Новая Фантастика

Ммм... С экспозицией это я умышленно провернул. Только задачи себе другие ставил. Что получилось в результате - это совсем отдельный вопрос)). Именно, что добирал динамики и эмоциональности. Любое автор в завязке сюжета сталкивается с одной и той проблемой из области архитектоники рукописи - пролог и прочие системообразующие вещи резко снижают динамику. А у меня еще пафоса там залито немеряно. Вынужденно, опять же, поскольку камера работает от лица вельмож, а не простых солдат. С другой стороны - стандартное требование издательства при заказе на фант. боевик в рамках какого-либо проекта или сеттинга - ты уж, как хочешь, мил человек, но боевка должна начаться на первых четырех страницах. Вот и ломай голову - и объяснить все по нормальному хочется, и про боевку нельзя забывать, и читатель уснуть (отложить, забросить) книжку не должен.
Я решил дозированно добавлять всю необходимую инфу и ни в коем случае не грузить ее сразу. Ошибся? Не исключено. Но не факт, что если бы я сделал все "по классике", это не вызвало вопросов уже по части динамики и тех же эмоций. С надеждой, что начало не вызвало в целом стойкого отвращения, выкладываю вторую главу.

Отправлено спустя 1 минуту 57 секунд:
Гл. 2. Когда реальность оказывается хуже скверных предчувствий

Воздух с хрипом вылетал из горла Шакнара. На губах запеклась темная корка. В углу его палатки были сложены кучи даров – бурдюки с крепким нургайским пойлом, копченое мясо, завернутое в широкие листья войлочного папоротника, статуэтки Матери всех орков для того, чтобы отогнать духов смерти. Отблески масляных светильников отбрасывали на лица идолов прыгающие тени, отчего казалось – они ухмыляются и злорадствуют.
Старый полководец смотрел на них невидящим взором. Его внутренности раздирал лихорадочный огонь, зубы клацали от озноба. Сам Моглор вытянул ему пулю из груди, а Мансуэт из рода йотунов запечатал разорванные ей сосуды.
– Она пробила легкое, ударилась о передние ребра, да еще нарушила тебе кишки, Шакнар, – пояснил горный великан. – Ты выздоровеешь, магия поможет, но сегодняшняя ночь будет тяжкой.
Верная Хала лизнула лицо старого орка горячим влажным языком. Львица обустроила свое логово прямо у ложа хозяина. Мансуэт попытался выставить ее прочь, но пума ответила таким рычанием, что даже могучий йотун не решился с ней связываться. Он еще раз потрогал бурую бахрому повязки раненого, а потом отправился врачевать других солдат Шенка.
В голове Шакнара мелькали бессвязные картинки из прошлого. Он снова видел лица давно погибших друзей, его пальцы сжимались на воображаемой рукояти топора, когда в глазах вставали образы уже поверженных врагов. Вдруг дуновение свежего ветра колыхнуло на его лбу жесткую прядь волос. В палатку калимдорца вошел новый гость, а мгновенно стихший рык Халы подсказал – гость важный и знакомый.
– Сейчас, – в воздухе сверкнула вспышка заклинания и Шакнару сразу полегчало. – Вот. У меня осталось немного «Снятия боли».
– Спасибо, Моглор, – прояснившийся взгляд орка поймал стройную фигуру эльфа крови. – Как наши дела?
– Только что от Керруша. Отчитывался после переговоров с Бельтраном и Громмардом.
– Ты?!
– Да. Керруш не захотел лично просить о перерыве в битве.
Шакнар попытался встать, но кровавый эльф мягко поставил руку на пути его тела и орк снова повалился на ложе. Хала сначала подалась вперед, но потом замерла на месте. Пума поняла, что ее хозяину никто не желает причинить вреда.
– Не нужно бередить рану, – проронил Моглор. – Тролль верно рассчитал – некроманты даже без Мирры за сутки вернут в строй почти всю свою нежить. Мы получим преимущество во второй фазе битвы.
– Почему без Мирры?
– Она ранена, как и ты. Но не волнуйся, я отвечаю за ее жизнь.
– Что с ней?
– Колото–резаные повреждения. Одно проникающее в брюшную полость. Ничего страшного, если бы не оружие, которым они были нанесены. Какой-то заговоренный клинок. Я пока не разобрался с природой магии, но разберусь. Обещаю.
– Хорошо. Что нам ответила Лига?
– Они против, как и следовало ожидать. Но мы не оставили им выбора.
Шакнар закрыл глаза. План Керруша предстал перед ним в другом свете. Когда нежить бросали в бой в авангарде, ее теряли безвозвратно, потому что тяжелые клинки дворфов безжалостно крушили мертвецам кости. Сегодня Холодную паству удалось сохранить для новой схватки. Она станет тем кинжалом милосердия, что прикончит уже изнемогшую армию Лиги. Старый полководец нашел в себе силы признать успех преемника:
– Хитер Керруш.
– Об этом сейчас все говорят. Ладно, Шакнар, выздоравливай. Я проведаю Мирру.
Тяжелое покрывало из шкуры снежного быка вернулось на свое место. Пламя в светильниках вновь заметалось от движения воздуха.
– Что нам делать здесь, Хала? Теперь Шенк воюет по–новому. Он больше не нуждается в наших услугах.
Пума исподлобья глянула на своего властелина. Ее желтые глаза блеснули и потухли. Хозяин разговаривает. Хозяину лучше. Шакнар осторожно поправил сбившуюся набок подушку. А может и вправду оставить службу? Вернуться в Калимдор, стать «одноруким орком». Так у них в селениях называли стариков, отслуживших свое. «Одноруким» – это потому, что мало кому из ветеранов удавалось сохранить до старости обе конечности. Потеря одной руки была достаточным поводом, чтобы возвратиться с войны к мирному очагу. Отставники пасли скот, помогали женщинам в хозяйстве и обучали юношей военному ремеслу. Потом молодежь отправлялась сражаться за Шенк. Мужчины Калимдора приходили из походов, овеянные славой великих подвигов. Между пирами они зачинали детей и вновь возвращались к славному делу боев и сражений. А молодые красотки ждали их с замиранием сердца и хранили в потаенных местах волшебный настой мужества, который, если принять его в нужную фазу лун, гарантировал девушке, что ее первенцем будет мальчик.
– А что, Хала? Станем охотиться на тонкорунных пандуанов, выслеживать кулангов. С Матерью селения я сумею поладить…
Шакнар уснул и ему пригрезились незнакомые горы. Он словно летел над ними. Ледяные пики чередовались с мрачными пропастями, крутые скальные склоны грозили лавинами. А потом горные перевалы отступили, открывая за собой удивительную долину с ярко-зелеными травами и величественными рощами. И город. У подножия одного из высотных пиков затерялся небольшой поселок. Шакнар словно парил над его улочками. Мостовая из дикого камня, садики с невысокими деревцами, красные плоды на ветвях и далекие снежные горы на горизонте. В окнах домов Шакнар увидел улыбающихся жителей. Орков, троллей и гоблинов. Переулок уходил вниз, загибался направо, а он, незримый, плыл по течению воздушной реки. Среди незнакомых черт мелькнуло удивительной красоты женское лицо. На ее лбу прорезались первые морщинки, в глубине карих глаз затаилась печаль. Губы женщины что–то шептали, казалось – она звала его к себе. Где– то из глубин его сна пришла загадочная музыка. Волна странного тепла нахлынула на Шакнара, скрутила в тугой узел тоски его загрубелое сердце. Захотелось кричать или петь песни, захотелось сделать что–то, чтобы потом, с полным правом взять эту незнакомку за руку и повести ее в свой уютный дом… в дом, которого у Шакнара никогда не было. В голове старого воина вдруг взорвался калейдоскоп привычных образов, в пейзаж мирного городка вплыла картина недавней битвы, где боевой клич Калимдора смешался с яростным рыком Халы. Но мелодия не исчезла. Она осталась такой же притягательно–зовущей, ее переливы пробились сквозь звон мечей и в нее вплелся голос. Почему –то Шакнар был уверен – это ее голос, той самой незнакомки, что шептала ему непонятные слова, стоя на пороге дома в городе, в котором он никогда не бывал.
Он проснулся с улыбкой. Боль, как и предсказывал лекарь–йотун, ушла. Пумы в палатке не было, зато прямо на полу сидел гоблин Ханчи и увлеченно грыз сушеное свиное ухо. Ханчи был его советником при штабе, а сейчас отошел в прямое подчинение к Керрушу. От любого другого Шакнар ждал бы сожаления и признания в вечной верности, но только не от гоблина. Гоблины. Они стояли за Шенк, как и все прочие народы его составляющие, но делали это с наименьшей охотой. Шакнар полагал, что если бы этим хитроумным созданиям кто-то предоставил возможность выбора, то они бы давно сменили доспехи и оружие на канцелярские счеты и тюки с товаром. Ибо зачем сражаться, когда можно торговать? Вечные маркитанты, обозные заправилы они тяготились войной, хотя и были вынуждены тащить лямку службы наряду с прочими. Из них получались меткие наводчики катапульт, они становились ценными советниками при штабах и лишь самые отъявленные из гоблинов записывались в команды бомбардиров-метателей. Хотя никто не мог упрекнуть вертких коротышек в трусости, остальные народы Шенка относились к ним с легчайшим оттенком презрения. Но при этом всегда прислушивались к советам ушастых консультантов. Не иначе, как знаменитый теперь план Керруша был стряпней именно Ханчи. Шакнар поймал себя на мысли, что и его, собственный, боевой порядок «Мертвая рука», также создавался при участии низкорослого начальника штаба. Они с Миррой придумали контур построения, а Ханчи довел форму до совершенства. Некромантка была его, Шакнара, надежной соратницей, Ханчи же являлся совершенно ненадежным советником. «Сделано по гоблински». Именно так они обстряпывали свои делишки – поддерживали тех, кто в данный момент был сильнее. Но совершенно не стеснялись этого, а наоборот – гордились. Считали такую линию поведения естественной и единственно правильной.
Ханчи прожевал последний кусок сухпая и с наслаждением облизал пальцы. Заметив, что бывший начальник не спит, гоблин с живостью вскочил на ноги.
– Шакнар?! – с удивлением выкрикнул он, словно первый раз узрел, что в помещение кроме него находится кто–то еще. – Так ты не околел?!
– Спасибо за заботу, ваше непотребство, – немного обиженно отозвался орк.
Ханчи, не обращая внимание на официальный титул, что прозвучал в его адрес из уст сослуживца, отмахнулся:
– Да ладно, какая забота? Я уж и забыл про тебя. Теперь с Керрушем. Сам знаешь.
– Знаю.
– Угу. Так вот, беда у нас Шакнар. Большая беда, – Ханчи заговорщицки придвинулся к постели орка и прошептал. – Лига –то тю–тю… Сбежала.
– Как это?!
– Очень просто. Всю ночь костры палили. Как положено. А утром мы спохватились – их нет никого. Видать Бельтран конницу оставил огни жечь. Те на рассвете попрыгали в седла – и до свиданья нам! Хорошенькие дела, да, Шакнар? У Керруша шкура с зеленью была, так теперь желтизной пошла! За ночь основные силы Лиги маршем, в аккурат, до побережья добрались. Раненых в фургоны. То–то я думал – зачем им такое количество фургонов? Неужто на трофеи рассчитывают? Обставили нас, Шакнар, обшморгнали по–крупному.
– Погоди, погоди, Ханчи! – старый орк рывком сел на постели и, вдруг вспомнив о ранении, даже зажмурился в ожидании боли.
Но рана не беспокоила. Мансуэт на совесть поработал над его телом. Шакнар зашарил вокруг лежанки в поисках одежды.
– Сейчас принесут твой доспех. Я уже распорядился. Его калимдорские оружейники заштопать брали, – сказал гоблин. – Так что не ищи. Керруш отправил вслед за лигийцами «Повелителей гиен». Мы стали готовиться к выходу. И до сих пор готовимся. Слышишь?
За тонким пологом палатки громыхал собирающийся в поход лагерь. Тысячи голосов. Бряцанье утвари. Топот.
– Но нам это не поможет, – невозмутимо продолжал Ханчи. – Нургай застал только их отплытие. Немного пострелял вслед из луков. Мы и сейчас, думаю, сможем рассмотреть паруса Лиги на горизонте, если поторопимся. Керруш уже там.
– Паруса?! – орк до половины натянул на себя полотняную рубаху и замер, хлопая глазами из широкой прорези ворота.
– Да, Шакнар. Еще на сгоревшую верфь полюбуемся. Дотла спалили, поганцы. Я пока сам не видел, но Менги говорит – кораблей на сто была рассчитана. Что успели погрузить – с собой увезли, а остальное на костер пошло. Едем, Шакнар?
