Анна Анакина. 12. 79. ...

[PUMA]

Гл.10 - Новые знания

На следующий день Олег сидел у экранов наблюдения и смотрел на пустые помещения контрпакса. Самуил отправился на пробежку минут десять назад. Накануне Олег не стал его ни о чём расспрашивать, а ушёл к себе в комнату и провёл там весь оставшийся день. Он понял, что за тем двойником на экране скрывается какая-то тайна, в которую ни Муфараб, ни Самуил не хотят его посвящать. А выспрашивать самому совсем не было желания, тем более что гном исчез, даже не попрощавшись. Олег чувствовал себя немного уязвленным. Мало того, что Муфараб не объяснил, почему рептолоиды похищают людей, так ещё и дал понять, что его это мало волнует. Унёс кристалл и исчез. И оказывается, он так всегда делал, но Олег не замечал.
Обследовав своё новое жилище, он остался, вполне доволен — эта комната оказалась почти копией той, в которой Олег провёл последние дни. В первую секунду ему даже показалось, что Муфараб обманул — покатал по лабиринту и вернул обратно, только через новый вход. Стол, кровать, шкаф — всё выглядело таким же, и стояло на тех же местах. Только в шкафу полностью отсутствовали вещи, в выдвижном ящике стола не лежали тетради, и столовая — на гномском «клун-кус», прозванная в шутку Олегом «стол заказов» — отсутствовала.
Предположив, что видимо, клун-кус находится в первой и главной комнате с экранами наблюдения за Контрпаксом, где работает и живёт Самуил, Олег нисколько не расстроился. Аппетита всё равно не было, слишком уж угнетённо он себя чувствовал в этот день и вечер.
Закрыв арочный проход, он пролежал до ночи на кровати, думая, вспоминая, злясь и обижаясь. И постоянно в его размышления вклинивался маленький гном. Вася бы обязательно поделился с ним, рассказал что-нибудь о рептолоидах и зачем им люди из других миров. Сейчас Олегу не только было обидно, но и ужасно скучно, а ещё он сильно переживал за малыша, не зная, какую работу для него приготовил Муфараб. За стеной находился ещё один человек, но Олег пока не знал его, и болтать по-дружески с посторонним не хотелось. Того старого Самуила, хоть и видел всего дважды, но знал лучше, чем этого помолодевшего. И тот всё же был совсем из другой жизни, в которой Муфараб ещё не нуждался в помощи Олега и не знал он Васю, а словно слепой котёнок тыкался в разные двери, где и встретил странного старика, подумав тогда, что именно в нём и кроется разгадка всего случившегося. А теперь этот старик выглядел немногим старше самого Олега. И пока казался чужим, незнакомым, да ещё и имеющим общий секрет с Муфарабом, которым не собирался делиться, а может, и не один. Поэтому и Олег не испытывал желания говорить с ним о своих сомнениях и предположениях.

Утро принесло очередную порцию обид. Выйдя из своей комнаты и не обнаружив Самуила, вспомнил, как накануне тот сказал, что выходит на поверхность, и решил тоже прогуляться.
Но стены не откликнулись. Ни единый проход, кроме ведущего в его комнату, не открывался. Олег долго ходил вдоль стен, гладя их руками. Сначала предположив, где может находиться выход, он попробовал эти места, но потом, уже разозлившись, стал проверять каждый свободный участок стен. Олег не смог обнаружить даже «стол заказов». Понимая, что у Самуила имеется и ванна, понял, что в этой комнате, как минимум, есть для него три секрета — три не обнаруженные двери. Возможно, Муфараб решил, что место, предназначенное для личной гигиены и должно оставаться только в собственном пользовании. Но, несмотря на это, обида на гнома-учёного стала ещё сильнее. Олег понимал и пытался ругать себя мысленно, что это выглядит глупо, но очередная резкая перемена в жизни, да ещё отсутствие Васи, мешали заглушить в себе детское состояние, что кто-то оказался важнее и нужнее чем он.
Чтобы успокоится, раз уж нельзя выйти на прогулку, Олег внимательно осмотрел все экраны наблюдения и, убедившись, что в контрпаксе пусто и тихо, решил разобраться с браслетом. Муфараб накануне так и не объяснил, как им пользоваться, хотя забрав кристалл с записью, которую Олегу тоже почему-то видеть ни полагалось, обещал вернуться перед исчезновением и всё объяснить, но так и не появлялся.

