглянул на циферблат карманных часов. Тот, кого он здесь ждал, уже опаздывал на две минуты. Вот, чего он не любил, так это необязательности. Впрочем, приходилось, скрепя сердце, терпеть. Человек должен был принести ему новый паспорт. Неделю назад Сосо бежал из ссылки, которую отбывал в городке под названием Сольвычегодск. И теперь любой полицейский, бросив на него взгляд, мог потребовать документы.
[tab=30] Сосо снова посмотрел на часы – минутная стрелка уже миновала зенит, медленно подползая к цифре «1». Дело плохо. Нужно уходить. Как бы он ни относился к «бомбистам», но они – народ серьёзный, и дисциплина у них на должном уровне. Это не просто опоздание, значит, случилось что-то экстраординарное. Положив деньги на стол, он, не торопясь, вышел из кофейни и, не торопясь, пошёл по улице.
[tab=30] Спешить было некуда и незачем – хозяин конспиративной квартиры, где жил Сосо, предупредил, что ожидается поквартирный обход. Он приятельствовал с околоточным надзирателем, который полагал, что Арсений (так звали хозяина) просто торгует контрабандным товаром. Строго говоря, так оно и было, в связи с чем околоточному регулярно перепадало «на лапу».
[tab=30] Пожалуй, стоило спокойно присесть и покурить. Ноги уже гудели, он «гулял» по городу с утра. Самое неприятное – это перерыв в делах. На вчерашней сходке Старик ясно дал понять, что примерно с неделю нужно «полежать на дне». По Петербургу прокатилась волна арестов. Правда, на сей раз хватали не «неблагонадёжных» и не уголовный элемент – под раздачу попала, так называемая, «творческая» интеллигенция.
[tab=30] Усевшись на скамейку, Сосо с удовольствием закурил папиросу, и невольно залюбовался двумя молоденькими девушками, сидящими на скамейке напротив. Одну он назвал про себя «Бойкой» – она, то и дело, прыская в кулак, что-то показывала подружке в книге, временами, не удержавшись, заливисто смеялась. Вторая, которую Сосо назвал «Тихоней», делала «страшные глаза», шёпотом выговаривая подружке за несдержанность.
[tab=30] Он улыбнулся в усы. Жизнь профессионального революционера оставляет мало места для прекрасного. В том числе и для девушек. Что уж говорить о нелегале… Сосо не был чужд лирике – он очень любил поэзию, даже сам писал стихи. Подобные моменты были для него, как лучик света для узника, коротающего жизнь в тёмном подвале.
[tab=30] – Эй, инородец! – подвыпивший пожилой мужчина, по виду мастеровой, остановился в нескольких шагах от него и, засунув большие пальцы за ремень, покачивался с пятки на носок. – Ты чего на наших баб тут пялишься?
[tab=30] От него за версту несло водкой и агрессией. Такие, всю жизнь страдая от чувства собственной второсортности, всегда, напившись, стремятся кого-то унизить, воображая, что сами от этого становятся выше и значительнее.
[tab=30] – Простите, это вы мне? – повернулся к нему Сосо.
[tab=30] – Нет! – зло рассмеявшись, хлопнул себя по коленям мастеровой. – Себе, …твою мать!
[tab=30] Кровь бросилась ему в лицо.
– Ты, не тронь мою мать, шакал!
[tab=30] – Ишь, ты! – продолжал куражиться пьяный. – Вот и катись к своей матери! А то понаехали сюда на баб наших пялиться!
[tab=30] – Послушайте, господин! – вскочила со скамейки Бойкая. – Ведите себя прилично! А то я и полицию позову!
[tab=30] – Да пошла ты, свиристелка, – отмахнулся тот, продолжая наступать на Сосо. – Полицией она меня пугать будет!
[tab=30] Есть вещи, которые мужчина не должен спускать никогда и никому. Сосо, будучи подростком, попал под повозку и, с тех пор, левая рука действовала плохо. Но разве от этого он перестал быть мужчиной?
[tab=30] – Извинись перед девушкой, ты, пьянь!
[tab=30] – Че-го? – издевательски протянул тот, и потянулся раскрытой ладонью к лицу упрямого горца.
[tab=30] Жестокий удар в челюсть опрокинул дебошира навзничь.
[tab=30] – Эй, ребята, наших бьют! – услышал за спиной Сосо, и увидел ещё двоих мастеровых, бегущих к нему.
[tab=30] – Бегите! – закричали ему девушки.
[tab=30] Не мог он бежать. И не только потому, что прихрамывал. Он мужчина, а мужчины от опасности не бегают, они её встречают. И Сосо, шагнув навстречу, ударил в лицо первого. Но тот только мотнул головой, как бык, и ударил в ответ так, что свет померк в глазах, а рот наполнился кровью.
[tab=30] – Бей его! – донеслось, словно издалека, и на него градом посыпались тяжёлые удары.