– Стой, я только разыщу Халу…
– Сама прибежит, как только поест. Я когда зашел сюда, говорю ей – ты иди, перехвати чего –нибудь, а я тут посижу, хозяина твоего покараулю. Она уркнула согласно и убежала.
Гоблины всегда умели договариваться, так что последние слова Ханчи не удивили старого орка. Шакнар заплясал на месте, стараясь попасть ногой в голенище своего потертого сапога.

* * *

Насчет парусов Ханчи соврал. Когда Шакнар соскочил с крупа Халы на мокрый песок прибрежной дюны, он увидел перед собой лишь бескрайнюю даль моря Петронелл. И насчет желтизны шкуры Керруша тоже соврал. Главнокомандующий Шенка находился в своем обычном, болотном цвете. Его взгляд был полон затравленного отчаяния, зато аспидно–синие латы смотрелись по–прежнему грозно.
– Что скажешь, Шакнар? – почти прорычал Керруш.
Вокруг полководца собрались почти все военачальники войска – Моглор, Шонтай, несколько штабных гоблинов, младшие тролли, Менги. Позади, на песчаный обрыв с грохотом мотора въехала железная повозка Ханчи. Гоблины стремились подражать гномам в механике, эльфам – в магии, йотунам – в зельеварении, но все делали плохо, за исключением торговли и красноречия.
Первые лица Шенка ждали от бывшего лидера ответа. Шакнар посмотрел в глаза Моглора и спросил:
– Как Мирра?
– Лучше. Она справляется, – эльф крови кивнул в сторону моря. – Нургайцы привели местного рыбака. Он утверждает, что флот Лиги держал курс в отрытое море, к северным берегам Петронелла. Они бежали. Никогда не думал, что стану свидетелем такого бесчестия.
– Бесчестия? – резко переспросил Шакнар. – Ты сказал – бесчестия?
Все и так молчали, но от слов «Жизни в сапогах» почему–то стало особенно тихо. Керруш опустил большую голову к самой груди. Ему было очень тяжело выдавливать из себя слова, но он смог:
– Свиток милосердия победителей не откатился. Магия считает, что битва еще не закончена. Лига не проиграла. Шенк не победил.
– Мы в скверном положении. Это как провести сделку, а деньги запрятать в сейф и потерять ключ, – прокомментировал ситуацию подошедший сзади Ханчи. – И главное – мы не можем обвинить лигийцев, что они прекратили сражение, так как сделали это за них. Вот нам и «послезавтра продолжим».
– Все равно – они позорно бежали с поля боя! – не унимался Моглор.
– Они сохранили армию! – рявкнул в ответ Шакнар. – Там за морем, они залижут раны, наберут новых рекрутов и потом ударят нам в спину. Единым кулаком. А нам придется расставить по границам земель Лиги свои сторожевые посты, раздробить силы. Шенк захочет дань и он ее получит. Дань предстоит собирать – значит появятся территориальные гарнизоны. Как сохранить боеспособность войска, когда у тебя нет противника? А они, там, за морем, будут готовиться к последнему, самому главному бою. Днем и ночью. Их решимость согреет огонь мести и попранного достоинства. И они придут, обязательно придут. Ты ведь понимаешь это, Керруш?
Командующий армии Шенка вздохнул.
– Шакнар, давай немного прогуляемся по берегу, – предложил он.
И уже отходя, призывно бросил через могучее плечо:
– Ханчи!
Они пошли, обходя черные остовы того, что сутки назад было доками и пакгаузами. Ветер крутил запах гари вместе с вихрями из мельчайшего пепла.
– Ты оказался во всем прав. Теперь можешь торжествовать, а мне предстоит отчет перед советом содружества, – нехотя признал Керруш и добавил. – Только что теперь? Согласишься ли ты стать мне сподвижником или потребуешь назад свою армию?
За «Жизнь в сапогах» ответил Ханчи:
– Шакнар не такой. Шакнар выше политики. Эти лигийцы кого угодно поймали бы в свою ловушку. Если тебя, Керруш, не сместят, – гоблин с видимым удовольствием наподдал сапогом по дымящемуся куску не пойми чего, – или не казнят, Шакнар станет помогать. Шенку сейчас если чего и не хватает, так это междоусобной грызни. Остальные проблемы у нас уже есть.
– Что там за морем? – спросил Шакнар. – У Петронелла бурные воды. Мало кто отваживается пересекать их. Говорят, что они к тому же полны чудовищ, которые атакуют корабли.
– Менги разослал своих нургайцев на поиски каких угодно сведений. Его воины не станут стеснять себя деликатностью. Уже к ночи мы что-нибудь узнаем.
– Вряд ли это будет нечто обнадеживающее, – заметил Ханчи. – Лига долго и осторожно сюда отступала. Они не зря выбрали этот край – пустынная местность, редкие поселения нейтралов. Идеальное место, чтобы обтяпать дельце с верфью.
Ближе к закату в маршевом порядке подошел Холодный полк. Скелеты не нуждались в отдыхе и проделали весь переход до побережья без единого привала. За ними, лязгая броней и пугая окрестных птиц жуткими хрипами лошадей, на петронельские дюны ступила тяжелая конница рыцарей Тьмы. И только после нежити появились остальные подразделения. Запылали бивачные костры, от полковых кухонь в вечернее небо потянулись струйки дымов. Отовсюду слышались гортанные крики орков, звенел раскатистый тролльский смех. Армия узнала о своей победе. Враг бежал. И командиры не пытались унять радость солдат. Из бурдюков лилось вино, обозные маркитанты метались между телегами с припасами и вышибали крышки у бочек с элем. Войско ликовало. Но на краю этого праздника стояло несколько островерхих штабных палаток, откуда не было слышно заздравных речей. Ставку армии тремя рядами оцепления окружила стража из кровавых эльфов в полном боевом облачении. В полумраке, между зловещими фигурами этих поклонников Разрушения, сновали неясные тени. Гонцы прибывали и убывали, привозя пленных и новые сведения. Моглор допрашивал, Шакнар анализировал, Ханчи старательно, высунув язык, малевал карту, а Керруш в углу шатра, наедине с бутылкой рома, тоскливо размышлял о том, как будет держать ответ перед главами союза. Наконец «Жизнь в сапогах» оторвал командующего армией от нелегких дум. Он до дна осушил полный кубок кислого гоблинского эля и требовательно хлопнул о складной походный стол рисунком, начерченным Ханчи.
– Вот, что удалось выяснить на данный час. Земля, которая лежит за Петронеллом носит название Фаркрайн. Местные купцы и рыбаки боятся туда плавать, потому что морские твари – гигантские манты архоны и рыбы-присоски реморы поднимаются из глубины и топят лодки и шхуны. Для армады Лиги они, конечно, не опасны, но для одиночного судна такое путешествие слишком рискованно. К счастью для рыбаков и здешних торговцев, все твари обитают в донных впадинах далеко от суши, иначе бы петронелльское море и вовсе было бы не судоходным.
– Если эта живность живет ближе к центру Петронелла, то почему никто из местных не путешествует на север вдоль берегов? – угрюмо спросил Керруш.
– Рифовые лабиринты и живые острова.
– Живые острова?
– Да. Они состоят из водоросли. Местные зовут ее эгленией. Говорят, что ценится парфюмерами и кулинарами Лиги, но добывать ее также опасно, как и плавать по центру Петронелла. На островах живет раса гонери – двуногих ящеров. Они едят эглению и стараются убить любого, кто посягнет на их дом и источник пропитания. Немного выторговать водорослей у них можно в обмен на сети и гарпуны, но нет никакой гарантии, что при следующем визите ты не получишь этим же гарпуном промеж лопаток.
– Понятно. Что говорят рыбаки? Флот Лиги способен миновать препятствия или может быть он целиком потонет на наше облегчение?
– Проблемы, конечно будут, но у них около сотни кораблей. Этого достаточно, чтобы пройти на север.
– Скверно. Что там нарисовал Ханчи?
Шакнар подвинулся, давая возможность гоблину самому объяснить смысл своего творения.
– Такая штука получается, – Ханчи шумно высморкался в ладонь и не стесняясь вытер руку о край стола главнокомандующего. – Этот Фаркрайн хорошо устроился. С юга он защищен тварями Петронелла, а с запада наши земли отделены от него неприступным Саравакским хребтом…
– По настоящему неприступным? – переспросил Керруш.
Часть этого хребта находилась на территории Шенка в местности, где в основном проживали гоблины, так что вопрос командира пришелся по адресу.
– Почти. Сказать по правде – ни у кого нет большой охоты проверять это на своей шкуре. Смысл? Все что нам нужно – находится по эту сторону Саравакской гряды. Зачем по собственному желанию лезть туда, где льды, сплошные камни и вообще холодно? Я много раз слышал, что на той стороне тоже живут наши родичи. Говорили даже про название их города. Бегенч. Так, по–моему оно звучало. Но чтобы до них добраться, нужно не один десяток дней ползти по почти отвесным скалам. Зачем это нормальному человеку, когда у него имеется свое успешное дело и обширная клиентура?
– Понятно.
– Севернее Саравака начинается море Вотрона, – Ханчи обернулся на Моглора, хитро прищурился и хмыкнул.
Гоблин не случайно мазнул соратника глумливым взглядом. Вопрос с северными территориями напрямую касался кровавого эльфа.
Вокруг штормового Вотрона простирались дикие и заболоченные земли ликантров, магов–оборотней и единственной расы, которая хоть и обитала на пространстве Шенка, но категорически отказалась входить в состав союза. Посулы и угрозы его представителей действия не возымели. Ликантры хотели сохранить полную независимость. И точка. Певцы Насилия и композиторы Разрушения – эльфы крови лично вызвались вразумить строптивых оборотней. Но не преуспели. Ликантры оказались слишком разрозненны для масштабного военного похода и слишком сильны для мелких карательных операций. Они устраивали налеты на заставы эльфов, вырезали их сонные бивуаки, а после мгновенно растворялись в полумраках чащоб и лабиринтах непроходимых топей. Силовая акция против ликантров постепенно заходила в тупик. А потом с Шенком случилась Лига. Медленно расширяя свои территории к югу, союз нелюдей наткнулся на поселения другого, не менее могучего сообщества. Такого же гордого и непримиримого к соседям, каким и являлся сам. Стороны словно этого и ждали, чтобы на долгие годы вцепиться друг в друга, увязнуть в бескомпромиссном конфликте на истощение. А север Шенка так и остался диким, независимым и очень обиженным на союз. Ликантры всегда боялись воды. Из них не получились мореходы. Поэтому море Вотрона хранило неизведанный Фаркрайн от экспансий соседей не хуже, чем опасные петронелльские воды. Нечего было и думать проникнуть туда через владения ликантров – такой поход сквозь земли кровожадных оборотней, вкупе с ураганными ветрами Вотрона, грозил бы для армии Шенка неминуемо фатальным исходом.
– А что у нас к востоку от Петронелла? – спросил Керруш.
– На востоке – Лига, – ухмыляясь ответил Ханчи. – Вернее, как Лига – там тоже горы. Тунвельский кряж. Не менее пологий, как Саравакский хребет, если не хуже. Нет, через него им обратно не вернуться. Этот Фаркрайн – он для Лиги, словно дупло. С одним входом через петронелльское море. А с учетом того, что на другом берегу теперь мы, то получается, как если бы дупло своим задом запечатал медведь. Никакого удовольствия. Темно и очень неприятно пахнет.
Полог шатра отбросила в сторону сильная рука. Это глава нургайцев – Менги, весь в дорожной пыли и липкой слюне своей гиены явился для доклада. Он легкими кивками поприветствовал командование армии, причем поклон для Шакнара был первым.
– Говори, – разрешил ему Керруш.
– Вернулось еще два дозора. Один нашел человека, родственник которого побывал в Фаркрайне. Говорят, что штормом забросило, а потом два года не решался вернуться домой. Но за ним нужно ехать еще дальше.
– Моглор! Отправишься с «Повелителями»! Допроси его лично. Как умеешь, – многозначительно добавил тролль.
– Властелин, – неуверенно проговорил Менги. – Нам даже не пришлось никого пытать. Местные благоволят к Шенку.
– Это еще почему? – удивился Ханчи. – Они же людского рода.
– Они нейтралы и успели невзлюбить Лигу. Ее корабелы нашли удобную бухту и выселили отсюда целую деревню. Местные хотели торговать, но их не пропускала к гномам – строителям эльфийская стража. И вообще, эльфы тут всем крепко насолили. Они вели себя очень жестоко по отношению к жителям. Несколько рыбацких лодок просто пустили на дно их морские дозоры. Пропадали охотники. Говорят, что один маг просто так, без причины испепелил целую семью, что приблизилась к верфи, когда собирала ягоды в роще неподалеку.