Олег повернулся на стуле спиной к экранам и посмотрел на браслет у себя на руке, с виду вполне обычный, но явно имеющий множество секретов, одним из которых Олег уже воспользовался, проходя с Муфарабом сквозь стены. По центру браслета располагались три одинаковых чёрные полоски. С них Олег и решил начать. Сначала он слегка дотронулся до первой, потом до второй, до третьей. Затем одновременно две первых, потом все три. Ничего не менялось, кроме появившегося уже знакомого запаха моря. Олег не раз чувствовал его и в контрпаксе, и в переходе в это помещение, и в кабинете Муфараба. Только в той своей комнате — никогда. Да и тут, в новой, вроде тоже не присутствовал этот освежитель воздуха, хотя из-за обид он мог и не уловить его. Поняв бессмысленность игры с браслетом, он, вздохнув, посмотрел на стену, напротив себя и от удивления раскрыл рот. В образовавшемся проёме просматривался коридор.
— Это что? — прошептал Олег, не понимая, как он открылся. Хмыкнув, медленно встал со стула и направился в проходу. Постоял немного, выглядывая и прислушиваясь. Сразу за проёмом небольшая овальная комната и дальше по прямой высокая и широкая арка, а за ней далеко уходящий коридор. Олег немного отошёл и вновь дотронулся до трёх полос одновременно. Проход исчез.
— Понятно… Интересно, и что же там? — он обернулся, взглянув на стену за спиной. Где-то в ней он и предполагал, что есть место выхода для Самуила. Потом посмотрел на экраны наблюдения и, убедившись, что там по-прежнему тишина, вновь повернулся к стене, где только что появлялся проход. Провёл пальцем по всем трём полоскам и решительно шагнул в открывшийся проём. Закрыл за собой стену и осмотрелся. Не найдя ничего интересного в пустом помещении, решил пойти дальше. Любопытство и появившаяся возможность открыть хоть какую-то дверь сразу вытеснило все обиды. Пройдя несколько метров, Олег понял, что это для него совсем не открытие неизведанного в мире гномов. Он шёл по коридору контрпакса. Его новое жильё находилось именно в этом подземном сооружении, где теперь ему предстояло жить и работать вместе с Самуилом, а ещё обучатся чему-то. И всего только стенка разделяла его новое жилище и «коммутатор», как когда-то он назвал контрпакс.
«Интересно, знает ли Самуил, где прожил столько лет?» — подумал Олег, заходя в аркообразный проход в комнату двенадцатой линии. Он, не раздумывая, подошёл к грейпаксу, набрал нужный адрес и время. Мраморная стена отъехала и тут же вернулась полуосвещённой комнатой. Олег стоял перед шкафом с распахнутыми дверцами. На полке, на уровне его лица находился грейпакс с вставленными ключами.
Олег обернулся. Напротив него, в кресле спал юноша. Олег наклонился и внимательно вгляделся в лицо.
Юноша открыл глаза и испуганно заморгал.
— Вы… вы кто?! Как вы сюда попали?! — пытаясь отклониться от неожиданно появившегося мужчины, юноша вжался в спинку кресла.
— Ты Николай? — спросил Олег, рассматривая лицо парня. — Сидоренко? Николка?
— Да?! — всё ещё часто моргая, ответил юноша. — А вы? — он посмотрел на часы через голову Олега. — Вы… откуда? — указал он в сторону шкафа. — А где дедушка?
— Значит, ты всё сделал правильно, всё как надо, — улыбнулся Олег. — Молодец! — оглянулся, посмотрел на грейпакс и, быстро окинув комнату взглядом, вновь повернулся к юноше. — Ты действительно молодец. Не испугался, и главное — сохранил тайну. Сейчас ты отвернёшься и досчитаешь до ста, а потом вынешь ключи и спрячешь… — Олег указал рукой. — Спрячешь эти часы до мая 1979 года, продашь их… — Олег запнулся, — …человеку, похожему на меня, и потом, когда он придёт и спросит про них, расскажи ему всё, что знаешь.
Немного подумав и внимательно посмотрев в глаза юноше, он добавил:
— Про мой визит говорить не надо. Ты всё понял?
Юноша часто закивал головой, продолжая смотреть с испугом и удивлением. Олег сделал знак рукой, чтобы тот отвернулся. Повзрослевший Николка послушался, но потом тихонько спросил:
— А вы мне не расскажете, как они работают?
Олег покачал головой. Юноша сидел к нему спиной и не мог видеть. Он даже прикрыл глаза руками, и по его вытянутой в струнку спине можно было догадаться, насколько он напряжён.
— Поверь, тебе это не нужно, — с болью глядя ему в затылок, ответил Олег. — Это очень опасно. Но, запомни, ты делаешь важное дело. Каждый должен выполнять только то, что ему поручают, а это твоё задание. Ты же комсомолец? — юноша вновь часто закивал. — Вот считай, что это твоё комсомольское задание. Не всегда люди знают, что именно они должны сделать, но главное, что если ты этого не сделаешь, погибнет очень и очень много людей. Ты ведь не хочешь, чтоб твоя Родина погибла?
Юноша стал мотать головой так, что Олег даже испугался, что она может оторваться и слегка коснулся его плеча, чтобы остановить это.
— Вот видишь, поэтому ты не должен спрашивать, а должен выполнять, — старался он говорить как можно спокойнее. — Ты же помнишь, что случилось тогда? А если бы ты не послушался старика, то погиб.
Юноша молчал, внимательно слушая Олега.
— Вот видишь, — продолжил тот. — А так и ты, и мама остались живы, и ты спас… часы. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь тебе всё объяснить, но запомни, что всё зависит от того, что и как ты делаешь. Зависит не только твоя жизнь, если ты что-то сделаешь не так… — Олег тяжело вздохнул. Только сейчас ему пришла в голову мысль, что это не его антиквар, а восемнадцатого, и если его Николка не выполнит всего, что надо и надо ли? Кто сказал тому, когда надо включить грейпакс? На мгновение всё поехало вокруг. Чтобы не упасть, Олег схватился за спинку кресла, на котором сидел юноша.
— Послушай. Если вдруг ты… ну, это конечно не обязательно должно случиться, но если ты вдруг встретишь вновь старика или… — он на минуту замешкался, решая, стоит ли говорить об этом практически постороннему, не втянутому во всё это человеку… «А почему не втянутому? Антиквар — такое же звено, как и я», — пронеслась мысль у Олега, и он продолжил: — Если ты увидишь маленького старичка, или, может, ещё одного человека, похожего на меня или… на себя, то не пугайся. Им ты можешь сказать, когда ты включал… ну, то есть вставлял ключи, и когда должен выставить часы на продажу. Но только им. Ты всё хорошо понял? — юноша вновь, не произнося, ни слова, часто закивал.
— Тогда считай до ста.
Олег похлопал его по плечу и, повернувшись к прибору перемещения, быстро набрал нужную дату и, дотронувшись до камня, исчез.
А юноша считал, тихо бормоча себе под нос. Но его мысли были не о цифрах произносимых машинально, а о словах, сказанных этим странным незнакомцем. Смысл произнесённого был совершенно неуловим, какая-то путаница, но юноша чувствовал, что всё это очень важно, и старался хорошо запомнить его слова. Возможно, настанет день, когда он сможет понять и осмыслить их. А пока он считал…

