Новая Фантастика

olga sherstobitova писал(а):А я в этом и не сомневалась, Марин! Твои книги читаются на одном дыхании) Удачи тебе с публикацией!:)

Ну, Оль, спасибо на добром слове, но о публикации "Половинки" пока речи не идёт. А про Факультет, пока ничего нового неизвестно, лишь сказано, что до лета выйдет. Жду не дождусь. Безумно хочется подержать её в руках =)

Не смогла удержаться и решила похвастаться приятной новостью: роман "В поисках второй половинки" оказался на первой странице литпортала Лит-ера в списке Бестселлеров:

NitaS писал(а):Ну, что сказать... затянуло, хотя и не сразу.
Правду вам сказали про название, оно предполагает чисто романтическую историю, а у вас тут все очень запутано, в хорошем смысле слова. Но романтика есть, хотя и не на первом месте. Семейные тайны, невыполнимые задания, предательства, прошлое и настоящее, чувства, пронизанные сексуальностью сцены.
Из плюсов : много сюжетных поворотов, которые сложно предугадать.
Из минусов: цепляет не сразу, но зато потом уже очень сложно бросить, так и будешь читать)))
Ошибки: не заметила, хотя сперва царапали "то", но поскольку это часть стиля изложения, к ним очень быстро привыкаешь, и уже не представляешь, как можно написать это по-другому.
То есть книга безусловно интересная, но в нее надо вчитаться, проникнуться, так сказать.

Прогнозы продаж: книга вполне может найти свою ЦА, подойдет как любителям фэнтези, так и любителям детектива и романтики. Книга написана на стыке жанров, от того и сложно отнести к чему-то одному и дать безусловную рекомендацию. Каждый найдет в этой истории свое.

Спасибо огромное за столь вдумчивый отзыв! Очень приятно, что в итоге затянуло и нашлись чётко выраженные плюсы

Игорь Павлов писал(а):Хороший текст. Зацепился буквально с первой же главы. Хотя признаю, начал чтение со скептическим настроем. Думая, что будет банальная женская романтическая история, какими забит весь литературный мир. Интересный сюжет и взаимоотношение героев с искринкой. Героиня представлена просто душевно. Не увидел в тексте провалов и противоречий. Автор умничка.

Да, я умничка... Уф! Приятно-то как! Спасибо!

olga sherstobitova писал(а):Так уж получилось, что знакомство с творчеством Марины у меня началось именно с этого романа. Книга вышла настолько увлекательной, что я перешла и на следующую историю, и вот так, господа, незаметно... втягиваются, найдя для себя нового чудесного автора.
Первое, что меня зацепило в этом романе - легкий слог и гладкий стиль изложения. Но чем дальше, тем интереснее закручивался сюжет, а герои раскрывались и радовали неординарными поступками. До сих пор помню, как неожиданно "второй половинкой" оказался вовсе не идеальный мужчина, а... впрочем, к чему тут спойлер? Думаю, что любопытные прочтут все сами!:)

Олюшка, спасибо огромное за добрые слова. Ну и за то, что ты находишь время читать мои книги, хотя у тебя ведь помимо работы, ещё и своё творчество отнимает немало времени. И конечно же, за то, что привела меня сюда!

Тигра Тиа писал(а):На мой взгляд, вполне форматный ФЛР. Как показывает практика на СИ и не только, женской ЦА заходит на ура. Те огрехи стилистики, что здесь встречаются, легко правятся литредактором, а с сюжетом все в порядке - перипетий достаточно, неожиданные повороты случаются, напряжение между М и Ж выдерживается до самого финала.
Так что шансы на продажу тиража - есть.

Уважаемая Тигра Тиа, благодарю вас за положительную оценку романа.
Не знаю, что именно, вы подразумевали под огрехами стилистики, но предполагаю, что проблема в "то"-шках. Кому-то этот роман очень нравится, таким какой он есть, кто-то возмущается просторечьем использованным в первых главах. Мол, одно дело если "то"-кает героиня в речах, и совсем другое, если это делает автор. По-моему, если произведение пишется от первого лица, то было бы странно, если бы героиня говорила и думала совершенно по разному. Может я и не права, ни в коем случае не настаиваю. И да, вы правы, действительно статистика на литпорталах неплохая, но именно из-за выше озвученных претензий, я не решалась отправить этот роман в издательство.

Artemilian333 писал(а):У этого автора читал фантастику и литрпгхи - нравилось. Живо, динамично,хорошо заплетены сюжетные линии имеется бодрый экшен, боевки, язык лаконичный. Название этой книги для мужчин отталкивающее наводящее на мысль о соплеточивом женском романчике. Если бы моя подруга не всучила его почитать ,наверное не стал бы. Сдался потому что Селена тоже фэнтези и ничего,хорошо пошла. Итог - псевдонародный стиль использваный автором в первой четверти повествования оригинален . В остальном качественное фэнтези. Как всегда динамичное, не обошлось без детективной линии ,имеются откровенные сцены но показаны они вскользь и вплетены в сюжет а не секс ради секса. Чувства тоже есть но в меру и вполне адекватные. В целом не совсем добрая, но все же девочковая сказка о добре, и победе над злом. Рекомендовал бы к прочтению женской части населения, мужчинам может не приглянуться почти полное отсутствие боевок и не хватает более подробных описаний осады замка.

Спасибо, рада подобному отзыву. Надеюсь, вы ещё не раз забежите на огонёк, ведь я позднее планирую попытать здесь счастья с фантастикой и литрпг, которые, вы судя по всему читали.

[align=center]Глава 13 Первый оборот и судьбы поворот[/align]

[align=right]Не пугайте меня, а то стану пушистой, когтистой, и… убегу![/align]

