Летел в космосе один астероид. Огибая гравитационные поля планет, лавируя между метеоритами да назойливыми кометами, он не спеша плыл в пустом пространстве под присмотром суровых холодных звезд. Эти звезды лишь поначалу казались далекими и равнодушными, но они зорко следили за происходящим воспаленными от термоядерных реакций огненными глазами. И вот, присмотревшись, они увидели, что это совсем необычный астероид. Одна его сторона была плоской и сплошь поросла травой, над ней виднелся синеватый оттенок миниатюрной атмосферы. Впрочем, если бы звезды умели смотреть в телескопы и могли различать более мелкие детали, - они б вообще удивились. А некоторые, возможно, вспыхнули бы сверхновыми от крайнего изумления. Дело в том, что на астероиде средь травы росли грядки с огромной капустой, непомерно большой морковкой да свеклой. Причиной таких размеров являлась снующая всюду радиация.
Ну и дела, правда?
Более того, по его поверхности бегала коза и жевала радиоактивную капусту, морщась от космического удовольствия. На самом же краю астероида, свесив ноги в безвоздушное пространство, сидел какой-то мужик да играл на гармошке. Одет он был просто – ватник с валенками и еще эта… как ее… шапка-ушанка, во. За бортом ноль по Кельвину, как-никак. Мужик горланил песни, растягивая и сдвигая меха потрепанной гармошки. А как он пел, как пел… громко, на полгалактики, с чувством и ярко выраженной интонацией! Аж летающие тарелки притормаживали, чтобы послушать его голос. В словах, правда, ничего разобрать не могли, поэтому быстро улетали восвояси.
Пел мужик о своей нелегкой доле, о том, как жил он на планете именуемой Землей-матушкой, о том, как эта планета взорвалась в один миг, и о том, что обречен он теперь на веки вечные скитаться на маленьком ее осколке посреди идеологически враждебного космоса. Да, забыли упомянуть маленькую деталь. На шапке-ушанке у него была приколота маленькая красная звезда, которую раньше именовали пионерским значком. Из небогатого имущества у мужика имелось всего-то – прожорливая коза, которая если и давала молоко, то крайне редко, во время солнечных затмений. Еще был старый зонтик и огородная тяпка. Вот и все. Зонтиком он спасался от метеоритных дождей да солнечных бурь, а тяпка, – сами понимаете, – незаменима при возделывании портативного огорода. Так и жили: питались капустой, морковью и свеклой. А редкие солнечные затмения были для мужика праздником. Коза его слишком пугалась этого явления, и от испуга давала молоко.
Так как делать на астероиде особо было нечего, мужик почти все время играл на гармозе и горланил свои песни. А порой сядет в обнимку с козой и впадает в хандру, приговаривая:
- Э-эх, Муренушка-Муренушка… (это он ее так кликал) обречены мы с тобой вечно скитаться по Вселенной, как два бездомных пилигрима… Тоска…
Коза при этом молча жевала капусту и даже не пыталась оспорить философски изреченную мысль.
Но однажды произошло нечто невиданное. Во тьме космического пространства мужик увидел другой астероид – чем-то похожий на его собственный. Там тоже росла трава, на ней паслись то ли гуси, то ли утки… издалека пока не разобрать Стояла даже маленькая хижина и… сложно поверить! Мужик протер глаза и спросил у бессловесной Муренушки:
- Коза моя! Ты тоже это видишь?
Там находилась баба. Живая. Настоящая. С той, далекой Земли.
Баба также сидела на краю и, болтая ногами, вязала какой-то свитер. Клубки шерсти плавали в безвоздушном пространстве, а ее волшебные спицы ловко скользили меж пальцев. На ней, как полагается, был кокошник да расписной сарафан – словом, красавица из красавиц. А то и первая красавица во Вселенной (если учесть, что других уже не осталось). Однако, не стоит забывать, что два астероида медленно шли на сближение…
- Эй! Эй! Эй! – закричал мужик на весь космос. – Как звать-то тебя?
Баба засмущалась, покраснела и застенчиво ответила:
- Лукерья я. Осталась жива только потому что дурой родилась. Ничего, кроме вязания, не умею. Даже помереть не знаю как. Поэтому и живу еще.
Мужик почесал вспотевший затылок, поправил шапку-ушанку.
- Все вы бабы дуры. Ты одна там, аль нет?
- Одна. Гуси да куры вон гуляют. Петух сошел с ума и на звезды кукарекает… Ах, да, у меня кот еще есть, Дармоед. – Лукерья показала в космос морду рыжего кота. – Ничего не делает, только жрет.
Разговор завязался почти задушевный. А астероиды тем временем продолжали сближаться, двигаясь, как по судьбе, каждый по своей незримой траектории. Когда же они подплыли настолько близко друг к другу, насколько это возможно, испугался мужик, что упустит момент да и проворонит свое счастье. Вскочил, схватил тяпку, протянул ее в сторону гостьи из прошлого и закричал:
- Лукерья, держись! Соединим наши судьбы, наши сердца да наши острова в одно целое. И будем вместе путешествовать по галактике!
Баба еще пуще засмущалась:
- Это вы мне, мил человек, таким образом предложение делаете, что ли?
Когда мужик увидел, что астероиды, словно два корабля в море, начинают расходиться в разные стороны, крикнул почти истерически:
- Держись, дура, пока не поздно!
Лукерья пыталась дотянуться рукой до спасительной тяпки, но чуть не свалилась с обрыва прям в бездну. Потом схватила невесть откуда взявшееся коромысло и кое-кое-как смогла зацепится его крючком за тяпку. На какой-то миг между миниатюрными мирами образовался соломенный мостик, со стороны отдаленно походивший на символическое рукопожатие. Но лишь на один миг…
Увы! Законы физики оказались сильнее человеческих страстей. Два астероида, сцепленные тяпкой и коромыслом, крутанулись относительно общего центра масс, а гравитация находящегося поблизости Юпитера придала им больше импульса, что по научному еще называют «момент инерции». И оба космических тела на огромной скорости стали удаляться друг от друга. Лукерья направилась к созвездию Лебедя, а разочарованный мужик на своем астероиде поплыл с сторону туманности Андромеды, приговаривая:
- Эх, Лукерья, Лукерья… Тьфу на тебя! Все вы бабы дуры.
Потом он достал гармонь и принялся бессмысленно давить первые попавшиеся клавиши, сочинив походу новый похоронный марш.
Коза все жевала свою капусту, тупо уставившись аккурат в центр галактики.
А звезды продолжали равнодушно гореть незатухающими термоядерными кострами…