Шкаф с грейпаксом отъехал, и Олег свалился на старика.
— Да что же это такое?! Ты что, решил меня убить сегодня? — Олег поднялся и помог встать Самуилу Моисеевичу.
— Извини… те, я просто побоялся, что вы его отключите, ну и поторопился.
— Поторопился он, ишь, поторопился! Да сколько же можно?! — ворчал старик, отряхивая свои старенькие брюки. Потом внимательно посмотрел на Олега, провёл рукой по его небритой щеке.
— Понятно, — закивал он головой, — решил ещё раз воспользоваться тем, что я не слишком быстр. И что на этот раз?! Вроде уже договорились, что больше не будешь мне надоедать.
Олег не стал отвечать. Он прошёл по комнате и, присев на табурет, придвинул к себе чертежи. Старик подошел и встал рядом, следя за тем, что тот делает.
— Всё изобретаете? А зачем? Почему вы меня обманули? — спросил Олег, резко повернувшись к старику и заглянув ему в глаза. — А?!
Самуил Моисеевич весь сжался и виновато посмотрел на него.
— Я не обманывал, — осторожно ответил он.
— Это же не вы создали этот прибор для перемещений?! — Олег сидел, как на троне, высоко подняв голову.
Старик опустил глаза, покачал немного головой, как будто хотел что-то вспомнить, затем медленно развернулся и ушёл за ширму. Олег, ожидавший раскаяний и рассказа о том, как грейпакс попал к старику, не мог предвидеть такого поворота. Ещё несколько часов назад он видел Самуила Моисеевича помолодевшим, весёлым, и сердился на него за то, что тот раньше не рассказал ему правды. А теперь перед ним вновь предстал больной старый человек, запертый в этом сыром подвале ради чьих-то интересов.
Олег встал и направился следом, но остановившись возле ширмы, ненадолго задумался. Он пришёл сюда не ради того, чтобы взглянуть на старого человека, пожалеть и уйти, а чувствуя, что именно тут кроется разгадка поведения Муфараба, не пожелавшего поговорить с ним. Поэтому зайдя за ширму, спросил:
— Откуда у вас прибор?!
Старик сидел на кровати, опустив голову. Его руки, словно плети свисали с колен. Олег присел рядом и уже не таким надменным тоном, как раньше, попросил:
— Расскажите мне всё.
Старик тяжело вздохнул:
— Я поклялся, он не говорил о том, что я могу кому-то рассказать правду.
— Мне можно.
Старик внимательно посмотрел на Олега.
— Да, наверно. Когда я задал ему вопрос о тебе, он очень подробно расспросил, как ты выглядишь, но не сказал, что мне предпринять, если ты начнёшь расспрашивать.
— Вы о Муфарабе?
Старик оживился.
— Ты его знаешь?
Олег кивнул.
— Вы просто расскажите мне всё.
Старик вновь уткнулся взглядом в пол, часто кивая головой. Казалось, он никак не мог сделать выбор — промолчать или поведать свою историю этому потерявшемуся среди миров человеку. Олег решил прийти ему на помощь.
— Я не могу сейчас сказать почему, но вам не стоит меня бояться и именно сейчас вы должны рассказать мне всё, иначе, я чувствую, что-то может пойти не так.
Старик внимательно посмотрел на него, чуть прищурившись, словно пытался понять, правильно ли он поступит, если раскроет тайну.
— А что именно ты хочешь узнать?
— Всё. Почему вы здесь? Когда он дал вам прибор и почему именно вам? И вообще, кто вы такой?
Немного помолчав, старик начал свой рассказ:
— Ну что же, тогда я начну с самого начала?
— Да, думаю, так будет лучше, — согласился с ним Олег.
— Родился я в 1861 году. Мой отец преподавал в Московском университете. Он был профессором физики. А мама растила меня, а ещё двух моих братьев и трёх сестёр. Это было самое счастливое время. Я окончил гимназию и поступил в университет на факультет, где и работал мой отец. Другого пути и не мыслил — только физика. Сначала увлёкся радиоволнами, а потом и молекулярной физикой. Не буду утруждать вас рассказом о моих научных достижениях, но могу сказать, что всё время отдавал науке. Родители подыскали мне невесту, и я, даже не видя ее, согласился на брак. Мне было безразлично, кто и какова она. Лишь бы не мешала мне работать. Ведь всё так называемое «свободное время» я занимался только любимым делом. Даже не помню, как прошла свадьба. Да и присутствовал ли я на ней? Потом у нас родился маленький Самуил, — старик ненадолго замолчал. Олегу показалось, что он готов был заплакать, но сдержался. — Роды у неё протекали тяжело, а меня, как обычно, не оказалось рядом…
Жена умерла. Это было наказание мне за то, что так мало уделял ей внимания. Только на похоронах заметил, какая красивая была моя Либби. Потом отец забрал Самуильчика к себе. Это Либби хотела, чтобы если родится сын, назвать его моим именем. Я не понимал, как ей меня не хватало…
Мама заменила нашему сыну меня и Либби. А я опять забыл о семье и совсем не навещал их. Меня всё больше и больше затягивала работа и мечты о новых открытиях. Даже не заметил, что произошла революция. Просто однажды в лабораторию ворвались вооружённые люди. Они стали всех выталкивать и кричать, что теперь наша лаборатория, как и сам университет, закрывается за ненадобностью. Нам ничего не оставалось, как разойтись по домам. Я смог забрать лишь некоторые свои записи. Но всё основное осталось там. Я думал — всё потеряно. Но каким-то… товарищам было поручено разобраться, над чем мы работали. И, как мне тогда показалось, слава Богу, там нашлись образованные люди, возможно даже учёные. Примерно через полтора года за мной пришли. Конечно, думал, что меня увезли на расстрел. Но, оказалось, уже создана новая лаборатория, и мне предложили её возглавить. Но это уже был не полёт фантазии, не желание открыть что-то новое. Перед нами поставили конкретные цели. Необходимо было изобрести радиоприбор, чтобы с помощью волн посылать не только слова, но и предметы, а может, и человека. Тогда это показалось абсурдным, но постепенно у нас стало кое-что получаться. В конечном итоге мы создали его. Я не буду объяснять, как он был устроен, ведь тебе это не нужно? — Старик ненадолго взглянул на Олега, только чтобы понять, о чём говорить дальше. Тот утвердительно кивнул. — С помощью нашего прибора, — продолжал говорить Самуил Моисеевич, вновь уставившись в пол, — мы смогли перенести стакан на один метр. Пустой стакан. Мы ликовали, и тут произошло ужасное…