[align=justify]Умеет Рози убеждать, этого у неё не отнимешь. Таки вышла я из своей светлицы. Утро к тому времени почти к полдню подобралось, на дворе распогодилось, а на душе как-то муторно. Нет, не так, как когда беду предчувствуешь, по-иному. Просто вся эта ложь с ума сводит. Как представлю, что надо за каждым своим словом следить, чтобы лишнего при ком-то не сболтнуть, аж дурно делается.
В кухне хлопотала Клавдия, готовясь к обеду. Во дворе тренировались на мечах спутники Артемилиана, мама сидела на лужайке за домом и наблюдала за разыгравшимися малышами. И так грустно мне стало, глядючи на них. Не выдержала, да и решилась всё же подойти, но не тут-то было.
− Вышла-таки, − послышался из-за спины голос одного из тех, кого я меньше всего желала видеть в это утро. − Поговорить бы.
Остановившись, бросила взгляд на Ренара. Интересно, бабушка с Клавдией уже успели с ним беседу провести, или?
− О чём? − стараясь былую обиду не показывать, интересуюсь.
− О нас, − последовал короткий ответ, от которого не по себе как-то стало.
− А что тут говорить? То, что было, то прошло, былого не вернёшь, а…
− Не хочу я, чтоб обида промеж нас была, − оборвал меня на полуслове Ренар. − Объяснила мне всё герцогиня. Ты уж прости дурака слепого. Поверь, я ведь правда любил тебя, − говорит, а мне так и хочется ударить его, да побольнее, чтобы умолк. − А потом сестра твоя в мою жизнь ворвалась как ураган, и понеслось. А в последнее время я голову ломал, что случилось? Почему избегаешь? Ан вот как оно вышло-то. Ты прости за… Жаль, время вспять не воротить…
− А то что б?
И так хочется в ответ услышать: «Не променял бы тебя!»
− Не позволил бы вчера…
Дальше я уже не слушала. Лишь кивнула, отворачиваясь, чтобы слёз моих не увидел. Сама ж выбрала − друга. Вот и получила. Так отчего ж теперь больно-то так? Сердце словно кровью обливается, и в голове похоронный плач звучит по былым мечтам девичьим. Вроде и понимаю, что убиваться бессмысленно, ведь прошлое-то действительно не воротишь. Да и не знаю я теперь, что б изменила, коль была бы такая возможность.
Пока шла до лужайки, где мамка сидела, постаралась взять себя в руки. Не хватало ещё и её своим видом расстраивать. Да только там, нежданно-негаданно, меня чудо поджидало. Небось опять Клавиных рук дело, не иначе!
− Даниэла! Дан! − раздались обрадованные голоса моих младшеньких, и они тут же повисли на мне, словно бы сто лет не виделись.
− Пои-игла-аешь с на-ами? − шлёпнув ручкой рядом с собой, словно приглашая сесть, заявил самый младшенький, а мать, наблюдая за всем этим, улыбнулась только.
М-да уж, надо было у Клавдии поинтересоваться, о чём можно с мамкой говорить, а о чём нет. Но пока не спрашивает сама, так и проще, вроде как, и рассказывать что-либо совсем не обязательно. Но главное − и она, и малыши выглядят абсолютно счастливыми! Смотрю вот на них, и сердце радуется.
Поиграла с малыми, с мамой парой ни к чему не обязывающих фраз перекинулась − о погоде, о пропущенном мною завтраке, да и побрела обратно к дому. А на душе вновь тучи собираются. Они-то счастливы, а мне грустно, потому что хочется как прежде: посидеть, поболтать по душам − а теперь всё это в прошлом. Одно утешает − им хорошо.
И вдруг вспомнились мамкины слова: любовь хороша, когда от чистого сердца, а когда заговором наведена, это чуждое, сродни проклятью. Сейчас речь, конечно же, не о любви, а о счастье ихнем, но суть, по-моему, не сильно меняется. Их заставили радоваться и верить в то, что всё хорошо и жизнь прекрасна, они и верят. Пусть даже искренне, но я-то знаю, что всё это не по-настоящему, а как будто понарошку.
Хотя может так оно всё и к лучшему. И им хорошо, и у меня камень с души упал. Хотя нет… один-то упал, а другой вот накатился и давит осознанием того, что я их лишила права на собственное мнение, на естественное в данной ситуации любопытство и волнение, навязала то, что нам удобнее было. Пусть не я лично это сотворила, но с моего же согласия… С одной-то стороны, да – горе миновало, и они в безопасности, а с другой… вся эта вынужденая ложь, отравляет сознание, не давая порадоватья за близких.
− Дан, − выдернул меня из раздумий голос императора. − О чём опять пригорюнилась? − вопрошает, а в голосе забота, и такая искренняя, что так и хочется душу излить.
Подозрительным это показалось, с чего это он так раздобрился? Одно точно: не решилась бы к нему Клавдия подход искать. Всё ж кто он, а кто она? Так с чего ж такие перемены-то?
− Молчишь. А тут дела такие творятся, Дан, что хочешь молчи, хочешь не молчи, а поговорить нам придётся, − вновь став серьёзным и сосредоточенным, сообщил он. − И это я тебе не как император говорю, а как человек, которому не безразлична твоя судьба. Есть здесь укромное местечко, где без посторонних ушей поговорить можно?
Я лишь плечами пожала. Нет, не потому, что лишний раз своё отношение выказать желала, мне наоборот интересно стало, о чём же поведает? Просто я действительно понятия не имела, где тут поговорить спокойно можно, когда народу вокруг столько, что не протолкнёшься.
− Идём, − кивнул он и направился к дому.
Что-то покладистая я сегодня, сказали выйти − вышла, сказали идём − иду. Почему-то он решил, что подходящей комнатой станет именно моя. Ну да ладно. Села в кресло возле камина, так вольных мыслей не должно возникнуть, а заодно и согреюсь. На улице-то вроде и солнышко, но прохладно.
− Розалинда, наверное, уже поведала о моём визите в ту ночь, когда ты пропала? − спрашивает. Киваю. − И о том, что там был схвачен злоумышленник, тоже?
Опять киваю, всем своим видом демонстрируя внимание и заинтересованность. Ну не притворяться же, что мне всё равно? И дурак бы понял, что это не так. А император совсем не глуп.
− Кто он? − интересуюсь.
− Очень странная личность, долгое время не желавшая говорить. Но мой палач знает в этом толк… − произносит и как-то странно смотрит на меня, словно ожидая какой-то реакции. Вот только какой? − Собственно, имени его мы так и не узнали, точнее, оно нас не настолько уж и интересовало. Так вот. Ты знаешь, что против вашей семьи уже давно готовился заговор?
Опять киваю.
− А о том, что у тебя есть сестра? − продолжая внимательно наблюдать за моей реакцией, вопрошает, а у меня мороз по коже. И испарина подло на лбу выступила. − Значит, всё же знаешь, − говорит, а мне совсем дурно становится. Он встал со своего места и подходит ко мне, наклоняется, прямо как там, во время приёма, и так, нависая надо мной, уточняет: − И как давно?
− Не больше месяца с тех пор прошло, − вполне честно отвечаю.
− И найти ты её не пыталась?
Хм… Вот и что он хочет услышать в ответ? И насколько много успел узнать? Хотя… почему бы не рассказать то, о чём мне известно? Нет, про магию и обращения, ясное дело, говорить не стану, как и о том, что я вовсе не Даниэла, но в остальном он мог бы помочь разобраться.
− Всё ведь не так просто. Мне Рози… Ну, то есть герцогиня, по секрету рассказала историю моего рождения. Тогда дед с отцом решили, что кто-то из мести спровоцировал преждевременные роды и разнёс заразу по округе. Подозревали графа, но и у того сын погиб.
− Дан, не цитируй мне то, что я и так смог поднять из архивов официальных дел тайной канцелярии за тот период, − несколько оскорблённо высказался Артемилиан. − Меня больше интересует то, что рассказала тебе герцогиня. Ты ей родная, мне она может что-то не сказать. Да и времени вы вместе немало проводите, мало ли что-то ещё вспоминала, дополняя картину произошедшего.
При этих словах он отстранился, отойдя к камину. И стоя ко мне спиной, замер явно в ожидании. Вот только и мне хотелось для начала кое-что прояснить:
− Почему тебя это настолько заинтересовало? Дела это прошлые, тебя не касающиеся. К тому же наша власть нынче лишь видимость, и прежний заговор не имеет смысла…
− Его реализация вполне способна покачнуть стабильность не только вашего королевства, но и всей империи, − пройдясь по комнате и остановившись где-то за моей спиной, молвил он. − Так что ещё тебе стало известно?
− Думаю, организатором был граф Веден Леонский…
− Ты хотела сказать − одним из… − поправил он. − Одному провернуть столь сложную и долговременную махинацию невозможно.
− Был ещё лекарь…
− Вот именно, что «был», − вновь перебил меня Артемилиан. − Ещё кто?
А я, не выдержав такой разговор со стеной, обернулась. Вид у стоящего за моей спиной мужчины был крайне задумчивый. Заметив мой взгляд, он встрепенулся и всё-таки кое-что поведал. Удивил, если честно.
− Кто бы за этим ни стоял, он очень предусмотрителен, − произнёс он, и я с этим не могла не согласиться. − Не знаю, то ли в тайной канцелярии есть крыса, выносящая наружу информацию… То ли поимка сообщника их настолько насторожила…
Он на время умолк, может, что-то обдумывая, а возможно просто решая: что стоит говорить, а что − нет? Я же вся извелась от нетерпения и любопытства.
− Когда мы выжали из узника всё, что можно… − начал рассказ он, а на меня апатия навалилась, ясно стало, что подробностей он не поведает, так и будет общими, ни о чём не говорящими фразами как снежками кидаться.
− А как можно определить, что он сказал всё? − грустно усмехнулась я.
− Знаешь ли, в какой-то момент, допрашиваемый уже не способен ни говорить, ни дышать, это, к сожалению, и произошло. Если ему и было известно что-то ещё, то это он унёс с собой.
Прозвучало как-то жутковато. Хотя, что ещё можно услышать о допросах под пытками? Я сама готова была замучить того лекаря, выбивая из него правду, коль сумела б его разыскать. Хотя, возможно, это всего лишь бравада. Легко перед самой собой распаляться на тему − «что бы я сделала, если бы…», а вот как повела бы себя на самом деле, повстречав того же лекаря, это одним богам ведомо.
− Так вот, первым делом я отправил своих людей к графу Леонскому и на ту самую мельницу, где, судя по сведениям, до сих пор проживала семья одного из соучастников.
При словах «мельница» и «один из соучастников» я вздрогнула, да так и затаила дыхание в ожидании.
− Но они опоздали. Граф скрылся. О лекаре никто уже лет пятнадцать ничего не слышал. А двое, чьи имена фигурировали в рассказах допрашиваемого − погибли. Один три года назад, другой сгорел как раз перед тем, как прибыли мои люди. Но… что удивительно − мельница тоже сгорела!
«А то я не знаю», − грустно подумала. Интересно, он сказал: «…один из… погиб три года назад…» и «подозреваемый» на мельнице. Но ведь именно тогда погиб мой отец! Он что, хочет сказать, что… нет, спрашивать даже не хочу, и слышать об этом не желаю! Да и как спросишь, если будучи Даниэлой, я о той мельнице знать ничего не должна.
− Твоя очередь, − коротко молвил он и придвинул одно из кресел поближе ко мне. − Ты ведь не просто узнала, что у тебя была сестра и она умерла вскоре после рождения, не так ли? Что ты выяснила?
А я всё решиться не могу. И в то же время понимаю − у него возможностей гораздо больше, мои же ниточки все оборваны − я в тупике. А потом… потом внезапно навалилась неимоверная усталость, граничащая с апатией, и я произнесла:
− Сын графа тогда не погиб…
− Что?! − воззрился на меня император, видимо, этого он действительно не знал.
− Его определили к местному хлебопашцу под видом нагулянного дитя.
− Откуда тебе это известно?
− От него.
Артемилиан, неверно истолковав мои слова, тут же ударился в догадки и… обвинения?
− Хлебопашец как раз и погиб в том пожаре. Ты сюда пришла накануне… до этого ты не могла с ним встретиться, так как последний месяц была или в столице, или в замке…
− Скажи ещё, что это я всё организовала, не успев на свет появиться! И сестру собственную похитила.
− Вот! Вот видишь? Ты сама проговорилась. Мы о сестре тоже узнали, но я тебе об этом не говорил. Так и откуда ж тебе известно, что она не умерла? Когда ты успела встретиться с тем хлебопашцем? И с чего это он так разоткровенничался перед тобой? Или это ты из него всё выпытала, а потом, скрывая следы, дом спалила? Только не ври. По твоим следам успели псари пробежаться. Ты была и у его дома, и возле мельницы. Причём шла не в открытую, а утайкой − лесами. Опять же вопрос: как дорогу в ночи найти умудрилась?
От всех этих обвинений у меня всё внутри перевернулось. На что это он намекает?
− Так что же ты выяснила? − ещё немного придвигаясь, вкрадчиво интересуется, а в его голубых глазах, мелькнуло… уважение?
− Больше ничего, − вполне честно, признаюсь.
− И что это мне напоминает… − задумался он. Или сделал вид? − Ах да… того смельчака, что долго пытался утаить сведенья! − произносит, а я вздрогнула: он что, пытать меня собрался? А император, словно и не заметив моей реакции, продолжил: − И имя графского сынка ты, конечно же, знаешь, но что-то мне подсказывает − называть не хочешь?
Я аж задохнулась от этих слов. Но… неужели он всё ещё считает, что я замешана в этом деле? Что за бред? Зачем мне это? Нет, ну как вообще до такого можно додуматься?
− Имя!!! − вмиг очутившись рядом и нависнув надо мной настолько низко, что я кожей ощутила его дыхание, выкрикнул он.
− Р-рена-ар… − выдохнула я, коря себя за малодушность.
− Ну вот, − тут же совершенно спокойно произнёс он. − Что и следовало доказать. А я-то уж думал, что сноровку потерял. Ну, здравствуй, что ли, Лейнара. Может теперь, когда всё встало на свои места, ты соизволишь сообщить − где твоя сестра? Или для того, чтобы выяснить это, надо попытать… М-м-м… Например, твоего дружка? Он же женихом твоим был…
Несмотря на то, что сидела я возле самого камина, меня внезапно начало морозить, а по телу горячей волной пробежал озноб. Дура! Боги, какая же я дура! И себя выдала, и Ренара подставила. А этот извращённый придворными интригами идиот измыслил неведомо что…
− Интересно, и долго бы ты ещё водила всех за нос? Если б не это нелепое покушение? − тем временем задумчиво произнёс император. − Молодец, хотя бы хватает силы воли признать, что проиграла. Я-то ожидал, что будешь кричать: «Ах, как ты мог такое подумать! Милый, да я б никогда в жизни…» Хотя, нет. Это было бы слишком в стиле Даниэлы. Это она лаской и хитростью могла добиться многого, ты же дикая, дерзкая и предприимчивая.
Он встал, размял плечи. Прошёлся по комнате. И совершенно неожиданно добавил:
− Хотя мне это даже нравится. Жаль только, что опасно тебя в императрицы возводить. Моя жизнь с того момента и гроша ломаного стоить не будет. А ты мне импонируешь куда больше своей взбалмошной и избалованной сестрицы. Так где же она и кто остальные соучастники? − вновь вставая где-то за моей спиной, вопрошает он, а его руки ложатся на мои плечи и опасно продвигаются к шее.
Неожиданно раздавшийся стук в дверь показался мне спасением. Скрипнули петли, и… я ощутила, что всё моё тело выворачивается наизнанку, а в следующий миг мир стал ярче. Наполнился цветами, запахами и звуками, а потом… потом я упала… на четыре лапы. Это было непривычно. Лапы дрожали и норовили подкоситься. Но страх был всё ещё слишком силен, и я что было сил рванула прочь.
В тот миг, когда я выскакивала из дома, мне наперерез бросилась рыжая мохнатая тень, и в голове взорвался фейерверк образов, слов, мыслей, эмоций… Даниэла! Вот теперь, когда мы неслись с ней рядом, я наконец-то слышала сестру. Как и она меня. Возвращаться было опасно. Но там остался Ренар, и ему грозила опасность. Надо было бежать, пока есть силы, иначе псари быстро нас нагонят. Рядом проскользнула серебристая шкурка седой рыси, и я остановилась, вспоминая, как надо вернуть своё тело. Боясь, как бы со мной не случилось того же, что и с сестрой.
Обошлось. Зато произошло то, чего втайне опасалась − я была абсолютно голой! Что и немудрено − после оборота платье так кучкой тряпья на кресле и осталось. Одно странно: найденный тогдя в лесу кулон так и продолжал болтаться на шее.
− Рози. Император обвинил меня в том, что мы с Ренаром пособники графа, лекаря и иже с ними. Он уверен, что я собиралась женить его на себе и, став императрицей, отравить. Ренар в опасности, предупреди его.
Седошерстая кивнула на прощанье и бросилась назад. А я вновь обратилась в зверя и рванула следом за сестрицей, искренне молясь, чтобы с Ренаром и бабушкой ничего дурного не произошло.
Бежали мы долго, пока не выдохлись. Ощущения во время пребывания в рыськиной шкурке − просто невероятные! И что интересно − все беды и печали сглаживаются и кажутся не такими уж и фатальными. Хотя тревога за оставленных позади близких всё равно не даёт покоя, как мне, так и Даниэле.
И кстати, не настолько уж она избалованная и эгоистичная, как все её расписывали. Уж сейчас-то я могла сказать это с полной определённостью. Как-никак, теперь её мысли были словно открытая книга.[/align]

[align=center]Глава 12 Чем больше тайн, тем жизнь сложней[/align]

[align=right]И заплутав в судьбы плетеньях, к борьбе найдём мы вдохновенье[/align]