– Узнаю почерк Джоэвина! – засмеялся Моглор.
Керруш надолго задумался, а потом его лицо просветлело:
– Очень хорошо, что они так настроены. Запомните все и доведите до подчиненных – с местными силу не применяем под угрозой смерти. Торговля и обмен приветствуется. Ханчи! Пусть твои маркитанты устроят что-то вроде ярмарки для окрестных жителей. Шенк принес сюда мир и благополучие. Особенно привечаем рыбаков и тех, кто сведущ в навигации. Понятно?
Гоблин захихикал:
– Керруш не хочет обижать местных мореходов. Керрушу они очень нужны.
– Повелитель, – перебил начальника штаба предводитель нургайцев. – Это еще не все, что удалось разузнать.
– Докладывай.
– Армада Лиги – не первый флот, который оставил южный берег Петронелла, следуя по пути в Фаркрайн.
В шатре мгновенно воцарилась гробовая тишина. Шакнар медленно улыбнулся и в такт собственным мыслям кивнул головой.
– Продолжай, Менги, – предложил Керруш.
– Это были синие демоны. Именно отсюда, через морские ворота Петронелла они покинули земли Лиги. Если проехать вдоль берега к югу, то на расстоянии дневного перехода, говорят, остались следы их стоянок. Ракши отплывали постепенно. Их исход растянулся на долгие годы. Последние корабли синих демонов исчезли отсюда пару лет назад.
Керруш обменялся взглядом с Шакнаром.
– Вот, значит как, – прошептал главнокомандующий Шенка и повысив голос продолжил. – Менги, ты лично убедишься в правдивости этих слухов. Обшарь там все, загляни под каждый камень, но добудь мне доказательства присутствия ракшей. Отправляйся немедленно. Твоя гиена в состоянии бежать?
– Нет, но я возьму питомца Дарчина, моего заместителя.
– Хорошо, я жду новостей. А теперь проведайте своих воинов, выпейте кубок во славу Шенка. А мне нужно поговорить с Шакнаром с глазу на глаз. Утром, сразу после переклички, я вновь соберу вас на совет.
Они остались вдвоем, бывший вожак и нынешний. Молчание невидимой паутиной повисло в шатре. Вдруг полог палатки откинулся и вместе с хитрой рожей Ханчи, в нее ворвался гул голосов солдат, а также щекочущий ноздри аромат жареного мяса.
– К пепелищу верфи подходят две наезженные дороги. Одна ведет на юг, другая на север, в сторону согденских скал. Я думаю, что нам нужна северная, – сообщил гоблин и исчез за занавесью.
– Что имел в виду этот скоморох? – буркнул Керруш.
– Он хотел сказать, что с севера гномы возили строевой лес для кораблей. Если пойти по колеям их телег, то наверняка наткнешься на обширные вырубки.
– А южная дорога?
– Она ведет на земли Лиги и по ней, скорее всего, обозами доставлялся провиант.
Керруш вздохнул.
– Я всего лишь вчерашний бригадир латных троллей. Сколько нужно времени, чтобы научиться думать, как полководец?
– Тебе – немного.
– Все уже поняли, что я собрался настичь их сбежавшее войско?
– Все поняли, что у тебя нет другого выхода. Мы не можем, как мечтали, воспользоваться плодами своей победы. Этой войне суждено продлиться еще на одно сражение.
Командующий встал и прошелся по шатру. Его огромная тень прыгала за ним по полу будто подкрадывающийся демон.
– Ракши. Мы за половину дня добыли информацию о них. Думаешь, что Лиге тоже все известно?
– Без сомнений. Теперь я понимаю, почему этого выскочку Громмарда провели в Трезубец.
– Гнома – артиллериста? А что с ним не так?
– В армии Лиги хватает талантливых командиров и без Громмарда. Но для переговоров с синими демонами его присутствие в Трезубце желательно. Ракшам будет лестно, что способности их воспитанника так высоко оценены.
– Ах, да, Ханчи рассказывал… Они же стали в детстве ему приемными родителями… Я слышал, что этот парень – смельчак.
– Более чем.
– Мне доложили, что именно он ранил тебя вчера. Выстрелом в спину.
Шакнар невозмутимо пожал плечами:
– В сражении чего только не случается. Бывает, что некогда разворачивать к себе лицом каждого противника.
– Ха. Значит, ты на него не в претензии?
– Я этого не говорил. Тем более, что у самого Громмарда зуб на Калимдорский клан. Его артиллеристы причинили много бед моим сородичам.
– Да? И есть какая-то особенная причина?
Орк нагнулся за стоящей у походного стола глиняной бутылью. С каменным лицом он плеснул себе в деревянную пиалу тролльского черного рома. Опрокинув в рот жгучий напиток, Шакнар рукавом вытер губы.
– Это давняя история, – ответил он и, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Керруша, спросил. – Допустим, ты раздобудешь опытных корабелов и плотников. Мореходов ты тоже наймешь. Но как быть с армией? Строительство флота займет год или около того. В кого превратятся наши солдаты за год мирной беспечной жизни? Тем более, что у тебя заберут половину на заставы и гарнизоны в землях Лиги. Мы не можем грабить, карать, наказывать. Значит – на нас станут нападать, бунты начнут вспыхивать один за одним. Шенк вправе отвечать только ударом на удар. Иначе – проклятие Магии. Такого мы не можем допустить. Через год половина от твоей сегодняшней армии причалит на кораблях к северным берегам Петронелла, чтобы сразиться с Лигой. На что ты рассчитываешь? А если лигийцы уже столкуются с ракшами и тебя встретит их объединенное войско?
Керруш с мрачным видом также наполнил свою чашку ромом. С выдохом он процедил сквозь сжатые губы:
– За победу Шенка!
Шакнар терпеливо ждал, пока командующий утолит жажду. Наконец тролль опустошил пиалу и поднял на орка тяжелый взгляд:
– Я скажу тебе на что рассчитываю. На дополнительный рекрутский набор! Я буду просить совет содружества объявить самый большой призыв за последние годы. Новые воины встанут в строй голодными до драки. Их мечами я поставлю точку в этой войне. Но ты прав, и я не хочу давать Лиге ни единого шанса. Нельзя позволить им чувствовать себя как дома в этом Фаркрайне. Поэтому, – взгляд Керруша превратился в два стальных наконечника от стрел, – ты, Шакнар, возьмешь лучших калимдорских бойцов, заберешь с собой самых отчаянных гоблинов – метателей и отправишься искать в Фаркрайн сухой путь. Вам надлежит преодолеть утесы Саравака и выйти к поселениям тамошних горных народов. Придется договариваться, поэтому с отрядом я пошлю Ханчи. Но вам предстоит сражаться – и поэтому главным в отряде будешь ты. Сделайте так, чтобы земля Фаркрайна загорелась под ногами лигийцев. Интригами, подкупами вбейте клин между ними и ракшами. Ты умен, Шакнар. Все знают об этом. Ханчи хитер, как болотный демон. Вместе вы добьетесь успеха.
Густые брови и кривые клыки с двух сторон зажали в тиски мясистый нос старого орка.
– Неужели у тебя нет никого моложе меня для такой миссии, Керруш?
Тролль придвинул к Шакнару свою огромную голову:
– Совет Шенка может решить, что мы напрасно потеряли драгоценное время. То, за которое Лига успела достроить свой флот. Начнутся поиски виноватого. Могут указать на Шакнара. В такой момент тебе лучше быть подальше от гнева совета. А новые подвиги в Фаркрайне заново обелят твой путь.
– Значит, решил все свалить на меня?
– Что ты, Шакнар! Как ты мог такое предположить?! – тролль возмущенно замахал руками.
– Не знаю, насчет полководца, но как политик ты думать уже научился, – «Жизнь в сапогах» вскочил на ноги с грохотом опрокинутого стула.
Не прощаясь, он покинул шатер нового вождя армии Шенка. Звезды смотрели на Шакнара с неба словно тысяча блестящих глаз. Ночь гремела от бравых походных песен. Пахло козьим окороком, приготовленным на вертеле и острыми гоблинскими пряностями. Старый орк вздохнул:
– Надо было все – таки ему врезать.
Три луны Таашура ответили ему кривыми ухмылками месяцев.

Спасибо за коммент. Хм, пожалуй - это самый ценный для меня отзыв из всех, что читал до этого. "До этого" я имею в виду за несколько вышедших в бумаге книжек, конкурсов фант.произведений, в т.ч. и выигранных.
Очень интересная позиция. С такого ракурса я текст пока не рассматривал. Вы противопоставляете эмоциональность детальной визуализации, вернее между ними предполагается наличие баланса. Я, признаться, считал, что проработка деталей добавляет "погружение" в среду, а следовательно работает на эмоциональность. Ты читаешь "пушка" и мысленно видишь пушку, ты читаешь "мортира" или "бомбарда" и в голове встает более ярко-красочная и, соответственно, более эмоциональная по восприятию картинка. Мне казалось, что на эмоциональность в крайне негативной степени влияет не детализация, а прежде всего - понижение темпа. Когда текст замусорен ненужными вторичными действиями, это наглухо стопорит любое эмоциональное восприятие, потому как читатель просто вязнет в нем.
Надо подумать...
И - да, конечно, все хорошо в меру и наоборот... Наоборот ли у меня? Возможно, возможно...
Еще раз спасибо.

Часть I. Бегство.

Гл. 1. Когда скверные предчувствия туманят разум полководца

Горную львицу всегда раздражала нежить. Нет, она терпеливо сносила щелканье костей скелетов и скрип их сухих суставов, но при этом шерсть на ее могучем загривке неизменно вставала дыбом. Вот и теперь, стоило мертвому полку поравняться с холмом, откуда Шакнар, ее наездник и властелин, наблюдал за маневрами своего бывшего войска, между клыков пумы нервно скользнула алая плеть языка, а из глотки донеслось хриплое рычание.
– Спокойно, Хала.
Старый орк, прославленный полководец по прозвищу «Жизнь в сапогах» сегодня и сам не скрывал тревоги. Впервые за долгие годы сражений армия Шенка, его армия, шла на битву во славу другого командира.
Никто из сослуживцев не знал точно, сколько ему лет. Принято было считать, что много. Три седые пряди вычертили на его голове неизвестную руну. Одни называли ее отметиной Богов, другие говорили, что это знак бесноватой одержимости. Его часто превозносили, еще чаще проклинали, но никто не смел отозваться о нем без уважения. Потому что именно «Жизнь в сапогах» научил Шенк побеждать. И вот теперь его отодвинули в сторону. Вожди союза вкусили сладкие плоды военных успехов, а, как известно, чрезмерная сладость вызывает жажду. Лидерам наций требовалось больше хороших новостей и их отсутствие воспринималось уже, как поражение.
Худое лицо Шакнара оставалось бесстрастным в ответ на упреки в нерешительности. А разве не указывал он на коварство врага, который хоть и пятился назад, но расставлял перед собой ловушки? Ему пеняли на промедление. А разве не он, Шакнар, добыл для Шенка этот перевес в силе, что заставил войско противника искать пути к спасению? Лига всегда использовала в бою хитрость. Ее стратеги мудры и опытны. Почему же тогда они повели своих воинов к берегам петронелльского моря вместо того, чтобы встать на защиту родных земель? Шаг за шагом Лига отступала, а ее маги отравляли местность за собой вредоносными заклятиями. Ездовые звери вязли в песчаной почве, густая трава оплетала лапы кавалерии. Артиллерийский полк потерял половину баллист во время переходов, у самой большой катапульты треснул зубчатый ворот. Шакнар выжидал, терпел и вместе с ним терпели солдаты Шенка. Старый орк не помышлял о рискованной лобовой атаке. Он задумал вбить стальной клин между полчищем Лиги и побережьем. Что-то важное находилось за спинами лигийских воинов, важное настолько, что ради этого пришлось бросить на произвол судьбы собственные народы. Велико было терпение Шакнара и как жаль, что его не достало Совету Шенка! Вожди всех племен сказали ему: «Нет! Довольно!». Холодная паства, огры, тролли, кровавые эльфы, гоблины, йотуны не захотели больше видеть «Жизнь в сапогах» во главе войска. И даже Великий Алкай орков – Бенгиш, по прозвищу «Мало слов», заявил на Совете:
– Шакнар ушел. Керруш пришел.
Его преемник из рода истинных троллей без колебаний принял бразды правления. Первым делом он отправил триединому командованию Лиги жесткое послание:
«Человеку Бельтрану, гному Галвину Громмарду и эльфу Джоэвину!