Старик ещё ниже опустил голову и, зажав её руками, стал раскачиваться из стороны в сторону. Было понятно, насколько ему тяжело вспоминать.
— Меня вновь арестовали и привели в одно страшное место. Тогда я решил, что теперь уж точно расстреляют. Очень долго допрашивали, а потом спросили, могу ли я сделать так, чтоб переносить не стакан, а, например… бомбу, — старик на этих словах посмотрел на Олега и заговорил ещё тише, чем раньше. — И не на метр или сто. А на километры. Я сказал, что смогу, только нужно ещё долго работать. Тогда они поинтересовались, кто мне ещё нужен. Я испугался… понял, что меня уже не выпустят. Я должен создать такой прибор, но мои друзья, мои коллеги… Все, с кем работал, не должны пострадать. И я сказал, что теперь уже смогу один, — старик совсем перешёл на шёпот. — Главное уже создано. Надо только доработать. Я же не знал, что этими словами убил их… — старик смотрел Олегу в глаза, по его щекам текли тонкие струйки. Он вновь опустил голову и зажал её руками.
— С меня взяли подписку и отпустили. Сказали только никуда не ходить. Сидеть и ждать дома. За мной приедут. Я вернулся домой, ходить мне никуда, и не пришлось, около подъезда всё время стояла машина. Такая чёрная, страшная, — старик говорил тихо, медленно, но Олег боялся его переспросить или поторопить. Он видел, как тяжело даются тому воспоминания прошлых лет.
— Через два дня ко мне пришла жена одного из моих коллег. Она всё время плакала, говорила, что не может ничего узнать, только меня отпустили, а больше никого. Все исчезли, все, — старик опять посмотрел Олегу в глаза. — Я их погубил. Я! Когда она ушла, я услышал шум на улице, и выглянул в окно… — он тяжело вздохнул, словно собирался с силами, чтобы продолжить. — Её сбила машина. Она лежала на дороге, вся такая беззащитная… Это я виноват, если бы она не пришла ко мне, то… осталась жива. Всю ночь я метался по своей комнате, не зная, что предпринять, а наутро за мной пришли. Потом мне сказали, что если откажусь работать, моего сына расстреляют.
Старик замолчал, тяжело вздыхая. Несколько минут они просидели на кровати, молча. Олег ждал, не решаясь нарушить тишину, и когда Самуил Моисеевич вновь заговорил, то даже вздрогнул от неожиданности.
— Меня доставили в новую лабораторию, не знаю где она располагалась. Там было несколько помещений для работы и для жизни. Одна комната для меня и пара для моих… товарищей, — старик жёстко произнёс последнее слово. — Со мной всегда находилось два человека, они просто наблюдали и никогда со мной не разговаривали. Иногда мне разрешали поговорить с сыном по телефону. Моя работа продвигалась не так быстро, как бы хотелось им. Я добился того, что смог перемещать небольшой предмет сначала на сто, потом на пятьсот метров. Но этого было недостаточно, и предмет не был таким тяжёлым, как бы им хотелось. Потом была достигнута тысяча метров. Только для экспериментов меня вывозили на полигон, а так всё время я находился в лаборатории. А потом произошло… — старик встал и вышел из-за ширмы, Олег последовал за ним.
— Это был прорыв, — его глаза вновь стали прежними, слёзы высохли. Горе исчезло, наука захватила весь его разум. — Я смог создать небольшую воронку прямо в лаборатории. До этого уже замечал: чем дальше я пытался переместить предмет, тем сильнее происходили колебания воздуха. Но то, что случилось тогда, оказалось совершенно иным. Очень жаль, что это увидели мои… — старик пытался подобрать слово, — …церберы, — он вернулся за ширму, и немного постояв возле кровати — сел. Олег последовал его примеру.
— Что тут началось! — продолжил говорить старик. — Вот тогда я и попал в этот подвал. После уже не было необходимости вывозить меня на полигон. Я мог переправить предмет, не выходя отсюда. Чем дальше отправлял предмет, тем больше привилегий у меня появлялось, — старик усмехнулся. — Потребовал, чтобы меня оставили здесь одного, чтобы не приходили каждый день и не мешали мне работать. Всё доставляли по первому требованию, но только не разрешали общаться с сыном. Однажды я взбунтовался и потребовал немедленной встречи с ним… И меня наказали. Несколько дней ко мне вообще не заходили. Устроили мне голодовку, да ещё и отключили свет. Потом пришли и сказали, что не я ставлю условия. Моя жизнь стала более скудной. Продуктовые наборы изменились, и радио убрали — единственное здесь моё развлечение. А я продолжил работать. Надежда на то, что когда-либо отсюда выйду, исчезла. Мне стало безразлично, что ем, как выгляжу. Я просто превратился в прибор, изобретающий другой прибор. Я знаю точно, я это чувствую, что моих родных нет в живых. Надеюсь, родители умерли от старости. А вот за сына такой надежды нет. Хочу верить, что его не сильно мучили…