[align=justify]Рыська, не находя себе места, заметалась по кухне. Рози засуетилась, оглаживая платье да причёску подправляя. Потом и ко мне бросилась в попытке навести хоть какое-нибудь подобие порядка на голове. Тем временем и Клавдия отмерла:
− Что ж делать-то… − взглянула она на меня.
И вот что ей тут скажешь?
− Накормить, напоить, − пожимаю плечами. И перевожу взгляд на оторопело взирающую на меня маму. − Идите к себе, − говорю. − Я потом всё объясню.
Та кивает послушно, встаёт и уходит с малышами. Что в её бедной головушке сейчас творится, только ей да богам ведомо.
− Лорем, встречай гостей, я покамест на стол соберу, − подала голос крутящаяся возле печи Клавдия.
«Хозяин» поднялся нехотя, да и вышел на крыльцо. Рози тоже выскользнула из кухни. А я сижу, голову ломаю − чего от этого визитёра ждать? Раньше оно как-то попроще было. Только и надо было как-то с мамой и Ренаром объясниться. Правды даже половины не прозвучало бы, пусть и неприятно врать, но пока что без этого никак не обойтись. Теперь же всё куда сложнее. С Ренаром полная непонятка − какая муха его укусила? А мама лишнее узнала, теперь о многом придётся правду говорить.
И на душе как-то странно. Вроде столько событий произошло. А у меня внутри ликование от одной только мысли, что Артемилиан здесь. Значит − волновался, думал, не забыл… Вот только после всего, что между мной и Ренаром-то было… Я ж ныне товар мало того, что полежалый, ведь почитай двадцать годков, так ещё и порченый. И так горько от этой мысли становится, что комок в горле застревает, а на глазах слёзы непрошенные проступают.
− Вы о матушке позаботьтесь, − обращаюсь к колдующей возле стола Клавдии. − Она ж ничего не знает ни о Даниэле, ни о её положении…
− Иная правда как шило в мешке, − замерев на миг, отвечает женщина, − её не утаишь. Но ты не беспокойся, девонька, я тут управлюсь, а тебе и своих бед хватает. Полной ложкой хлебаешь.
Вроде ничего такого уж многообещающего и не сказала она, а с души отлегло. Хоть за маму с малышами теперь спокойна буду. А сама тем временем вслушиваюсь с замиранием сердца в доносящиеся снаружи голоса. И так боязно в ожидании встречи, и так хочется поскорее увидеть… Вот и что на меня нашло?
− Чай сердечко твоё разрывается? − приметила глазастая хозяюшка. − Тяжко, тяжко пришлось тебе, девонька. Данька-то хорошая, да ветреная. Каково тебе в её шкуру-то влезть, и себя не потерять…
Она что-то говорила ещё, только ясно было − ответа не ждёт, просто мыслит вслух. Правильно мыслит, как ни крути. А у меня перед мысленным взором все наши прежние встречи с Артемилианом проскользнуть успели. Эмоции противоречивые душу разрывают, и образ Ренара всё время перед глазами стоит, словно пытается собой императора застить.
Вот уж и шаги послышались. По этикету-то должно мне выйти навстречу, да как-то забылось всё вмиг. Встала, шага сделать не успела, как очутилась в мужских объятиях. Сердце остановилось, то ли от неожиданности, то ли от внезапно нахлынувших чувств. А моего лба коснулись его губы. И столько нежности, столько былого беспокойства в этом нехитром поцелуе выплеснулось.
− Куда ж ты пропала… − склонившись к самому уху шепчет.
Тем временем откуда-то послышались голоса, и объятия растаяли, словно морок. Поднимаю робко глаза. Вот и куда что делось? Или и не было ничего да привиделось? Император стоит − серьёзный и непоколебимый как скала. Однако тело до сих пор ощущает прикосновение его рук, а на лбу одновременно холодит и словно жарким пламенем горит то место, где он запечатлел свой поцелуй. Прямо как тогда, в замке, когда он мне руку поцеловал… В тот день мне до-о-олго не удавалось избавиться от будоражившего душу и жутко смущавшего ощущения.
А я всё смотрю в эти, вновь ставшие холодными словно лёд, голубые глаза. М-да уж, не понятно: вот и чего от него ожидать? Переменчив, как погода по весне. То кажется мягким и обходительным, то дерзким и излишне давящим на окружающих тираном, то вот таким − холодным и неприступным, словно скала. Не человек, а загадка ходячая.
Вид у него, впрочем, усталый, на щеках темнеет щетина, довольно простого кроя камзол местами испачкан. Хотя… его эти мелочи, судя по всему, ничуть не смущают. Даже не верится, что вот этот, стоящий напротив мужчина, и тот изысканный франт, каким он виделся мне при дворе − один и тот же человек.
− Ваше высочество, − поклонился первый из вошедших мужчин. − Ну и погоняли же вы нас по лесам и болотам. Словно не за принцессой, а за зверем диким по следу шли.
− Ваше императорское величество, − наконец-то пришедшая в себя Клавдия изобразила слабое подобие реверанса. − Присаживайтесь, гости дорогие. Вот здесь, − она легонечко так, одной рукой, отодвинула невесть откуда взявшееся весьма габаритное кресло во главе стола. «Магия, не иначе» − подумала я. А Клавдия всё ворковала: − Устали, небось, с дороги-то дальней…
− Не чинитесь так, хозяюшка, − неожиданно мягким тоном прервал её император. − Здесь никто того не услышит, а мне порой и отдохнуть от всей этой лебезы ой как хочется.
Я удивлённо взглянула на садящегося в кресло мужчину. Надо же, он, оказывается, тоже не рад своему изысканно-ядовитому обществу! Вот уж не подумала бы. Что-то дальше будет, интересно?
А дальше просторную кухню, одновременно использующуюся как столовую, заполонили незнакомые мне мужчины. Помещение наполнилось гомоном, и что странно − присутствие императора их не слишком-то смущало. Да он и сам как-то по-простому присоединился к всеобщему гвалту, нет-нет да вставляя какую-нибудь шутку, поддевая и подзадоривая сидящих за столом мужчин. Это был какой-то новый император, таким я его ещё не видела. И именно таким он мне нравился. Вот только внимания на меня не обращал, и это было даже обидно.
− Перестань глазеть, − для пущей доходчивости наступив мне на ногу под столом, прошипела герцогиня. − Все они приближённые и доверенные Артемилиана, − шёпотом пояснила она, и добавила: − Не стоит становиться посмешищем в их глазах.
После её слов я честно попыталась смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Да какое там! Глаза сами, против моей воли, стремились зацепить хотя бы кончики его пальцев, тянущиеся к очередному блюду. И когда это всё же происходило, всё моё существо окутывало странное ощущение некой тайной причастности, словно мы тайком от всех соприкоснулись, и даже дрожь по телу пробегала в ответ на это вымышленное действо.
Странные он рождал во мне чувства. Противоречивые. С Ренаром всё было гораздо проще. До сегодняшнего дня… В какой-то момент поняла, что ревность ушла, и я стала относиться к нему как другу, ну или брату. И то, что недавно произошло, ни в какие рамки не лезет. Кто мы теперь друг другу? Почему он повёл себя таким образом там, в спальне? Этот уход с хлопаньем дверями, язвительное «ваше высочество» перед моей мамой…
Мой взгляд вновь замер на лице императора. Забыв о напутствиях Рози и приличиях, я наблюдала за его губами. Чётко очерченные, они порой казались жёсткими, порой мягкими и чувственными. Вот и сейчас он то открыто улыбался, то ехидно кривил кончики губ, отчего к крыльям носа пролегали глубокие, но не портящие его облик складочки. И вот вновь по ним скользнула улыбка, и они что-то произнесли, замерли в ожидания ответа, вновь что-то сказали…
И только после весьма болезненного тычка в бок до меня дошло, что император уже не в первый раз обращается ко мне. Сты-ы-ыдно-то ка-а-ак…
− Простите, ваше имп…
− Даниэла, прекрати! − тут же взвился он. − Просил же без титулов обойтись в кои-то веки. Так ты мне ответишь? − воззрился на меня Артемилиан, а я совсем растерялась − «отвечу на что?»
− Простите, я задумалась и…
− Прости, Даниэла. Прости, − произнёс он, чем окончательно сбил меня с толку.
− За что? − не поняла я, а этот… этот… слов у меня на него нет! − Знаете ли, я слишком устала и хотела бы отдохнуть, − выскакивая из-за стола, выпалила я, не без удовольствия замечая, как смешинки в его глазах сменяются растерянностью.
Мир плыл перед глазами. Я летела в свою комнату быстрее ветра, а очутившись наедине с собой, упала на так и оставшуюся всклокоченной кровать, всё ещё хранившую запах Ренара… Это разозлило ещё сильнее, возродив в памяти ещё и всё связанное с ним. Я подскочила словно ошпаренная, ударила ни в чём не виновный матрац − раз, другой, третий… на четвёртый та-а-ак размахнулась, что… Ну-у-у о-о-очень больно ударилась кулачком о стенку. И так обидно вдруг стало, что из глаз хлынули слёзы. Я упала на кровать, прижав к груди подушку, и заревела.
− …Скотина самовлюблённая! Гад! Мужлан! Сволочь самодовольная! И вообще, все мужики − такие…
Резко распахнувшаяся дверь прервала так и не успевшую оформиться мысль.
− И чем же тебе так сильно мужики-то насолили? − послышался насмешливый голос его самодовольного величества.
− От вас − одни проблемы! − в сердцах выпалила я, и тут до меня дошло, с кем, собственно, разговариваю. − Извините…
− Ну зачем же извиняться, − промурлыкал он. − Это было даже забавно. Так искренне, так эмоционально! Я аж заслушался, не решаясь своим появлением прервать столь пылкую речь. Я не узнаю в этой чувственной, пусть внешне и похожей особе, хорошо знакомую мне циничную принцессу. И так интересно стало − кто ж тот счастливчик, что умудрился разбудить в вечно хладнокровной Даниэле, столь бурный фонтан эмоций?
− Уж явно не вы, − фыркнула я, и отчасти не солгала, ибо бурю вызвал не он один, а вкупе с Ренаром.
− Счастлив это слышать, дорогая. И вот теперь-то я тебя действительно узнаю. Всё та же дикая кошка…
Я испуганно покосилась на него − неужто знает?
− Надеюсь, ты уже успокоилась, − подходя ближе, вкрадчиво произносит он. − А то меня так и тянет применить один весьма действенный способ… − на мгновение многозначительно умолк и продолжил: − Который сделает тебя куда более сговорчивой…
От этих слов всё внутри сжалось. Перед мысленным взором пронеслись виденные мной в дворцовых подвалах, в тот единственный раз, когда я попросила провести мне ознакомитильную прогулку, пыточные камеры. Хотя… Фу-у-ух… Вот же глупости надумала. Откуда тут пыточные? Но не успела паника отступить, как на смену прошлым мрачным картинам предстала залитая ярким солнечным светом лужайка. В её центре моё коленопреклонённое тело, а над ним с коварной улыбкой на губах весело поигрывает кнутом император.
Неожиданно мир встряхнулся, сбрасывая оковы наваждения. А перед моим взором возникает ожившее олицетворение минувшего кошмара.
− Эй! − опять встряхивая меня за плечи, окликает Артемилиан. − Ты меня слышишь?
− Эм-м… − только и смогла выдавить я, испуганно тараща глаза.
− Да что с тобой, Даниэла? Возьми себя в руки! − встряхнув меня так, что аж зубы клацнули, потребовал этот изверг. − Ясно. Я слишком устал гоняться за безбашенными, взбалмошными принцессами, − махнул рукой он и, громко хлопнув дверью, вышел прочь.
− Ах, значит так, да? Это я, значит, безбашенная и взбалмошная? А дверями хлопать, уходя − это мода такая придворная, да? − начала заводиться я, жутко сожалея, что слушателей нет, а значит, нет и смысла впустую воздух сотрясать, изливая всё, что накипело.
Вроде бы устала и телом, и душой, а уснуть дотемна так и не смогла. Всё вертелась, пытаясь устроиться поудобнее и так, и сяк, но, увы. И проблема не в том, что кровать неудобная − нет.
Мысли и воспоминания не давали покоя. Сначала прокручивались в памяти все прошлые встречи с императором. Малейшие звуки, эмоции, ощущения − всё как наяву воскрешалось. Потом я пыталась разобраться во всём, и в итоге вновь переживала те же ситуации, но отвечала уже иначе, нежели когда-то, и видела совсем другую реакцию.
Потом мысли переметнулись к Ренару, и всё повторилось. Вновь к императору и… Там, в замке, теперь именно Ренар целовал мою ручку, сверля при этом холодными как лёд голубыми глазами… Здесь, на этой постели, от меня отшатнулся император с неестественно зелёными глазами…
А ещё там, на приёме, вместо императора ко мне подошёл граф и известил, что я не пара его сыну и за это заслуживаю смерти… Мельница превратилась в цирк с кучей зрителей. Во время представления наша хата полыхала, а Фрол в свете пожарища, под дружное улюлюканье толпы, весело жонглировал тридцатью золотыми. А на фоне всего этого на помеле летала ухохатывающаяся матушка Катиона.
Всё смешалось, и я уже не понимала: где вымысел, а где явь? Постепенно мои мысленные терзания перетекли в затянувшийся на всю ночь кошмар. Проснулась я жутко измученная, и, кажется, уставшая больше прежнего. За окном, вторя моему настроению, низко нависали тяжёлые свинцовые тучи, и заунывно завывал ветер.
Выходить из комнаты было боязно. Не было желания встречаться с мамой и выкручиваться ужом, всё глубже погружаясь в трясину лжи. Ренара тоже не хотелось видеть, а об Артемилиане − даже вспоминать. Но, увы, долго оставаться в одиночестве мне было не суждено. Благо нарушила его Рози, а не какой-нибудь не в меру самоуверенный мужлан.
− Ну что, девонька, заварила ты кашу, теперь и расхлёбывай. А-то ишь! Зарылась в подушки. Думаешь всю жизнь в комнате просидеть? Не выйдет. Ренар-то не рискнёт, да и обижен за что-то сильно, но то ваши дела, сами и решайте. А вот Артемилиан вытащит тебя из этой норы с лёгкостью. Или ты сознательно решила его терпение испытать?
От таких слов вновь обидно стало − они что, сговорились все супротив меня, что ли?
− Вот и какую кашу я заварила-то?
− Ну понятно, что матери при Ренаре ты сказать всей правды не могла, да к тому ж малым не втолкуешь, почему сестру надо звать не так, а эдак, да и времени у тебя на это не было. Но Ренару-то зачем было врать после того, как он понял, что с тобой творится нечто странное, и привычную Даниэлу ты мало напоминаешь. Так чего ж не открылась-то?
− А надо было?
Бабушка молчит и на меня выжидающе смотрит. Хм… Почему ж в действительности-то не открылась? Попервой-то я ж понятия не имела, какие отношения между ним и Даниэлой. Ну и что тут скрывать − ревность и обида тоже палки в колёса вставляли. Потом новость о родстве с графом прилетела… Потом он доказал свою преданность, я попыталась правду рассказать, пусть и частично, но…
− Не успела я… − вслух произношу. − Часть рассказала, а потом… до того ль было?
− Да это я так… ворчу просто, ты внимания не обращай, − присела рядом Рози. − Просто больно смотреть, как ты маешься. Столько всего надобно, а тут ещё и мужики с личными проблемами совсем не ко времени. Ты б, кстати, с сердечком-то своим определилась бы, а? А то вытреплют они тебе всю душу. Да и жаль мне Ренара, хороший парень.
− Хороший… − прошипела я. − Таких хороших во младенчестве топить надо как кутят!
− Что ж ты на него взъелась-то? Аль в постели не угодил?
− Я не Даниэла! − восклицаю так, что, кажется, об этом весь дом услышал.
− Тихо, тихо, девочка, − поглаживает меня по плечу Рози. − Ну прости, привыкла на жизнь немного иначе смотреть. И то, что для тебя дико, для меня обыденно.
− Я повторяю − я не Даниэла, − уже тише, но отчётливо выделяя каждое слово, произношу.
− Так никто тебя в том и не винит, − пожимает плечами бабушка.
− Ренар так сказал и выскочил вон, хлопнув дверью.
− Хм… А-а-а… Так вон оно до чего у вас тут дело-то дошло… А я-то дура старая, думала обойдётся покамест. А оно же дело-то молодое, горячее… Ладно. Я сама с ним поговорю, а Клавдия поможет.
− Она-то чем? − воззрилась я на Рози, ну совсем не хотелось посвящать в эту историю всех без разбора.
− Она о нас и так всё знает, спасибо твоей сестричке. А помочь своей магией может. Ты только скажи мне сразу: кого ты в Ренаре видеть хочешь − друга или мужчину?
Хм… Попроще бы чего спросила… Ну я обижена, конечно, но… мне же хорошо с ним было? Хорошо. А то, что в конце так вышло… так может так и должно быть? Ну не спрашивать же у Рози такие подробности. А что дверью хлопнул… Так это у них поветрие такое, благо не моровое, а дверехлопательное.
Но с другой стороны, есть ещё и император. Я на него реагирую очень странно, а он и подавно переменчив как ветер. Поди разбери: что у него в мыслях и на душе. Да и есть ли та душа вообще? Но главное, если он решит, что я должна быть с ним… хм… и с чего б такие самонадеянные мысли? Или я сама этого хочу, да признаться даже себе боюсь? Не суть. Он соперников рядом со мной не потерпит, а как бы я ни была обижена на Ренара, зла ему всё же не желаю.
− Другом, − произношу, а слова словно горсть земли на собственную могилу легли.
Вот и отреклась я от него. Друг. Просто друг. А может оно и к лучшему?
− Другом так другом, − покивала каким-то своим мыслям Рози. − За маму и за него не волнуйся, а вот с Артемилианом сама разбирайся. Не знаю уж, что ты там вчера учудила, но зол он был на редкость. А нам бы ещё выяснить у него, кто ж в твоей комнате был. Да и вообще ссориться с ним… Ну… Сама понимаешь…[/align]