[tab=30] Сосо ещё как-то умудрился привстать и от точного удара в солнечное сплетение один из хулиганов, застонав, упал на колени. И вдруг всё кончилось. Как в красном тумане, он увидел, что на его обидчиков напал какой-то мужчина лет тридцати. Вот, это был мастер! От короткого удара в печень задира, начавший драку, согнулся с тяжким стоном, заваливаясь набок. Второй, не успев опомниться, взвился в воздух, и так плотно шлёпнулся о землю, что остался лежать на спине, хватая ртом воздух. Третий, самый сообразительный, бросился наутёк.
[tab=30] – Браво, Станислав! – воскликнула Тихоня.
[tab=30] Издалека послышалась трель полицейского свистка. Ну, вот, только этого и не хватало…
[tab=30] – Можешь идти? – быстро повернулся к нему Станислав. – А то нет у меня желания с фараонами встречаться.
[tab=30] Сосо, не отвечая, бросился, через газон и проезжую часть, к проходным дворам. Нырнув под арку, он остановился, со стоном покачнувшись. Но взял себя в руки и осмотрел внешний вид. Да-а… В таком виде только до первого городового. Рукав пиджака почти начисто оторван, воротник рубашки свисает рядом с галстуком. И, к тому же, весь в пыли.
[tab=30] Сосо шутливо развёл руками – мол, вот, извольте видеть. Переступив, он невольно поморщился – один из ударов пришёлся по давней травме на ноге.
[tab=30] – Вы же хромаете, – Бойкая смотрела на него в упор синими глазами. – Я ещё на бульваре заметила.
[tab=30] – Что с ногой? – прямо спросил Станислав.
[tab=30] – Да, ерунда, – улыбнувшись, ответил он. – Нога когда-то сломана была. Сегодня ей опять досталось.
Тихоня смотрела на него, широко раскрыв глаза.
[tab=30] – А! – махнул рукой Сосо. – Да не волнуйтесь вы так, я вас прошу!
[tab=30] – В самом деле, – поддержал его Станислав. – Волноваться не будем. Так, девушки, бегите вперёд и всё организуйте. А мы пойдём, не спеша.
[tab=30] Они и шли проходными дворами, где на верёвках сушились юбки, рубахи да кальсоны. Узкими переулочками где сопливая малышня беззаботно игралась прямо на мостовой, не опасаясь попасть под пролётку или мчавшееся авто и вновь вышли на широкую улицу, где гуляла чистая публика.
[tab=30] Сосо испытывал двойственное чувство. С одной стороны, это приключение пришлось, как нельзя, кстати. Когда идти совершенно некуда, хоть на какое-то время «сын человеческий» обретёт место, где можно будет «приклонить голову».Учась в семинарии, он великолепно знал евангельские тексты и нередко пользовался ими, как метафорами. Про себя, естественно.
[tab=30] С другой – слишком уж кстати. Жандармы на такие «спектакли» большие мастера. Вполне может быть, что и пьяные мастеровые, и эта троица – просто статисты, разыгравшие фарс с единственной целью – втереться к нему в доверие.
[tab=30] «А что ты за птица такая, товарищ Коба, – спросил он сам себя. – Чтобы жандармы ради тебя трагедии Шекспира на улицах разыгрывали? С тобой один разговор – беглый ссыльный? В кутузку!»
[tab=30] К тому же, изменить, всё равно, ничего ужа нельзя. «Цугцванг», – вспомнил он шахматный термин, очень точно отражающий положение дел.
[tab=30] И продолжал спокойно, чуть прихрамывая, шагать рядом со Станиславом. Тот, кстати сказать, на «подставного» не походил ничуть. Ни болтливости, ни назойливого общения. Сосо с ними встречался достаточно, чтобы понять, что его спаситель к ним – никаким боком. «Статисты» без устали рассказывают свои истории, стараясь разговорить собеседника. Чтобы тот, в ходе разговора, разоткровенничался и, может быть, сболтнул бы нечаянно что-нибудь лишнее.
[tab=30] Это проходило со многими, но только не с ним. Сосо был недоверчив. К тому же, его аналитический ум очень быстро вылавливал в разговоре какую-нибудь неувязку или логическую нестыковку. А, уловив, мгновенно замыкался, используя любой благовидный предлог – сонливость, головную боль, да всё, что угодно. Правда, в глазах этого парня мелькнуло что-то, Сосо так и не понял – что? Интерес? Сочувствие? Или, вообще, человек своё что-то вспомнил?
[tab=30] «Господи, неужели это и есть Сталин? − думал Стас, неторопливо шагая рядом с прихрамывающим Сосо. − Я кручу комбинацию с Отцом Народов? Это ж охереть можно!»
[tab=30] Деться ему сейчас некуда, идёт, как миленький. Явку, где он скрывался, они прихлопнули. Хозяин, помимо всего прочего, ещё и барыгой оказался – сбытом краденого промышлял.
[tab=30] «Так, что, путь у него один. Сейчас нога будет болеть всё сильнее. А мы – люди благодарные и мягкосердечные. Приютим, конечно, куды ж мы денемся с подводной лодки, да в такой шторм?»
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
[/align]
:dr_ink