Их нет, а я вот жив. Сижу здесь и работаю на убийц моих родных…
И вот однажды я решил, что должен вырваться отсюда. Думал, смогу усовершенствовать своё изобретение и создать такую воронку с коридором, чтобы получилось пройти в неё самому. Не важно, куда попаду, лишь бы подальше, и тогда можно умереть. Они всех уничтожили, кто мог бы продолжить мою работу, а без меня разобраться во всём будет очень сложно. Понадобятся годы. Я бы ушёл, а моё изобретение превратилось бы в бесполезный металлолом. Я почти перестал спать. Всё время только работал. Требовал всё больше деталей. Они радовались, считали, что скоро у них появится нужное им изобретение. И вот однажды… — старик посмотрел на Олега с ухмылкой и понизил голос. — У меня получилось. Произошло невероятное. Я направил свой механизм на ту стену, — старик указал рукой в сторону стола с чертежами, — и когда включил его, всё задрожало, воздух, словно взбесился. Появилось ощущение, что сюда ворвался ураган или начинается землетрясение, а я нахожусь в его эпицентре. С трудом удержался на ногах. Потом резко всё стихло, а в стене открылся проход — как большая труба, воздух кружил вокруг него, но уже ни ветра, ни шума не ощущалось. Луч, идущий из прибора, образовал этот странный коридор. Он висел в воздухе и уходил туда, — махнул старик рукой, показывая направление. — Я видел, что он очень длинный, и там, в самом конце сиял свет. Я поверил, что это мой шанс. Не знал сколько времени проход останется открытым и решил поторопиться. Неважно, куда попаду, главное — вырваться отсюда. Быстро собрал со стола чертежи, ведь не знал, что именно в этот раз всё получится, и не успел их уничтожить. Перекрестился, хотя уже и не верил, что Бог действительно существует, и шагнул в воронку. Я думал, что смогу просто пойти по этому коридору к свету, какой видел там, но словно куда-то провалился. Под ногами образовалась пустота, и тут же меня выкинуло. Я лежал на каменном полу. А когда поднял голову, чтобы понять, куда попал, то… Словами не выразить, что тогда испытал. Я был просто уничтожен. Я находился здесь, — старик вскочил с кровати и, выбежав в цент комнаты, стал топать одной ногой, и размахивать руками. — Это было невозможно, но я вернулся к себе! Сюда! Это был просто ужас. Что я сделал не так? Почему я опять здесь?! Я не стал ждать. Даже не осмотрелся, не подумал, а просто вновь включил прибор и направил его в другую сторону, всё повторилось, и что ты думаешь? Я вновь оказался здесь. Я был просто взбешён. И тут появился… он, — старик облегчённо выдохнул и, вернувшись за ширму, сел на кровать.
Казалось, что всё произошедшее с ним до этого, закончилось с появлением в его жизни Олега. Всё, что было раньше страшного, исчезло, потому что надо было просто кому-то рассказать, но никого не было рядом. И вот пришёл он — Олег, и старик облегчил свою душу, поведав о своей жизни. Много лет он держал в себе боль и теперь выпустил её. Старик сидел, закрыв лицо руками. Олег молчал, стоя рядом. Он не хотел мешать ему. Он только что пережил всю жизнь старика, все его потери. Ведь и Олег находится в таком же положении и хорошо понимает, какого сейчас Самуилу Моисеевичу. Видимо, не случайно судьба забросила его в этот мир, и не случайно они — два одиноких сердца — встретились.
Старик немного помолчал, потом вытер лицо руками, словно умылся, несколько раз шмыгнул носом, и продолжил свой рассказ:
— Я хотел вновь включить прибор, как вдруг услышал: «Остановись, ничего не делай». Я обернулся. Ведь я даже не ожидал, что увижу кого-то, и в первую минуту решил, что сошёл с ума. Около меня, — старик перешёл на шёпот, — стоял… — он оглянулся на дверь.
— Муфараб, — тихо произнёс Олег.
— Да! Почему ты сразу не сказал мне, что знаешь его?!
— Я не знал, — Олег покачал головой. — Тогда не знал. И, что было дальше?
— Дальше?! — старик вновь с удивлением заглянул Олегу в глаза. — Дальше… Он попросил, вернее, приказал ничего не делать и ждать его. Я так испугался, что не мог вымолвить ни единого слова. А он исчез. Просто вот так был — и нет его. Не знаю, чтобы я сделал, но он появился очень быстро. Я даже не успел сообразить, кажется мне он или это всё правда. Сам понимаешь, у нас по улицам гномы не расхаживают. Есть, конечно, лилипуты, я даже как-то в молодости в цирке был, так там одного такого видел. Он фокусы проделывал, но Муфараб совсем не походил на того циркача. Знаешь, я тогда подумал: «А где же у него горшочек с золотом?», — Олег улыбнулся, вспомнив свою первую встречу с гномом. — У меня в детстве была книжка про гномов. Так Муфараб как будто из той книжки вышел, — Олег покачал головой, подумав, что не только они могли видеть Муфараба. Ведь и он читал сказки о гномах. И они, действительно, словно написаны и срисованы с Муфараба и Васи.
Старик, не замечая раздумий Олега, продолжал:
— Он взял меня за руку, и мы вдруг провалились в вихрь и опять оказались здесь. Потом он повторил, чтобы я ничего не трогал, а стоял на одном месте и ждал его. И опять исчез, а через несколько секунд, я только и успел, что осмотреться, появился с ним, — кивнул он в сторону грейпакса, — и велел уничтожить наше открытие, так как мы создали очень примитивный прибор. И если он — Муфараб, будет ждать, пока мы его доработаем, пройдёт слишком много времени, и мы успеем погубить много миров. Он говорил так, будто здесь находилось много народу, — старик обвёл комнату руками. — Он говорил «вы», но обращался не только ко мне лично, а ко всем… Но я больше никого не видел. Я тогда ничего не понял, но он сказал, что обязательно вернётся и всё объяснит, и научит, как нужно правильно пользоваться тем, что он принёс. А пока я должен его спрятать. Спрятать, но куда? Я просто положил его на кровать и прикрыл одеялом. Муфараб исчез, я проверил, предмет, тогда показавшийся мне странными часами, остался. Значит, решил я, это не галлюцинация. И поверил его словам. А ещё понял, что тот прибор, который я изобрел, не может принести мне свободу, но ему вполне под силу погубить всё вокруг. И тогда я уничтожил своё изобретение, — старик показал рукой на кучу обломков около его рабочего стола. — Потом Муфараб вернулся и рассказал, как пользоваться прибором. Сказал, что он успел вовремя всё остановить, но ему потребовалось время, чтобы всех вернуть в свои миры. Тогда я слушал и понимал, что прикоснулся к чему-то такому, что дано не каждому живущему на земле. Просто слушал, что он говорит. Многое тогда показалось мне странным и непонятным, но одно понял: что должен делать вид, будто продолжаю усердно работать над изобретением своего прибора и дальше. Иначе… — старик покачал головой. — Иначе они могут проделать это с другими учёными, и в конечном итоге прибор будет изобретён, а это грозит не просто бедой, а гибелью, возможно, всего человечества. И я решил и дальше оставаться здесь и работать. Постепенно во всём разобрался, стал наведываться к Муфарабу и к своим двойникам, и каждый раз понимал всё больше и больше, что мы тогда могли натворить, и хорошо, что Муфараб успел нас остановить. Ты же понимаешь, что я и все мои двойники открыли проходы в соседние миры, и просто переходили из одного в другой, а думали, что всё время попадаем к себе. Муфарабу пришлось распутать этот клубок и вернуть каждого в его мир. Ведь я даже такое представить не мог. Это как огромный дом с множеством комнат. Каждая комната — новый мир. И всё, абсолютно всё — такое же.
Олег покачал головой.
— Да, всё или почти всё, — произнёс он. Старик заглянул ему в глаза и понимающе закивал.
— А как же ваше изобретение? Что вы им сказали? — Олег посмотрел на потолок, указывая ещё и пальцем.
— Сказал, что он от перегрузок взорвался, и надо всё начинать сначала — создавать новый прибор, — старик усмехнулся и почесал затылок. — Всё началось сызнова. Для них, — он так же указал пальцем в потолок и поднял к нему глаза, как и Олег. — Но не для меня. Я их пичкаю надеждами. Вот уже могу на сто метров перемещать стакан, — старик в первый раз рассмеялся. — Зато они меня опять один раз в месяц вывозят на испытания. Хоть на свет белый смотрю, воздухом дышу.
— А как вы объяснили им его появление? — Олег посмотрел на грейпакс.
— Молодой человек, у меня здесь столько перебывало различных приборов, и уничтожить пришлось далеко не один. Они и не поняли, что раньше его тут не было. Да какой им интерес до каких-то часов? Им важен результат, а какие здесь приборы, их не волнует. А результата-то и не будет, — Самуил Моисеевич хлопнул себя по коленям и вновь рассмеялся. — Вот так, господа хорошие, ой, извините, — он воздел руки к потолку, посмотрев с усмешкой, — товарищи, — потом взглянул на Олега и продолжил: — Буду изобретать колесо. Сколько смогу ходить по кругу, столько и буду.
Немного помолчав, старик спросил:
— А ты сейчас откуда? — и, прищурившись, внимательно посмотрел Олегу в глаза. — Ведь ты не сегодня ко мне приходил? Сколько времени прошло?
— Да совсем немного. Несколько дней.
— Несколько дней? Ну да… ну да… — вновь став серьёзным, старик покачал головой. — А глаза у тебя другие, словно годы прошли. Тяжёлые годы…
Олег вздохнул и потёр руки.
— Да, действительно, вы правы. Словно годы прошли. Просто за эти дни многое изменилось. Вы потом поймёте, — постарался улыбнуться он, взглянув на старика. — Я не могу сейчас вам ничего сказать, но мы… Нет, — Олег обнял Самуила Моисеевича. — Думаю, мне не стоит вам больше ничего говорить. Мне, наверное, пора, а вам надо собираться. Обещаю, больше я на вас не свалюсь, по крайней мере, сегодня, — оба рассмеялись.
— Думаю, что у тебя это и не выйдет, теперь я буду быстро убирать ключи, только если ты появишься в моё отсутствие.
Олег утвердительно покачал головой.
— Постараюсь больше вас не беспокоить, — он встал, пожал старику руки и направился к грейпаксу. Самуил Моисеевич остался сидеть на кровати.
Олег быстро набрал адрес контрпакса, но, оглянувшись на ширму, передумал и изменил дату и код. Стена, отъехав, вернулась уже обновлённой. Олег обернулся. Старик стоял позади и улыбался.
— А говорили, что будете убирать ключи.
Самуил Моисеевич развёл руками.
— Ну… не мог же я заставить тебя стучаться в закрытую дверь. Посмотрел, куда ты тогда ушёл от меня, и вот стою, жду.
— И как вы тут?
— Да как?! Всё прекрасно. Через два часа… — он посмотрел на настоящие часы у себя на столе, — почти через два часа, пойду к колодцу.
Олег улыбнулся, взглянув на часы следом за стариком.
— Ну, а я пока схожу к Николкиной маме.
Самуил Моисеевич понимающе кивнул.
— Только успей вернуться, — сказал он.
— Думаю, успею, иначе вы бы мне… — Олег осёкся. — В общем, я пошёл. А вы готовьтесь. Муфараб уже был?
— Да. Незадолго до тебя. Изменил все мои планы.
— Я рад, — Олег дружески обнял старика. — Ну, я побежал.
Самуил Моисеевич, проводив его, стал укладывать чертежи.