[align=center]Глава 11 В первый раз – не в бровь, а в глаз[/align]

[align=right]То, что вначале приятно, порою злит невероятно…[/align]

[align=justify]Ренар частенько был хмур, косился на меня явно с обидой, но всё же с разговорами не приставал и делал вид, что не замечает моего свойского общения с «матерью». И того, как я свободно на «Лейку» отзываюсь. Он порой даже напряжение разрядить пытался. То шутки шутил, то детишек, несмотря на навешанные на него баулы, на руках таскал. Те и рады мужскому вниманию, батьку-то уж и не помнят считай, а тут такая невидаль. Рози, впрочем, их тоже вниманием не обделяла. Даже неведомо откуда припасённые сладости разыскать в карманах юбки умудрилась.
Кстати, мне вот интересно всё, да никак не спросить. Она к нам рыськой бежала или вот так, в человеческом обличье, шла? А если первое, то как одежонку уберечь сумела? Почему-то думается мне, что при обороте одёжка-то слетает.
− Куда ж мы прём-то, аки козы, ограды не видевшие? − выдернул меня из размышлений мамин голос. − Вот как погонят нас сейчас…
Глянула я вперёд, и улыбки сдержать не смогла. Дошли-таки.
− Не погонят, − отозвалась тем временем Рози.
Стоит заметить, герцогиня хоть и вела себя по-простому, а уважение матушкино сразу заслужила, что редкость. Вот только в пути, при посторонних, вопросы задавать она постеснялась, хоть и видно было, что, несмотря на свалившееся внезапно несчастье, многое её удивляет.
Когда мы подходили, успевшая убежать вперёд рыська уже вовсю ластилась к Клавдии, ожидавшей нас на высоком крыльце. Видать, опять сестрица успела ей о наших злоключениях поведать. Стоило нам приблизиться, и женщина, радушно махнув рукой, приглашая в дом, произнесла:
− Добро пожаловать, погорельцы.
Тут уж не только матушка на меня с удивлением уставилась, но и Ренар всем своим видом говорил: «Откуда ей ведомо?» Ох, и тяжко же жить, постоянно что-то утаивая. Но делать нечего, я лишь улыбнулась им ободряюще, и пока матушка с детьми во дворе топтались, я первая на крыльцо-то и поднялась. Клавдия, в отличие от прошлого раза, подошла ко мне и в обе щеки расцеловала, как гостью дорогую. Шепнув тихонечко при этом:
− Пусть думают, что у меня в гостях. Потом поговорим, − тихо добавила, а вслух, уже для всех, произнесла: − Проходите, гости дорогие, у меня муж как раз с охоты воротился, скоро уж и дичь на стол подоспеет.
Любопытно мне стало взглянуть на мужа Клавиного. Баба она дородная, красой, видать, и в молодости не блиставшая, да ещё и с даром магическим. Хотя добрая и работящая, этого у неё не отнять. Заприметил же мужик какой-то, оценил и не убоялся. Вот и мучает интерес: кто ж он такой-то?
Мама в дом входила с опаской, словно подвоха ожидая. Малые к ногам жались, по сторонам боязливо поглядывая. Они-то таких больших хоромин и не видывали сроду. Клавдия, продолжая играть роль радушной хозяйки, проводила их в просторную светлую комнату, занимавшую едва ли не половину второго этажа. И показала чудо, коего здесь и я увидеть не ожидала. Кран! Да-да! Ещё там, в замке, меня удивило, что водица сама может прибегать аж на третий этаж, но там много чудного было, и я всё на магию древности списывала. Но эти-то хоромы явно древними не выглядят.
И чем больше хозяюшка показывала, тем шире у мамы глаза становились от удивления. М-да уж, я-то уже и попривыкнуть успела к огнекамням в камине, к тому, что светильники не только на магическом поджиге, что уже невидаль, но и по хлопку загораются. А ей-то, после всего пережитого, каково из бедноты да в роскошь окунуться? У неё на лице, вон, так и написано: «За что? Я ж за такое в жизни не рассчитаюсь».
− Всё необходимое здесь есть. А ведь зима на носу. Так что живите, сколько хотите… − завершив тем временем показ, молвила Клавдия. − Места, как видите, много, от нас не убудет.
− Вот… − засуетилась мама, позвякивая кошелём.
− Да никак вы обидеть меня решили? − тут же взвилась Клавдия. − Нам с мужем бог деток не дал, так что детский смех в нашем доме − это и есть самая ценная расплата. Жаль только вот вещичек детских у нас нет. Да и вам бы переодеться с дороги, а там уж и обед подоспеет…
Клавдия ушла, оставив новосёлов обживаться, а я в этот момент буквально разрывалась. Так хотелось побежать и всё выведать у Рози, и в то же время неудобно было маму в столь непривычной обстановке одну бросить. Да и Ренару на глаза боязно попадаться было. Вот и что я ему скажу? Ясно же, он не настолько глуп, чтобы не заметить все произошедшие со мной странности. Дальше врать, что я Даниэла, или признаться в том, кем являюсь на самом деле? Ох… как же сложно всё.
Мать тем временем окинула просторную светлую комнату, застеленные чистым белоснежным бельём кровати. Взглянула на так и стоящих в уголке замызганных малышей. И скинув накидку, подошла к бадье, куда уже давненько вода набиралась. Потрогала и подивилась:
− Тёплая…
− Много есть чудес на свете, мама, − пожала плечами я.
− Это когда ж ты столь состоятельными знакомцами обзавестись-то успела? − раздевая малышню, поинтересовалась она.
− Да вот когда пошла к ведь… матушке Катионе, так и познакомилась, − отвечаю, кляня себя за то, что даже по мелочам врать приходится.
− Да, богатые, небось, любую царапину у знахарки врачуют, − горько вздохнула она. − Ой… А ты ж в услужении быть должна. Неужто отпустила она тебя?
− Не то чтобы отпустила, − отвечаю. − Вот обживётесь чуток, вот тогда со спокойной душой и уеду.
− Далеко ли?
− В столицу, − честно отвечаю.
− Ох… − только и смогла выдохнуть мать, а я лишь подумала: «Знала бы, где я успела уже побывать, не вздыхала бы…»
Какое-то время мы дружно намывали весело плещущихся в непривычно тёплой водице малышей. Для них всё это действительно было сказкой, странным, но волнующим приключением. Завершив с малышнёй, мамка и сама в кадку забралась, а я развернулась, чтобы уйти, и до меня долетели слова:
− Вижу, мучит тебя что-то, дочка. Сказать что-то хочешь, да не можешь. Коль нельзя, так и не надо, не говори, дочка. Придёт время, сможешь сказать − узнаю, а на нет − и суда нет. Ты, главное, не терзайся из-за этого.
Вроде б и полегчало чуток от этих слов, а всё равно неприятно, что врать надобно. Но как правду-то сказать? «Мама, а я, оказывается, принцесса! Рози, кстати, герцогиня. Ко мне сам император клинья подбивает. Так что готовься, вы скоро в замке жить будете». Да она ж меня за умалишённую примет. Хм… а чего это я опять про императора-то вспомнила? Столько дней не думала, а тут… Хотя… до того ли было?
Оказавшись у себя, первым делом занырнула в заботливо наполненную кем-то кадку. Хотя… почему кем-то? Клавдией, конечно же, тут и к бабке не ходи. Ка-а-ак же прия-а-атно вот так вот сидеть в тёплой воде и просто расслабляться, не ожидая подвоха. Нет, нельзя сказать, что я к подобному привычна, на мельнице в зимнюю пору обмывались лишь местами, а летом в реке купались почитай каждый день. И тут…
Раздался стук в дверь. Не успела я ответить, как она отворилась, и кто-то вошёл в комнату, вот только кто именно − из-за ширмы было не видно. Вроде бы и понимаю − посторонним здесь делать нечего, а всё равно не по себе как-то стало.
− И долго ты меня за нос водить собиралась? Дана-Лея? − произнёс Ренар.
А меня с одной стороны вроде как поотпустило, а с другой… Вот и что ему ответить?
− Ты о чём?
М-да-а-а… ничего более глупого я даже специально придумать бы не смогла. Ляпнула так ляпнула!
− Как ты умудрялась быть и там, и тут? Это что, магия какая-то? Я понимаю, у вас, богатых, есть много чего, о чём простым смертным неведомо. Но зачем весь этот цирк был, когда ты на мельнице деньги брала? Зачем про сестру навыдумывала! Графа очернить пыталась!..
− Что-о-о?! − возопила я и, забыв, что не одета, выскочила из бадьи. Последнее обвинение явно лишним было! − Да как ты смеешь!
Вот в этот момент, когда заметила обращённый ко мне взгляд, я и осознала наконец-то, что голая перед мужчиной стою. Краска тут же прилила к лицу. Я раненой птицей метнулась к кровати и, сдёрнув покрывало, завернулась в него с головы до пяток. Но слишком поздно. Ренар стоит рядом. Слишком близко, чтобы моё трепещущее сердечко не отозвалось. Кажется, даже сквозь разделяющую нас ткань я кожей ощущаю жар его тела.
− За что ты так мучила меня? − шепчет, подступая всё ближе, хотя куда уж ближе-то? − Почему заставляла страдать, разрываясь между двумя? Почему не выкупила раньше? Почему правды всей не сказала? Почему…
И с каждым «почему» шаг ко мне, а я от него. А последнее «почему» заставило меня вздрогнуть, ибо отступать дальше было некуда − стена, будь она неладна, мешала. Ренар как будто только этого и ждал. Его руки тут же обняли моё ставшее вмиг ватным тело. Губы жарко и как-то жёстко впились в мои. Этот поцелуй был странным, совсем не похожим на всё, что я помнила. Он одновременно причинял боль и дарил небывалую сладость. Казалось, Ренар таким образом пытается выплеснуть переполняющие его эмоции.
В какой-то миг я испугалась, услышав вырвавшийся из моей груди стон. Но мой мучитель и не подумал сжалиться. Его руки скользнули под покрывало. От этих прикосновений по всему телу пробежала волна сводящей с ума дрожи, а внизу живота вспыхнул настоящий пожар. Я уже не сопротивлялась поцелуям. Я пила их… Тянулась к его губам, мысленно моля не прекращать эту сладкую пытку.
Мир всколыхнулся и поплыл. Я ощущаю, что парю как птица, и лишь в тот миг, когда очутилась на кровати, осознала, что это Ренар меня нёс на руках. Но не успел мой разум воспротивиться происходящему, как его губы вновь накрыли мои. Краем сознания понимаю, что в комнате светло, а я совершенно обнажена, но сейчас эти мелочи волнуют гораздо меньше, нежели ласкающие моё лицо губы, скользящие по груди руки…
В какой-то миг его рука совершенно бесстыдно прикоснулась к самому сокровенному, а я… я, вместо того, чтобы оттолкнуть, со стоном прогнулась ему навстречу, а внутри всё закричало: «Сделай же это!» Что именно сделать, я прекрасно представляла. Как-никак папка с мамкой малых при мне делали, в дальнем углу нашей крохотной комнатухи. Но вскоре я уже была не в состоянии думать, а мир, в котором существовали только он и я, поплыл перед глазами.
На мгновение он отстранился, но не успела я прийти в себя, как его разгорячённое тело покрыло моё. Во внутреннюю часть бёдер упёрлось что-то твёрдое и горячее, но это не испугало, мне было хорошо, как никогда в жизни. Тело таяло от его ласк. А когда его губы коснулись моей груди, я, забыв о смущении, выгнулась дугой и вцепилась когтями в его плечи. Казалось, ещё чуть-чуть, и сойду с ума, взорвусь от переполняющих меня чувств и эмоций. В этот миг я хотела чего-то большего… Он словно понял моё желание: его губы вновь вернулись к моим, а где-то там, внизу, я ощутила давление, боль, резкий и опять же болезненный толчок и… пустота.
Всё прекратилось.
− Как… − пробормотал резко откатившийся в сторону и смотрящий куда-то вниз Ренар.
Я тоже посмотрела. Его… хм… достойное уважения достоинство (не удивительно, что было так больно) было в крови. Хм… откуда? Грязные дни закончились не так и давно, они не могли прийти снова…
− Ты не можешь быть девственницей! Ты… − он переводил взгляд с «него» на меня и обратно, а я с опозданием залилась краской и натянула до самого подбородка валявшееся возле кровати покрывало.
М-да уж… Вот и лишилась я чести. Начало было приятным, ничего не скажешь, а конец непонятный. Если так и должно быть, то не уверена, что мне это нравится. В животе до сих пор всё горит, ноет, там словно тугой комок собрался, и всё тело чего-то жаждет. Вот только чего? Если всё уже кончилось.
Стук в дверь разогнал мои странные мысли и заставил покраснеть так, как я никогда в жизни ещё не краснела. Послышался скрип, и в образовавшуюся узенькую щёлочку проник заговорщицкий шёпот Рози:
− Голубки, на обед пора. Вы же не хотите, чтобы кое-чья мама застала вас на горяченьком?
− Идём, − отозвался совершенно спокойным голосом Ренар.
Вот и как ему удалось так быстро прийти в себя? Я пока что не в силах и слова из себя выдавить. Смотрю на резко поднявшегося с постели мужчину. И всё же он хорош. А его руки… губы… от одних только воспоминаний я ощутила новую волну тепла внизу живота и такую неимоверную слабость во всём теле…
− Ты не Даниэла, − неожиданно холодно произнёс он и, поспешно натянув штаны, прихватил с собой рубаху и со всей дури хлопнув дверью, вышел из комнаты.
Лежу. Его слова подействовали и отрезвляюще, и оглушающе одновременно. От былого опьянения не осталось ни следа, лишь обида и злость. Да, я − не она, и что? Это повод после всего, что между нами случилось, вот так вот уйти, хлопнув дверью? А где ласковые слова, утешение, в конце концов! Это же я, а не он чести лишилась!
Гнев ушёл, уступив место странной пустоте внутри. Почему-то теперь даже обидно не было.
− Зато… зато теперь он и моим тоже был! − сама того не ожидая, мстительно прошипела я и начала поспешно одеваться.
Не хватало, чтобы ещё кто-нибудь застал меня в таком виде на всклокоченной постели посреди бела дня. Самое удивительное, то ли после ванны, то ли после случившегося, но я совершенно не ощущала усталости, которая с ног валила, когда мы подходили к дому.
За столом я старалась не поднимать глаз, чтобы не встречаться взглядом с Ренаром. В душе царило подозрительное спокойствие, но ровно до того момента, пока наши глаза не встретились. Я тут же потупилась, заливаясь краской, и еле удержала себя на месте, чтобы не выскочить из-за стола. Но вскоре пришёл тот, кто вмиг заставил забыть о минувшем приключении − муж Клавдии.
Появление мужчины, несмотря на мой обострившийся слух, я не услышала, вопреки ожиданиям, а именно ощутила, причём − спиной. Как-то тесно сразу стало в мгновение назад просторном помещении. Словно кто-то занял собой всё оставшееся свободное пространство.
− Здравствуйте, гости дорогие, − раздался обволакивающий всё вокруг, какой-то неестественно рокочущий голос с едва различимыми рыкающими нотками. − Извиняйте, что припозднился.
И вот тогда я увидела его. Нереально высокий, широкий в кости мужчина лет пятидесяти. В густой тёмно-каштановой шевелюре ни единого седого волоска. Лицо немного странноватой формы: широкое в лобной части, зауженное и слегка вытянутое вперёд в нижней. Непропорционально длинный, слегка приплющенный нос. Тёмные, глубоко посаженные глаза смотрят на гостей настороженно, словно бы с опаской. Хотя чего такому здоровенному бугаю-то опасаться?
Клавдия тут же засуетилась, наполняя миски и ставя их во главу стола, где и должно в обычных семьях хозяину дома восседать. Было видно, что мужчина чувствует себя неуютно в кругу совершенно незнакомых ему людей. Знай себе ел, нет-нет да поглядывая на окружающих из-под густых кустистых бровей, но ни слова больше так и не проронил.
Странно вот, кажется мне, что есть в нём что-то звериное. Вон как зыркает. Да и лицо − ни дать ни взять мишка косолапый. Да ещё и этот голос с порыкиванием… Хотя… кто ж его знает-то? Вот мой род в рысек оборачивается, а мало ли ещё таких одарённых? Может, и он один из них? Вот и закрыл глаза на Клавину магию, а то, что не красавица, так и он не первый парень на селе, разве что телом на славу удался.
И только я собралась встать из-за стола, как с улицы донёсся быстро приближающийся лай собачьей своры. За столом повисла гнетущая тишина. Даже ложки, не донесённые до ртов, так и зависли в воздухе. Мать вся сжалась. «Хозяин дома» нахмурился пуще прежнего, и только Клавдия сумела совладать с чувствами и подскочила к окну. Да так там и осталась, ни слова не сказав. Спустя мгновение послышался топот конских копыт, ржание, всхрапывание. Вот тут уже и Рози не выдержала, и отстранив хозяйку, выглянула во двор.
− Артемилиан, − едва ли не простонала она, кинув на меня мимолётный взгляд.
− Что? − не поняла мама.
− Его императорское величество пожаловал, − не без ехидства известил Ренар и, встав из-за стола, с поклоном в мою сторону произнёс: − Разрешите откланяться, ваше высочество?
Поймав мамин ничего не понимающий взгляд, я осознала две вещи: во-первых, если Ренар о-о-очень быстро не уберётся с моих глаз, я его прибью, и во-вторых, я, кажется, влипла по самые уши…[/align]

[align=center]Глава 10 Предчувствие[/align]

[align=right]И вот, почуяв зов, − бегу, в надежде отвести беду…[/align]

