Новая Фантастика

Снегурочка

Под вязаной перчаткой грелись пальчики,
Сугробов запорошенные груды,
Я был тогда совсем наивным мальчиком,
Который верил в Новый год, как в чудо.

В тот день горели звёзды, как окурочки,
И ночь не предвещала непогоды,
А у забора писала Снегурочка,
Напротив магазина "Пиво-Воды".

Я пораженный в душу, встал, как вкопаный,
Крушенье мечт и крах моих утопий...
И видел я её чулочек штопаный,
В руке останки тлеющей " Родопи".

Тоска, как пуля, стукнула мне в темечко,
Не ведал я, что правда будет грубой...
А я ведь верил этой милой девочке,
Что оказалась тёткой в синей шубе.

И слёзы мои капали на валенки,
А тело не могло моё согреться,
И тихо улетали в небо шарики,
Как навсегда утраченное детство.

© Александр Гутин (Моралес)

(Найдено на просторах интернета)

СКАЗАНИЕ О СЛАВНОМ ВИТЯЗЕ ХАИМЕ КОГАНЕ И ЗЯМЕ СОЛОВЬЕ- РАЗБОЙНИКЕ

Бурей зимний лес взволнован,
Волгу сковывает лёд.
Славный витязь Хаим Коган
Отправляется в поход.
И за матушку Россию,
И за русскою мацу
Ветер пейсы боевые
Развивает по лицу.
Чахнут тонкие осины,
Снег ложится у ракит,
И обрезом, как дубиной,
Печенегу он грозит.
За березки, воду в кране!
На коне среди полей...
Гой, славяне! Гей, славяне!
Зайгизунд! Азохенвэй!

Едет Хаим утром ранним,
По полям, что нет конца...
Но однажды с указаньем
Князь Владимир шлет гонца.
Мол, вставай, товарищ Хаим,
Русский витязь удалой,
Мол, завелся в нашем крае
Враг коварный и лихой.
Настоящий уголовник,
Сеет смуту и испуг,
Зяма Соловей-Разбойник,
Тети Песи младший внук.
Промышляет у дороги,
Где четвертая верста,
Разоряет синагоги,
В общем, нет на нем креста.
Неспокойно стало ныне,
Спасу нет от басурман.
Приезжай. Ваш князь Владимир
Моисеич Зильберман.

Прочитав посланье это,
И серьезный сделав вид,
Хаим Коган до рассвета
Целовал Маген Давид.
А потом воскликнул:- С Богом!
И доспехами звеня,
Сел на лошадь Хаим Коган,
А точнее на коня.
Во спасение народа,
С зычным криком: -Гой, еси!
Хаим едет из Ашдода
До Владимирской Руси.
Долго ехал он сквозь морок,
Через чащи буерак,
Танцевал в пути семь сорок,
На привалах ел форшмак.
Наконец- то там, где хвойник,
Видит Хаим вдалеке-
Зяма Соловей- Разбойник
У опушки на пеньке.
И коня в галоп отправив
По долам наперерез,
Славный витязь Коган Хаим
Из штанов достал обрез.
И воскликнул во весь голос,
Через поле, степь и лес:
- Зяма, для чего ты цорес
И геволт устроил здесь?
Много говорить не будем,
Но, таки, не в первый раз
Уважаемые люди
Пишут жалобы на вас.
Из-за вас по снежной пыли
Я на Русь пришел опять,
Зяма, что б вы мне так жили,
Что имеете сказать?
Зяма, не к чему терзанья,
Делать вид, что не причём,
Я второе обрезанье
Счас вам сделаю мечом!

Побледневший, как покойник,
Высморкав в платочек нос,
Зяма Соловей - Разбойник
Только тихо произнес:
-Это всё антисемиты!
Оклеветан ими я!
И замерзшие ракиты
Зашумели у ручья.
-Незаслуженно охаен,
Перекатная я голь...
Понимаешь, витязь Хаим,
Жизнь еврея это боль.
Обвиняют и клевещат,
Мол, от нас всегда бардак.
Это же простые вещи,
Хаим,ты ведь не дурак...
Я не трогал и букашку,
Даже с мухами дружил
Сторублевую бумажку
На налоги отложил.
Отчего ж я не прикаян?

Твердо сидя на коне,
- Ша!- воскликнул витязь Хаим:
-Эти майсы не по мне!
Что тут за театр драмы?
Что за жалкий, бледный вид?
Поезжай в Израиль, Зяма,
Как порядочный семит!
И хоть плачем не растроган,
Понимаю, как еврей,
Я ведь, Зяма, тоже Коган,
Хоть по маме Челубей.

И с пенька поднявшись прямо,
И в ответ сказав:- Вэйзмир,
Соловей - Разбойник Зяма,
Помолясь, пошел в ОВИР.
И с тех пор на всех дорогах
В снег и в дождь, и в град, и зной,
Охраняет Хаим Коган
На Святой Руси покой.

Биатлон

Тучи надвигаются сурово,
Не видать луны на небе мглистом,
Сын раввина, Рабинович Лева
Стал позавчера биатлонистом.

И пока в районной синагоге
Все евреи слушали раввина,
Нацепил крепленья он на ноги,
А винтовку нацепил на спину.

С бородой седой и в черной шляпе,
С пейсами, взволнован очень-очень,
Обратился к Леве его папа,
Тоже Рабинович между прочим.

Он сказал: - Послушай меня, Лева,
Я, вам кое что сказать имею,
Биатлон не то, чтобы х...,
Просто не подходит для еврея.

Не смеши мой тухес без причины,
Лыжи не для тех, кто с обрезаньем,
Не для нас зима, снега и льдины,
Мы теплолюбивые созданья!

Слушай, поц! Снимай скорее лыжи,
Шахматы! Вот выход для семита.
Так не далеко, сынок, до грыжжи,
До инфаркта, кори и бронхита!

Обойдемся мы, давай, без драмы,
Лева, прекрати, я умоляю,
Шлемазл, подумай хоть о маме,
Это ж не дай бог если узнает!

Лева отвечал: - Ай, папа, что вы!
Здесь вам не Египет и пустыня,
И евреи будут не готовы,
Коль былое повторится ныне.

И от войск собаки- фараона,
По снегам, как по суху когда-то
Нам не убежать без биатлона.
С биатлоном будет все отлично.

Не развергнет свои воды море,
Поглотит собой погоню жижа,
Ждет евреев катастрофа, горе,
Если мы не встанем все на лыжи.

Не спасут молитвы и мессия,
Рвется, папа, нитка там, где тонко.
Это, папа, всё таки Россия!
Здесь ведь нам капец без подготовки!

Папа Рабинович думал много,
В шляпе новой, черной, как фломастер,
А потом он запер синагогу
И пошел за лыжами в "Спортмастер".

И с тех пор в родном местечке нашем,
Все евреи вместе, даже летом,
Пейсы накрутив лыжню мчат,
В олимпийском виде эстафеты.

Снегурочка

Под вязаной перчаткой грелись пальчики,
Сугробов запорошенные груды,
Я был тогда совсем наивным мальчиком,
Который верил в Новый год, как в чудо.

В тот день горели звёзды, как окурочки,
И ночь не предвещала непогоды,
А у забора писала Снегурочка,
Напротив магазина "Пиво-Воды".

Я пораженный в душу, встал, как вкопаный,
Крушенье мечт и кр