Мы не собираемся гонять вас по петронелльским дюнам, как пугливых кроликов. Или вы даете нам сражение, или я поверну армию на восток, в ваш родной край. Мы сожжем все города, разорим посевы, а вы навсегда останетесь для сородичей изменниками и предателями.
Командующий армии Шенка
Керруш, сын Сархона-тролля».
Гонец без промедлений доставил ответ:
«Керрушу - троллю от Трезубца Лиги!
В третий день декады мы выйдем на поле битвы в долине Аркел, против согденских скал. Мы клянемся не карать мирных жителей тех территорий, что окажутся под нашей властью в результате сражения и ждем того же самого от своего противника. Ибо исход противостояния скрыт в тумане будущего для обеих сторон. Магические свитки приложены, один из них ждет твоей подписи».
– Они сломлены! Их лидеры утратили веру в успех кампании! – возликовал Керруш.
И круглая войсковая печать закрепила на эльфийском пергаменте принесенный им обет милосердия победителей. Мало кто тогда обратил внимание на кривую усмешку Шактара и совсем немногие услышали его слова:
– Я им не верю. Здесь кроется ловушка.
Внизу, у подножия холма колыхался черный рой скелетов-воинов. Лязгали кольца их стальных горжетов, короткие мечи бряцали о треугольные щиты. Сквозь этот ратный шум едва пробивалась тягучая мелодия свирели. Несколько эдусов, Полуночных бардов, звуками музыки гнали в бой полк Холодных солдат. Лопнут небеса, расколотые громовыми заклинаниями магов, тысяча звериных глоток исторгнет жуткий предбитвенный вой, но нежить все равно различит призыв своих пастырей и пойдет в атаку. Холодных не испугает встречный огонь вражеских стрелков. Эдусы-поводыри сменят свирели на скрипки и влекомый Стылой симфонией, мертвый авангард Шенка вломится в монолит строя вражеской пехоты.
Где-то, за остроконечными шлемами скелетов, скрывались шеренги доспешных зомби. Этот порядок – «Мертвая рука» Шакнар придумал вместе с Миррой Банши, некроманткой по призванию и Верховным джоддоком всех кадавров по титулу. Скелеты –меченосцы могут сковать первую линию противника, а зомби-молотильщики призваны закрепить успех. Они цепами и кистенями расширят рваную рану прорыва в рядах неприятеля, чтобы в нее, без промедления, ударила легкая кавалерия.
Такова была привычная стратегия Шакнара, его неизменный план на битву, против которого полководцы Лиги никак не могли найти противоядие. И старому орку льстило, что гордый Керруш принял его воинский опыт, не стал отвергать то, что раз за разом приносило Шенку успех.
Вдруг мелодия эдусов оборвалась. Шакнар даже не сразу понял, что они умолкли, но в руках мертвых банеретов колыхнулись черные хоругви и Холодный полк встал на месте. «Жизнь в сапогах» недоуменно оглянулся, поправил сбившийся шипастый наплечник и бросил Хале:
– Шагом.
Львица аккуратно, чтобы ее седок не поранил колени об острые грани валунов, начала спускаться с холма. Но внезапно она подалась назад и почти села на задние лапы, отчего всаднику пришлось резко перенести свое тело к ее палевому загривку.
– Хала, да чтоб тебя! – рявкнул Шакнар, но осекся.
От шатра Керруша к нему со всех ног бежал посыльный, ретивый служака из числа младших троллей. Любая армия постепенно обрастает разного рода штабными прихлебалами, которые даже не знают, где у доспеха шнуровка, зато прекрасно осведомлены о том, какие кушанья сегодня подадут на ужин главнокомандующему. Эти советники, картографы и прочие обозные вояки свято верят в собственный вклад во все победы, но даже слышать не желают о своей причастности к поражениям, да и тяжелая армейская работа тоже не для них. Начальников они готовы менять, как портянки, начальник для них – лицо неодушевленное. Был Шакнар, стал Керруш. Ничего, переживем и Керруша. А правда, что повар сегодня тащил на плече с разделки целую воловью ногу для похлебки? Вот это – по-настоящему хорошие новости! «Жизнь в сапогах» отлично знал сущность таких бойцов, пытался бороться с ней, потом смирился и теперь не роптал на то, что его так быстро забыли. Гонец подлетел почти вплотную, но пума грозным рыком заставила его отступить назад на несколько шагов.
– Керруш сообщает тебе, что он сменил диспозицию битвы, – заявил посыльный, едва перевел дыхание.
– Я вижу это, – «Жизнь в сапогах» ткнул пальцем в сторону неподвижного Холодного полка. – И чего он хочет от меня?
– Керруш ждет твоего совета, мудрый Шакнар, – вестовой вежливо опустил голову. – И приглашает тебя в свой шатер.
Орк пренебрежительно хмыкнул. Чтобы спрятать лукавую улыбку на лице, посыльный еще ниже склонился перед опальным полководцем.
– Никто не меняет план сражения за час до его начала, если у него в запасе нет другого плана, получше. Передай Керрушу, что я не стану делить с ним ответ за возможное поражение в битве. И ему не удастся выставить старого Шакнара на посмешище, если нам будет сопутствовать успех. В случае победы скажут –Керруш предложил план, а Шакнар без дела стоял рядом и кивал. Я не заслужил позора. Вперед, Хала!
– «Жизнь в сапогах»…
Орк круто обернулся к гонцу:
– Так меня называют только друзья и равные! Скажи Керрушу, что я пойду в бой в рядах калимдорского клана, моих соотечественников. Раз Шакнара не пожелали видеть на совете, где решали, как мы станем сражаться, то мое место среди простых солдат. Это все.
«Жизнь в сапогах» понимал, что внезапная смена диспозиции может означать только одно – новый полководец опасался предательства. А этот Керруш хитер, как гоблин! Горечь разочарования наполнила рот Шакнара жгучей слюной. Ему не доверяют. Полтора десятка лет верной службы не убедили Шенк в том, что «Жизнь в сапогах» до конца предан союзу. Теперь он снова докажет это с двумя боевыми топорами в руках, как и подобает истинному воину Калимдора.
Шакнар направил Халу вдоль арьергарда мертвецов, наблюдая, как быстро перестраивается вышколенное им войско. Позади Холодного полка разворачивались в стальной полумесяц латные тролли – самое грозное оружие Шенка. Пекторали их доспехов из темной бронзы отбрасывали солнечные блики и в массе походили на застывающую лаву. С правой стороны от тяжелой пехоты изготовились к сражению гоблины-бомбардиры с полными подсумками разрывных шаров. В одной руке – огниво для поджига, через локти перекинуты кожаные метательные ремни. За низкорослыми гоблинами к передней линии войска выдвигалась нестройная толпа великанов – огров. Гиганты презирали броню, их серые шкуры, как обычно, защищали лишь безрукавки из стеганой кожи. На плечах огров до поры покоилось их оружие и предмет поклонения – огромные палицы –колотушки, усаженные стальными штырями. Огр никогда не похвастается, что убил в битве шестерых врагов, он предпочтет сообщить: «сегодня моя палица раздробила шесть черепов».
Шакнар вскинул руку в приветственном жесте – навстречу ему, на своем ужасном жеребце, мастью походившем на труп месячной давности, ехала Мирра Банши – предводитель некромантов и ближайшая сподвижница старого орка. Лошади Холодных пастырей могли нагнать страху не только не врагов, но и на союзников. Всем было известно, что они питаются жертвами своих хозяев, на них не действует магия, а лучший способ остановить неживого скакуна – это переломать ему все четыре ноги. Даже свирепая Хала и та осторожно отвернула морду от хищного рыла подъезжавшего к ним коня.
Сегодня Мирра была в пластинчатом доспехе из червленого серебра – подарке влюбленного и отвергнутого ею эльфа крови Моглора. Свои пепельные волосы она убрала под бармицу шлема, которая спускалась некромантке прямо на плечи. Губы джоддока Холодных, как и всегда, были цвета лазури.
– Мирра, глядя на тебя даже не скажешь, что такая красота способна убивать, – поприветствовал соратницу Шакнар.
– Она – нет, за нее –да.
– Ты выглядишь обеспокоенной.
– А ты?
Лидер Холодных пастырей испытующе заглянула в лицо бывшего командира. Потом, с удовлетворением в голосе, заявила:
– Я рада, что в тебе нет смятения. Впрочем – смирения тоже нет.
Орк качнул головой в сторону переднего края:
– Есть время на объезд?
– Сколько угодно. Как видишь, мы пока в резерве.
Некромантка сбросила латную перчатку и достала из седельной сумки изящную амарантовую флейту. Несколько музыкальных интервалов ее мелодии проложили военачальникам широкий проход сквозь строй Холодного полка.
– Я первая, – предложила Мирра Банши. – Зомби уже два дня не получали пищу.
Высокие травы долины Аркел ходили волнами от резких порывов буйного ветра вайрги, что врывался на сушу с петронеллского моря. Впереди, на расстоянии трех полетов тяжелой стрелы, стояла армия Лиги. Над ее позициями полыхали разноцветные вспышки зарниц.
– Жрецы благословляют пехоту, – определил Шакнар.
Мирра Банши сделала жест, словно протирала небо от пыли.
– Маги раздают не только «Блейзы». Они льют и льют, – удивилась некромантка и начала перечислять. – «Каменная кожа», «Крепость доспехов», «Холодная ярость», «Молитва во спасение», «Со смертью заодно», «Стойкость» – одни сплошные усилители. Если так пойдет дальше, то их волшебники полностью выложатся до начала битвы. И еще – я заметила в центре значки личной гвардии Галвина Громмарда. Не в первой шеренге, но недалеко от переднего края.
– Гномы–артиллеристы, – буркнул Шакнар. – Они поджидали твоих мертвецов, Мирра, чтобы скосить их картечью. Кто прикрывает механиков? Дворфы, как обычно?
– Да, Шакнар. Но не более пяти рядов.
– Трезубец Лиги рискует, ослабляя середину. Получается, что главные силы у них по флангам. Ты разглядела лучников?
– Нет, но они могут выскочить в любой момент. Ты же знаешь, как быстро бегают эти остроухие.
Шакнар не сказал ничего, потому что по обеим сторонам от них из войска Шенка вперед выступили маги. Они встали через равные промежутки. Эльфы крови и горные гиганты – йотуны. Воздух задрожал, заслоился от заклятий уже готовых сорваться с кончиков пальцев их поднятых рук. Моглор, лидер эльфов–отступников бросил Слово, которое свистящим шепотом отразилось от земной тверди, ослепительной молнией ударило в небеса и испепеляющим зноем вернулось в долину Аркел.
– Стена огня!
С шипящим треском вспыхнули полевые травы. Вверх заструились дымные вихри, заслоняя армию Шенка от противника. А йотуны овладели бесноватым ветром вайрги и погнали степной пожар в сторону неприятеля.
– Мы подожгли траву. Волшебники убирают то, что мешает маневрам легкой кавалерии. Кого именно Керруш решил послать на верную смерть? – спросил Шакнар.
Мирра Банши грустно усмехнулась:
– Сражение начнет наша Доблесть!
Кривые, выступающие клыки орка стиснули нижнюю губу. Десять ударов его сердца прошли в молчании, а потом, огибая левый край Холодного полка, в поле вынеслась кавалерийская лава «Повелителей гиен». Это Нургайский клан, цвет конницы Шенка, разворачивал ряды для стремительной атаки. Внезапно его лидер, одноглазый крепыш Менги, заметил старого полководца и направил к нему своего пятнистого зверя. Через несколько мгновений примеру вожака последовали остальные нургайцы, отчего все пространство вокруг Шакнара и Мирры Банши оказалось заполнено оскаленными мордами ездовых гиен. Из распахнутых пастей хищников на землю капала пенистая слюна, воздух моментально пропитался их зловонным дыханием. Мертвый жеребец Мирры несколько раз тревожно мотнул головой, а Хала никак не прореагировала на близость гиен, наоборот, горная львица зевнула с демонстративным безразличием.
– Мы везде искали тебя, Шакнар! – с обидой в голосе заявил Менги.
Вождь нургайского клана отвязал от упряжи бурдюк, сделанный из зоба боевого индюка – куланга, соскочил наземь и, преклонив колено, протянул его бывшему командующему армии. В походном сосуде, как и всегда в таких случаях, плескалась мутная буза – любимый напиток орков – кочевников. Шакнар с достоинством принял подношение, потряс бурдюком над головой и возгласил:
– За честь Нургая!