[align=justify]С первыми рассветными лучами выдвинулись мы в путь-дорожку. Стоит заметить, ноги мои за ночь почти в порядок пришли. Даже царапины и ссадины затянулись. Не иначе, как та самая сестринская магия помогла. Пригорюнилась я: жаль, что сама пока что бессильна и сестрице помочь не могу.
По дороге опять не разговаривали, не то чтобы боясь, что нас заметят, но тема уж больно опасная была, не дай боги кто-нибудь услышит. К императору с доносом может и не побегут, но к графу местному − запросто. И даже если тот отмахнётся, то сарафанные сплетни о-о-очень быстро внимательных слушателей найдут. И мало того, ведь так приукрасят, что на нас сразу измену государственную повесить могут, не меньше!
К обеду я вновь подвыдохлась и вдруг с облегчением разглядела вдали крышу тех самых хором, куда меня рысенька когда-то привела. Вот только вспомнилось, что перед нашим побегом туда пришёл кто-то. Вопрос: кто? Стоит ли опасаться? А вдруг и сейчас он там. Но сестрёнка, ничего не опасаясь, только ходу прибавила, удаляясь.
− Куда это она? − удивился Ренар.
− Да дом у нас тут, − устало отмахнулась, задним числом взмолившись, чтобы эти хоромы и вправду нашими оказались.
На крыльце, в ожидании нас, уже вовсю радовалась жизни рыська, обласканная какой-то пожилой, дородной женщиной в красивом белоснежном фартушке поверх длинного коричневого платья. Вот тут-то я и вспомнила, что на мне-то только длинная ночнушка с ужасно перепачканным подолом, да основательно подранная, местами свисающая лохмотьями накидка. Но отступать было поздно, женщина, явно уже оценив мой живописный внешний вид, упёрла кулачки в бока и, укоризненно поджав губы, покачивала головой.
− И что ж это делается-то? Явилась потеря потерь! Не запылилась! − окидывая меня оценивающим взглядом, произнесла она. − Всё разбросала и сбежала как самая настоящая дикая кошка! Небось обра… − она запнулась, посмотрела внимательно на Ренара, и продолжила: − Обратно-то ещё скорей спешила небось, коль в ночной рубашке теперь разгуливаешь.
Её свойское обращение очень удивило, а ещё эта оговорка, она же явно чуть про оборот не сказала. Получается − знает? И рыська вон как ластится, сразу видно, что рада встрече. Вот только кто она такая? Я ж даже имени не знаю.
− Заходи уже, гулёна, и друга своего пригласить не забудь, − смилостивилась женщина и первой вошла в хоромы.
− А это кто? − шёпотом поинтересовался Ренар, а я лишь плечами пожала, мол, не помню.
Войдя внутрь, я растерялась. Где располагается кухня и «моя» комната, я помнила, а вот куда отправить Ренара, которому не меньше моего отдых требуется? Заметив моё замешательство, на помощь, как всегда, пришла рыська. Поймав мой вопросительный взгляд, повела мордочкой в сторону Ренара, а затем − как будто собралась умываться да так и застыла на мгновение с вытянутой лапкой, указывая мне направление.
Стараясь не выдать своего облегчения, уверенной походкой направляюсь в нужную сторону. Благо там располагалась всего одна дверь. Открыв её, окинула оценивающим взглядом комнату и поманила Ренара.
− Располагайся, − произнесла я и опять поразилась произошедшим во мне переменам. − Я посмотрю, что у нас там с обедом.
Все эти слова, уверенность в себе, да много чего, откуда и берётся? Можно подумать, одно только осознание того, что я принцесса, тут же добавило мне знаний. Словно просыпается во мне доселе дремавшая память о том, что знала да позабыла.
В кухне было довольно оживлённо. Нет, здесь не бегали десятки поварят. Всего лишь на одном из стульев сидела рыська, на другом о чём-то задумалась та самая женщина, что встретила нас у входа. А вот печь едва ли не подпрыгивала от обилия кипящих на ней кастрюлек и котелков. Такое ощущение, что здесь готовились накормить целую роту солдат. Но зато какие запахи-и-и-и тут витали! М-м-м…
− Ну здравствуй, потеря, − наконец-то подняла на меня взгляд женщина. − Даниэла уже поведала вкратце о ваших приключениях.
От этих слов я чуть не села прямо на пол. Вид у меня, наверное, был совсем уж жалкий, потому что женщина тут же подскочила ко мне и принялась усаживать за стол. Очевидно побаиваясь, как бы я посреди кухни в обморок не брякнулась. И если говорить прямо, то я была не далека от этого сразу по двум причинам. Во-первых, из-за шока. Во-вторых, из-за сжавшегося в голодном спазме и жутко урчащего желудка.
− Сейчас бульончику выпей. А после того, как приведёшь себя в приличный вид, на стол соберу, − распорядилась она.
Нет, ну вот и как это понимать? Магии нет! Как же… да она на каждом шагу, просто соседи о том не ведают. Эта женщина читает мысли, видимо… ой… мысленно спохватилась я и глянула на неё.
− Я только с животными так общаться могу, − отвечает на так и не озвученный вопрос. Ага, вот особенно после этого я так ей и поверила! А она усмехнулась, глядя мне в глаза, и терпеливым тоном пояснила: − У тебя же все мысли на лице написаны. Кстати, меня Клавдией зовут. Это чтобы казуса при вашем дружке не возникло. И ещё, не при постороннем же говорить. Вот это, − её палец указал на рыську, − результат вашей родовой магии, вот и думайте кто да как Даниэлу осчастливил проклятием.
Хлебаю обжигающий, ароматный бульон и думаю. Что я вообще знаю? По одарённой магией линии всегда рождаются двойняшки. О прабабках я ничего не слышала, возможно, их уже и в живых-то нет, иначе б точно упоминались. Рози исключается. Но у неё есть где-то сестра. Вопрос − где её искать? Дальше. Есть ли у этой сестры дочки или внучки, способные на такую пакость? Неизвестно. Так… Наша мать умерла. Но ведь и у неё должна была быть сестра, что с ней? Рози ни разу не упоминала об этом. Нас с Даниэлой я не считаю.
Хороший списочек. С Даниэлой его не обсудить. И Клавдия тоже вряд ли ответ знает, не похоже, что она вращается в тех кругах. Значит, за надо обращаться к Рози. Вот только она в столице, а мы у чёрта на рогах.
Однако и здесь есть немало того, с чем хотелось бы разобраться. Моего отца уже не расспросить, мать ничего не знает, но Рассел и графский лекарь − это уже совсем другое дело. Вот только как их разговорить? Ну, с хлебопашцем, допустим, Ренар договорится, а со вторым?
За размышлениями миска опустела незаметно быстро. Я бросила взгляд на Клавдию, но та лишь головой покачала, взглядом указывая на дверь. Ну что ж, она здесь своего рода хозяйка, пришлось подчиниться.
Остаток дня прошёл без приключений. Сытно отобедав, разбрелись по комнатам, да и уснули. А вот ночью…
Резко распахнувшаяся дверь бухнула об стену, самым нещадным образом выдёргивая меня из мира грёз. Вскочив на кровати, сижу и, ничего не понимая, озираюсь по сторонам. Кто я? Где я? И вдруг наконец-то прояснившееся зрение выделяет посреди комнаты явно запыхавшуюся, сгорбленную фигурку, в которой я с трудом различила Рози.
− Живы, − хрипло дыша, словно после длительной пробежки, произносит она и сгибается в приступе кашля, упираясь руками в собственные ноги.
− Рози?! − вмиг очутившись рядом, шепчу всё ещё сонным голосом. − Ты-то как здесь оказалась? − усаживая пожилую женщину на кровать, интересуюсь.
− Как-как? Во дворце переполох. Вы пропали. Артемилиан в темницу какого-то мужика бросил…
Вот вроде и не знаю никого при дворе, а так любопытно вдруг стало − кого ж это? О чём и спросила, но Рози в ответ лишь плечам повела.
− Кто ж его знает-то, коль тайна то за семью печатями, − всё ещё запыхавшимся голосом говорит. − Был бы муж жив, ведала б, а так… увы… То скорей всего вам с сестрицей ведомо. А я знаю только со слов того же императора, ко мне средь ночи заявившегося, что он к тебе сунулся, а там всё вверх дном, тебя нет и мужик какой-то.
Вот же демоны! Как накаркала тогда, что явится следом за Ренаром. Но всё истинно говорят − «нет худа без добра», так хоть от необходимости честь свою отстаивать убереглась. Вот только кто ж это такой ко мне вломиться-то посмел интересно.
Думы думами, а я тем временем водицы из графина налила да герцогине протянула стаканчик. Та выпила залпом и ещё взглядом попросила. И немного придя в себя, начала выговаривать:
− Вы бы хоть меня-то старую пожалели, а? Думаете, легко в моём-то возрасте петлять по давно уж позабытым подземельям, да лесами и болотами что есть сил бегать? Что на вас нашло? Почему сбежали? И кто это у вас в комнате был?
Что тут скажешь? Поведала, как оно дело-то было. Призадумалась герцогиня.
− Выходит, не так прост твой дружок, коль графским сынком оказался. И права ты, дурно попахивает вся эта история. Ох, не в ту сторону мой благоверный копал в своё время, ой не в ту. Ведь и вправду для мести больно уж сложно всё, да и убили бы тогда обеих, так нет же, тебе-то вот, оказывается, тоже жизнь сберегли. Никак в будущем подмену совершить хотели.
− А как думаешь, графского-то сына зачем выкрали? − озвучила я давно мучающий меня вопрос. − Неужто ради того, чтоб глаза отвести, он собственное дитя прочь погнал? Я к чему… граф − сволочь, конечно, но может и он пострадал тогда? Вдруг он Рена и приголубил, потому что тот сынку его ровесник?
− Ой, девонька… Благодаря смерти наследника, все подозрения с него тогда и сняли, да-а… Вот только не верится мне в то, что он хлопца приваживал да учителей нанимал из простого развлечения. Хлопотное это дело. Да и мало ли деток на селе? Ну пусть померли многие, но ведь графа не заинтересовали те, что постарше да помладше чуть.
− Это да… − признаю.
− Ага, а ещё на карету тогда в лесу он и его люди напали! − веско добавила Рози. − Ох… устала я. Поесть бы, да подумать.