Часа через полтора Олег вернулся.
— Ну всё, полный порядок. А кстати, где ваша охрана? Я никого не встретил.
Старик пожал плечами:
— Сам не понимаю. Просто два дня назад исчезли куда-то, и дверь вдруг оказалась открытой. Вышел ночью на улицу, думал, может, они там? Нет. Никого. Как будто и не было никогда. Только и разглядел место, где нахожусь. Привезли-то меня в закрытой машине, и глаза для порядка завязали. Тут вроде есть подземный ход. Иногда слышал какой-то шум за стеной, но не смог его обнаружить. Может, Муфараб постарался или ты? — он лукаво посмотрел на Олега.
— Нет, я тут ни при чём, — и подумав, добавил: — Пока… точно ни при чём. Ну, ладно, — улыбнулся Олег, — мне пора. До встречи, — он быстро набрал нужное время, дату и исчез.
Старик глянул на грейпакс, покачав головой.
— А она будет, встреча-то эта? — потом посмотрел на часы у себя на руке и отправился к колодцу.

[Дора Штрамм]

Очень приятно тебя здесь видеть! Напишу завтра вдумчивый отзыв

[PUMA]

Очень приятно тебя здесь видеть! Напишу завтра вдумчивый отзыв

ага, вот тоже решила тут поселиться. Приходи, гостям всегда рада

[Дора Штрамм]

Роман читаю в процессе выкладки. В нем воедино два жанра – НФ и сказочная фентази. Пока совершенно не представляю, куда заведут героя путешествия по параллельным мирам и к каким последствиям это приведет, но читать нравится и интересно, продолжения всегда жду с нетерпением. Не просто пища для ума, есть возможность пошевелить мозгами, что всегда радует. Когда дочитаю, напишу полноценный отзыв

[PUMA]

Роман читаю в процессе выкладки. В нем воедино два жанра – НФ и сказочная фентази. Пока совершенно не представляю, куда заведут героя путешествия по параллельным мирам и к каким последствиям это приведет, но читать нравится и интересно, продолжения всегда жду с нетерпением. Не просто пища для ума, есть возможность пошевелить мозгами, что всегда радует. Когда дочитаю, напишу полноценный отзыв

"есть возможность пошевелить мозгами", кстати через пару глав тебе на МП придётся сильно шевелить этими самыми, обещаю, все шарики за ролики закатятся... это я типа авансом выдаю

попутно, не подскажешь, как авку поставить, и почему у меня нет профиля, как у всех... или его только зрители видят, а сам - нет

[Mart]

Сто раз говорено - отлаживайте первые страницы! Издатель читает ТОЛЬКО их! если они неграмотны, если корявы - рукопись отправляется в корзину в 99 процентов случаев. Итак, берем начало. Самое начало.

[Mart]

Мужчина, лет тридцати, зашёл в квартиру, держа в руках большой прямоугольный свёрток.

Проверяйте синтаксис в верде. Зачем столько запятых? Интересно, сколько вам лет? Двадцать с небольшим? Меньше? Вот если бы я писал про средневековье, написал бы: "мужчина лет тридцати". Про наше время - "парень лет тридцати". Не поняли? Ну да ладно. Не так важно, но...

Захлопнув ногой дверь, прошёл в кухню. Поставил покупку на стол, снял куртку и бросил её на табурет. Охваченный нетерпением стал срывать коричневую обёрточную бумагу со своего приобретения. В кухню вошла молодая, немного полноватая, но от этого не менее привлекательная женщина.
Вот гнетут меня странные подозрения...про немного полноватую. Нет? Предложение построено коряво. Не менее - чем кто? Или - что?


— Ты всё-таки купил их? — усмехнулась она. — Наверное, всю премию отвалил?
— Нет, Оль, немного осталось, — широко и глупо улыбаясь, ответил мужчина.

Я что-то плохо представляю, как это - глупо улыбнулся. Пошел к зеркалу, попытался изобразить - широко, глупо...и снова пошел вас читать. Почитал, и улыбнулся. И это...широко...
— Олежка, ну ты прям, как маленький. У нас кухня уже, как музей. Пора деньги за вход брать, — она, вздохнув, обвела взглядом стену по правую сторону от себя, украшенную часами различной формы и размеров. Покачивая головой, задумчиво добавила: — Да-а-а… Действительно музей.