Всадники в ответ стукнули себя кулаками в кольчужные рубашки. Тысяча стальных колец брякнула над аркельским полем. Старый орк в несколько движений кадыка проглотил бузу, бросил пустой бурдюк в руки Менги и задумчиво сплюнул под лапы Хале. Кавалеристы замерли в ожидании его вердикта.
– Забродившая моча престарелого циклопа! – изрек Шакнар.
И воздух над долиной взорвался от дикого, безумного хохота. То ликовали гиены. Никто не знал, как нургайцы смогли обучить своих зверей так дружно реагировать на слова Шакнара, но армия Шенка всегда наслаждалась этим боевым ритуалом. Когда какофония визга и лающего смеха начала стихать, Менги приподнялся в седле и вскинул вверх руку. Остатки шума тут же преобразились в напряженную тишину.
– Нур-гай-айя!!! – выкрикнул вождь.
– Ашш-ш-ш-ша!!! – раздался в ответ громогласный девиз «Повелителей», после чего орки ударили пятками в бока своих питомцев и стали разворачиваться в атакующий порядок.
Гиены прыжками понеслись вперед скошенным на левый фланг крылом, стараясь не приближаться к линии степного пожара. Воздух над головами нургайцев тут же начал плавиться радужными пузырями – это колдуны Шенка провесили над кавалерией магическую защиту. А еще через миг земля под лапами Халы дрогнула – тяжелая тролльская пехота также двинулась на врага.
– Не сработает, – мрачно сказал Шакнар.
– Что не сработает? – не поняла Мирра.
– Когда–нибудь Керруш станет великим полководцем. Но сейчас его планам вряд ли суждено сбыться, – пояснил «Жизнь в сапогах». – Нургай выдвинулся в дело с тугими колчанами. Наездники на гиенах не станут рубиться с лигийским центром. Они начнут стрелять по противнику с дистанции, постепенно смещаясь влево. Так я понял их построение. Керруш хочет, чтобы в перестрелке с нашей кавалерией, у гномов-артиллеристов и их прикрытия отскочили волшебные заклятья. Тогда его тролли растопчут дворфов быстрее, чем фланги Лиги возьмут их в клещи. Напрасная надежда. На той стороне тоже не круглые дураки. Громмард, конечно, парень горячий, но он сумеет удержать пушкарей от залпа. Это значит, что наша тяжелая пехота получит все, что ей причитается. А нургайцев достанут на отходе эльфийские лучники, – Шакнар обернулся и тоскливым пошарил взглядом по сторонам, – Мне пора, Мирра.
– Куда ты собрался?
– На выручку гибнущим троллям бросят обоерукий Калимдор. Я желаю биться в его строю.
Джоддок Холодной паствы понимающе кивнула:
– Только не ищи смерти, Шакнар. Она сама явится за тобой, когда будет нужно. Поверь мне.
– Верю и обещаю. Будь наготове, Мирра. Холодному полку придется заслонить наше подбрюшье от их сильного левого фланга. Думаю, что там мнет траву рыцарская дружина маркиза Бельтрана. Тебе придется разобраться с ним лично.
Синие губы Мирры Банши тронула безжизненная некромантская улыбка:
– Я приветствую такую возможность.
Прежде чем Шакнар добрался до сородичей, ему пришлось миновать когорту привидений. Их эфирные тела то истончались призрачной дымкой, то наливались плотью, на которой тут же вспыхивали рубиновые глаза. В сражении духи обретали материальную сущность только на краткий момент удара. Стоило противнику промедлить, и его меч рассекал лишь сгусток белесого тумана. Привидения были грозной силой Шенка, а также его щитом на случай внезапных фланговых обходов неприятеля. Хала в несколько прыжков преодолела позицию заблудших душ, но у Шакнара еще некоторое время в ушах стоял шелест их голосов:
– Мы здес–с–сь… Мы ждем… Мы готовы…
Калимдорский клан встретил своего именитого родича громкими приветствиями, которые превратились в настоящий гвалт, едва орки узнали, что Шакнар собирается сражаться вместе с ними:
– «Жизнь в сапогах» в наших рядах!
– Калимдор!!!
– Шакнар – победитель сам поведет нас в бой!
Халу гладили, чесали за ушами, а кто-то даже сунул ей под нос зеленоватого оттенка вяленую козью ногу. Пума с урчанием немедленно в нее вгрызлась. А ее спешившийся хозяин меж тем, не отвечая на восторги земляков, напряженно следил за началом сражения. В небе над долиной Аркел схлестнулись все школы магии: с треском разрывались «Цепные молнии», багряные сгустки пламени гонялись за свинцовыми тучами. Лиловые смерчи жадно тянули свои воронки к земле, но ниже их щупальца словно утыкались в невидимые преграды. Совсем высоко над равниной вдруг из ничего вспучивались белые облака. В них на мгновения проглядывали лики давно ушедших Богов, которые хмурились, грозили и порицали.
– Наши выдержат? – спросил старого полководца подошедший сзади Шонтай – вожак калимдорского клана.
– Должны. Их маги очень умелые, но наших больше.
«Повелители гиен», не обращая внимания на волшебную схватку над головами, продолжали осыпать передний край Лиги стрелами из своих короткоплечих луков. Противник стоял твердо.
– Солнце слепит мне глаза.., – вздохнул Шакнар. – Ты видишь отсюда их порядок?
– Дворфы выстроили стену щитов. Нургайцы выбивают врагов по одному. Совсем мало попаданий! Вот им начали отвечать…
– Артиллерия?
– Нет, тоже лучники.
– Подошли эльфийские стрелки. Менги должен отводить своих. Тем более, что наша тяжелая пехота уже на подходе.
– Он и повел их сразу на левое крыло. Не волнуйся, Шакнар, эльфы не успели. Менги их опередил. Нет!!! – вдруг с яростью закричал Шонтай.
– Ну?! – почти взмолился «Жизнь в сапогах».
– Залп! – прорычал лидер калимдорцев. – Нургай попал под залп с левого края! Эти остроухие скрывались за людской дружиной.
– А кто был в центре?
– Не знаю. Обманный маневр. Половина «Повелителей» выбита. Конница! Бельтран послал свою гвардию, чтобы добить Нургай.
– Кого Керруш отправил на выручку?
Тяжелые надбровные дуги Шонтая казалось вот-вот выдавят из глазниц его зрачки – с таким усилием орк вглядывался вдаль. Потом облегченно выдохнул:
– К ним навстречу вышли рыцари Тьмы! И Мирра Банши впереди!
Шакнар с удовлетворением кивнул головой. Достойная подмога. А Шонтай вдруг засмеялся:
– Люди струсили! Они разворачивают коней и отходят. Нургайцы спасены.
Шантар нахмурился:
– Хорошо, что удалось сохранить Доблесть Шенка. Но лигийцы… Они ведут себя, как черепаха. Удар острым клювом и голова вновь втягивается под защиту панциря.
– Керруш не был к этому готов?
– Никто не был к этому готов. Даже я.
Шакнар сказал правду. Пятнадцать лет паладины Лиги воевали, как подобает героям. Они всегда смотрели на армию Шенка свысока, их Трезубец не мыслил сражения без маневров, перестроений и фланговых атак. И вот теперь – стальная черепаха. Неужели Керруш прав и Лига близка к отчаянию? Пусть так. Но чем вскрыть, разломать ее панцирь?
Похоже, хитрый тролль уже нашел ответ, потому что на аркельское поле великаны-огры медленно выкатывали баллисты и катапульты. Меж тем рыцари Тьмы прикрыли телами своих мертвых лошадей нургайскую кавалерию и позволили «Повелителям гиен» собрать раненых и отойти. Позади калимдорцев медными глотками взревели горны. Шонтай ударом тяжелой ладони нахлобучил поглубже округлый шлем и сказал:
– Наш сигнал.
– Командуй, – поощрил его «Жизнь в сапогах».
– Калим–до–ор! Готовимся к бою! – вожак клана выждал, пока воины проверят амуницию и крикнул. – Во славу Шенка!!! Вперед!!!

* * *

Молодой гном сунул поясок с порохом в последнюю камору «Злой старушки» и звонко отрапортовал:
– Орудие готово, инженер.
Галвин Громмард приник щекой к холодному пока еще казеннику рибодекина. Наводчики сороказарядного монстра замерли по обе стороны от его широкого лафета. Еще бы – командир артиллеристов лично инспектировал их работу. Для проверки Громмарду даже не потребовалось надевать свои знаменитые очки, что сверкали линзами на его шлеме. Противник уже находился на дистанции прямой видимости. До первой шеренги троллей оставалось всего–то триста шагов, но Галвин, казалось, совсем не волновался. Более того, его кудрявая бородка встопорщилась от довольной улыбки.
– Ну, что? Пора нашей старушенции чихнуть на врага! Пли! Стой!!! Да стой же!!! – отчаянно закричал он канониру с горящим факелом в руке.
Перед многоствольной кулевриной неожиданно появился дворф и начал сыпать в траву стальные шипы.
– Куда вылез этот дурень? – возмущенно воскликнул инженер. – А ну бегом отсюда!
Седобородый солдат мрачно взглянул на Галвина и гордо вскинув голову, проследовал вбок. Потом он повернулся и понял, что смотрит прямо в жерло соседней бомбарды, а ее прислуга ожесточенно машет ему руками. Дворф крякнул, с достоинством поправил на животе широкий кожаный ремень и удалился за ряды оружейников.
– Тролли совсем близко, – пискнул один из наводчиков.
– Ничего. Кучнее пойдет, – отозвался Громмард и приказал. – Пли–и–и!!!
Зажженный фитиль брызнул оранжевыми искрами и нырнул в крюйт-камеру. За мгновение до выстрела «Старушка» окуталась фиолетовым сиянием.
– «Двойной рикошет», – отметил Галвин и прибавил. – Ох, не хотел бы я сейчас быть на той стороне!
Вслед за первым заклинанием, сработало «Разрывное ядро» и «Дальнобойность». Пока кулеврина чихала своими сорока ноздрями, всю орудийную площадку заволокло пороховым дымом. В белой мгле тяжело бухали бомбарды и мортиры гномьей батареи. А потом эльфы, что стояли позади артиллеристов, развеяли удушливый туман и стало видно, какие страшные потери принес Шенку этот залп. Стальная стена первых шеренг превратилась в редкий частокол. Повсюду лежали раненые и убитые, валялись разорванные шрапнелью доспехи и щиты. Несколько десятников пыталось сомкнуть ряды, но безуспешно. Атака великолепной гвардии Шенка захлебнулась.
А гномы –канониры уже работали банниками. Они счищали нагар и гасили тлеющие пороховые остатки перед следующим залпом. Вот заряжающие уступили место наводчикам, Галвин дождался их поднятых рук и дал вторую отмашку. Этот залп тоже наделал немалых бед в рядах троллей, хотя «Злая старушка» поучаствовала в нем только теми стволами, которые успели изготовить к стрельбе.
Громмард оглянулся. Он увидел, что боевое прикрытие батареи подняло ярко– желтые вымпелы и крикнул:
– Прекратить огонь!
На смешавшего строй противника выдвинулся пехотный полк дворфов. Суровые бородачи не желали упускать возможность поквитаться со своими извечными обидчиками. Судьба не раз сводила их на ратном поле и дворфы чаще оказывались биты противником, чем брали над ним верх. Тролли были сильны боевой слаженностью, а тут их ряды разметало артиллерийским залпом, и тяжелые пехотинцы спешили добить врага. Вот острый клин защитников Лиги врезался в неорганизованную толпу воинов Шенка и над аркельской равниной впервые за сегодняшнее утро зазвенела стальная мелодия ближнего боя.
– До последнего вырежут клешнястых, – пробормотал Громмард, шмыгнул носом, а потом добавил.– Вся кампания превратилась в сведение личных счетов. Мы с ними. Они с нами.
Он часто разговаривал сам с собой. Подчиненные уже привыкли и не обращали внимание на странности командира. Когда он попал в артиллерию к нему поначалу приклеилось прозвище «Цыпленок». За круглые пуговицы глаз и смешную привычку вытягивать губы перед тем, как раскрыть рот. Но уже скоро Галвин своим характером дал понять сослуживцам, что ничего куриного в нем нет.