Повела я её в кухоньку. Клавдии в доме не было, это я почему-то чувствовала. Но и без неё управилась. Благо наготовлено было впрок. А пока бабушка ела, я Клавины слова-то о родственной магии и передала, заодно об оставшихся кровницах поинтересовавшись.
− Матери моей да тётки давно уж на свете нет. Тётка старой девой померла, мужика так и не познав. А вот сестра моя − есть, да-а. Вот только где? И как её жизнь сложилась? Мне то неведомо.
− А зов-то… − напомнила я.
− Пропал он. Может оттого, что долго не виделись? Не знаю уж. Хотя вы вот вообще с утробы материнской почитай не встречались. Ан нет же! Почуяли друг друга. Нашли. А я лишь чувствую, что жива она. А где обретается − не ведаю. Кстати, а Даниэла-то где? Не видно что-то… − спохватилась она.
− Не знаю, − пожала плечами я. − Я рано спать ушла, а она тут с Клавдией сидела, может вместе и ушли куда. Но ты не волнуйся, иди отдыхать, я беды не чувствую, − успокоила я бабушку.
На том и разошлись. Благо комнат в доме было в избытке, всем места хватило.
И ведь как сглазила, беду накликав. Нет. В дом к нам никто не вломился, и зов испуганный, слава богам, я не услышала. Вот только снились мне до утра кошмары всякие. А когда глаза-то продрала с первыми лучами солнца, так и ощутила, что сосёт где-то под ложечкой, крутит всё внутри в недобром предчувствии.
Вышла на крылечко осмотреться. И рыська тут как тут. Да только, видать, ей тоже как-то неспокойно. Всё урркает, словно сказать что-то хочет, да вертится, будто места найти себе не может. Вот уж и Ренар вышел, а следом и Рози показалась.
Поделилась я своими странными ощущениями. Призадумались все. И даже сестрица как-то притихла.
− Всё одно ничего умного не придумаем, − нарушила затянувшееся молчание Рози. − Давайте-ка за стол, да в дорогу. Коли здесь беда какая случиться должна, так лучше бы уйти отсюда подобру-поздорову, пока не поздно.
− Куда уйти-то? − взглянула я на неё.
− А куда ноги поведут, − пожав плечами, отзывается. − Чай у вас дел мало в округе, что ерунду спрашиваешь?
Тут права бабуля, не поспоришь. Нам же до села ещё добраться надобно, да с Расселом общий язык найти. Выведать, где б лекаря разыскать, а вот что дальше делать, пока не ведомо. А ещё… ещё ой как хочется к мельничке-то сходить, да хоть краем глазика глянуть, как там мамка с братиками.
К селу подходили в начинающих сгущаться сумерках. И стоило нам из леса выйти, как откуда-то послышались крики заполошные, а потом, вдали, за верхушками деревьев да крыш − вскинулся ввысь огонь, и дым столбом повалил.
− Никак горит что-то, − встрепенулась Рози.
− Так… там же… − начал Ренар, да так и не договорив, бросился бежать.
Мы с рысей переглянулись. «Беги сестра, мне-то в селе показываться не с руки», − мысленно говорю. Рыська, как всегда уловившая мои мысли, рванула следом за ним. Ну а мы с бабушкой, пользуясь наступившей темнотой, по околице побрели. Хотя народу сейчас и не до нас было, но бережёного боги берегут.
А селяне из домов выскакивают. Перекрикиваются. Эка невидаль-то творится! Пожар! Те, кто подальше живёт, поглазеть на чужое горе побёг, а те, кто поближе, мечутся, потушить пытаясь, чтобы на их дома пламя, не дай боги, не перекинулось.
Дошли уже едва ль не до дальнего края села, когда до меня дошло:
− Так вроде ж это хлебопашца дом и горит…
− А ну-ка пошли, − тут же дёрнула меня за руку Рози и напрямки, огородами, как бык попёрла, дороги не разбирая.
Бегу за ней, а на душе муторно. Сон свой дурной припоминаю. Вот оно что-то и случилось, да только тревога-то не отпускает никак, неужто не все это беды, что должны на наши головы свалиться?
Подходим ближе. Бабушка руку-то мою давненько отпустила, идёт теперь впереди. И вдруг слышится крик:
− Вай-ти тошно, люди добрые! Ведьмачиха!
В этот момент я ощутила, что все присутствующие о пожаре вмиг позабыли. В руках у селян тут же, словно по волшебству, начали появляться косы да вилы. И вся толпа единой волной двинулась в нашу сторону.
− Сделай вид, что ты не со мной, − тихо шепчу, стараясь чтобы губы не шевелились, и уповая на обострённый бабушкин слух. − Ты им без надобности. Им зло на ком-то спустить надо… − добавила, да и рванула прочь что есть мочи.
− Держи ведьму проклятущую, − неслось мне вслед вместе с топотом сотен ног.
А я знай себе бегу, только ветер в ушах свистит. Усталость от страха словно рукой сняло, а за спиной будто крылья выросли. Несу-у-усь. И вдруг понимаю, что голоса и топот давно затихли. А я одна в глухом лесу. И так боязно стало − а ну опять заплутаю? Бежать уже не бегу, всё-таки весь светлый день перед этим протопали, но и останавливаться страшно. Привалилась к дереву, отдышалась. Иду.
Самое противное, что ощущение тревоги так и не отпускает. Вот что ещё на мою голову стрястись может? И тут до меня доходит: народ гнался за мной, да не догнал. Куда они пойдут?
− Ох! − вырвалось у меня, и я вновь бросилась бежать, уповая на отвернувшуюся от меня удачу, чтоб ноги сами к дому родимому вывели, заплутать не позволили.
Не подвела в этот раз удача-то. Выскочила я из леса в аккурат напротив мельницы. Подбежала к халупе, заскочила внутрь. Младшенький тут же захныкал − испугавшись. Старшенькие в кучку сбились, глазеют во тьму, ничего не разбирая. А мать сидит на кровати да святым кругом себя осеняет.
Быстро чиркнула я огнивом, лампу масляную зажигая. Успела заметить, как на мамином лице испуг сменяется растерянностью, а потом радостью. Вот только не до этого сейчас.
− Быстро самое ценное собирай, − говорю, расстилая на полу покрывало и начиная сбрасывать туда тёплую детскую одежонку, да и так, на смену, кой-какое тряпьё.
Мать недолго терялась, смекнула, что дело нечисто да, видать, разговоры разговаривать опасно, и тоже полезла в закрома. Звякнули, ссыпаясь в кошель, приготовленные на уплату налога золотые, колечко мамино, отцом когда-то подаренное, блеснуло. В котомку полетели хлеб да яйца варёные. Надо ж, ещё и ложки с мисками да котелок суёт туда. Как тащить-то тяжесть такую будет? Хотя и надобно это всё.
Быстренько одели малышей, а стоило из хаты-то выйти, как я и обмерла. Вдали, на дороге, что от села к нашей мельничке ведёт, мелькает, сливаясь в светящуюся змейку, цепочка факелов.
− Ох же демоны, − тихо воскликнула мать и, всучив мне свой весьма внушительный баул, кинулась в скотник.
Селяне ещё далеко были, потому мешать ей не стала. Не добро это − позволить скотине сгинуть задаром из-за глупости людской да суеверий. Они ж как запалят здесь всё, огонь разбирать не станет, кого и что жечь. А на ведьмовское добро никто позариться не посмеет.
Заблеяла выпущенная на волю худосочная козочка-кормилица. Закудахтали да так и захлебнулись со свёрнутыми шеями две наши курочки-несушки. Вот уж и мать во двор выскочила, кур в баул сунула, да за плечо его перекинула. Ещё и малого на руки прихватила. Откуда и силы взялись в столь худосочном теле-то?
Пока до леса бежали, гости незваные уже к мельничке приближаться начали. Разговоры долго разговаривать не стали, видать, даже в хату не вошли, ибо тут же взвились к небу языки пламени, освещая всё вокруг. Благо мы уже в лесочке укрыться успели.
− Что ж это делается-то? − осеняя себя святым кругом, прошептала матушка.
Я плечами пожала, с опозданием осознав, что она этого в темноте не увидит. Иду, укоряю себя за глупое любопытство. Вот и что понесло меня в селе на тот пожар-то глазеть? Ну ладно Рози чем-то заинтересовалась, так пущай бы и шла одна. Так нет, я ж послушно следом побежала. А вот как бы не поспела к мельничке-то? Кабы заплутала… О том и думать-то страшно.
Терзания мои внутри, и никому не ведомы. А тем временем мы всё идём. Ох и нелегко это − пробираться в ночи по лесу дремучему с теми, кто ничегошеньки даже перед самым носом не видит. Одно хорошо. Малой быстро заснул, а старшенькие спросонок ничего не поняли. Для них это словно бы приключение. Интере-е-есно-о-о… Звёздочки в небе, сыч где-то гукает, и мамка с сестрой куда-то в ночи пробираются.
− Ур-р-р… − раздаётся откуда-то неподалёку.
Мамка от этого звука дёрнулась, да так, что, если бы за мою руку не держалась, ей богу, упала бы. Малые тоже молодцы, даже не вскрикнули, только прижались ко мне поплотнее.
− Не бойтесь, − говорю. − Это подружка моя пушистая. Она добрая и умная.
Детям словно только этих слов и не хватало, чтобы, поборов страх, кинуться к рыське. Я лишь вздохнула и мысленно попросила прощения у сестрёнки. Но она вроде бы и не против такого обращения оказалась.
Меня так и подмывало спросить: что ж там было-то в селе-то? Да не при мамке же, не хотелось лишний раз её волновать. Итак несладко ей пришлось: на зиму глядя крова над головой лишиться, на диво деток уберегла да сама спаслась. Утешить бы, сказать, что есть ей где жить. Да и не сомневалась я в том, что Рози не откажет, а на крайний случай и у Клавдии в хоромах места хватит. Вот только как ей объяснить, вот так, слёту, что откуда взялось? И откель у простой мельничихиной дочки такие знакомцы завелись?
− Совсем вы загоняли старуху, − послышалось тихое ворчание Рози. − Ох… Что ж вы тяжесть-то такую держите? Вон, я силу привела, − кивает на подслеповато щурящегося Ренара. − Мужик он или не мужик? Вот пущай тяжести и тягает, − отбирая у меня связанное в довольно увесистый узел покрывало с пожитками, известила она.
Вскоре бедный Ренар был обвешан нашим добром как навьюченная лошадь. В этот раз рыська повела нас поодаль от села. Пока светать не начало, продвигались мы медленно. Да и потом, когда малышня подустала, тоже не особо разогнались. Сделали пару раз привалы, а вечером всё же пришлось заночевать в лесу. От людных мест мы уже достаточно удалились, а тащить волоком уставших и начавших капризничать детей тоже смысла не было.[/align]