Она - кто? Зачем столько запятых? (я отметил) Предложение как составлено? Правильно?


— Да ты только посмотри на них! — словно и, не слыша, о чем говорит жена, восторженно произнёс Олег, указывая на новинку, не в силах скрыть радость. — Я вообще ничего подобного не видел. Явно они старинные, но стиль совсем необычный…
Ольга махнула рукой и, развернувшись, вышла из кухни. Олег, не заметив этого, продолжал восхищённо говорить:
— Им не менее ста пятидесяти лет. Это точно! Вот, смотри… — он немного отклонил часы и потёр нижний, правый угол. — Смотри, здесь лак потрескался сильнее, чем по всему корпусу.

Как потресканный лак доказывает возраст объекта? А из слов ГГ это просто-таки аксиома - вот тут больше потрескалось, значит 150 лет!

Олег взглянул на место, где только что стояла жена. Вздохнул с сожалением и вновь посмотрел на часы. Глупое и счастливое выражение вернулось на его лицо.

Покажите выше - где оно УХОДИЛО? Ну там - посерьезнел, погрустнел, поумнел. И все время ощущение дебила...нет? Не ярого коллекционера, а именно дебила с широкой глупой улыбкой.

Зазвонил телефон. Олег поглаживал часы, не в силах оторваться от них. Услышав, что жена сняла трубку, облегчённо вздохнул, и стал внимательно рассматривать циферблат, не слыша и не замечая ничего вокруг. В кухню вновь вошла Ольга.

Напоминает пьесу: "Зазвонил телефон. Вошла Ольга. Облегченно вздохнул." Предложение с поглаживанием прочтите - так оно должно быть составлено?



— Серёга звонил. У него там что-то с машиной. Ты меня слышишь? Оле-е-ег! Ау-у-у… Ты где? — она потрясла мужа за руку.
— А? Ты что-то сказала? — он посмотрел на жену отсутствующим взглядом.

Она-он подряд нехорошо.

— Когда наиграешься со своей новой игрушкой, поз-во-ни Се-рё-ге, — глядя в глаза мужу, по слогам произнесла Ольга. — Понял?
Немного помолчав, как бы приходя в себя, Олег часто закивал головой.
— Ты точно уже меня воспринимаешь? Всё понял, что я сказала?
— Да, понял, — Олег утвердительно кивнул. — А что ты сказала?
Оля, рассмеявшись, прижалась к нему.

Чем? Спиной? Тазом? Лбом? Где картинка? Набор корявых канцелярских фраз! Плохо. Переделывать. Переписывать.

[Niktoev]

Насчёт глупой улыбки. Я люблю Гуглом подозрительные выражения проверять.

Оказывается часто встречается например:

Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал глядеть на сцену.

А.П.Чехов, Смерть чиновника.

[Mart]

Насчёт глупой улыбки. Я люблю Гуглом подозрительные выражения проверять.

Оказывается часто встречается например:

Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал глядеть на сцену.

А.П.Чехов, Смерть чиновника.

Я знаю. Но не в этом контексте. С первых строк создается ощущение дебилизма ГГ. (широкая глупая улыбка)

По тексту имеете что-то сказать? Или вас только улыбка заинтересовала?

[Niktoev]

По тексту имеете что-то сказать? Или вас только улыбка заинтересовала?

Прочитал первую главу, кажется не совсем плохо, довольно интригующе. Но потом глянул 10 главу, а там про каких-то рептолоидов и читать дальше желание пропало. И написано там гораздо хуже чем в начале, будто у автора пропало вдохновение и дальше она вымучивала из себя страницу за страницей, а там куда кривая выведет. Почитал еще местами и понял что вообще не понимаю, о чем книга.

Я человек старомодный, предпочитаю цельный и логичный сюжет - с чего все началось, что было потом и чем все закончилось. У меня ощущение что автор сама пока не знает, о чем пишет - в ее романе что-то происходит, но довольно сумбурно и бесцельно - ходят, разговаривают, туманно намекая на что-то значительное, но узнать эти тайны почему-то нет никакого желания.

К тому же я не обнаружил там ничего похожего на человеческие взаимоотношения - все общаются между собой сухо и официально, как в советском производственном романе о сталеварах. Почему бы не дать главному герою подругу? Сюжет заметно бы оживился - он в других мирах встретил женщину, а у него в своем мире жена.

А так сюжет для детской сказки, но для этого красочности языка недостает. Очень многословно но не в тему. У меня даже порой складывалось впечатление, что написано совсем молодой девушкой - настолько целомудренно, наивно все и незамутненно, но я немного знаю автора и тем печальнее для нее.

Мой вывод, совсем не претендующий на истину. Автору нужно продумать цельный сюжет и воплотить в жизнь. Начало было многообещающее, а дальше облом.

Я бы посоветовал автору оставить начало - герой купил часы, завел и перенесся в параллельный мир, где у него есть двойник, двойник его жены, сестра и мать умерли и пр. И уже там развивать события. Обязательно написать про любовь. Хорошо бы если двойник ГГ из параллельного мира оказался отрицательным персонажем как в одном известном фильме (название забыл, там ГГ женшина, в параллельном мире ее двойник сообщница убийства своего сына и вокруг этого весь сюжет). Можно даже сделать гибрид попаданчества с альтернативной историей - например в параллельном мире СССР продолжает существовать.Тема не нова, но зато есть где разгуляться.

А остальные миры с гномами и рептолоидами - в топку.