Гном перевел взгляд на «Злую старушку». Именно многозарядной кулеврине инженер был обязан своим нынешним званием. Странное дело, с детства он мечтал изобретать эликсиры и создавать рецепты новых чудодейственных зелий, а в результате спроектировал самое мощное орудие Лиги. Один поворот механизма судьбы – и бывший алхимик занял место в ратном строю. Будучи совсем юным, он стал командиром расчета своей установки, а после ряда блестящих личных побед, возглавил всю артиллерию армии. И это в двадцать восемь лет – весьма нежном, по гномьим меркам, возрасте. Его признали соратники и заметили враги. Рассказы о подвигах молодого гнома летели по Таашуру на крыльях его удивительной отваги. Слава Громмарда множилась на зависть другим военачальникам. Она достигла зенита, когда гном-артиллерист сменил в Трезубце Лиги Эйру Торкин – старшину дворфов. И вот теперь он, инженер Галвин Громмард, под флагами своей батареи занимает позицию в центре армии и от его действий во многом зависит нет только успех сражения, но судьба всего альянса. А все началось с кулеврины… Галвин с нежностью вновь посмотрел на «Старушку», вокруг которой суетилась прислуга – непросто перезарядись все сорок стволов. Эх, жаль, что его наставник – Марвин Торвобл не видит сейчас своего ученика. Того самого, кому от старого мастера нередко перепадало телескопической тростью по тощей спине. «Щелк, щелк» – раскладывалась она, «хрясь, хрясь» – из куртки Галвина вылетала пыль. «Ты не олух!» – негодовал Торвобл, когда юный подмастерье разбивал очередную реторту. – «Ты – экстракт олуха!»
– Берегись! – услышал Галвин испуганный окрик.
На краткий миг все замерло вокруг. Артиллеристы растопыренными пальцами ладоней нелепо пытались закрыть лица от чего–то ужасного, что падало на них с небес. Стремительная тень мелькнула в светлых зрачках Громмарда. Инженер даже не успел подумать: «Ой! Неужели все?», как огромный булыжник низвергся на землю и разнес на куски его любимое детище. Его мотнуло воздушной волной, почва ощутимо вздрогнула под ногами. Несколько щепок от размолотого каменным снарядом лафета ударились о серебряную бригантину гнома, а один осколок едва не угодил в лицо. На какое–то время инженер потерял способность соображать. Он не мог отвести взгляда от перекрученной груды металла, которая несколько мгновений назад была самым лучшим орудием лигийских войск. Рядом истошно кричал один из наводчиков – отлетевшей от «Старушки» деталью ему перебило руку. Громард пришел в себя, когда следующая глыба смяла ящики с орудийными снарядами. Он рывком перетянул свои «дальнозоркие» очки через выступающий козырек шлема-мориона, покрутил на них колесико резкости и воззрился вдаль.
– Они лупят по нам из торсионных орудий. Передайте порассчетно – всем отойти из зоны обстрела. И где шляются эти маги? Почему нет щитов? – закричал он под конец, не зная на кого выплеснуть злость.
– Щиты есть. Но катапульты Шенка благословлены йотунами. Их камни не удается ни остановить, ни замедлить.
Эльфы обладают прекрасным слухом и всегда оказываются там, где нужно. Это Аргантэль – один из лучших волшебников Лиги ответил чуть ли не из-за плеча Громмарда. Он, даже в минуты опасности говорил, словно мурлыкал, а зеленые глаза смотрели на мир с ласковой смешинкой. Аргантэль всегда носил широкополую накидку, которая пристегивалась к поясу двумя крест–накрест перехлестнутыми бандульерами. Галвин периодически подтрунивал над нарядом эльфа, но тот и не думал обижаться на подначки гнома.
– Не замедлить, – с досадой в голосе повторил инженер. – Так делайте хоть что-то. Лечите тех, кого покалечило.
– Ими уже занялись. Думаю, что мы всех…Позволь, дружище, – эльф вдруг бесцеремонно дернул Галвина за руку.
– Какого…
С гулким стуком стрела из баллисты ударила в то самое место, где только что стоял глава канониров.
– Да нет, мне все это надоело, – Громмард сердито высвободил руку и побежал к крупнокалиберной мортире, прозванной «Ведром» за широкое жерло и сплюснутую конструкцию.
На ходу он подхватил с земли брошенный кем-то банник, быстро почистил им ствольный канал и зарядил в него новый пороховой картуз. Плюнул на палец и поднял его вверх, чтобы определить направление ветра. Очередное ядро ударилось оземь в нескольких шагах и засыпало Галвина земляной крошкой, но гном не обратил на него никакого внимания. Инженер замер, заново всматриваясь вдаль сквозь приближающие очки. Он рассчитывал траекторию выстрела.
– Нет, похоже, что не обойтись! – с этими словами Громмард упихал в «Ведро» дополнительный картуз, а потом, кряхтя, заволок в жерло мортиры черный шар бронебойного снаряда.
Точными движениями он выставил угол обстрела, достал из поясного мешочка огниво и поджег фитиль.
– Бум–м–м!!! – оглушительно рявкнуло «Ведро».
Галвин выкрутил увеличение очков на максимум. Теперь он видел вражеские катапульты совсем близко. Спустя несколько мгновений самый большой требушет Шенка подпрыгнул от прямого попадания и взорвался разнородной деревянной шрапнелью. Гном не без удовольствия пронаблюдал, как бросились в разные стороны его наводчики – гоблины, как одного из заряжающих оргов едва не прибило сорванной с креплений «чашкой» метательного орудия.
– Вот и мы и рассчитались с твоим обидчиком, «Старушка», – промолвил Громмард в сторону своего разрушенного детища. – Я хорошо ему залепил. Вряд ли починят.
Новобранец, что наблюдал за действиями инженера с безопасного расстояния, поинтересовался у стоявшего рядом ветерана:
– Он всегда такой отчаянный? Или из–за кулеврины расстроился?
– Сколько его знаю, – с гордостью за командира ответил бывалый артиллерист.
– Мне рассказывали, что он учился на химика, – поделился слухами молодой гном.
– Верно, – подтвердил ветеран. – Но потом обоерукие орки зарубили его наставника. Группа калимдорцев рыскала в наших тылах и наткнулась на обоз с медикаментами. Разгромила, ясное дело. Народ побила. Обоз вел мастер Торнвобл – учитель нашего инженера. Громмард справил по нему тризну и подался в солдаты.
– Во–о–от как, – протянул новобранец. – А что родные? Учитель – это важно, но что сказали родичи? Семья его, наверное, осудила за такое безрассудство?
– Старый Торнвобл и был его семьей. Он подобрал Громмарда мальчонкой, вернее ему сбыли с рук пацана изменники– ракши, когда бежали из Лиги. Куда делись его родители, неизвестно. Синие демоны вырастили Галвина, кое– чему обучили. Но когда собрались подаваться в лучшие края, то пристроили его в подмастерья к старому алхимику.
– Несладко, видать, ему пришлось в детстве. Ракши – существа без чести и совести.
– Не мели языком о вопросах, в которых не разумеешь! – взъярился на новобранца бывалый канонир. – Я воевал с синими демонами бок о бок много лет. Они – настоящие бойцы и никогда не давали спуску Шенку. Просто в Лиге их все считали изгоями. Ни своей земли, ни корней. Эльфы чванились ими, да и люди тоже. А теперь, хоть мы и зовем ракшей предателями, все горько жалеют об их исходе. Без демонов у нас пошла совсем другая война.
– Раз ифриты такие отличные ребята, что же они не взяли маленького Галвина с собой?
– Потому– то и не взяли, что не хотели срывать парня с родных мест. А тут как раз Торнвобл подвернулся. Он собирал целебные травы в округе, как раз в то время, когда ракши надумали дать деру.
– Тебе сам инженер об этом рассказал? – недоверчиво спросил рекрут.
Ветеран насупился и грозно засопел носом. Он уже собрался ответить наглому выскочке что-то резкое, но потом вкинул руку в указующем жесте.
– Смотри! Сигнальщики дворфов подняли штандарты. На одном – черный крест на синем фоне, на втором – два топора.
– И что это значит?
– Эйра Торкин просит о помощи. А топорами они показали нам, что спасать троллей идут орки Калимдора. Понимаешь, чем запахло?
Новобранец отрицательно замотал головой.
– Месяц в канонирах ходишь, а до сих пор.., – бывалый артиллерист с презрением махнул рукой, будто затруднялся выразить словами степень бестолковости рекрута. – Запомни, новичок – когда услышишь слово «Калимдор», то сразу проверяй подсумок. Пули там, пороховницу. А такому юнцу, типа тебя, еще желательно, без отлагательств, сбегать до отхожего места. И молись всем Богам о спасении, потому что Галвин наверняка поднимет нас в атаку. Конечно, не в ущерб общему делу, а когда есть возможность отличиться. Как сейчас, к примеру.
– Так мы же при пушках быть должны? – с дрожью в голосе спросил молодой гном. – Нас всего–то осталось из контингента…
– Про остальных родичей – не твоя забота. Хотя странно как – то… Снялись ночью, ушли, никто ни о чем не знает. Но! Значит – так нужно!
– А кем он атаковать собрался? Тремя сотнями канониров?
– Иди–ка, скажи это инженеру, – хмыкнул старый солдат.
И немедленно, в подтверждение его словам, раздался зычный окрик Громмарда:
– Каптенармусы! Раздать аркебузы! Командирам расчетов – настелить трапы на шипы в траве, обеспечить проходы! Передать по цепочке! Построение в три колонны по готовности!
Дворфы стягивали ряды, откатываясь на исходные позиции. Остатки латных троллей также сбились в единую массу, словно большой бронзовый жук. А в просвете между двумя противниками, вдали уже показался атакующий порядок обоеруких орков.
Галвин добежал до своего сундука (а какой гном без сундука), откинул лязгнувшую железным запором крышку и выдернул оттуда «Рогатину». Так он называл любимую двуствольную аркебузу. Проверил порох, примкнул трехгранный штык и обернулся к батарее. Гномы уже строились, ветераны подгоняли новобранцев. Инженеру хотелось бы, чтобы новичков было поменьше, но механизму войны постоянно требовалось топливо. И зеленые рекруты были самым излюбленным его видом. Инженер сунул в специальные карманы штанов два короткоствольных пистоля и поспешил к своим.
Эльф Аргантэль ждал его у дощатых настилов, которыми уже накрыли рассыпанные перед артиллерией острые крючья.
– Наши лучники выбили прислугу катапульт, – доложил он.
– Я видел, – Громмард выразительно тронул оправу своих дальнозорких очков.
– Стража Джоэвина пыталась сковать орков на подходе, но ее отсекли привидения и гоблины- метатели.
– Ясно. Что еще?
– Продержитесь совсем немного. Бельтран бросил к вам на выручку меченосцев.
– Аргантэль, не наводи тоску. И как тебя, такого зануду, твоя Калебра терпит, – Галвин нетерпеливо отстранил эльфа и скомандовал. – Движение в колоннах! Обходим дворфов справа. Пошли!!!
Они выскочили во фланг оркам, когда тем оставалось немногим более ста шагов до тяжелой пехоты. Помогло то, что Эйра Торкин продолжила отводить дворфов назад, иначе бы гномы не успели. Лигийцы ощетинились длинными копьями с крестовидными рожнами, но что они против Калимдора? «Обоерукие» своими топорами мгновенно превратят их в тупые жерди.
– Перестроились в две шеренги по обе стороны от меня, – инженер дождался, пока бойцы выполнят приказ и крикнул. – Первая линия – на одно колено! Целься!!! …Огонь!!!
Аркебузы громовой волной выплеснули дымные выстрелы. Галвин хватанул ртом едкую пороховую гарь и просипел сквозь кашель:
– Передать…Кхм.. по цепочке…Кхм–кхм…Перезаряжаем…
Строй калимдорцев словно вмяло вовнутрь их залпом. Громмард видел разорванные пулями кольчуги, распяленные в беззвучном, с далекого расстояния, крике клыкастые рты. Но орки мгновенно среагировали на появление нового противника. Их атакующая волна организовано разделилась на два потока. Первый продолжил движение в сторону отступающих дворфов, а второй повернул к шеренгам артиллеристов. Галвин прислонил к груди аркебузу и выдернул из карманов пистоли.
– Оставить перезарядку. Встречаем их в штыки. Держать позицию!
Он стоял, широко разведя руки. Как будто собрался дирижировать оркестром своими короткоствольными палочками.
– В упор. Только в упор, – бормотал он себе под нос.
Орки неслись на них с огромной скоростью и казалось, что сама земля подбрасывает их во время прыжков. Блестели отточенные лезвия топоров, на обнаженных руках буграми выпирали блестящие от пота мышцы. С каждым скачком у орков из ртов вырывалось хриплое рычание:
– Ашш!…Ашш!…Ашш!
– До чего же здоровы, собаки! – буркнул Громмард.
Он краем глаза увидел, как подался назад штык над его плечом и отрывисто бросил:
– Того, кто покажет врагу спину, я потом лично оскоплю!
Штык тотчас же вернулся на место.
Он уже выбрал себе цель – необъятной ширины воина в коричневом стеганом панцире. Один клык у него был обломан острым осколком и на бегу на него постоянно наползала верхняя губа.