[align=center]Глава 9 Что ни день − то новое веселье[/align]

[align=justify]В этот раз добрались мы без приключений, и первые двое суток пребывания в императорской резиденции тоже прошли тихо и на удивление спокойно, а вот потом…
Стук в дверь застал меня в тот самый момент, когда я уже собиралась щёлкнуть пальцами, чтобы выключить свет и погрузиться в мир ночных грёз. И вот спрашивается, кого на ночь глядя принесло? Гостей я явно не ждала. Рыська тут же встрепенулась, но агрессии не проявила, значит, кто-то свой и без злого умысла тревожит.
Набросив на плечи свободную накидку и запахнувшись как следует, влезла в мягкие удобные тапочки и неспешно прошлёпала к дверям. Спрашивать «кто там» не стала, поверив интуиции своей пушистой сестрицы. Каково же было моё удивление, когда я обнаружила с опаской косящегося по сторонам Ренара.
Вот же демон! Его тут только не хватало! А если кто-то видел, как он сюда пробирался, и донесёт императору? Что-то мне подсказывает, что в этом случае надо неизбежно ждать гостей. А это в мои планы совсем не входит.
− Входи, − излишне резко кивнула я, окидывая взглядом пустой коридор. Хоть это крыло и в моём полном распоряжении, но мало ли где соглядатай какой-нибудь сидит? − Зачем явился? − не скрывая раздражения, интересуюсь.
− Даниэла… − схватив за руку, Ренар втянул меня в комнату, не забыв прикрыть дверь. А у меня от близости его тела мурашки по коже побежали. − Нам надо уходить. Срочно.
Хорошее вступление, ничего не скажешь, и главное − многообещающее. Что значит нам? Куда уходить? И почему, собственно, срочно?
− Дан, твоя жизнь в опасности, − шепчет.
− Тоже мне новость, − фыркаю.
Дёрнулась, желая освободиться. Голова идёт кругом от его близости. Прямо как когда-то давно, и та-ак хочется ощутить его руки на своём теле, прикосновение горячих губ, услышать хрипловатый от возбуждения голос… Так, Лейка, возьми себя в руки! Очередная попытка вырваться… Да какое там! С этой горой мышц разве поспоришь? А он, словно не замечая моих трепыханий, произносит:
− Отец здесь. Ты говорила, есть способ бежать…
Наверное, эти слова должны были что-то означать для Даниэлы, вот только я − не она! Чей отец? Зачем бежать? Куда, в конце концов? Насчёт опасности сомневаться не приходится, с момента возвращения не отпускает ощущение, словно за мной неустанно следят. И рысенька часто нервничает, даже еду обнюхивает, прежде чем я хоть крошечку в рот возьму.
Отец… Отец… Явно не мой же, ибо оба мертвы. Выходит − его?
− Так что там с твоим отцом? − взирая на незваного гостя, уточняю, хоть и понимаю, что это бред: что прозябающему в долгах хлебопашцу от меня может быть надо?
− Он сейчас здесь. Я его видел…
− Рассел? Здесь? Кто его во дворец-то пустит, да ещё и ночью.
− Да не Рассел… − отмахнулся Ренар, словно я глупость сказала.
Молчу. Рыська у ног трётся, может сказать что-то хочет, да не может? Мой не сложившийся жених нервно переминается и явно чего-то ждёт.
− Дан, что с тобой? Неужели после болезни до сих не всё вспомнила?
Что тут скажешь? Пожимаю плечами. А Ренар наклоняется, его губы становятся ближе, горячее дыхание обжигает кожу, вызывая бурю эмоций. С трудом сдерживаю прорывающуюся наружу дрожь. Упёрлась ладошками в его грудь, пытаясь оттолкнуть.
− Я не собираюсь орать на всю округу, − шепчет. − Знаешь ли, и у стен уши есть.
− Ур-р-р… − раздаётся снизу.
Ну и как это понимать? Сговорились? Но, делать нечего, перестаю сопротивляться, стараясь совладать с внезапно обострившимися чувствами и сосредоточиться.
− Рассел не родной мне, − тихо шепчет он, а я думаю: «и что это мне напоминает?» − Мой отец − граф Веден Леонский…
Что? С этого места помедленнее, пожалуйста. Тот самый граф?
− И как давно ты у Рассела? − стараясь казаться спокойной, спрашиваю, сама с грустью осознавая, что вместо относительного порядка в голове опять каша.
− С морового поветрия.
Так вот на чьих именинах я родилась. Но ведь Ренара все считают сыном хлебопашца… Может, его тоже похитили? Но тогда… тогда выходит… Граф не виноват? Вот только неувязка… С нами-то всё понятно − пришлые, никто и знать не знал, было ли дитя. А Рассел-то местный, в селе, у всех на виду живёт.
− Народ-то как поверил? Не было сына, и вдруг… − озвучила я свою мысль.
− И что? Нагулял, баба родами умерла, усовестился, съездил забрал − с кем не бывает?
Хм… умеют же мужики выкручиваться, хотя… Мой отец тоже хорош. Даже собственной жене правды не сказал. Наверняка же не только моё имя знал. Смотрю на Ренара, и гнев в душе разгорается. Что за жизнь-то у меня такая?!
− Р-р-р-р… − донеслось из-под ног приглушённое утробное рычание.
Смотрю на ощетинившуюся в стороны двери рыську, перевожу взгляд на насторожившегося Ренара. Их напряжённость вмиг передаётся мне. Вот же демоны… Неужто ещё кого-то несёт сюда в столь поздний час. А сестрица тем временем зубами в мой подол вцепилась и тащит куда-то. Ренар, как ни странно, отпустил. Стоит на месте, глаза вытаращив.
Возле стены сестрица привстала на задние лапки, а передними на что-то нажала. Неожиданно раздавшийся тихий глухой скрежет заставил меня вздрогнуть. В нос ударил застоявшийся сырой воздух. И передо мной открылся неширокий, только-только одному человеку пройти, лаз.
Оглянулась на Ренара, а он лишь бровь удивлённо приподнял и кивает, мол, только после вас. Ну что ж, иду. Он следом. Звук задвигающейся обратно плиты показался оглушительным. Сыро. Холодно. Мрачно.
− Ур-р-р-р… − тихо позвала меня Даниэла.
Взглянула на сестрицу, а та, убедившись, что мы послушно последуем за ней, побежала по уходящей куда-то вниз узенькой лестнице. Я двинулась за ней, и вдруг сзади послышалось приглушённое шипение и тихая ругань. Оглядываюсь. Ренар успел встретиться с первым же выступающим углом. Ну да, я и забыла, что света здесь нет, а у него-то зрение обычное, не то, что у меня. Взяла его за руку. Идём. Предупреждаю, когда ступеньки будут, когда поворачивать, когда пригнуться. Неисчислимые лесенки, развилки. И как Даниэла здесь ориентируется?
Куда бегу − не знаю. От кого − тоже. С кем? Стоит ли ему доверять? Вот же демоны! Я-то думала, что в сказку попала, коли из мельничихи в принцессу превратилась. Ага… Вот и женишок мой, сын хлебопашца тоже графским сынком оказался… По своей ли воле он меня обхаживал? Или это часть хитроумного плана? Ведь я на всё ради него готова была. Но… Но если граф невиновен и сам пострадал, тогда чьих это рук дело? История-то давняя. Лекарь графский в этом деле замешан. Найти бы его, но вряд ли он по доброй воле правду скажет.
Вопросы роятся в голове, словно растревоженный улей. Позади неведомая опасность, вокруг незнакомые мрачные лабиринты, из которых ещё выход найти надобно, а впереди вообще полная неизвестность. Врагу такую жизнь не пожелаешь.
Время растянулось, превратившись в вечность. Сырость и холод уже пробрались под накидку. Тело продрогло. Узкое пространство, низкий, давящий на сознание потолок − сводят с ума. Кажется, вот сейчас вновь послышится скрежет сдвигающихся каменных плит, и нас попросту расплющит, раз и навсегда похоронив вдали от людских глаз. И тут же такая тоска разбирает… Нет, не за свою никчёмную жизнь, а за то, что ведьмино задание я так и не выполню. А значит…
В этот миг из-под ног что-то вылетело, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Вездесущие крысы возмущённо попискивали, но уходили с дороги. Волнами накатывает паника: вдруг заплутали? С моим-то везением! И вдруг моё обострённое обоняние уловило ещё едва различимую примесь свежего воздуха. С души словно камень свалился. Иду.
Ход теперь вёл прямо. Под ногами плескались лужи. Промокшие тапочки пришлось сбросить, чтобы не мешали идти.
Выход из потайного хода со стороны выглядел как обычное скопление огромных валунов на самом дне глубокого, поросшего непроходимым колючим кустарником оврага. Пока Ренар неведомо откуда взявшимся ножом расчищал нам проход, я оглядывалась по сторонам.
Нет, я не надеялась, что место окажется знакомым. Всё-таки прежде я в столице не бывала. В тот день, когда Артемилиан меня, словно куль с мукой, приволок в резиденцию, я не особо-то по сторонам глазела. Да и во время поездок в замок и обратно в окружающие пейзажи не вглядывалась. Много ли из кареты увидишь? Но кое-что я всё же сумела определить: скоро рассвет (сколько же мы петляли по тайным ходам да подземельям?), и городские стены не так уж далеки, а значит надо поскорее убираться отсюда. И подальше.
Местность здесь была холмистая, а неподалёку начинался лес. Туда и направились. К тому моменту, как достигли опушки, уже почти рассвело. Шли молча. Не хватало ещё внимание поднимающихся спозаранку грибников да ягодников привлечь. Рыська нет-нет да убегала вперёд, задавая нам направление и предостерегая от нежелательных встреч.