– А ведь так можно и до крови содрать, – мелькнула у Громмарда мысль, и он выпалил орку прямо в лицо.
Из второго пистоля он попытался снять калимдорца слева от себя, но промазал. Инженер почти одновременно с выстрелами толкнул грудью «Рогатину», и, выпустив из рук пистоли, подхватил ее в падении с выпадом навстречу следующему противнику. Штык аркебузы с хрустом вошел тому прямо под нижнюю челюсть. Но рука уже мертвого орка завершила начатый полукруг и один из его топоров смял морион Громмарда как тонкую жестяную кружку. Инженер неловко взмахнул руками и опрокинулся назад. В кровавой, застилающей глаза, пелене он видел, как калимдорцы разорвали линию его канониров. Орков было намного меньше, но их топоры вырубали широкие просеки в рядах артиллеристов.
– Держать строй… держать, – весь мир завертелся у Галвина перед глазами.
Почти в бессознательном состоянии он нашарил в поясном кошеле целительное зелье. Жажда жизни заставила его грызть пробку флакона вместе с лохмотьями губ. С кровью растерзанной им самим плоти и стеклянным крошевом горлышка пузырька, в гортань попала струйка волшебного эликсира. Через несколько невесомых мгновений мир снова вернулся к Галвину Громмарду. Он понял, что лежит на земле и с трудом приподнялся на локте. Беспощадный бой кипел всего в десятке шагов за его спиной. Он рвался в воздух предсмертными криками, он оглушал скрежетом стали. Галвин встал на колени, выдернул из мертвой головы убитого им врага свою «Рогатину» и, шатаясь, поднялся на ноги. Несмотря на то, что топоры Калимдора наделали страшные беды в рядах канониров, лигийцев было намного больше и постепенно они начинали брать верх над орками. Трехгранный багинет на аркебузе в руках закаленного ветерана – оружие не менее опасное, чем копье или дротик. Обоеруких теснили и уже охватывали в полукольцо. Когда Громмард вернулся в бой, на ногах оставалось не более двух десятков калимдорцев. Инженера поразило, что среди орков, на равных, дралась огромная горная львица. Ее рыжеватая шкура пестрела кровавыми отметинами штыковых уколов, но пума не обращала внимания на раны – ее когти и зубы неистово рвали плоть врагов.
Галвина вдруг пронизала жаркая волна стыда. Он вспомнил, что не успел израсходовать второй заряд «Рогатины». Сначала залп, а потом орава орков несущаяся на их ряды. Ничего. Он мог промахнуться с дальней дистанции, но теперь его пуля наверняка найдет себе цель. Громмард поднял аркебузу. Ее ствол ходил ходуном в его ослабевших руках. Несколько мгновений инженер выбирал себе мишень, одновременно боясь поразить кого–нибудь из своих. Его взгляд нашел приземистого, коренастого воина в шипастых наплечниках. Это был умелый и опытный боец. Пока Галвин следовал мушкой за ритмом его движений, орк успел снести голову одному из артиллеристов и обрубить несколько штыков. Вот «Рогатина» замерла в руках инженера, а потом хлестнула воздух пороховым выхлопом. Попал или нет? Попал! Орк дрогнул всем телом и на миг замер неподвижно. Затем он попытался обернуться, видимо желая посмотреть, кто посмел предательски поразить его в спину, но не завершил движения и тяжело рухнул ничком. В ту же секунду пума бросила терзать очередную жертву и одним прыжком переместилась к телу подстреленного Громмардом солдата. Коротко ткнулась мордой в доспех орка, а потом развернулась к инженеру. Она припала на передние лапы и с рычанием оскалила пасть. Сколько ненависти и злобы было в ее желтых глазах! Галвин даже не понял, а почувствовал – если она сейчас кинется на него, то ее не остановит штык. Ее не остановит даже десять штыков. Но львица только оглушительно рычала, не двигаясь с места. Громмард догадался – она пытается закрыть орка своим телом, спасти его от следующего выстрела. Гном опустил разряженную «Рогатину».
– Забирай. Он – твоя добыча. Я не претендую, – и добавил, чуть качнув ноющим сгустком боли. – Меня бы кто так любил…
Пума будто услышала его слова или просто увидала, как инженер поставил на землю аркебузу. Она резко повернула назад массивную голову, крепко прихватила зубами ворот панциря павшего воина и одним движением шеи перевалила орка себе на спину. Тем временем, остальные калимдорцы прервали смертельную карусель топоров и сгрудились вокруг львицы. А та осторожно набирая ход, мелкими прыжками понеслась назад, в сторону лагеря Шенка. Орки двумя цепочками следовали за ней. Нескольких артиллеристов, что рискнули заступить им дорогу, калимдорцы в мгновение ока искромсали топорами на куски. Когда их плотная группа поравнялась с Громмардом, орки, как по команде, повернули к инженеру свои головы и смерили пристальными взглядами его фигуру, как если бы хотели навсегда запечатлеть ее в своей памяти. Но никто даже не дернулся в его сторону. Обоерукие организованно выходили из боя. Галвин беззаботно помахал им вслед рукой:
– До скорой встречи, насколько я вас понял.
Машинально Громмард прикинул – успеют ли его стрелки перезарядить аркебузы, чтобы достать убегающих врагов, но тут же отмел эту мысль. Хватит того, что он сам сегодня снял со спины калимдорского паладина. Такого противника легко ненавидеть, но нельзя относиться к нему с презрением или неуважением. Он выплюнул изо рта красный сгусток и пошел к своим сослуживцам. На торжественно – суровых лицах ветеранов лежала печать исполненного долга. Несколько новобранцев судорожно всхлипывали от пережитого ужаса. Взгляды батарейцев скрестились на инженере. Их лидер с трудом стянул с головы помятый шлем, осторожно потрогал пальцами кровавый колтун на макушке и заявил:
– Орки очень торопились домой к мамочке, поэтому я не стал их задерживать.
В ответ плеснуло хохотом. Лица людей светлели, с них сбегало напряжение. Громмард дождался, пока утихнут последние смешки и отдал приказ:
– Командирам расчетов провести перекличку. О потерях доложите в лагере. Выдвигаемся на исходную позицию. Всех, кто дышит, забираем с собой. За остальными пришлем похоронную команду. И… спасибо за мужество, братья!
Поредевший строй раздельно рявкнул в ответ:
– Во… Славу… Механики!
Они могли не спешить. Битва выдохлась. Даже без приближающих очков, Громмард видел, как по всей долине Аркел войско Шенка отходит от линии соприкосновения с противником. Ай, да Джоэвин! Стратегия эльфийского начальника разведки сработала. Они победили. Нет, еще не совсем победили, но почти победили, потому что кроме плана на битву, они имели еще один план. Тайный план. План в плане.
Галвин вздохнул. Жизнь, полная сражений, закончилась. Впереди – дорога, сомнения и неизвестность.
В лагере его дожидалась русоволосая статная красавица – Эйра Торкин, старшина дворфов. Она отбросила в сторону свой тяжелый кованый шлем, обхватила сильными руками инженера за плечи и звонко расцеловала в обе щеки. Солдаты, что стояли рядом, сопроводили ее действия одобрительным свистом.
– Галвин! Как ты вовремя подоспел! – веснушки на ее румяном лице расцвели от прилива крови. – Слушайте все! Дворфы должны поить элем артиллерию до упаду! Гномы нас выручили!
– Здесь весь день кто-то кого-то выручает, – смущенно отмахнулся Громмард. – Калимдор – троллей, мы – вас.
Оба они понимали, что Эйра сегодня допустила роковую ошибку, которая едва не стоила Лиге битвы. Дворфы, в своем стремлении разделаться с троллями, опрометчиво вылезли вперед, перекрыли батарее сектор обстрела и сами чуть не нарвались на контратаку виртуозов топора. Но командиры знали – в каждом сражении всегда случается немало такого, что не было заранее расписано штабными гусиными перьями. Они знали и не собирались говорить об этом.
– Схватиться накоротке с обоерукими, – вполголоса произнесла Эйра. – Твоим сильно досталось?
– Только узнал – восемьдесят шесть, – одними губами ответил Громмард. – Но Калимдору пришлось хуже. Больше полутора сотен мы свалили огнем и около тридцати забрали в рукопашной.
– А сам– то пополнил свой список?
– Полагаю, что могу занести себе на счет четверых.
– Эй вы, молокососы! – крикнула Торкин своим пехотинцам. – Галвин Громмард в пешем бою лично разделался с четырьмя калимдорцами! Вот, как надо воевать!
– Инженер… Четырех… Отчаянный покрошил «обоеруких», – зашелестело в толпе солдат.
– К утру их количество возрастет в десять раз. И мы получим очередной легендарный подвиг инженера Громмарда, – укоризненно сказал Галвин.
– Сколько тебе осталось до закрытия обета? – спросила Эйра.
У старых товарищей по оружию не было секретов друг от друга.
– Сейчас посчитаю, – Громмард задумался. – Еще двоих. Мне нужно прикончить еще двух калимдорцев и я полностью рассчитаюсь за мастера Торнвобла. Даже не знаю, когда теперь это сделаю.
Эйра обвила его рукой за шею и снова поцеловала в щеку.
– Судьба что– нибудь придумает, ведь ты – ее баловень.
Когда Торкин ушла в расположение своего полка, он занялся текущими делами батареи. Проследил за выдачей горячей пищи, лично проверил состояние каждого раненого. Монахи, жрецы и лекари суетились вовсю, но их, как обычно, не хватало. Через вереницу пострадавших в направлении Громмарда аккуратно протискивался Аргантэль. Эльф на ходу чиркнул двойным «Деспеллом» по гному с раздробленной ключицей, набросил «Восстановление» на парня с посеревшим от потери крови лицом и приветственно помахал инженеру ладонью.
– Шенк прислал парламентеров, – быстро проговорил он, подойдя вплотную. – Через полчаса посередине поля назначено рандеву. Переговоры на уровне штабов.
– И?
– Сам понимаешь – все решается прямо сейчас. Или – да, или – нет. От нас поедет весь Трезубец. А значит – ты тоже.
– Хорошо, я буду. Где встречаемся?
– Напротив позиций лучников. А теперь, прости. Сам видишь, какие потери. Я пойду, помогу жрецам.
Громмард обернулся к батарейцам и гаркнул:
– Кто–нибудь видел моего денщика?
Один из артиллеристов, деловито облизывая ложку от кукурузной каши, ответил:
– Он вроде возле фургонов терся.
Такое утверждение не являлось уничижительным в отношении одноногого ветерана, который сполна отдал войне половину жизни и почти все здоровье. Старый гном Хобарн имел полное право не только тереться в обозе, он мог в любой момент оставить службу, но не хотел. Потому что не имел иного дома, кроме армии Лиги.
– Ты уже поел? – спросил Громмард того же самого канонира.
– Да, инженер.
– Бегом несись к фургонам и разыщи Хобарна. Пусть пригонит сюда мой трицикл. Живо. И перед этим хорошенько протрет его чистой ветошью – меня вызвали в штаб Трезубца.


* * *


С эльфом Джоэвином, блистательным главой разведки Лиги, у Галвина не сложились отношения сразу и бесповоротно. Можно сказать – с первого допроса. Всемогущего хозяина всех лигийских шпионов очень заинтересовала персона Громмарда, едва тот появился в расположении армии еще не отошедший от стремительной перемены в своей судьбе. Смерть Торнвобла, обет мщения, расторопность вербовщиков на рекрутском пункте – все это смутило и перемешало местами чувства с разумом, а тут еще и Джоэвин нарисовался. Со своей деликатно–вежливой подозрительностью. Он вкрадчиво расспрашивал Громмарда о его жизни у синих демонов, намекал на возможные тайные связи с изменниками и суровую кару, буде таковые подтвердятся. А последок пообещал, что станет за Галвином присматривать.
– Ну, это не беда, – расхохотался в ответ нахальный новобранец. – Если ваша бдительность будет, как в случае с ракшами, то мне не о чем беспокоиться.
Холодные серые глаза Джоэвина сузились до характерного гоблинского прищура.
– Я польщен такой оценкой наших способностей, – не скрывая враждебности, ответил он. – А ваши бывшие хозяева не проговорились, кстати, где их можно теперь разыскать?
Взбешенный словом «хозяева», Галвин сообщил, что Джоэвин может попробовать обнаружить демонов на собственном красивом носу. Юный Громмард тогда частенько думал и говорил одновременно, за исключением случаев, когда говорил и при этом не думал вовсе. Сам факт, что сейчас он дерзит существу, в распоряжении которого находятся тайные службы Лиги и многочисленные пыточные казематы, не взволновал Галвина ни в малейшей степени. На том они и расстались. Один в недоумении, что никак не может запугать наглого выскочку, второй – в состоянии острой неприязни к высокомерному вельможе.
Когда юный гном, после визита на склад обмундирования, добрался до своего орудийного расчета, там уже все знали о его визите в канцелярию Джоэвина.
– Ну, как тебе эльфийские беседы? – поинтересовались сослуживцы.
– Очень мило, – скромно признался Галвин.
– Неужели? Это Джоэвин-то милый? – не поверили батарейцы.
– Джоэвин – он типичный «сучл».
– Кто? – хором удивились однополчане.
– Самый Умный Человек Лиги. СУЧЛ. Вернее – считает себя им. Болезнь не заразная, но от нее страдают все, кроме пациента.
– Он не человек. Он – эльф.
– Но ведь что-то человеческое в нем осталось? – предположил Громмард.
Так Джоэвин стал Сучлом для лигийской армии, а потом Галвин перекрестил его в Сучлика, сказав что на настоящего Сучла он все-таки не тянет. Когда до ловца душ и настроений дошли вести о новом прозвище и авторе, его породившем, барометр отношения эльфа к Громмарду совсем упал. Опустился до нижней планки, замерз и треснул. Без шансов на улучшение погоды.
И неудивительно, что при появлении инженера на месте встречи, физиономию Джоэвина исказило выражение брезгливости, как если бы на тарахтящем трицикле к нему приближалась склизкая жаба. Агрегат Громмарда сиял надраенными до блеска серебряными и бронзовыми деталями, а сам Галвин украсил свою голову внушительным кожаным шлемом для езды и специальными противопыльными очками. Но Джоэвин все равно демонстративно отъехал в сторону на своем умопомрачительно белом единороге. Так, что между ним и мотоциклом Громмардом оказался маркиз Бельтран, верхом на могучем гнедом жеребце по кличке Рассвет. Вождь людей приветственно помахал ладонью гному. Его умное, волевое лицо осветила улыбка. Оба лидера Лиги уже сменили боевые доспехи на парадные мундиры. Они выглядели так, словно собрались на смотр или светский раут. На фоне блестящих вельмож Галвин почувствовал себя нелепым гномом-механиком из захудалого гаража, хотя перед выездом на переговоры, он придирчиво осмотрел свой наряд, трицикл и счел их весьма достойными и представительными.
– Поднимайте вымпелы, – бросил Бельтран двум охранникам – банеретам.
В воздух взлетели пики с флагами, изображавшими герб Лиги. На нем, на скрещенных копьях горделиво сидели два грифона и держали в скрюченных лапах щит с барельефом огромной шестерни. Плечи геральдических зверей ласково обвивали побеги волшебного эльфийского вяза. Механика и Магия. Таков был смысл их союза.
– Не торопимся, – мягко произнес Бельтран и тронул поводья Рассвета.
Мотор трицикла выдал оглушительный треск, а выхлопная труба выстрелила сгустком черного дыма. Трезубец поехал навстречу с посольством Шенка. Впереди – вождь людей, чуть позади справа – предводитель эльфов, а с левой стороны, в облаке гари – инженер гномов. Они не стали обмениваться подробностями битвы. Каждому уже доложили о том, что все подразделения успешно выполнили свои задачи, хотя и понесли при этом огромные потери. Эльфийская стража сумела выдержать натиск гоблинов и привидений, а дружина Бельтрана перемолола Холодный полк нежити. Сам маркиз несколько раз водил своих рыцарей в контратаки, бился в личном поединке с прославенной Миррой Банши – джоддоком мертвецов и сумел одержать над ней верх. Джоэвин уничтожил в схватке несколько вампиров – Лордов, а его доблестная стража обратила в бегство гоблинских бомбардиров. Но войско Лиги обескровило себя в сражении. Вряд ли ему по силам было выдержать следующий штурм. Оставалось надеяться на то, что Шенк еще более обескуражен исходом первого дня Аркельской резни. Хватит ли боевого духа у Керруша? Сумеет ли новый командующий Шенка поднять потрепанные войска на новую драку или он запросит передышки? Попадется ли тролль в ловушку, расставленную для него Джоэвином? С другой стороны долины Аркел к ним ехали парламентеры противника и везли ответы на эти вопросы.
Внезапно Джоэвин остановил своего единорога. Остальные командиры Трезубца не сразу отреагировали на действия соратника и проехали чуть вперед.
– Что случилось? – спросил Бельтран.
– Сами договаривайтесь с этим ублюдком. Из моей с ним встречи ничего хорошего не выйдет, – мрачно заявил Джоэвин и развернул скакуна в направлении лагеря Лиги.
Из–под копыт его единорога брызнули комья сухой земли. Громмард всплеснул ладонями в вытертых добела кожаных перчатках:
– Какой же он у нас нервный и чувствительный!
Маркиз Бельтран приложил ко лбу козырек ладони, посмотрел вдаль и хмыкнул:
– Они послали парламентером Моглора, кровавого эльфа. Керруш спятил. Где его советчики? Неужели он не понимает, что это будет личная стычка вместо соглашения? Почему не Шакнар? Про Мирру я не говорю – она слегка не в форме.
– По мне так они все на одно лицо. Я ни с кем из них пока не встечался, а читать шпионские отчеты Джоэвина мне не позволяет организм – на него сразу нападает жуткая зевота, – отозвался новичок Трезубца.
Инженеру и впрямь еще не представился случай свести с главами Шенка личное знакомство.
– А вот это зря, – улыбнулся вождь людей. – Чтобы использовать слабости врагов, для начала их нужно хотя бы представлять. Я тебя уверяю, что командиры Шенка знают о тебе все, включая кличку любимой певчей птички.
– У меня нет птички. Ее заменяет механический будильник. А откуда они меня знают? Кто дает им сведения?
Бельтран наклонился в сторону Громмарда и понизив голос, заговорил. Чтобы расслышать ему, инженеру пришлось сбросить обороты трицикла.
– Люди Джоэвина недавно казнили одного из своих. У него похитили жену и детей. Держали в застенках на территории Шенка. Чтобы избавить родных от пыток, он рассказывал все о наших делах вражеским шпионам. Вот так это происходит. Где –то угрозами, где-то подкупом.
– Бесчестные твари! – вырвалось у Галвина.
– Ты думаешь – мы лучше? – насмешливо спросил Бельтран. – Наша разведка тоже действует не подарками и букетами.
– Погоди.., – Громмард опустил на подбородок свои мотоциклетные очки и стали видны его вытаращенные от ужаса глаза. – Тогда, значит, им все известно о нашей затее?
– Надеюсь, что нет, – Бельтран нахмурился и отрицательно покачал головой. – В армии об этом знают всего пятеро, включая нас с тобой. И каждый из них находится под неусыпным надзором…
– Вы поэтому приставили ко мне Аргантэля? Тоже мне – лекарь липовый!
– Точно. Но не волнуйся, за мной и Джоэвином следят так же неусыпно. Причем те, кто следит, находятся в неведении о причинах слежки. Так что, я считаю – Шенк пока ни о чем не проведал. Им безусловно известно, что из двух тысяч солдат гномьего ополчения сейчас под твоим началом лишь триста артиллеристов. Остальные куда-то делись. Джоэвин умело распускает слухи о том, что гномы– стрельцы стоят в резерве и готовятся ударить Шенк с фланга. Старая лиса Шакнар было учуял подвох. Знаешь, сколько групп лазутчиков он отправил в наш тыл? Больше двадцати! Помогли заслоны из эльфийской стражи. А дальше нам сопутствовала удача – орка заменили Керрушем. Молодой стратег решил проявить себя яркой победой. На счастье Лиги.
Темный эльф Моглор прибыл на встречу верхом на отвратительном чудовище. Оно напоминало небольшого слона с отрезанной головой. Рана будто бы зарубцевалась уродливыми складками кожи, из которых торчал толстый ищущий хобот. Глаз у монстра не было. Его сопровождали два Лича Силы на вороных некромантских лошадях. Едва они приблизились, как скакун Бельтрана яростно всхрапнул и попытался встать на дыбы. Пришлось Громмарду двинуть вперед своего механического коня, чтобы он оказался между жеребцом маркиза и Холодными скакунами. Как ни всматривался Галвин в лик высшего эльфа крови, он не мог найти никаких отличий между ним и Джоэвином. Та же надменная линия губ, такой же насмешливо–неподвижный взгляд, такие правильные и благородные черты. Просто один служил Жизни (по крайней мере так утверждали он и его сородичи), другой – Разрушению. Что касается Личей Силы, то между латными доспехами и золотыми коронами у них бесновалось ярко-зеленое пламя вместо лиц. Сама Магия Смерти поддерживала их существование и она же была оружием этих царственных мертвецов.
– Приветствую Трезубец, – произнес Моглор кристально–чистым голосом.
– И тебе привет, кровяной эльф, – спокойно ответил Бельтран. – А Керрушу что – зазорно самому подъехать на переговоры?
– Керруш вручил мне все полномочия, – дипломатично ответил один из полководцев Шенка. – И мы называем себя эльфами крови.
– Понятно, – покладисто согласился Бельтран. – Внимательно слушаем тебя…кгм… эльф крови.
– Мы предлагаем передышку. Обеим сторонам нужно время для того, чтобы позаботится о своих раненых и воздать почести павшим. Через день сражение возобновится.
Бельтран и Галвин обменялись насмешливыми взглядами. Они не раз репетировали эту сцену, поэтому каждый отлично знал свою роль. Причем Громмарду досталась ответственная, но не слишком сложная задача – помалкивать всю беседу.
– Благодарю за заботу о наших боевых товарищах, но ответ Лиги – нет! – отрезал Бельтран. – Керруш посмел обвинить нас в трусости и потребовал битвы. Мы дали ее. Теперь Керруш говорит – довольно, мы устали. Он у вас не перепутал – к кому обращаться со своими желаниями? Мы не собираемся удовлетворять каждую его прихоть. И мы готовы продолжать драться.
Это был вызов. Маркиз никогда не произнес бы таких резких слов, будь напротив него сам главнокомандующий Шенка. Тогда бы в том могли взыграть задор и оскорбленное достоинство. Но вождь народа людей понимал – Моглор явился с четкими указаниями и он не отступит от них. Такова природа эльфов. Они выше прочих рас, их речей и представлений. Только присутствие Джоэвина способно было спровоцировать Моглора на необдуманные решения, поэтому –то главе разведки Лиги пришлось срочно удалиться с аркельского поля.
Темный эльф задумался.
– На что вы надеетесь? – наконец спросил он. – Ваши фланги истощены, центр обескровлен, лучшая пушка разбита. Или Громмард поведет вперед свой гномий резерв, о котором в последнее время столько разговоров? Передышка необходима Лиге еще более, чем нам.
Бельтран расхохотался.
– О чем ты думаешь, задавая такой странный вопрос? Наши проблемы – не твоя забота, Моглор. Ты пришел предложить перерыв в сражении. Мы отвечаем – нет! Мы готовы биться дальше.
В эту секунду темный эльф, казалось, отбросил неведомые колебания и дерзко заявил:
– Тогда атакуйте нас! Если твои слова не пустое бахвальство – атакуйте! А мы вас встретим. Или вы надеетесь всю битву простоять в глухой обороне?
– Сражение требовал Шенк, – осторожно напомнил ему Бельтран. – Мы были вправе выбирать любую тактику. Неужели Керруш дошел до того, что во всех своих неудачах начал винить противника, а не собственную стратегию? Шакнар не поступал так никогда.
– Я не собираюсь обсуждать своего командира с врагами, – отчеканил Моглор. – Как бы то ни было – мы пойдем в наступление через день. Честь побуждает нас заявить об этом. Но мы будем готовы к любым вашим действиям. В том числе и к атаке.
Бельтран выдернул из– за пояса волшебный свиток:
– Да будет Магия Природы свидетельницей твоих слов.
Он подбросил эльфийский папирус в воздух, ткнул в его направлении пальцем, после чего тот мгновенно развернулся и вспыхнул малиновым огнем.
– Шенк вышел из боя и это было его единоличное решение. Вы принимаете всю ответственность за последствия своего поступка. Мы, Лига не можем вам воспрепятствовать, но имеем право поступать по собственному разумению. Да будет так!
Моглор с подозрением следил за манипуляциями Бельтрана. А вождь людей дождался, пока последняя искра от свитка упадет на траву аркельской долины и взял в руки поводья коня.
– Прощай, кровяной эльф. Мне нечего более сказать тебе.
Перед тем, как газануть мотором трицикла, Галвин вполоборота бросил Моглору:
– Готовы, говоришь, к любым нашим действиям? Ну– ну…