Почва по мере углубления в леса стала преимущественно болотистой. Ноги, изодранные в кровь ещё там, на выходе из потайного хода, озябли, отзываясь режущей болью при каждом шаге. Но я целеустремлённо иду за сестрой, в надежде, что её чутьё выведет нас куда-нибудь, где можно без опаски передохнуть.
Солнце было в зените, когда я ощутила, что ещё чуть-чуть и попросту свалюсь. Видимо, недавняя болезнь давала о себе знать. Заметив, что я уже едва ноги передвигаю, Ренар подхватил меня под руку − пытаясь поддержать, но и это не сильно помогло. И в какой-то момент, ощутив, что дрожащие от усталости ноги вот-вот подогнутся, я попросту выдернула руку и повалилась на ближайшую относительно сухую кочку.
Вот чего не ожидала, так это того, что Ренар возьмёт меня на руки и пойдёт за рыськой. Я чувствовала, что парню тяжело, но он терпеливо тащил моё не такое уж и лёгкое тело. Спустя пару часов уже и он едва ноги передвигал. И тут, словно по заказу, перед нами блеснул убегающий куда-то в лесную чащу зигзаг полноводного ручейка.
Напившись вдоволь и ополоснув ледяной водой саднящие и без того промёрзшие насквозь ноги, повалилась в мягкую травку да и заснула. Разбудило меня урчание в собственном животе. Было тепло и как-то уютно. Возле моих ног полыхает костерок. На небе звёзды. И Ренар рядом… Такое чувство, словно и не было тех трёх лет. Что всё это всего лишь видение, сон. Вот только примостившаяся возле моего бока рыська доказывала обратное.
− На, − Ренар протянул мне палочку с нанизанными на неё сочащимися соком грибами. − Жаль соли нет. Было бы вкуснее, − говорит.
А я глаз от его лица отвести не могу. М-да уж, если всё это план графа, то расчёт правильный. Трудно устоять перед своей первой любовью. Невозможно поверить в подлость того, о ком думал годами. И всё-таки он красив. Не так как Артемилиан, но всё же. Хотя, правильно мама говорила − не в красоте ведь счастье, главное, чтобы человек был хорошим. Верить-то хочется, а как понять, хороший ли?
Мама… сердце сжалось от внезапно нахлынувшей тоски. Как она там одна хозяйство тащит и с тремя шалопаями управляется? И так захотелось их всех увидеть, обнять, поболтать обо всём. Но тут же пришла не менее печальная мысль: если за мной охотятся, то придя на мельницу, я могу накликать беду. Да и говорить обо всём нельзя, а врать о-о-очень не хочется.
Ренар тем временем дожарил ещё один прутик с грибами, передал его мне. Встал. Потянулся и без лишних вопросов уселся рядом. Точнее сзади, прислонился как когда-то. И так спокойно стало, так хорошо. А вокруг − тишина-а-а… Птицы спят, и даже ветер в кронах деревьев не шумит. Какое-то время так и сидели, привалившись спина к спине и молча глазея на звёзды.
− Мне семь было, когда Веден взял меня в замок, − неожиданно нарушил затянувшееся молчание Ренар. − Вроде как прислуживать, подай-принеси, ночной горшок вынеси… Тьфу! Он был очень жесток и требователен. Учителей зачем-то ко мне приставил. И вот тогда я стал гордиться своим положением. Ещё бы! Я умел читать и писать.
− Я тоже умею, но плохо, − вырвалось у меня признание. − Отец умел, да некогда ему со мной заниматься было. Книги дорогие, чернила и бумага тоже…
− Что-о-о? − воззрился на меня друг.
И только теперь, с опозданием, я поняла, что выдала себя с потрохами. Молчу, пытаясь придумать − как выпутаться из сложившейся ситуации. И рыська вон с укором поглядывает. Вот же демоны за язык дёрнули…
− Не думал, что до прихода императора в королевстве всё настолько плохо было, − спас ситуацию неправильно всё истолковавший Ренар. − В этом мне повезло больше. А может и не повезло. Как вспомню изучение истории, удавиться хочется. Нет, не спорю, имелись интересные моменты. Но зачастую такая нудя-я-а-атина… И гоняли учителя фехтования меня, помнится, сильно. Но зато к четырнадцати годкам не любой из графских охранников мог против меня на шпагах устоять. В семнадцать я уже вовсю бился на мечах с гладиаторами. Ну то есть тренировки с ними уже были. А через год… в восемнадцать… и сам оказался на арене, − горько вздыхает.
− Ну ты ж не знал, что он твой отец… − стараясь не выказать своё волнение, подталкиваю его повествование в интересующее меня русло − ведь именно тогда он собирался свататься.
− Нет, − вздохнул он. − Недавно узнал. Когда ты уже выкупила меня. Я поехал долг один вернуть, заодно отца навестил. Рассел тогда напился… ну и обозвал неблагодарным графским выродком. Слово за слово. Так и узнал. Только какой из графа отец-то? И сам он это никогда, думаю, не признает. Не понимаю… Я бы никогда в жизни своего сына не заставил столь унизительно прислуживать. И уж тем более не выгнал бы на арену…
Я молчала. И да, теперь я ему верила. Потому что чувствовала, как ему больно и обидно. Но, увы, помочь ничем не могла. Ну не выдавать же себя с потрохами, высказывая предположение о том, что возможно граф не виновен. Откуда принцесса может знать подробности о жизни в далёких сёлах и на хуторах? Хотя…
− Ты знаешь, кем мой дед был? − вспоминая один из рассказов Рози, захожу издалека.
− Королём?
− Ну этот-то понятно, я про другого.
− Начальник королевской тайной канцелярии, − словно отрапортовал Ренар. − А к чему ты про него вдруг вспомнила?
− К тому, что он вёл одно расследование, − даже глазом не моргнув, соврала я. − Тебе известно, что я родилась в замке твоего отца?
− Об этом до сих пор в селе шепчутся. Говорят, мол, на короля кто-то порчу навёл, а все в округе пострадали. Тогда же моровое поветрие прошло. Такое не скоро забывается.
Тут он прав как ни крути. И надо же, кого только не обвинили. И короля − за то, что за собой хворь привёл накликанную, и нашу семью…
− Вот в причине возникновения этого мора и пытались разобраться, − говорю. − Имелось предположение о том, что это было специально подстроено. Не знаю уж, отравления или болезнь.
− Да ладно заливать-то! Кому это надо? В жизни не поверю, что короля волновали беды простых селян! − недоверчиво воззрился на меня Ренар, а мне даже обидно стало, ведь Рози говорила, что действительно пытались разобраться. − Или они думали, что эта участь предназначалась тебе?
− Там всё гораздо сложнее. Не забывай, ты ведь, судя по всему, тогда же из графского замка к Расселу перекочевал, − уже в лоб ему намекаю.
Ренар скривился, словно кислое яблоко откусил, но вынужден был признать:
− Так и было, выходит. Я как-то об этом совсем не думал.
− То-то и оно, − радуюсь своей маленькой победе. − Ведь только твоя смерть обелила тогда графа, − добавляю, и ведь не вру, едва ли не дословно бабушкины слова передаю.
− Думаешь, это он?
− Дело в том, что есть кое-что, о чём запрещено было распространяться, − для пущего эффекта понижаю голос. − Во-первых, королева родила раньше срока.
− И что? − не понял Ренар.
− Не перебивай. Так вот, и родила она − близняшек!
− Да ла-а-адно… − задумчиво протянул он, на его лице читался настолько явный мыслительный процесс, что у меня непроизвольно улыбка по губам расползлась, благо друг был слишком озадачен и не обратил на это внимания.
− Но моя сестричка от той самой болезни и умерла, − вздыхаю, с извинением взглянув на рыську.
− Что? Ты… ты уверена? − вмиг подскочив и оказавшись рядом, Ренар всматривается в моё лицо в свете угасающего костра. Киваю, а он вдохнул поглубже, словно с силами собираясь, и произнёс: − Невеста моя… Бывшая… − исправляется смущённо. − Давно это было. Ещё до того, как на арену попал…
И так приятно от его признания стало. Пусть и бывшая. Но вначале-то своей назвал. Молчу. Жду продолжения.
− Я все три года о ней вспоминал, − отведя взгляд, признаётся. − Да только вырваться не мог, − вздыхает и отворачивается к костру. − А потом, как увидел тебя и… Нет, я понимал, что это ошибка. Не бывать ей на гладиаторских боях, больно уж удовольствие дорогое, а семья у неё небогатая. Просто почему-то подумалось тогда: вот причесать так же, одеть, и прямо одно лицо будет. У неё и глаза точь-в-точь как у тебя. Я это к чему… Может жива твоя сестрица?
− Может и жива, − грустно улыбаюсь, поглаживая рыську.
Ренар на наши с сестрой переглядки внимания не обратил − ветки в костёр подбрасывал. А мне так стыдно за ложь стало, так захотелось рассказать всю правду, но стоит ли? Не одной меня эта тайна касается. Не хочется верить в предательство, но кто знает, как он отреагирует, прознав о магии? Вдруг сдаст? Тогда не только я, но Даниэла и Рози пострадают.
− Ты это… не ревнуй, если что, − неожиданно тихо произносит. − Она девка гордая, узнает о нашей связи − в жизнь не простит, − и вздыхает!
У меня внутри всё прямо-таки ликует, а с языка так и рвётся: «Дурак ты, хоть читать и писать обучен!»[/align]